Спасти Новый год!

Год Дракона. Часть 2

Слуги проводили их по коридору в большой зал, где под потолком висели сотни красных фонариков. В их свете на желтых обоях переливались золотые драконы и фениксы, а мраморный пол блестел, словно зеркало.

Народу здесь пока было немного, но Вероника не успела толком рассмотреть гостей, когда к ним с Николаем подошел величавый старец.

Длинная, но узкая белая борода. Не менее длинные моржовые усы. Алый халат, расшитый золотыми драконами и подпоясанный широким черным поясом. Забавная высокая шапочка с отходящими в стороны двумя плоскими палочками, которые украшали пушистые красные помпоны.

Облик хрестоматийного китайского мандарина не оставлял сомнений в том, что это сам хозяин торжества Шань Дань Лаожен.

— Нико Лай, добро пожаловать! — Он широко улыбнулся. — Как приятно ведь и тебя, и твою прекрасную спутницу.

Сложив правую руку в кулак, Николай накрыл его левой ладонью и церемонно поклонился, проговорив:

— Рад видеть вас в добром здравии, господин Лаожен.

Вероника последовала его примеру, но промолчала, просто мысленно радуясь особой магии, благодаря которой все тут говорили на своих языках, но понимали друг друга.

— Зачем такие формальности! Называй меня дядя Лао, как раньше. — Лаожен крепко обнял Николая, зачем чуть менее крепко — Веронику.

— Как поживает твой достопочтенный прадедушка? — осведомился Лаожен после приветствия. — Эх, давненько я его не видел! До конца дней не забуду, как он меня выручил во время большого голода. Я тогда был юным, неоперившимся птенцом. И совсем один, ибо родитель мой рано почил. А Па Вел помог мне создавать подарки.

Он вздохнул.

— Было время, сейчас уже все не то…

Николай вежливо покивал, старательно сохраняя на лице серьезную мину, хотя Вероника заметила, как он украдкой закатил глаза: наверняка слышал этот рассказ уже раз сто. Однако ей было очень интересно узнавать о жизни новогодних волшебников.

— С пра Пашей все хорошо, он бодрячком. — На последнем слове Николай усмехнулся, видимо, как и Вероника, вспомнив прошлогоднюю кражу саней, которую провернули пенсионеры легкого поведения. — Правда, суставы иногда побаливают.

— Я передам ему мазь из яда гадюки. — Лаожен со значительным видом погладил бороду. — Весьма хорошо помогает, весьма.

Он еще порасспрашивал Николая о здоровье его многочисленных родных, тот в свою очередь поинтересовался:

— А где же ваша супруга и сын? Что-то их не видно.

Лаожен снова вздохнул.

— Эх, как я говорил, не те уже времена… Они улетели отдыхать на Бали… Сын мой не то, что ты — учиться нашему делу не желает, все в телефончик играет. Даже на девушек не смотрит. Так что ты большой молодец, Нико Лай, гордость семьи.

Он лукаво прищурился и подмигнул Веронике.

— Жду приглашения на свадьбу.

— Конечно, вы будете главным гостем, — заверила та.

На самом деле Николай тоже бы предпочел сейчас нежиться на пляже Бали и поехал на эту вечеринку не столько даже по просьбе отца, сколько для того, чтобы показать Веронике дедморозовскую тусовку.

Вдруг лицо Лаожена приняло такой вид, будто он услышал какой-то особый звук. Так выглядят люди, когда звонит мобильник.

— Вынужден вас оставить. Похоже, прибыли новые гости, — объявил он и добавил:

— Обязательно возьмите печенье с предсказанием.

У его ног материализовался слуга, держащий над головой корзинку, полную тех самых китайских печенюшек, каких полно во всех магазинах. Вероника нагнулась и взяла одну исключительно для того, чтобы не обижать хозяина.

— Посмотрите, что там, — предложил Лаожен.

Разломив печенье, Вероника достала маленький листочек бумаги, на котором были изображены иероглифы. Но благодаря все той же вездесущей магии она без труда поняла написанное.

— Вас ждет необычная загадка. Проявите нестандартное мышление, тогда победа будет за вами, — прочла Вероника и недоуменно вскинула брови.

— Приходит время брать ответственность на себя. Вы справитесь, главное не пасовать перед трудностями, — сообщил свое предсказание Николай.

— Не стоит принимать такой скептический вид. — Лаожен довольно улыбнулся Веронике. — Мои пророчества всегда сбываются, нужно просто верно понять иносказание… А сейчас прошу, наслаждайтесь вечером.

И он поспешил в сторону входной двери.

— И как? Действительно сбываются? — спросила Вероника у Николая.

Тот пожал плечами.

— Даже если у меня что-то и сбывалось, я этого не заметил, потому что подобные иносказания может понять разве что китаец.

Зато сама печенюшка, которую Вероника не преминула попробовать, оказалась неожиданно вкусной. Тающая во рту, сладкая и одновременная с легкой горчинкой специй. Не то что сухая горелая ерунда из супермаркетов.

Николай убрал листочки с предсказаниями в карман — Вероника отдала и свой тоже, потому что ей, облаченной в облегающее минималистичное платье, девать бумажку было совершенно некуда. Не на пол же бросать? Возможно, слуги бы все подобрали, но выглядело бы такое действие некрасиво.

Вероника с Николаем двинулись к ближайшему из гостей — старцу, не менее благообразному, чем Лаожен. По его епископскому облачению, митре и посоху с закруглением на конце Вероника, уже умевшая разбираться в новогодних волшебниках, поняла, что это — Синтерклас, голландский Дед Мороз. И Николай подтвердил ее догадку, тепло приветствовав старца:

— Добрый вечер, дядя Клаус. Познакомьтесь, это моя девушка Вероника.

— Очень рад. — Синтерклас пожал Веронике руку на европейский манер: аккуратно, по-мужски, без намека на дискриминацию. — Можешь называть меня просто Клаус.

— А где Черный Питер? — спросил Николай, оглядываясь по сторонам. — Что-то его не видно. Неужели, затребовал пива и уже дует его в темном углу?

Скривившись, Синтерклас махнул рукой.

— Дурень заделался активистом БЛМ. Вещает мне о том, что я его эксплуатирую и заявил, что не будет участвовать в нашем празднестве белых угнетателей… Последние два слова цитата, как вы поняли.

— Но ведь Черный Питер не негр, — заметила Вероника, решив блеснуть эрудиций.

Она еще до знакомства с Николаем в какой-то познавательной передаче про Рождество слышала, что помощник Синтеркласа — Черный Питер — имеет темный цвет кожи. То ли потому, что он — перевоспитанный черт, то ли потому, что измазался в саже, добывая уголь, который «дарит» непослушным детям. То ли просто для устрашения этих же детей.

— О, ты знаешь такие тонкости. — Синтерклас добродушно улыбнулся. — Молодец!

Веронике комплименты ее уму были, пожалуй, даже приятнее, чем наряду. Хотя от похвалы платью она бы тоже не отказалась. Лаожен даже не заметил ее стараний соответствовать цвету наступающего года, да и все присутствующие сохранили верность красно-белой дедморозовской гамме.

— Вот только, — прикрыв рот ладошкой, заговорщически добавил Синтерклас, — не произноси слово «негр», это ужасно оскорбительно. Нужно говорить «африканец» или «афроамериканец».

И он затравлено огляделся, будто боялся, что откуда-то выскочит толпа негров-активистов БЛМ во главе с Черным Питером и набросится на него.

— Всенепременно, — пообещала Вероника.

«Ох уж мне эта ваша дикая толерантность». — Она мысленно закатила глаза.