С. к. попаданка

Самая красиваяпопаданка2

Грегори проснулся с больной головой и безумной идеей. Он, кажется, придумал, как можно уговорить дядю на то, чтобы он мог пойти учиться туда, куда действительно жаждал и хотел. Словно призрак из сновидений, всплыл в памяти момент, когда Грег Зендо Первый все же показал, что у него тоже есть сердце.

Когда мальчонку привели к дяде, тот решил серьезно взяться за воспитание племянника. Особенно после того, как увидел счета на образование, которые тратила его сестра Анна-Мари.

— Изящные искусства? Беспутные учителя? Анна-Мари растит… растила жеманную куклу? — клокотало в нем.

Волевым решением было принято то, что мальчику нужна физическая подготовка, точные науки, а не всякие там, каляки-маляки.

А Грегори на это решение было… все равно. Тоска по матери, словно черная река, затопила его мир. Он затворился в себе, словно в каменном склепе. Молчание стало его щитом, комната — убежищем.

Он замкнулся. Ни с кем не разговаривал. Часами просиживал в своей комнате, запирался там.

Не к добру было это… Тем более что из-за трагедии его проклевывающийся дар куда-то исчез, не стал проявляться. «Запечатался» — как объяснили умные ученые мужи.

И чего это малец запирается в комнате? Как бы чего не удумал.

В очередной раз, после визита от «красоток Эль» пьяный и решительный мужлан вышиб ногой дверь в спальню мальца. Служанки были обеспокоены, мальчик уже целый день не выходил оттуда и пожаловались хозяину.

Мужчина увидел там… То, отчего защемило, казалось бы, такое каменное сердце.

Мальчик творил. Грегори рисовал. По памяти. Портрет в полный рост. Портрет своей матери. Она была как живая. И казалось, что вот-вот еще пару штрихов, мазков и с полотна сойдет… Живая. Как?! Невозможно (!) живая.

Грег старший сжалился и вернул в учебное расписание мальца уроки рисования. Грегори потихоньку оттаял и даже стал разговаривать со своим опекуном.

И сейчас Грегори младший решил снова провернуть нечто подобное. Создать свой шедевр, от которого у его дяди вновь дрогнет сердце. Нарисовать то, против чего Грег Старший не смог бы устоять.

Единственной, пожалуй, слабостью мужчины, закаленной военными походами и службой была… женская красота. Грег Старший в молодые годы был знатный бабник и остался истинным ценителем женских прелестей.

С одержимостью маньяка Грегори стал творить свой шедевр. Стройные ноги, тонкие изящные руки, длинные темные волосы, осиная талия…

Чем больше юный ходожник вовлекался в процесс, чем прорисованнее и четче становилась картина, тем все больше он влюблялся в свою мечту — в самую красивую (для него) девушку во всем мире.

***

Из зеркала на меня смотрела красавица. Нет, это платье действительно чудесное, сделало из меня замухрышки красотку.

Волосы заплетенные в косу, растрепались красивыми нежными волнами. Я сама не заметила, где и как потеряла резинку для волос.

Незнакомка в зеркале с грустью во взоре, кокетливо откинула локон. Попытка улыбнуться разбилась о скалы отчаяния. Нет, эта улыбка – лишь жалкая тень. Нет, не получается…

Платьишко, как ни старайся, я вынуждена буду от тебя отказаться.

Хотя… боже, да это же само воплощение красоты! Чувствую, как хрупкий росток надежды пробивается сквозь асфальт уныния, подпитываемый восторгом от этого чуда.

Маленькое, белое, простое… но такое идеальное! Оно словно вторая кожа, рисует новый силуэт, подчеркивая достоинства, о которых я и позабыла.

Да! Представь себе, у тебя изящные ручки, тонкие пальчики, красивая линия плеч с нежной шеей. Роскошные длинные темные волосы. И пусть небольшая, но красивая грудь, под которой тонкая талия, что подчеркнута разрезами по бокам в поясе на этом платье. А легкий, струящийся подол (юбочка едва) прикрывает стройные ножки.

Жаль только, что голубые глаза грустные, и улыбнуться не получается. Ну никак.

Но что это там? Чувствую кожей на себе изучающий взгляд. Неужели шторка открылась и кто-то за мной подглядывает?

Девушка даже резко обернулась, чтобы присмотреться, что за тень там отражалась в зеркале. Но, парадокс, там была стена, а шторка находилась сбоку. Подглядывать никто не мог.

Алена снова взглянула на зеркало и вскрикнула. Отражающая поверхность пошла рябью, как вода, взбаламученная случайно брошенным камнем. Откуда-то оттуда появилась рука, что схватила девушку за ее запястье и резко дернула вперед.

И вместо того, чтобы расшибить свой лоб в кровь о мелкие осколки зеркала, девушка провалилась вперед, с оглушающим грохотом, как от взрыва.

Да, там в примерочной определенно как будто что-то взорвалось. Будто зеркало сдетонировало. Все кто был там остались недоумевать. Что это было? Теракт? А где девушка, что вошла в примерочную? А была ли девушка?

***

Когда я в последний раз ела? Вчера утром? Хорошо, что вчера, а то меня вывернуло бы сейчас наизнанку. Адское ощущение, что тебя хотят сплющить в микрокомочек разоварать на сотни частей одновременно.

Но раз. И все. Единовременно. Секунда, в которую показалось, что все…это конец.

Осталось только это «послевкусие» в виде тошноты и головокружения, и пляшущих мурашек перед глазами.

Жмурюсь от яркого света. Со страхом открываю глаза, пытаясь сконцентрироваться и собраться воедино в себе и своих ощущениях.

Я упала. Определенно упала на что-то такое упругонькое. И, похоже что, живое. Что-то живое, что так сейчас с сопящим свистом и рвано тяжело набрало воздуха в свою грудь.

Ой, это человек. Молоденький паренек. Смазливый, сладенький, тощенький. Я его, случаем, не прибила?

Хотя… вон как засопел, дышит.

Красивый, зараза, как с картинки. Таким мальчиком любоваться можно… Ой!..

Паренек (Грегори Младший), на которого удобно «приземлилась» и разлеглась Алена, резко распахнул глаза. Девушка также резко подскочила, ойкнув (для приличия). Правда, она тут же плюхнулась на свою пятую точку, не удержав равновесия.

Грегори со стоном приподнялся. Удивленно посмотрел на девушку. Что-то восторженно протараторил. Неожиданно подскочил, хотел было дотронуться до девушки, до ее ножек. Но та испугалась резких телодвижений своей амортизационной живой подушки и попятилась «каракатицей» назад.

Глядя на Алену, словно маленький щенок на сахарную косточку, Грегори спросил ее на своем языке — понимает ли она его. Но девушка лишь испуганно попятилась назад. Явно не понимая, что здесь происходит.

Грегори показал жестом девушке, чтобы та успокоилась. Подождала мгновение. Резко встал. Пошатнулся. Но все же быстро собрался и резво, хоть и сначала пошатываясь, побежал в кабинет своего дяди.

Там, у Грега Зендо Старшего, по-любому, должно было быть решение языковой проблемы. Его должность предполагала, что он обязан понимать языки и диалекты всех тех, с кем взаимодействует.

Алена осталась одна. Проводив парнишку взглядом, она выдохнула. Ну, по крайней мере, не бьют. Не орут. И на том спасибо.