Азбука семейной жизни

Глава 13.

Димка чувствовал себя в своей тарелке. Клуб — это было то место, о котором он мечтал уже давно. Девочки вешались, шампанское текло рекой. Влад сидел рядом и сразу две девчонки висли у него на руках. У Влада. Он просто светился счастьем.

Ну, дорвался, красавчик. Что еще надо в 16 лет. Пощупать что-то, что больше третьего размера. Димка усмехнулся. Девушка справа буквально вжалась в локоть парня. Ее мягкая, круглая грудь впечаталась в предплечье. Влад с блаженной улыбкой уже мало что соображал. Он повернулся и, высунув язык, приник к губам красотки. Рука легла на правую грудь, так настырно терзавшуюся о его свитер.

Блин, уже и кольцо кто-то ему подарил, — Димка заметил сверкнувший перстень. — Вот это скорость… только вышли, уже все в подарках, в девках. Ну этому надолго хватит.

Сам Димка мечтал о деньгах. Он хотел стать режиссером. Фильм сделать, фильм– это было все… Но хотя бы в театре играть. Стать известным.

Для чего он хотел быть известным? Об этом как-то не задумывался.

Ну, конечно, деньги…

Влад-то он маленький. У него удовольствие — это главное. Главное получать — девок, деньги, машины… как он сказал– красавицы без денег не дадут… а я хочу красавиц, настоящих красоток…

Совсем свихнулся парень… красотка — не красотка… да на любую красотку, если долго смотреть — она становится страшной…

Нет, он сам хотел другого. Он хотел стать законодателем. Законодателем мод, вкуса, чувств. Он умел держать себя в руках и говорил сладко и величественно. Пусть это была фальшь, но фальшь красивая. К тому же многим нравилось. Возможно, что и не всем. Не раз он встречал злобные лица, вот даже и в «зазеркалье» — не все довольны, как он себя держал. Но зато на каждый вопрос у него имелся ответ. Пусть тоже фальшивый…

А что было внутри. Это не вопрос. У него хоть что-то было внутри. У Влада не было вообще ничего. У малыша напрочь выключилась машинка мышления. Иметь, иметь и иметь. Иметь успех, славу, девок, квартиру, — да ему уже столько надо было, что в пору было составлять реестр, и он бы занял тома, как дело в английском суде.

— Долго мы тут уже?

— Черт знает, нынче жить — стало понятием растяжимым в понимании, а время потеряло границы и обрело резиновость.

Девочки засмеялись. Одна поправила локоны и посмотрела на Димку.

— А ты русский?

— Светик, я не русский я русич. А Русич между жизнью и смертью всегда выбирает свободу.

— Посмотри на ту кукындру, — весело толкнул Влад друга, — заплела дреды в косички и сидит, делает вид, что она мегакрутая.

— Что ты хочешь, даже в мире самых чокнутых людей есть свои короли.

— Дим, ты неподражаем, — сверкнула глазами девушка, сидевшая напротив.

— Сфоткай нас, я завтра в Интернете эти фотки помещу. На «Звездном» блоге. Все лопнут от зависти. Влад целуй, я хочу этот момент запечатлеть.

— «Звездный» блог отец проплатил. Там обо мне будут год еще писать.

— Так что у вас там произошло?

— Не хочу об этом говорить. Вон смотрите, это мама Ани.

— Ой не хочу встречаться с родичами…

— Да она простая…

Толстая женщина приближалась к ним.

— Все равно не хочу.

Влад поднялся

— Девочки пошли…

— Да, пошли отсюда, а то сейчас начнется. Что из них вырастит… то да се…

— Да, точно, сматываемся…

— Что из них получится, страшно представить, молодежь обеспокоена количеством рингтонов в своем мобильнике, — смешной, искаженный голос Влада кого-то изображал. Но кого точно, Димка не мог вспомнить.

— Ну тогда быстро, пока нас не перехватили.

Они немного опоздали. Женщина уже шла им наперерез. Они было вильнули, типа увидели друзей, но она, чуть не смахнув столик, ринулась им наперерез.

— Здесь что дресс-контроля нет? — удивилась одна из красоток.

— Да она, небось, сунула что надо, красивую цветную бумажку, –а это получше дресс-фэйса будет…

— Подумаешь, Коко Шанель какая…

— А где Анна?

— Анна… мы не знаем, все ринулись, кто куда, а Аня вроде сказала, что к брату рванет.

— Ах, к брату, а почему не домой?

— Ну, может, она имела в виду другого брата, брата по разуму, — хихикнул Влад, оценивающе посмотрев в огромный вырез стоявшей рядом упитанной девушки.

— Влад — ты что, моего мало? — девушка, висевшая у него на руке, положила его ладонь себе на грудь.

— Хорошего всегда мало, — хихикнул он.– Отдыхать надо красиво.

Он вдруг взял шампанское со столика той девушки, грудь которой он только что пытался рассмотреть, и полил им и себя и своих спутниц.

— Красота…

— А… — попыталась было что-то еще спросить мама Ани, но Влад плеснул на нее шампанским и быстро рванул к выходу.

Анна спала. Она давно уже хотела только одного — поспать. Брат открыл ей дверь, ни о чем не спрашивая, и сразу позвал ее на кухню.

— Нет, я спать, есть не хочу.

— Ну иди в дальнюю, там никого.

— А куда жена делась?

— К родичам уехала, и сына взяла.

— В смысле Мику?

— Да Мику.

— Своего-то она тебе собирается рожать?

— Ну, вот ты разбогатеешь, тогда и родит.

— Тогда я тебе другую жену найду.

— Или много жен.

— Ну, ты ненасытен.

— После такого тяжелого детства, все будет мало.

— Ну ладно.

— Что ладно?

— Хорошо все провернули. Марк ушел, как провалился.

— Утопился…

— Да.

— А Разину ты тоже здорово…

— Думаю, нас никто никогда не найдет.

— Ты станешь единственной из этого «зазеркалья».

— Да плевать. Там еще Влад остался, Настя, Димка…

— Да погоди… еще не вечер…

В дверь постучали. Стук был негромким, но Анна проснулась. Слишком много сегодня произошло, чтобы даже во сне не прислушиваться к звукам.

— Вань, ты что, кого-то ждешь?

— Может, отец нашел?

— Вань открой.

— Это мать.

— Открывай, что теперь делать.

Мать вошла в комнату, сердито осматривая дочь.

— Ну, мам, ты что, сошла с ума? Договорились же. Что ты сразу, после… в Германию…

— Отца пришлось…

— Как?

— Я его в речку свалила.

— Как?

Анна села на кровати и смотрела во все глаза.

— Ну как, напоила его пивом с добавками, а потом вышла из машины, а он дальше сам поехал.

— А как же наш план теперь?

— Так даже правдоподобнее будет. Подумают, что он чокнулся… А так, ему пришлось бы рассказать все. Он стал подозревать бы. Будет самоубийцей.

— Погоди, погоди, мам, а как же наш первоначальный план? Что он находит трупы, сначала не настоящие, потом настоящие.

— Да все он уже нашел. Про настоящие я ему ничего не стала говорить. Он думал, что вешал муляжи.

— Так он сам повесил эти головы?

— Ну да, когда я появилась, после того, как он труп нашел мой в ванне, он уже готов был верить всему. И про эти головы тоже решил, что муляжи. Ну и повесил. А менты ему все про них объясни, что это трупы…

— А как же наша идея, что его хотят подставить… и тем самым все сразу подозрения от нас отвести, а мы бы подбросили бы Димке ампулы…

— Не волнуйся, я ему уже все подбросила…

— А зачем же ты убила отца?

— Зачем ты убила отца? Ведь все было продумано, все до деталей. Чем он тебе помешал?

Иван появился в дверях и высился тут двухметровой каланчой, как верховный суд.

— Да брось ты, Вань, он никогда меня не любил. Ну женился по глупости и молодости.

— Он не по глупости на тебе женился, а потому, что видел в этом свой долг. Раз ты забеременела, то он обязан был на тебе жениться. Он интеллигент.

— Мам, как ты могла… он мне был дорог, как память…

— Да что ты понимаешь, он изменял мне с каждой встречной.

— Мам.

— Ну что, мам! Сколько дают сейчас за измену родине?

— Ну, мам, ты же не родина.

— Семь лет, — пробурчал Ваня.

— За изнасилование, соучастие в убийстве и куча, куча всего — дают семь лет.

— Можно еще одновременно с этим автомобиль угнать.

— Вот именно. Почему за измену родине дают срок, а за измену жене — нет?

— Измена жене не является государственным долгом.

— Раз так, то в роли судьи может выступить сама жена, и она же вынести приговор.

— Ерунда.

— Все, дети, я больше не хочу терпеть рядом человека, который может мне изменять. Скоро у нас начнутся хорошие времена, Анечка станет знаменитой, и пусть это будет наша семья, только вы и я. Я долго ждала этого момента.

— Мам, успокойся, но как же, зачем ты это сделала?

— Сделала и сделала.

— На, мам, выпей чая, успокойся, — Иван протянул ей чашку чая, — надо ехать в квартиру, Аньке пора возвращаться, раз все так складывается, она должна дать какие-то показания против Димки.

— Да ничего не меняется, все, как и было задумано.

Большая, толстая женщина глотнула чай, и с улыбкой посмотрела на сына. Она любила детей до безумия, так же, как с недавнего времени ненавидела их отца.

— Теперь мы вместе, — прошептала она.

Она сделала еще глоток и замерла.

Мелодичный звонок забулькал, извещая о желающих войти.

Несколько шагов, и Потапенко стоял в комнате, рядом с Иваном и Аней.

На полу, с разбившейся чашкой в разжатых пальцах, лежала та, чей труп так часто не удавалось застать дома. Она улыбалась.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Париж. Ольга случайно оказалась здесь. Некто, кого она не знала, выслал ей билеты на самолет и в Гранд-Опера.

Настя стояла на сцене и пела. Полный зал, в невероятной тишине, боясь вздохнуть, застыл в едином движении душ. Казалось, все мелкие и несущественные заботы и мысли ушли, все желания стали нереальными и мечты — смешными. Все что надо было — лишь слушать этот невероятный голос, поглощавший проблемы существования этой планеты и соединявший тело с душой, что была вечна и непонятна, и заселяла это жалкое, животное тело, прилетая на время с холодным светом полярной звезды…

Смешной старик в рваном и грязном свитере сидел рядом с Ольгой и блаженно улыбался…