Лиса Его Высочества

Часть первая. Глава 7

Под самый конец учебного года случилось небольшое происшествие.

Во время обеда в тот день дали пирожки с капустой, что, честно говоря, бывало очень нечасто. Я уже съела первое, как в столовой появился Саня-Череп: он опоздал. Повариха на раздатке выдала ему суп, второе и развела руками: пирожки закончились.

– Ну, тётя Лена-а! – обидчиво заканючил Череп. – Э-эх! – выдохнул он с досадой.

Отнёс свой поднос к столу, рядом с моим, поставил его и обернувшись ко мне, спросил скороговоркой:

– Рыжая, пирожок хошь?

(Теперь, с лёгкой руки Тамерлана, у меня была новая кличка, а до того меня звали Лизкой, иногда Лизкой-Подлизкой, Лизкой-Сосиской и так далее, у кого на сколько фантазии хватало. Как хотите, а «Рыжая» лучше.)

Я недоумённо воззрилась на него. Какой он мне пирожок предлагает, если у него ничего нет?

– Так хошь или нет? – допытывался Череп.

– Нет, – ответила я на всякий случай.

– А! – воскликнул он торжествующе. – Первое слово дороже второго! Чё ж, в глотку его тебе пихать?

И быстро схватив мой пирожок, он сочно надкусил тот. Вокруг сдержанно загоготали.

Я выпрямилась. Как я попалась на эту идиотскую, старую, как мир, детдомовскую шутку? Ну и пусть: скулить не буду.

Но Тимка за своим столом, через два стола от моего, поднял голову на общий смех, огляделся, спросил у соседа, Селёдки, что произошло, и Селёдка, наклонившись к его уху, пояснил, что случилось, кося глазами в мою сторону.

Тамерлан встал.

– Череп! – потребовал он громогласно. – Что отначил, вертай, сучий потрох.

Череп замер с остатком моего пирожка в руке.

– Чего отначил – уже нет! – огрызнулся он и поскорей заглотил остаток.

– Должен мне будешь, гнида, – объявил Тамерлан. Череп подумал, замедлив жевание.

– Тамерлан, пошёл нах*р, – сообщил он и отвернулся.

Наверное, Череп исходил из того неписаного правила, что при нехватке еды «суке» она в любом случае должна достаться, и поэтому, на его взгляд, он только восстановил справедливость. Но Тимка вышел из-за стола из медленно пошёл к нему.

Все примолкли. Череп не мог не чувствовать приближения, но демонстративно сидел спиной, ковыряясь в зубах пальцем: вот, дескать, как мало я тебя боюсь, плевал на тебя! Всё-таки, когда между ними оставалось не больше метра, Санька не выдержал. Он вспрыгнул, как ужаленный, обернулся – Тамерлан схватил его за волосы и с размаху припечатал головой о край стола.

Девушки завизжали. Двое «сук» немедленно вскочили со своих мест. Тут же поднялись и «свояки», выразительно разминая пальцы.

– О чём базар, пацаны? – удивился Тамерлан. – Ваши не пляшут. Всё тики-так, кончили тёрку…

Неспешно он вернулся к своему месту, всем своим видом показывая, что дело выеденного яйца не стоит.

«Суки» и «фраера» неуверенно переглянулись между собой и, пожав плечами, сели, один за другим. Череп, потирая ушибленную скулу, взял свой поднос и демонстративно перешёл едва ли не на другой конец столовой, где согнал какого-то малыша с его места, дав ему подзатыльник.

Наблюдая за ним, я не приметила Тимку, который вдруг оказался прямо у моего стола.

– На, хавай, – буркнул он и положил передо мной свой пирожок. – А то тощая, как доска, поглядеть не на что…

И снова вернулся к себе, избегая смотреть мне в глаза.

Я воровато оглянулась и, взяв салфетку (салфетки на столах были, но брать их повара запрещали категорически: чай, не баре), завернула в неё пирожок.

В своей комнате я отыскала целлофановый пакет, упаковала в него пирожок – и прижала его к сердцу.

Затем достала зеркальце и тщательно огляделась. Неужели я на самом деле «тощая, как доска»? Неужели «смотреть не на что»? Да… неправда! Или я бочкой должна стать?

– Ну, найди себе другую, если смотреть не на что! – воскликнула я с досадой – и тут же, вспомнив про пирожок, жалко улыбнулась и тихонько простонала:

– Тимка…