Наследница Забвения

5

Ноктелиа расплакалась. Вернувшись домой, она в отчаянии собрала несколько фруктов, вышла во двор и, затаив дыхание, стала ждать ночи.

Она вновь нарисовала знакомые символы на земле и начала звать его — снова и снова.

Тишина.

— Что за чёрт тебя побери, приди! — кричала она. — Я знаю, ты слышишь меня! Верни мне моих подруг!

Вдруг сзади раздался смех. Она обернулась — он стоял там, глядя на неё с презрением, гордостью и какой-то унизительной усмешкой.

— Верни мне моих подруг... — дрожащим голосом прошептала она.

Он фыркнул: — Ты снова вызвала меня. И снова фрукты с овощами? Такого унижения я ещё не знал.

Он сделал шаг вперёд — барьер, нарисованный мелом, треснул. Его глаза сверкнули.

— Жалкая. Думала, барьер остановит меня?

Ноктелиа молчала. Она поняла: в этот раз всё будет иначе. Она не выберется без расплаты.

— Хорошо, — сказал он, — расплата удвоена. Ты одна. Ты отдашь мне свою душу?

Ноктелиа вскинула голову:

— Нет. Жри фрукты.

Он остановился, нахмурился.

— Что?

— Жри. Фрукты. — Она с вызовом смотрела ему в глаза.

Он засмеялся — коротко, зло. Подошёл ещё ближе.

— Что ты вообще несёшь? Думаешь, это меня остановит?

— Я расплачусь, — твёрдо сказала она.

— Ах да? Ну и чем же? — ухмыльнулся он. — Жертвой? Душой? Кровью?

Ноктелиа с вызовом произнесла:

— Поцелуем.

Он на мгновение остолбенел. Затем фыркнул, раздражённо взмахнув рукой.

— Ты что, с ума сошла?! Мне не нужен твой жалкий человеческий поцелуй!

— Это мой первый, — тихо сказала она.

Он помолчал. Его лицо исказилось — смесь гнева, отвращения и чего-то ещё, едва заметного.

— Ты издеваешься, — прошипел он. — Где ты вычитала такую чушь?

— В книге. Там было написано: "расплата — не всегда боль, иногда — обет".

— Ты сводишь меня с ума, — прорычал он. — Либо ты глупа, либо... либо слишком храбра для смертной.

— Я заберу твоих родителей в знак расплаты, — холодно произнёс он.

— Не смей! — вскрикнула Ноктелиа.

В одно движение она вытащила из кармана спрятанный флакон с уксусом и брызнула ему прямо в лицо.

Раздался пронзительный вопль. Его кожа начала дымиться, будто обожжённая кислотой. Он взвыл от боли так, что воздух задрожал, а деревья в саду затрепетали.

Из ниоткуда, прямо из воздуха, вырвалось живое растение — будто корень, окутанный шипами. Оно с силой ударило Ноктелию, швырнув её о каменную стену. Она рухнула, издав мучительный вскрик — резкая боль пронзила грудь. Рёбра треснули.

Она пыталась подняться, но её тело отказывалось повиноваться. В глазах темнело, дыхание сбивалось.

Он стоял, крича, извиваясь в боли. Но вдруг... всё затихло. Его кожа затянулась новой плотью, как будто он вырос заново — как змея, сбросившая кожу. Он восстановился, как бутон, раскрывшийся в темноте.

— Жалкая... — прорычал он, его голос стал ниже, злее, глуже. Он медленно шагал к ней, глаза пылали, словно внутри него полыхал ад.

Ноктелиа смотрела на него сквозь боль, сжимающая грудь не давала дышать. Но даже лёжа в крови, она не отводила взгляда.

Он приближался. Но она знала — бой ещё не закончен.

Он вытащил из кармана алую розу — она лежала в грудном кармане его костюма, как символ чего-то рокового.

На её стебле начал расти чёрный шип — острый, как клинок. Цветок словно ожил, наполнившись зловещей силой.

— Вот и всё, — холодно произнёс он. — Твоя душа теперь принадлежит мне, юная королева.

Он поднял розу, готовясь вонзить шип прямо в сердце Ноктелии. Но вдруг раздался крик:

— Прошу, король! Не надо!

Из темноты выбежала фигура — девушка с рогами, хвостом и кожей, покрытой острыми шипами. Она выглядела иначе, чем люди — но её глаза были полны решимости.

Она склонилась рядом с Ноктелией, быстро проверяя её состояние, затем подняла взгляд и сказала:

— Я нашла вас.

Он нахмурился, его глаза сузились:

— Как ты смеешь явиться в мир людей без моего разрешения?

— По приказу нашей покойной королевы, — сказала девушка твёрдо. — Она умерла... и перед самой смертью велела найти её преемницу. Она чувствовала... чувствовала, что её сила откликнулась на кого-то в мире людей. На неё, — она кивнула на Ноктелию.

— После смерти королевы вспыхнула война. Все короли сражаются за наш трон. Но если у нас есть избранная — она может вернуть равновесие. Я прошу — дайте ей шанс.

Он фыркнул.

— Шанс? Ты смеешь говорить мне о шансах? — Он шагнул ближе, голос его стал грозным. — Если это обман... если вы играете со мной...

Он не договорил. Лёд в его голосе резал воздух.

— Я лично проверю. И если вы солгали... вы обе умрёте.

Он развернулся, исчезнув во тьме, оставив после себя только зловонный след магии и угрозу, висящую в воздухе, как дым после пожара.

Ноктелиа слабо заскулила, не в силах подняться. Она с трудом приподняла голову и посмотрела на странное существо, склонившееся рядом. Девушка с рогами и хвостом... Кто она? Почему её голос звучал так спокойно?

— Не бойтесь, — мягко сказала та. — Я ваша слуга. Моё имя — Мирана. Я — правая рука королевы. Теперь — ваша.

Ноктелиа молчала. Внутри всё смешалось: боль, страх, шок. Что происходит? Она не понимала — это сон или безумие.

Мирана достала из-за пояса тонкий стеклянный флакон с мерцающей жидкостью и поднесла к губам Ноктелии.

— Выпей. Это лечебное зелье. Оно поможет.

Ноктелиа глотнула, дрожа. Жидкость была тёплой, с лёгкой горечью. Почти сразу в груди стало горячо — словно внутри тела вспыхнул мягкий огонь. Сломанные рёбра начали срастаться.

Но тут она закричала. Прямо из-под кожи, из грудной клетки, стали медленно вырастать белые изогнутые формы — как рёбра, но вытянутые наружу, образуя тонкий, гибкий панцирь.

— Что ты сделала?! — закричала Ноктелиа. — Господи, что это?!

Мирана осталась спокойной.

— Не пугайтесь. Ваши настоящие рёбра уже исцелились. То, что вы видите... это часть вашего перевоплощения. Признак, что вы — избранная. Это защита, дарованная древней силой. Вы начинаете пробуждаться как наследница трона.

Ноктелиа тяжело дышала, всё ещё дрожа от страха. Она потрогала новые «рёбра» — те были прочными, но не мешали двигаться, словно стали частью её тела.

— Нам пора, — сказала Мирана, вставая. — В этом мире вам больше не место. Война началась, и вы — последняя надежда.

Она вызвала тёмную магию — густую, как густая тень, которая окутала их и мгновенно унесла в бездонную тьму. Мирана взяла Ноктелию за руки, и они исчезли в этом мраке.

Ноктелиа не понимала, что происходит. Её сердце билось в бешеном ритме, страх и смятение переполняли её.

Вдруг темнота рассеялась — она падала с неба. Резко, стремительно, словно стрела, устремляясь вниз. Её короткие волосы вдруг выросли и превратились в пышные белые локоны, распущенные, с одним длинным хвостиком, развевающимся на ветру.

Она не знала, куда попала, и в панике пыталась понять происходящее:

— Что со мной? — прошептала она. — Куда я лечу?

Внизу бушевала кровавая битва — крики, звон клинков, рыцари и скелеты сражались не на жизнь, а на смерть.

Внезапно она врезалась в землю, поднимая клубы пыли и камня. Всё вокруг затихло, и все взгляды устремились на неё. Ожидая что упало на землю.

Как пыль и туман исчес...

Ноктелиа тяжело поднялась, кашляя. Она смотрела на окружающих, всё ещё не веря, что происходит.

На ней было чёрное лёгкое платье, которое игриво колыхалось на ветру, с двумя разрезами по бокам ног. Из её тела вырос костяной панцирь — ребра, как крепкий доспех, сверкали на свету. А сзади из позвоночника вырастали острые костяные шипы, придавая ей устрашающий и одновременно царственный вид.

Тогда Мирана спокойно произнесла:

— Королева пришла. Поклоняйтесь.