Вкус вишнёвой лжи - 2

Ложь 7. Костя

Мороз. И солнце. День хреновый. И мне явно не до сраных стихов. Пытаюсь застегнуть куртку, но змейка в конец отлетела. Пора выбрасывать. Закончу чинить очередную развалюху, куплю себе куртец, а там и до весны недалеко. А солнце слепит так, словно пытается испепелить всё к чертям. Вышел, блять, покурить, называется.

Нервно затягиваюсь, осматриваясь по сторонам. Сегодня на работу притащили хренов мотик, а его даже святой отец божьим чудом собрать не сможет. Хотя в любом случае у меня больше шансов, чем у святоши. Какой-то я богохульный в последнее время, да и чё уж там… Бог точно не на моей стороне.

Особенно не в тот момент, когда в мою сторону направляется компашка Рябы. Пистолет остался дома, а последние дни без его тяжести я чувствую себя слабаком. Как Гарри Поттер без сраной палочки. Моя-то трость всегда при мне, да и… кхм. Ладно. Опустим подробности. Я даже у себя в голове не могу без пошлостей обойтись.

Вернёмся к Рябе. Его видеть хочется меньше всего. Идёт себе такой вразвалочку, совсем страх потерял.

- Назар, здорова! – тянет парень, подходя ближе.

Щурюсь из-за солнца, затягиваюсь.

- И тебе не хворать, - неохотно отвечаю на рукопожатие.

Остальные двое мнутся в стороне. И правильно делают: я в последнее время дёрганный, как что, так сразу в драку.

- Чем обязан? – смотрю на главаря шайки.

Действительно, чем? У нас с ним не особо дружеские отношения. Вспомнить только, как они меня порезали перед Ирой. И, кстати, теху с видео я Рябе так и не вернул. Обижается, наверное. Да и похер. Они продажей краденной техники занимаются, так что достать парочку левых мобил для них не проблема.

- Тема есть, - тушуется. – Слышал, тебя Дрон пресанул.

- Было дело, - затягиваюсь в последний раз и выбрасываю под ноги окурок. Не тушу. – Тебе какой интерес?

Ряба прячет руки в карманах, но продолжает пялиться на меня исподлобья словно провинившаяся шавка. Разминаю пальцы, сжимая в кулаки. Начинаю замерзать – настроения болтать на улице нет, но тащить их в мастерскую так себе идейка. Уж лучше тут наспех побазарить и забить.

- Я ваще лезть в это дело не хотел. Мне проблемы ни к чему, - продолжает мяться. – Но… Дрон предлагал мне тему, поднять лёгкого бабла. Типа, пресануть нужно кой-кого. Припугнуть, все дела. Я отказался. Мусора меня пасут, так что лишний раз не высовываюсь. Я к тому, что только потом узнал, что пресануть тебя хотели, - понижает голос. – Какие-то персы с соседнего района. Из Бескудниково, кажись. Слух пошёл, что они на местного барыгу пашут. Пол района о стычке с тобой перетирает. И про то, что у тебя пушка. Кто-то грит, что кольт, кто-то, что калаш. Один петуш про базуку плёл.

Кротко смеюсь. Если бы у меня был гранатомёт, я бы пол квартала расхерачил. Тоже мне, умники. Только и умеют, что языком чесать.

- Пневматика это, - сплёвываю. – Так им и передай.

Нечего слухи распускать, а то и до мусоров инфа дойти может. А мне проблемы с нелегальным оружием ни к чему. Тем более, что оно не моё.

- Бескудниково, гришь… - хмыкаю. – И чё? Имя-то нарыл для меня? Чё там за барыга такой?

Хотя плевать. Я знаю, чё это за барыга и с чем его едят. Потому что единственный дилер в Бескудниково, которого я знаю: Руслан. Русланчик. Или просто Чик. Именно его я пресанул с Коляном, когда искал Стаса. Вот только с какого хера этот придурок полез на меня спустя полгода? Больше шести месяцев о нём ничего слышно не было, а теперь… План мести вынашивал, чёртов ублюдок?

- Не знаю. Говорят, просто левые чуваки ходили по району и предлагали всем бабла, чтобы тебя подрезали. Никто с тобой связываться не хотел.

- Кроме Дрона, - чешу нос замёрзшим пальцем.

- Ну, - переступает с ноги на ногу. – Не нравится мне, шо по району всякие мутные типы ходят. Могут в наши дела полезть. Если чё, прикрою, только свистни.

- Ага.

Задумчиво щурюсь. Свистнуть чуваку, чьи типы меня порезали? Заманчивое предложение. Я уж как-нибудь сам.

- Будет ещё инфа, звони.

Ряба кивает. Непонятно дёргается. То ли хочет протянуть руку, чтобы пожать, то ли ещё что, но я уже разворачиваюсь и ухожу. Холодно. Продрог как собака. А ещё на работе до семи пахать.

Значит, Чик. Догадывался. Вот только до сих пор понять не могу, какого хера именно сейчас? Из-за Стаса? То, что он теперь важная шишка, уже весь мир знает. Только вот… Только вот инфа про Скворецкого пошла уже после моей стычки с Дроном. Не вариант.

В чём здесь подвох? На что я, блять, опять нарвался? Обычно в таких ситуациях Стасян думает, а я просто беру и…

Но у Стаса своих проблем хватает, ему с компанией разбираться надо, а не с какими-то барыгами. Я сам ввязался в это дерьмо, как-нибудь выкарабкаюсь.

В мастерской тепло. Пахнет машинным маслом и старыми драндулетами. Сюда и новые пригоняют, но мне почему-то достаются лишь ржавые корыта. Главный, видать завидует, что я единственный не рукожоп. Остальные только и делают, что бухают двадцать четыре на семь, но с работой вроде бы справляются. Возвратов мало, клиенты довольные. Что ещё нужно автомеханику? 

Наполовину разобранный мотоцикл стоит в другой части зала рядом с подержанной ауди грязного белого цвета. Работы там на несколько дней, и то не уверен, что потяну. Вожусь с байком до самого вечера, ещё и на лишний час задерживаюсь. В итоге домой прихожу грязный как бомжара и уставший как собака сутулая.

Душ. Горячий чай. И жратва.

Ещё и в магаз успел заскочить, так что приготовлю чего-нибудь перекусить, а то маман опять небось из комнаты не выходила. Надо её к врачу сводить, может, какие таблетосы выпишут.

Темно.

Балин…

Бросаю шуршащие пакеты на пол. По памяти нахожу выключатель и дарую этой хате свет. Что меня сразу настораживает: дверь в комнату матери приоткрыта. Это странно. Маман в последнее время даже в коридор не вытащишь.

- Мам, - зову я.

Медлю. Прислушиваюсь. Тишина.

Какого хера?

Бегло осматриваю входную дверь: замок не взломан, значит, вломиться в квартиру никто не мог. А ключи есть только у меня. Гостей впускать она уж точно не станет.

- Мам!

Не разуваюсь – поспешно оказываюсь рядом с дверью и распахиваю её. В комнате полутемно: горит ночник, и тусклый свет падает на разбросанные вещи. Не пройти, не проехать, хуже, чем у меня. Мать по сто раз передвигала тумбочки и прочую подвластную ей мебель, пытаясь забаррикадироваться.

- Ма, - включаю свет.

Осматриваю спальню родителей и в самом углу за кроватью замечаю скрючившуюся женскую фигуру, укутанную в одеяло.

- Ма! – громче зову я, но реакции никакой.

Думает, если спряталась под тряпкой, её никто не найдёт?

Тихо матерюсь, пробираясь через завалы одежды, коробки и непонятно откуда взявшиеся чемоданы. Кто зайдёт, решит, что мать собирается в отпуск. Но нет. Засела здесь как отшельник… Ни себе, ни людям.

Наконец, добираюсь до мамы и хватаю одеяло, собираясь раскутать кокон и привести женщину в чувство, но истошный вопль заставляет меня отшатнуться. На секунду показывается ошалелое лицо матери, затем тут же исчезает.

- Мам, блять, это я, - злюсь.

Снова хватаюсь за одеяло, пытаясь развернуть мать и поставить на ноги, но ничего не выходит. Мама начинает барахтаться и извиваться как испуганная крыса, сквозь визг проскакивают фразы «не прикасайтесь», «уйдите», «прочь из дома», и только после этого моя злость сменяется испугом. Чё здесь происходит? Сто лет не видел мать в таком состоянии.

- Мам, это я, - хватаю её за плечи, встряхиваю. – Это я, Костя. Успокойся!

Смотрит круглыми глазами, не узнаёт. От испуга совсем двинулась.

- Костя? – неуверенно бормочет она.

Ужас постепенно сменяется облегчением, а затем на её глаза наворачиваются слёзы. Костлявые пальцы цепляются за мою куртку, дыхание становится шумным и глубоким.

- Что случилось?

Затуманенным взглядом осматривает комнату, пытается взять меня в фокус, но безрезультатно. Мелко дрожит, хватает ртов воздух, будто ей не хватает кислорода, судорожно выдыхает. Всё моё тело сковывает злость вперемешку с непониманием: её зрачки расширены.

Пересохшие потрескавшиеся губы шевелятся, но слова застревают в горле и не выбираются на свободу. Я хватаю мать за щёки, пытаясь заставить посмотреть на меня, мало ли, просто показалось, но маман неожиданно зажмуривается и съёживается.

Понимание липкой паутиной окутывает лёгкие, но я оттягиваю до последнего момент, когда хватаю руки матери и оголяю предплечья, убирая грязную кофту. След от укола. Свежий.

- Че это?

У нас в доме нет лекарств, которые нужно вводить внутривенно. Да и маман уже сто лет ничего не принимает.

Мама что-то бормочет: приходится нагнуться, чтобы разобраться хоть какие-то слова.

- Ворвались в квартиру… зашли… пыталась прогнать… заставили…

Больше не слушаю. Резко поднимаюсь на ноги и бегло осматриваю комнату, не сразу замечая на тумбочке клочок бумаги. Я бы даже внимания на него не обратил, если бы на нём не лежал пустой шприц.

Непослушными пальцами беру использованную иглу, второй рукой бумажку. Переворачиваю.

«Это только начало».

Подношу шприц к лицу, но так сразу определить, что в нём находилось, не получается. Героин? Или Морфин? Блять… Этот урод проник ко мне в квартиру и накачал мать наркотой. Я его урою… Я, сука, вырву его кадык и запихну в задницу!

Со всей силы ударяю ближайшую коробку – мать взвизгивает и сильнее зарывается в одеяло. Как давно ей вкололи эту дрянь? И самое главное, как, сука, они проникли в квартиру?

«Это только начало».

Я им устрою сраное начало. Каждую тварь найду и уничтожу. Лично. Своими руками.

Выхожу в коридор, оставляя маман в покое. Набираю номер и звоню Максону. Мозги плавятся от ярости, а корпус техи трещит из-за хватки. Расслабляю руку, пытаясь успокоиться. Парень не отвечает долго: со всей силы ударяю кулаком стену, но боль не отрезвляет.

- Да, Назар…

- Слышь, ты говорил, у тебя кореш есть в больничке. Нужно проверить кой-че, - с ходу выпаливаю я, не в силах совладать с потоками мыслей и эмоциями. – Содержимое шприца.

- А, ну да, - эхо от его голоса разлетается по пустому помещению. – Когда?

- Сейчас, - почти рычу. – И встретиться нужно. Возьми с собой Коляна, который с нами в баре сидел. Через час там же.

Медлит.

- А подождать не может, у меня…

- Нет, это важно! – перебиваю.

- Ладно. Я тебя услышал, - покорно соглашается Макс. – Позвоню корешу, скину тебе инфу, куда подъехать.

- Спасибо.

Сбрасываю. Кладу мобилу на тумбочку: ещё секунда и она бы полетела в стенку. Шприц оказывается рядом, а также смятая бумажка.

«Это только начало».

Начало твоей долгой и мучительной смерти, урод.

Долго стою в коридоре, пытаясь придумать хоть какой-то разумный план. Нужно найти Чика, прежде чем он доберётся ещё до кого-нибудь. Думаю об Ире, и клинок страха пронзает моё сердце. Если с ней что-нибудь случится, никогда себе не прощу. Чёрт…  

Что же делать?

Телефон пищит. На экране всплывает сообщение с адресом и номером, а потом фраза: «Позвони Паше».

Отлично. Проблема со шприцом решена. Но я не могу оставить мать одну, мало ли что с ней ещё случится. Брать с собой – не вариант. Хорошо бы перевезти в безопасное место, но, во-первых, таких нет, а, во-вторых, я не могу взять и телепортировать спальню родоков. Из дома мать точно не выйдет.

Ира? Нет. Её впутывать нельзя. Стас…

Не может он быть моей единственной надеждой!

Ладно. Попрошу соседку присмотреть за мамой, дальше разберусь. А пока нужно придумать, каким образом я буду расчленять Чика и какие части тела его дружков засуну ему в задницу.