То, что жизнь несправедлива, я понял уже очень давно, но то, что она может быть еще и несправедливой сукой, увидел, когда приехали в интернат к маме моей Белки. Эту роскошную, когда-то, но вымученную болезнью, очень моложавую женщину можно было назвать сестрой или младшей тетей, но никак не мамой. Когда она сказала о болезни Альцгеймера, я представлял себе представительную, умудренную жизнью, седовласую даму, но никак не молодую, безумно-красивую женщину сорока двух лет от роду. С красивой фигурой и ногами от ушей.
Она сидела в светлой палате, симпатичная, в меру ухоженная, задумчиво смотрела в окно, а рядом, возле кровати стояли ходунки. То есть нормально ходить она так же не могла. У меня дыхание сперло. Господи, за что такой молодой и красивой всё это? Будто проклятие на них обрушилос
