Прости, я тебя проиграл

Игра началась

Встав на час раньше, я долго выбирала, в чём идти. Теперь ведь надо соблюдать дресс-код, или всё-таки меня это не касается? Касается, конечно, придётся соответствовать. Злорадно улыбнувшись, я достала фиолетовую юбку-карандаш, чёрную шёлковую рубашку и чёрные туфли на высоком каблуке. Если Максу захочется задрать юбку, придётся потрудиться. Повинуясь порыву, надела чёрные чулки, а вот трусики решительно оставила дома. Пусть считает это проявлением покорности с моей стороны, плевать: я не собираюсь изгаляться, стаскивая их в машине. Хватит шофёру вчерашнего представления. Он уже ждал, кто бы сомневался. Но сегодня, прежде чем открыть дверь, вдруг заговорил.

— Простите, я вчера не представился. Дмитрий.

— Елена, очень приятно, — машинально ответила я. Вчера как-то не до разглядываний было, а ведь он очень даже ничего. Лет сорока, может, чуть меньше. Подтянутый брюнет с бледно-голубыми глазами. А ещё — приятно молчаливый. — Как давно вы работаете на Макс… Максима Эдуардовича? — Понять бы, сколько ему известно из нашего договора.

— Три года, — Дмитрий открыл дверь, давая понять, что на дальнейшие расспросы отвечать не станет. Да я и не собиралась ничего больше спрашивать, у меня есть человек, который ответит, если возникнет необходимость.

На этот раз Макс не писал, хотя я ждала. Правда ждала, даже заготовила несколько ехидных ответов на его просьбу снять бельё. Стало как-то обидно, что ли?.. Хотя чего обижаться, теперь он точно знает, что я никуда не денусь, как же — официально на него работаю. Сегодня сотрудники смотрели уже не так внимательно, многие даже кивали, заметив. Приятно. Интересно, а Макс уже на месте? Конечно, он был на месте, кто бы сомневался. Весь такой деловой, важный, он расхаживал по кабинету, разговаривая по телефону — дверь была открыта, я не подглядывала, честно. Увидев меня, он коротко кивнул и отвернулся.

Как же хорошо, что я могла просто спрятаться в своём кабинете и не видеть его! Хотя слышать всё-таки приходилось, голос звучал приглушённо, слов не разобрать, но тембр мягкий, приятный. Заслушаться можно. Я мотнула головой — вот ещё!

На столе уже лежало несколько папок, сверху были наклеены ярко-розовые стикеры с пояснениями от Светы: договора, которые собираются заключить, надо проверить данные свежим взглядом, пробежаться по тексту в поисках ошибок. Несколько запросов от секретарей других больших боссов с просьбой назначить встречу — посмотреть, как и когда лучше их организовать. За работой не заметила, как прошёл час, пока Света не заглянула с кофе и папкой подмышкой.

— Я вчера всё сделала, Елена Александровна. Вот готовое расписание, занесёте Максиму Эдуардовичу?

Почему я? Сама не можешь? — с недовольством пронеслось в голове. Но потом я увидела кофе со сливками и не смогла не улыбнуться.

— Спасибо, занесу. И ещё, — Света остановилась в дверях, — мне бы хотелось узнать с кем работаю. Не подготовишь личные дела сотрудников? Всё равно по именам сразу не запомню, так хоть выучу скорее.

— Конечно, — Света улыбнулась. Эта девушка вообще умеет не улыбаться? У меня вон, от напряжения челюсть сводит и руки заледенели, стоило подумать, что надо идти к Максу. С одной стороны, внутри всё протестовало, с другой — внизу живота потеплело. И это мне совсем не понравилось. Наверное, есть во мне что-то порочное, испорченное. Нельзя так предвкушать встречу с тем, кто с такой готовностью тебя унижает. Но идти всё-таки придётся. Ещё чуть-чуть насладиться кофе, жаль, что внутреннее спокойствие он не вернёт.

— Максим Эдуардович, не заняты? — сладко пропела я, заглядывая в кабинет. Он поморщился, как от зубной боли, с подозрением глядя, как я приближаюсь, покачивая бёдрами.

— Это ваш график, — от моего елейного голоса у самой зубы заныли. — Всё исправлено, ознакомьтесь.

— Прекрати, — раздражённо оборвал он, выхватывая протянутую папку. Даже не открыл, просто отбросил на стол. — Не надо корчить из себя примерную секретаршу.

— Я не секретарша, я ваш ассистент! — оскорблённая невинность всегда давалась мне проще всего. Ах, как потемнели у него глаза, это не ртуть уже — грозовое небо. Того и гляди молнии заполыхают.

— Лена! — угрожающе рыкнул Макс, — прекращай!

— Прекращать что, Максим Эдуардович? Разговаривать? Вы любите, когда молчат? Тогда, конечно, я буду молчать. Сказали бы сразу, что любите тишину, я бы не надрывала голосовые…

Кресло с грохотом отъехало от стола, заставив умолкнуть. Кажется, перегнула палку. Ну, сам виноват. Хотел услужливую рабыню: получите, распишитесь. Обогнув стол, Макс грозно навис надо мной, тяжело дыша. А я невольно подумала, как сильно он отличался от Вадима, даже в гневе. Тот казался растрёпанной шавкой, скалящей зубы. Этот — тигром, бьющим хвостом.

— Чего ты добиваешься? — выдохнул он, и я невольно уставилась на его губы. Интересно, как он целуется? Истеричная мысль промчалась в голове и скрылась.

— Ясности, — бросила ему в лицо. — Ясности в наших отношениях. Я не знаю, чего и когда от тебя ждать. Жить в постоянном напряжении сложно. Я работаю на тебя, тут всё понятно. Но где и как будет заканчиваться грань этой работы и начинаться следующая?

Завораживающе тёмный взгляд всё ещё удерживал в своём плену. Чёртов гипнотизёр, у меня даже дыхание перехватило! Губы вдруг изогнулись в хищной улыбке, и моё сердце подскочило к горлу, забилось где-то между ключиц. Широкие ладони легли на мои бёдра, Макс подтянул меня к себе и с силой смял ягодицы. Я не чувствовала его возбуждения, зато отчётливо ощущала азарт, бурлящий под собственной кожей.

— А может, я хочу, чтобы ты была постоянно напряжена, — прошептал он. Опять этот голос, да что со мной сегодня не так?!

— Это жестоко, — шепнула в ответ, невольно облизнула пересохшие губы.

— Знаю, — чарующая улыбка приблизила меня к инфаркту. — Ты не надела трусики? — Макс приподнял бровь, снова проведя по моим ягодицам широко раскрытыми ладонями.

— Нет. Зато надела чулки, — мурлыкнула я и ловко вывернулась из его объятий. Не хватало ещё стечь под его ноги растаявшим мороженым. — Рабочий день в самом разгаре, Максим Эдуардович, — отчитала его строго, разгладила невидимые складки на юбке.

— Задержись после работы. — А голос-то охрип! Ха, теперь я знаю, как укрощать этого зверя, хотя бы ненадолго. Мелкая, а победа.

— Вы оплатите мне внеурочные? — я приподняла бровь. Он скрипнул зубами и качнул головой, указывая на дверь.

— Так я знала. — Печальный вздох заставил Макса стиснуть кулаки. — Боги, я работаю с тираном!

Я закатила глаза и поспешила юркнуть за дверь, тихо хихикая. Наткнулась на удивленный взгляд Светы, шедшей по коридору, и зашла в свой кабинет. Мы же всё-таки друзья по универу, да? Друзья имеют право на некоторые вольности, вот пусть все так и думают.

И почему я раньше не работала? Это же так интересно! Общаться с другими людьми: не с теми, кто играет роль друзей, не с приятелями мужа — с обычными людьми, словно из другого мира. К обеду я знала почти всех, на кухне даже весело болтала с парой администраторов, которые поделились бутербродами. Об этом, кстати, я тоже не подумала: оказывается, с собой можно брать еду из дома. Или, как мне рассказали, просто заказать на весь офис пиццу и роллы. Раньше я думала, что такое бывает только в фильмах и чувствовала себя сейчас инопланетянином. Или ребёнком, впервые попавшим в магазин сладостей. Не знаю, что привлекло во мне сотрудников, может, искренний щенячий восторг в глазах… Но они заглядывали в кабинет весь день под разными предлогами. К вечеру даже начала гудеть голова, и всё равно я была счастлива. Как подумаю, что надо возвращаться домой…

Как подумаю, что впереди ещё «сверхурочные» с Максом… А ведь работа здорово отвлекала, я совсем забыла об этом. Как обухом по голове — всё это ширма, прикрытие моего рабства. Зачем Макс вообще дал мне видимость нормальной жизни? Чтобы было больнее возвращаться в реальность? Я слышала его голос: громкий, требовательный. Он долго и смачно с кем-то ругался, а потом, хлопнув дверью, прошёл мимо моего кабинета и уехал. Я от души пожелала до завтра не видеть, но небеса явно решили, что и так подарили мне слишком много приятного на сегодня. Макс вернулся, хлопнув дверью, потом промчалась Света с кофе, и стало тихо.

Когда офис окончательно опустел, оттягивать дальше стало некуда. Глубоко вздохнув, я разгладила юбку на бёдрах, постучала и, не дождавшись ответа, вошла в его кабинет. Заметила Макса не сразу: он сидел в кресле, развернувшись спиной к столу. Из-за высокой кожаной спинки виднелась только его макушка. Вид из окна, конечно, открывался потрясающий: лента реки, рассыпающиеся огни Москвы, которая никогда не спит, а над головой — тёмное небо.

— Макс? — тихо позвала я, почему-то на носочках подходя к нему. Он молчал. Улыбка сама собой расплылась на лице: этот великий и ужасный тиран спал, приоткрыв рот. Наконец я получила возможность беспрепятственно его рассмотреть. Красивый. Ну правда же красивый, что отпираться? Острые скулы, твёрдая линия челюсти, губы — не пухлые, но и не тонкие, в самый раз. Густые ресницы, прямые, но длинные. Снова мелькнула мысль: неужели это я сделала его таким жестким? Неужели мой отказ запустил цепочку перемен? Тихо вздохнув, я облокотилась о стол рядом с креслом и стала смотреть в окно. Приказа уходить не было, посижу тут с ним хотя бы часок. Если не проснётся, поеду домой, Дима наверняка ждёт внизу.

При мысли о доме стало больно. Я была привязана к нашей квартире, отлично помню, как мы её выбирали. Вадим пытался угодить, прислушивался к моим советам, да и вообще всегда был мужем из тех, что называют «нормальный». Не курит, не бьёт, пьёт в меру, да ещё и подарками задаривает. Хорош собой, обаятелен. Помню, девчонки на курсе так завидовали, когда он приезжал за мной на своем ярко-зелёном двухместном корвете. Хоть я и не росла в нищете, такое внимание очень льстило. Дурочка. Просто самовлюблённая дурочка, вот кем я была. И как Макс смог влюбиться? Покосившись на него, я снова вздохнула: наверное, он один был со мной искренним. И любил тоже — искренне.