Замок из слоновой кости (вторая книга из трилогии "Красной нитью")

ГЛАВА3. Часть 2

Он пытался не обращать внимание на брыкания, на кулаки, что лупили по его спине, на крики и просьбы:

- Джан! Джан, отпусти меня!

Плечом открывая дверь он вошёл в дом и увидел, как навстречу к нему спешила охрана.

- Лифт! – этот приказ, как всегда, был короток и лаконичен, и был выполнен молниеносно.

Нажимая на кнопку в стеновой панели, мужчина в военной униформе опустил глаза:

- Простите, мой господин, мы не видели. Камеры не стоят во внутреннем дворе, это ваши личные покои.

Пока господин усмирял свой гнев, Мари решила воспользоваться ситуацией. Поднимая голову и убирая волосы от лица, она посмотрела на охранника:

- Помогите мне, пожалуйста.

- Я, - мужчина осмелился встретиться с ней взглядом, но суровый окрик остановил его:

- Не смотри на неё!

- Да, мой господин.

Едва ноги Мари коснулись пола, она отошла в угол и, насупившись, смотрела на эмира:

- Я не вернусь в ту комнату.

Но вместо ответа слышала только скрежет камней, зажатых в его кулаке. Через минуту кабинка, чуть вздрогнув, остановилась и двери открылись.

- Руку, - Джан протянул к ней раскрытую ладонь.

Но не столько из-за упрямства, сколько из нежелания снова оказаться запертой пусть и в шикарно обставленной комнате, а ещё из-за страха, что неприятной волной накатывал на неё при взгляде на эмира, Мари снова замотала головой:

- Н-нет, я не хочу…

- Руку!

Но, дрожа, словно осиновый лист на холодном ветру, она отступила на шаг, забиваясь в угол. И этим воспользовался Джан. Он навис над ней, заставляя вздрогнуть, когда широкая ладонь глухо ударила по стене лифта.

- Ты! Ты испытываешь моё терпение. И мне следовало бы наказать тебя уже только за то, что он, - указательный палец был направлен на стену за его спиной, - видел тебя без платка.

- Да что такого? Что вы так носитесь с этим?..

Но Джан перебил её:

- Женщине появляться перед другим мужчиной с непокрытой головой можно только с разрешения её мужа или того, кто её опекает. Это харам, который ты совершила. Ты позоришь не только себя, но и меня. И больше я этого не допущу. Руку! Если не хочешь, чтобы я тебя отшлёпал, как маленькую строптивую девчонку.

Он мог, это было видно по его лицу. И такого унижения Мари не хотела. Она нерешительно протянула ему дрожащую ладонь и вскрикнула, когда мужская рука сильно сжала запястье. Джан развернулся и потянул её за собой. Едва поспевая за ним, Мари старалась рассмотреть более просторный холл и дорогую, изысканную восточную мебель, что тут стояла: два низких дивана и резной столик между ними. Но, не задерживаясь, мужчина ударом ладони широко раскрыл дверь из тёмного дерева.

- Это мои личные покои, - он стремительно пересёк огромную спальню, выполненную в теплых тонах и, отдёрнув на стене, слева от кровати, тяжёлую портьеру, открыл ещё одну дверь и рывком втолкнул Мари внутрь. – А это – твои!

Но остановиться и осмотреться он ей не дал. Не отпуская, подвёл сначала к одному окну:

- Отсюда не сбежишь. Отвесная стена. И до земли примерно пятнадцать метров.

Потом к другому, панорамному, скрытому в арочном алькове, и распахнул стеклянную дверь:

- Балкон. Под ним – колонны. И, как видишь, никаких решеток для цветов. Но тебе выходить на него запрещено.

Отпустив её руку, Джан плотно повернул ручку на оконной раме.

- Ванная, гардероб, - оттопыренный мизинец сжатой в кулак ладони указывал на предметы, - как ты поняла, это дверь соединяет наши спальни. С твоей стороны щеколды нет, ключ только у меня. Но убережёт тебя Аллах от малейшей попытки хоть как-то заблокировать её. Завтра я прикажу убрать отсюда вещи. А пока располагайся.

Мари нервно повернула голову в сторону двери, что разделяла их спальни. Почему-то именно это пугало её сейчас больше всего на свете.

- Я, я передумала… Я обещаю, что больше не сделаю ни одной попытки, что буду вести себя… Позволь мне вернуться…

- Нет, - Джан перебил её. – Я советую тебе запомнить: дверь бедствий широка. Свою ты уже открыла. До самого никяха тебе запрещено покидать эту комнату.

Не говоря больше ни слова, Джан развернулся и вышел, тихо прикрыв за собой злосчастную дверь. Выяснять, где он и что делает не было никакого желания. Мари стояла, обняв себя за плечи и озираясь по сторонам. Эта спальня сильно отличалась от той, где её поселили первоначально. По сравнению с этой та была вычурная, «кричащая» и, наверное, именно такая, какой представляли себе арабскую сказку туристы, впервые попавшие в эту страну.

Эта же комната была изысканной, утонченной. Обставленной, несомненно, дорогой мебелью, но в тоже время светлой и воздушной. Здесь каждый предмет гармонировал друг с другом. Плавные линии, оригинальный золотой орнамент на портьерах, покрывале и многоуровневом потолке перекликался с узором на стене за изголовьем поистине королевской кровати. Мари не удержалась и, поднявшись на невысокий подиум, где эта кровать стояла, подошла к ней. Коснулась пальчиками тонкого прозрачного молочного тюля, что спускался с потолка и был перехвачен золотыми кольцами-браслетами где-то посередине. Провела рукой по мягкому плюшевому пледу, что свисал с угла постели. Ей захотелось упасть прямо в середину этого великолепия, широко раскрывая руки. Так, чтобы все эти маленькие подушечки разных форм и размеров подпрыгнули и на мгновение зависли в воздухе. А потом утонуть в этих легкости и комфорте. Но она отложила своё желание на потом. Скинула балетки, наслаждаясь мягкостью ковра под ногами, а затем снова вернулась в зону отдыха.

Её не заинтересовал ни диван в алькове, ни кушетка в пару к нему. Она прошла мимо туалетного столика с большим зеркалом на стене прямо к каминной полке, на которой стояло множество фотографий в рамках. Семейных фотографий. Несколько свадебных, где высокий мужчина с тёмной аккуратной бородой, в белой традиционной рубашке нежно и трепетно обнимал невысокую черноглазую девушку. Белый хиджаб, украшенный жемчугом, закрытое свадебное платье, декорированное уникальной вышивкой золотой нитью и отделанное бисером и камнями, делало её похожей на восточную принцессу.

По снимкам было заметно, что они сделаны с разницей во времени. Мужчина возмужал, молодая женщина расцвела. Но одно оставалось неизменным – любовь и нежность в их глазах. На следующих фото Мари уже видела темноволосого карапуза, что был похож на своих родителей. Мальчишка подрастал, сидел на руках отца и улыбался, показывая едва заметную щербинку между верхними зубами. Пропустив несколько фотографий, на которых парень был уже подростком, она взяла в руки ту, где молодой мужчина в синей мантии и такой же по цвету остроугольной шапочке с кисточкой сжимал в руке свернутый и перевязанный лентой диплом. Что-то смутно знакомое угадывалось в чертах лица этого парня с гладко выбритым лицом. Глубокие, слегка прищуренные глаза, прямой нос, открытая, правда, немного кривоватая улыбка, демонстрирующая ямочку на щеке.

Не веря своим глазам Мари обернулась к двери, разделявшей спальни:

- Джан?

Сомнений не было, это был именно он. Только более молодой и открытый. С доверчивым взглядом. А эти мужчина и женщина, стало быть, его родители. И тогда непонятно, в чьей комнате она оказалась?

Джан не планировал, что Мари так быстро окажется в спальне, смежной с его личными покоями. И дело было не только в том, что эта комната когда-то принадлежала его матери, и что в ней всё осталось так, как было при её жизни. Он мог войти туда в любое время, прилечь на кровать, как делал это будучи ребёнком, или развести огонь в камине и сесть на диван представляя, что его родители тут, рядом с ним. Он планировал сам отобрать на память некоторые фотоснимки и поставить их в своём кабинете; собрать в отдельную коробку, что ему дорого как память. Но не успел. Теперь эта спальня принадлежала Мари. И дело было не в этом. Став его женой, девушка всё равно переселилась бы ближе к нему. Именно эта близость и беспокоила.

Знать, что их разделяла всего лишь дверь, что достаточно потянуть за ручку и… Джан боялся за себя. Боялся, что не выдержит, что пренебрежёт всеми правилами; нарушит традиции, и сделает её своей. Поэтому оставаться в гостевой, на нижнем этаже, было безопаснее для неё самой.

Но, с другой стороны, и тут Джан не смог сдержать улыбку, за этой девчонкой нужен глаз да глаз. Надо же, вздумала сбежать от него. Конечно, было бы забавно увидеть, какими большими стали бы её глаза от удивления, когда полицейские привезли бы её обратно во дворец. Нет, как она назвала его? В замок из слоновой кости. Может стоило дать ей сбежать?

Тихо прикрыв за собой входную дверь, Джан отошел к фонтану, повернулся и задрал голову, отыскивая взглядом окна комнаты Мари. Закатное солнце огненным багрянцем отражалось в стеклах. Он надеялся разглядеть девичий силуэт, пусть это было всего лишь иллюзией, но окна были пусты. И ему самому стоило поспешить и успеть до вечерней молитвы завершить ещё одно дело.