Белль для монстра

Глава 4

Изабелла.

Я лежу на кровати, глотаю слёзы в подушку. Телефон рядом. Несколько секунд смотрю на чёрный экран, а потом почти на автомате набираю знакомый номер.

— Белль? — голос Лёши сразу становится серьёзным. — Поссорились?

— Забери меня, — выдыхаю. — Пожалуйста.

Ни вопросов, ни расспросов — только короткое «выезжаю» и гудки.

Через двадцать минут я уже спускаюсь вниз. Холодный воздух бьёт в лицо, а у подъезда стоит его старая тёмная машина. Лёша облокотился на капот, руки в карманах, и смотрит прямо на меня.

— Моя красавица, — говорит мягко заключая в объятья. — По глазам вижу — поссорились сильно.

Я киваю, и он без лишних слов открывает для меня дверцу. В машине пахнет бензином, кофе и чем-то родным — его одеколоном.

— Куда едем? — спрашиваю.

— Куда угодно, лишь бы тебе стало легче, — улыбается он. — Хочешь — на набережную. Хочешь — в Макдональдс. Хочешь — я отвезу тебя к себе и мы будем молча смотреть «Гарри Поттера».

Я усмехаюсь сквозь ком в горле.

— Картошка фри и «Гарри Поттер», — выдыхаю я, чувствуя, как напряжение чуть отпускает.

— Считай, что заказ принят, — Лёша усмехается и трогается с места.

Мы едем молча, только из динамиков тихо играет радио. Его руки на руле, свет фонарей скользит по лобовому стеклу. Я кручу локон на пальце, как обычно — для успокоения.

Лёша бросает на меня взгляды, а потом тихо говорит:

— Белль… переезжай жить ко мне?

Сердце сжимается.

— Что? — я даже смеюсь, но слишком нервно.

— Я серьёзно. Там у тебя мама со своим женихом… Вы часто ссоритесь. Зачем тебе всё это? Давай ко мне. Нам бы уже не мешало сойтись. Я не так скучать за тобой буду. — Он улыбается, но в глазах нет ни капли шутки.

Я замираю, смотрю в окно на огни и молчу. Часть меня хочет кивнуть, сказать «да» и сбежать от всего. Но другая часть… знает: так просто не оторвёшься. Мама, её жених, этот ужин — всё равно нужно. Оплату вносит за обучение мама. Я не могу просто сбежать и поставить крест на будущем.

— Лёш… — тихо выдыхаю. — Я не могу. Пока не могу. Прости.

Краем глаза вижу, как его пальцы сильнее сжали руль.

— Я чего-то не знаю? Ты во мне не уверена? — его голос звучит тише, но в нём есть напряжение.

— Нет, — я сразу оборачиваюсь к нему, торопливо. — Лёш, ты единственный, в ком я уверена. Просто… — сглатываю ком. — Всё не так просто. Мама платит за моё обучение. Если я уйду, я потеряю всё. Я не могу себе этого позволить.

Он смотрит на дорогу, но по его челюсти видно — сдерживается.

— Значит, ты терпишь её ради учёбы?

— Ради будущего, — поправляю я, и сама слышу, как это звучит. Сухо. Будто оправдание.

Несколько секунд тишины.

— Бель, мы можем что-то решить с оплатой. Я не хочу, чтобы ты терпела ради денег, — произносит он упрямо.

Я закрываю глаза и тихо смеюсь, хотя смех выходит почти со слезами.

— Лёш, ты работаешь сутками в гараже. Хватает только на твою машину и на съёмную квартиру. Как ты собираешься тянуть мою учёбу в меде?

Он пожимает плечами, но взгляд всё такой же упрямый.

— Как-нибудь. Главное, чтобы ты была со мной.

В горле снова ком. Вот за это «как-нибудь» я его и люблю. За то, что он готов горы свернуть, даже если не знает, как.

Я отворачиваюсь к окну, потому что если буду ещё секунду смотреть на него, заплачу.

— Ты хороший, Лёш, — шепчу. — Самый мой хороший.

Лёша хмыкает.

— А ты моя любимая, упёртая красавица.

И тут внутри что-то чуть отпускает. Он умеет одним словом вытянуть меня из переживаний.

— Ладно, — говорит он бодрее. — Позже это обсудим. Сейчас побуду твоим мягким и заботливым Лёшей. Поехали за картошкой. Я ещё тебе плед дам и даже свечка найдётся, если захочешь романтики.

— Только если картошка фри будет большая, — фыркаю я.

— Огромная, — обещает он и, наконец, на его лице появляется привычная широкая улыбка.

Я улыбаюсь, впервые за день почти по настоящему. А Лёша на светофоре тянется ко мне и целует в голову.

В груди на секунду становится так спокойно, будто никакой «новой семьи» и ужина завтра не существует.

Я закрываю глаза и пытаюсь расслабиться. Задержаться в этом спокойствие, как можно дольше и не замечаю как засыпаю.

Просыпаюсь от голоса Лёши.

— Белль, — тихо зовёт, дотрагиваясь до моей щеки. — Приехали.

Я моргаю, сонная, и вижу его улыбку — ту самую, из-за которой влюбилась в него. В руках у него пакет с едой, а в глазах — забота.

— Я заснула? — хрипло спрашиваю.

— Ага, — он смеётся. — Но я не стал будить. Взял тебе ещё кукурузку, — трусит пакетом. — Ты такая красивая, когда спишь. Завтра у меня будет самое счастливое утро.

Я улыбаюсь, хотя щеки предательски горячие. Он говорит это так просто, без пафоса, будто самое естественное в мире — видеть меня рядом по утрам. Заспанную и растрепаную.

Я с улыбкой следую за ним и когда открывает дверь, прижимаюсь к его спине, сцепив руки у него на животе.

Лёшка смеётся, освобождает одну руку и поглаживает мои пальцы.

— Белль, если будешь так прижиматься, я картошку до дома не донесу, — шутит он.

— Потерпи, герой, — бурчу я, но отступать не спешу.

Мы входим в квартиру, и сразу становится тихо и спокойно. Серый жирдяй по кличке Клаксон бежит ко мне и громко мяукает, будто возмущается, что я пропала на целую вечность.

— Клаксон, тише, — смеётся Лёша. — Соседи и так думают, что я зверинец держу.

Я подхватываю пушистого бегемотика на руки, и он сразу начинает урчать.

— И я скучала, — говорю коту, уткнувшись носом в его мягкую шерсть. — Ты голодный? Хозяин тебя кормил?

Кот протяжно мяукает зажмуривая глаза. А Лёша улыбается так, будто вот она — вся его счастливая жизнь: диван, кот и я.

Клаксон, урча, устраивается у меня на коленях, а я наконец разворачиваю пакет. Запах картошки моментально забивает все тревоги, и я хватаю первую порцию, обжигаюсь и смеюсь.

— Как ребёнок, честное слово, — качает головой Лёша, садясь рядом и ставя на стол банку колы.

— Ага, ребёнок, который сдал контрольную у Бефентовой, — парирую я, утыкаясь в картошку. — И теперь заслужил награду.

Он усмехается, пододвигает ближе ко мне плед и накрывает нас обоих.

— Награда будет ещё и в виде фильма. Сегодня без боевиков, Белль, только твой любимый «Гарри Поттер».

Я прикусываю губу и улыбаюсь ожидая когда включит.

Кот урчит, я жую картошку, Лёша тянет меня к себе за плечо.

— Вот скажи, — тихо шепчет он, пока экран озаряет комнату началом фильма, — почему я чувствую себя самым счастливым мужиком на свете только тогда, когда ты рядом?

Я замираю на секунду, а потом прячу лицо у него в шее. Потому что не знаю, как ответить так, чтобы не расплакаться.