Босс и навоз

10. Ксения

Несмотря на плохую связь, до меня дозвонилась секретарь Людочка и сообщила, что меня Данилов обыскался. Мог бы и сам позвонить, козлина. А чего он меня ищет, если сам же уволил?

Я сказала, что у меня отпуск, и забросила телефон подальше, чтобы вообще о нём не вспоминать. Тут дела поинтереснее имеются.

Огород бабы Нади был волшебным царством.

Мы шли по узенькой тропинке, пока она рассказывала, что у неё где посажено.

– Тут клубника. Сорт новый, – бабуля ткнула пальцем в грядку. – У Петровны еле выпросила.

Баба Маша – бабушкина подруга. Но сколько себя помню, обращалась к ней бабушка исключительно "Петровна".

Кустики разрослись буйно, усеянные рубиновыми ягодами. Я наклонилась, сорвала одну — она была тёплой от солнца и пахла точно как в детстве.

– Ешь, ешь, – засуетилась бабушка. – Я химией не пользуюсь. Всё натуральное, не то что в ваших супермаркетах.

Дальше был огуречный рай. Плети, усыпанные пупырчатыми плодами, висели на шпалерах, как зелёные гирлянды.

– Это мои новосёлы, – похвасталась бабуля. – Гибридные, самоопыляемые!

Она сорвала огурец, быстро обтёрла его подолом фартука и сунула мне в рот. Хруст раздался, как маленький взрыв, а на язык хлынул настоящий вкус. Не водянистый магазинный, а насыщенный, с горчинкой у кожицы.

– Ну как?

– Угу... – одобрительно закивала я, дожёвывая огурец.

Я могла только зажмуриться от удовольствия, а баба тем временем уже тащила меня дальше:

– А вот тут у меня помидорные джунгли!

И правда – высокие кусты, подвязанные к кольям, гнулись под тяжестью завязи. Бабуля щёлкнула ногтем по розовому боку одного томата:

– А это моя гордость!

Мы зашли в теплицу. Здесь буйствовали перцы. Жёлтые, красные, зелёные. Бабуля бережно провела рукой по листьям:

– Как дети малые. Слежу за ними почти круглосуточно.

– А как дед Егор поживает? – кивнула я в сторону соседского дома.

– Живой. Помогает мне по мере возможности. Если бы не он... – бабушка вытерла слезу передником. – Плохо без Павлика мне. Одиноко. – Говорила о своём умершем не так давно муже, моём дедушке. – Вот... Дружим мы с Егором Кузмичём. То я ему молочка подкину, то он мне рыбки или грибочков привезёт. Ты сходи, Ксюня, баню проверь! Дрова помнишь где?

– Да, баба, помню...

Я вышла из бани, когда услышала голос бабушки из огорода:

– Внуча, беги скорее! Там к тебе жених приехал на красивой машине!

Какой ещё жених? Может, Ванька Куликов, который в школьные годы за мной ухаживал? Он из местных. Увидел, наверное, мою машину и решил зайти поздороваться?

Помню, девчонки (тоже местные) люто меня ненавидели, когда я приезжала в Лужки, ибо Ваня был завидным женихом по их мнению. Один раз мне даже репейник в волосы залепили, сучки!

Машину Данилова я увидела издалека. Забор у бабушки был низкий, а его тачка высокая. Что он тут делает вообще? Заблудился?

В полнейшем недоумении я вышла за ограду. Точно машина Николая Васильевича. Всегда чистенькая и блестящая, сейчас она была похожа на глазированный коровьим говном пряник и с панировкой из прилипших к бамперу мух.

А сам-то он где?

Мейсон зарычал где-то позади "Кайена", и я осторожно обошла машину.

– Пошёл на хуй! – отмахивался Данилов букетом от пса. – Уйди, сказал! Ой! Лисичкина, здравствуй! Какая ты сегодня красивая! – лыбился бывший босс, закрывая багажник. – Держи! Это тебе! – протянул он мне изрядно подвявшие цветы.

Боже! Данилов подарил букет.

Мне!

С ума сойти! Как же приятно, мамочки!

Я поднесла цветы к лицу и понюхала. Ну и что, что завяли? Неудивительно на такой-то жаре!

Так! Соберись, Ксюша! Тебя унизили и уволили!

– А что вы тут делаете, Николай Васильевич? – удивлённо произнесла я. Голос звучал ледяным, хотя внутри всё дрожало. – Вы как меня нашли вообще?

– Пусть это будет моим маленьким секретом. Я приехал, чтобы забрать тебя обратно в город, Ксюшенька. – Данилов положил руки на мои плечи, и у меня мурашки побежали от его близости и знакомого запаха одеколона. – Мне нужна твоя помощь.

– Вы меня уволили, вообще-то! – с обидой напомнила я. Вдруг он правда забыл? Ну, мало ли...

– Да я же пошутил. Ну ты чего, Ксюнечка? Шуток не понимаешь?

Данилов начал мягко поглаживать мои плечи пальцами, будто успокаивая, и у меня мысли начали путаться.

– А я-то не пошутила. Всё. Отпуск у меня.

– В этом колхозе? – скривился босс. – Не выдумывай, Лисичкина. Я тебе такую премию выдам, что хватит на нормальный курорт. Пять звёзд и все дела, а не вот это вот всё...

– Я уже бабушке пообещала ей помочь. Она у меня старенькая, так что извините.

– Ты представляешь, а у нас место заместителя генерального освободилось... – как бы невзначай сообщил мне Данилов.

– Ой, а что случилось? – с издёвкой спросила я. – Вы и Станислава Валерьевича выгнали за то, что он на ваш член смотреть не захотел?

– Как будто ты не знаешь, что случилось? – начал нервничать Данилов и отступил на шаг, убрав от меня руки. – Вот, считай, ради тебя вышвырнул этот бесполезный кусок дерьма. Давай, иди собирайся поскорее, и поехали, моя хорошая! У нас завтра созвон с китайцами. Ты забыла, что ли?

Так вот чего он припёрся? Контракт с китайцами боится профукать?

Что-то я не слышу извинений? Значит, не я ему нужна, а мои навыки переговоров?

Обидненько...

– Я никуда не поеду, – расстроенно буркнула я, поняв, что Данилов так ничего и не осознал за эти дни.

– Чёрт, Лисичкина, ты подумай хорошенько! Хватит выделываться!

– Да я уже подумала. С чего вы вообще решили, что привезёте мне дохлый веник на своей обосраной машине, и я сразу вас прощу?

Чтобы быть более убедительной, я зашвырнула букет Данилова в траву возле палисадника, хотя было бы эпичней отхлестать им по роже этого бесстыжего.

– В каком смысле прощу? Ты что о себе возомнила, Лисичкина? – взревел Данилов. – Может мне на колени упасть и ноги тебе поцеловать?

– Неплохое начало! – прыснула я от смеха, глядя на свои грязные после огорода ноги в китайских шлёпанцах.

– Ага, щас! Может, тебе отлизать ещё? А, Лисичкина? – орал босс на всю улицу, но мне нравился ход его мыслей. – Пока что я твой босс, а не наоборот! Официально ты всё ещё моя помощница! Значит, должна мне помогать! Ясно тебе? Я...

Мейсон снова зарычал, и Данилов заткнулся.

Босс подрыгал нервно ногой, затем взъерошил волосы пятернёй, потом устало потёр лицо руками и зачем-то их брезгливо понюхал.

Я молчала, потому что знала: кто первый скажет слово, тот и проиграл.

– Ладно, Ксения Владимировна! – сдался Данилов. – Назови мне свои условия! Говори, что ты хочешь в обмен на помощь? Так и быть... Я могу тут задержаться и помочь твоей бабуле, а ты займись переговорами в освободившееся время. Место зама в любом случае твоё.

– А премия?

– И премия.

Другое дело, босс. Я много чего хочу. Раз не желаешь извиняться, я тебе такой ад устрою, что ты и дня тут не продержишься, сволочь!

Ответишь мне за все мои унижения и обиды. За всё то время, что в упор не замечал моей большой и чистой любви.

Я просто обязана ему отомстить! Пусть знает, что с Лисичкиной шутки плохи! Мне и дня хватит, чтобы от души поиздеваться над этим индюком и сбить с него спесь.

– Хорошо, Николай Васильевич, давайте обсудим наше соглашение более детально.