Тайна глубины

Part 3

  — Зайчик, — закрыл дверь каюты. — Я допил ром, — сзади приобнимает за плечи, шепча в ушко, от чего сотни мурашек по коше пробежалось. — Раздвигай ножки, — странно, но парень сейчас понял всё до последнего слова.

  Кимовы пальцы спускаются по юношеским плечами, плавно переходя к локтям. Квартирмейстер в ухо выдыхает тёплым воздухом, от чего новая волна мурашек пробегает по телу, но тут же исчезает, когда пират сжимает кожу до покраснения. Тэхён руки за спиной ему заламывает, к столу ведёт, жёстко ударяя младшего грудью. Русах шикнул от такого напора, но всё же стал сопротивляться «приветствию» людей. А брюнет пахом трётся у задницы Чона, напирает сильнее, чтобы тот почувствовал всё возбуждение. Фиолетововолосого страх сковал, он попытался дёрнуться, из-за чего Ким ещё сильнее зажал его между столом и собой.

  — Предупреждаю, — на ушко сладко шепчет, словно пытается убаюкать. — Будет очень больно.

  Странное ощущение внизу живота, никогда Чон прежде не чувствовал подобного. У него сердце замирает, а затем вновь начинает биться с неистовой силой. Глаза Кима заволакивает пелена, которая мешает чётко видеть и ясно рассуждать. Он – пират, но и в тоже время мужчина, раз нет девушки, но есть до жути симпатичный паренёк, почему бы не воспользоваться им? Всё равно эти двое пойдут на съедение акулам.

  Тэхён кусает мочку уха до крови, царапает оголённую грудь под рубашкой, а затем талию грубыми пальцами сминает до появления красных следов. Чону больно. Он видит, как на его глазах скапливается влага, а низ живота продолжает сладко потягивать. Это не было чем-то за гранью, однако приятные ощущения уводили черноволосого в свою голову и мысли. Но несмотря на все новые и приятные касания, юноша боится, ведь порой пират задевает болезненные точки на его теле.

  — Что ты творишь? — молвит, а затем тихо стонет от внезапного укуса в шею. — Больно, больно!

  — А я предупреждал, — языком влажную дорожку ведёт к уху шепча. — Но это только начало.

  — Начало? — боязно спрашивает русал, словно ребёнок, который узнал, что изюм – это сушёный виноград. — Начало чего...

  Глупые смешки и Тэхён начинает раздеваться, откидывая свою чёрную рубашку сторону. А Чонгук, словно маленький ребёнок боится возразить взрослому дяденьке. Он понятия не имеет, что Тэхён собирается сделать, ему пока что кажется это нормальным, почему-то он думает, что все люди делают так. Но как только юноша стал раздевать и Чонгука, тот заметил наконец что-то неладное и начал сопротивляться, даже угрожая. Однако, Тэхён на глупые слова внимания не обращает, стаскивает единственный элемент одежды и мнёт упругие ягодицы от чего черноволосый голову назад закидывает. Юноша открыл вид на красивую оголённую шейку, которую хочется покрыть поцелуями.

  — О~, да, хороший мальчик, — посмеивается, а после смакует во рту пальцы, затем колечко мышц обводит, доставляя новую волну неизведанных Чонгуку ощущений.

  Руки парня покоятся на столе, ноги бесстыдно расставлены, а член возбуждён до предела. Ким вставляет сначала два пальца, проверяя на узость, а затем второй рукой орган чужой обхватывает, начиная двигать вверх-вниз. Чонгук стонет, слишком приятно, он даже ничего поделать с собой не может, ведь это что-то за гранью реального.

  — Подожди, кролик, — глубже пальцами проникает. — Это только пока приятно, — бегло лизнул ушную раковину, заставляя вздрогнуть. — Я ведь говорил тебе, что будет больно, не так ли?

  Что же Тэхён делает? А он дразнит Чона, трахает его всего двумя пальцами, даже не растягивая, а просто, чтобы помучить, дрочит медленно, изредка сжимая орган. Мучительное начало и безумный конец. Тэхён насладится мучениями Чонгука сполна.

  Он высовывает пальцы и отходит, в руки беря тряпку. Все стоны прекратились, дальше будет лишь боль и наслаждение Киму. Парень в рот насильно толкает ткань, а затем берёт допитую бутылку рома.

  — Я же обещал тебе, — к дырочке подносит горлышко, а Чон мычит, не соглашаясь, только вот, а кто его спросит? — Можешь не дёргаться, сладкий. Всё равно не убежишь.

  Вставляет глубоко резко, заставляя из уст чоновых вылететь крик, но тряпка во рту заглушала любой его звук. Тэхён крутит сосудом внутри парня, ускоряет темп, а Чону больно, настолько, что даже пытается свести ноги, но Ким не даёт, раздвигает их шире, входя резче. Но Чонгук ещё не почувствовал главного, в нём ещё не было Тэхёна. От его размеров возможно парня разорвёт, возможно не сможет прямо ходить или вовсе двигаться, только вот, а Тэхёну с этого что? Ему плевать... Теперь это его секс игрушка.

  Те радужные ощущения сменяются болью. У Чона из глаз кристаллики слёз скатываются, образуют толстую пелену, из-за чего картинка плывёт. Он жмурится, стискивает уже влажную тряпку зубами, пальцы в кулак собирает до болезненного хруста, хотя на это уже вовсе плевать, в темноте прикрытых глаз тысячи звёзд сгорает.

  Тэхён на спину давит, заставляя прогнуться и пятую точку оттопырить еще больше, чтобы старшему было хорошо видно, как небольшое горлышко бутылки исчезает в дырочке, чтобы он видел тонкие дрожащие пальцы, стонет громче.

  Осознание доставляемой ему боли приходит постепенно. Чонгук наконец начинает догадываться, что люди не такие мазохисты, чтобы друг другу засовывать себе в а**с бутылку рома. Юноша ручкой перехватывает чужое запястье, останавливает те резкие толчки, что Киму вовсе не нравится.

  — Ну чего ты, уже больно? — откидывает щуплую руку, резко толкая бутылку глубже. — В тебе ещё не было меня, зайчик, — наклоняется к окровавленному уху, кусая тоненький хрящ.

  Чону схватиться не за что, он лишь в сотый раз вновь сжимает ручки в кулаки и безуспешно пытается свести ноги. Парнишка дрожащей рукой вынимает кляп изо рта, стонет, прося установиться.

  — Больно, — тянется к бутылке, но Ким перехватывает тоненькое запястье. — Очень больно остановись! — Тэхён ухмыляется довольно, высовывает из покрасневшей дырочки сосуд и отбрасывает. Стекло бутылки толстое, поэтому из-за такого удара оно лишь звонко упало на пол.

  У Чона ноги дрожат, он обвисает на столе, а затем скатывается вниз. Корабль стало качать намного сильнее прежнего, стоять ровно было тяжело, поэтому юношей стало шатать в разные стороны, хотя Тэхёну не мешало это делать и раньше.

  Парень и глазом моргнуть не успел, как пират полностью разделся и стал подходить к обессиленному русалу, который, сидя на полу, не мог вдохнуть глубоко, мешало сбитое дыхание.

  — Продолжим? — не дожидаясь ответа, старший за чёрно-фиолетовые волосы хватает парня, сажая обратно на стол и раздвигая красивые ножки.

  — Прошу, оставь меня, — глаза все в слезах, парень молит Кима остановиться, на что пират лишь смеётся, руку, не убирая от шелковистых волос. — Я сделаю всё, что захочешь, только не...

  — Зайчик, ты и так делаешь всё, что я захочу, — оттягивает чужие пряди, заставляя открыть вид на шею. — А я хочу тебя.

  Чонгук все силы в кулак собирает, отталкивает пирата, заставляя того разозлиться. Спрыгивает со стола, пошатнувшись, и это не из-за волн, а из-за слабости и неуверенной ходьбы.

  Снова попробовал его ударить, но пьяный парень ловко уклоняется, сам нанося удар, разбивая младшему губу. Чонгук падает, не в силах устоять в вертикальном положении, головой ударяясь.

  — Зря ты так, — кудрявый поднимает тело Чона, в который раз сажая на стол. — Вот сейчас и поплатишься за непослушание, — Тэхён грубо целует Чонгука, разбитую нижнюю губу сильнее раздирая, чувствуя во рту металлический привкус, смешанный с ромом.

  Толкает парня, заставляя звездой разложиться на столе, а затем входит, сухо, резко, во всю длину. Чонгук кричит, глотку надрывая, однако он лишь смешивается с голосами на борту. Тэхён умеет трахать грубо, вместе с тем распыляться на всё сразу. Он ногу чонгукову держит у себя на плече, повязку с лодыжки зубами рвёт, а затем слизывает алую жидкость пытается всадить член глубже, возбужденный его поощряющими стонами.

  Смазкой Чону действует его же кровь, позволяя толстому члену глубоко входить и изредка выскальзывать из травмированной дырочки. У парня перед глазами от стыда и возбуждения темнеет, он в ощущениях теряется, локтями упирается в поверхность стола, коротко вскрикивая, а Тэхён воет от такой узости. Чонгуку больно. Приятные ощущения не оставили после себя и следа, зато после этого опыта, юноша не сможет спокойно сомкнуть глаза ночью.

  У Кима огонь безумия в глазах разгорается, он не может совладать со своими желаниями, сбитый ритм восстанавливает, бешено толкаясь в разгорячённое тело, пошло хлюпая кровью, которая юношу заводила с каждым толчком всё сильнее.

  Брюнет вновь к лодыжке возвращается, но уже не лижет, а кусает, вновь заставляя Чонгука надорвать себе голос и сильно сжать в себе длинный тэхёнов член. Стало ещё уже, спровоцировав Кима с уст сорвать короткий стон.

  У бедного Чона дрожат руки и бёдра, он буквально старается не упасть в обморок прямо сейчас. Толчки глушат его, глушат его пульс, его внутренний голос, твердящий, что это все неправильно, глушат его дыхание. Лёгкие его, словно кто-то пробкой заткнул, сколько бы он ни старался, не может вдохнуть больше, получается лишь кусками. Горячий член задевает простату, Тэхён дрожащие ноги опускает, сверху нависая, толчки теперь не размашистые: короткие и глубокие.

  Чонгук из последних сил притягивает кудрявого к себе и кусает в ключицу. Ким вскрикнул, толкнувшись в теле слишком резко, а затем остановился на пару мгновений, за шею схватившись, впечатывает голову в стол, а затем и к губам льнёт страстным поцелуем, вновь возобновляя свои прежние движения. Кусает то верхнюю, то нижнюю губу, слизывает капельки крови, языком горячим хозяйничая в чужом ротике.

  Чонгука уже давно накрыло горячей волной возбуждения с головы до ног, он содрогается в полу-безумстве, задыхаясь, крича что-то невнятное, хвастается за широкие плечи, вжимаясь пальцами в нежную кожу. Член меж двух тел взрывается семенем, пачкая то и дело вздымающиеся животы парней. Чонгук выдыхает томно в приоткрытый тэхёновский рот, пока толчки медленны.

  — Какой хороший мальчик, — словно в забвении слышит слова Кима.

  Все ли люди делают так, или же нет - неважно. Боль, смешанная с наслаждением, прекрасна, если не переходить черту, однако Тэхёну понравилось абсолютно всё: начиная от поддразнивания бутылкой, и заканчивая порванным колечком мышц. Чон Чонгук превзошёл всех его предыдущих пассий, он - что-то за гранью реального, что-то слишком прекрасное.

  Тэхён пират необычный, он с какой-то своей изюминкой, которая одновременно и притягивает, и отталкивает. Юноша, по сравнению с другими, ухожен, от него не разит запахом мёртвого кита за километр, он не похож на заросшего шерстью кинконга, хотя длинные, кудрявые волосы ему шли безумно. Сейчас из-за пота мокрые пряди липли к лицу, попадали даже в рот и в нос, доставляя небольшой дискомфорт, однако сейчас плевать, главное - это хорошенько трахнуть этого миловидного паренька, с которым познакомился всего пару часов назад.

  Пират буквально пытается втрахать Чона в плитку, не отрываясь от мягких губ, заставляя того стонать от горячего члена внутри. К боли парень уже привык, он смог увидеть в этом занятии, значения которого он до сих пор не знал, что-то приятное, однако звёзды перед глазами загораются, картинка от слёз плывёт, а разум туманится.

  — Прекрасный, — финальный толчок и Ким кончает Чону глубоко внутрь. Последний вскрик со стороны фиолетововолосого и тот проваливается в неизведанную, тёмную бездну.

  Старший сглатывает вязкую слюну тяжело и гулко, прикрывает глаза и блаженно, а главное - удовлетворённо улыбается. Долгожданная разрядка получена, очередная жертва оттрахана до потери сознания, а клеймо новой секс-игрушки поставлено.