Охотник

Тишина...

Лос-Анджелес дышал горячим асфальтом.

Рейвен ехал сквозь город, будто часть улицы вырвалась из земли и обрела форму.

Его "Dagger Night" плавно ворчал под ним, чувствуя каждое движение ноги, каждый наклон корпуса. Он ехал не быстро, но с достоинством. С уверенностью человека, который знает, куда и зачем.

Магазин, который он искал, находился в старом квартале — за границей туристических маршрутов, в подвале под антикварной лавкой.

Вывески не было. Только чёрная дверь с металлической пластиной без надписи. Он постучал три раза. Потом один.

Открыли почти сразу.

— О, — сказал человек за стойкой. — Ты тот, кто победил Шепчущего?

Рейвен ничего не ответил. Только вошёл.

---

Внутри было похоже на лабораторию безумца и храм скорости одновременно.

На полках — детали: карбоновые обтекатели, титановая вилка, кастомные глушители, компрессоры, обвесы с холодными изгибами.

На стенах — схемы. На экранах — тепловые карты трасс и пустых шоссе.

Он прошёл мимо, скользя пальцами по холодному металлу.

— Мне нужно:

1. Дополнительный инжектор — для скорости.

2. Амортизатор-адаптер — для поглощения прыжков.

3. Фиксатор с системой быстрой посадки — под ночной выезд.

4. И… — он замолчал, — отсек для оружия. Потайной. Железо должно быть частью зверя.

Продавец кивнул.

— Мотоцикл для охотника, значит?

Рейвен лишь бросил короткий взгляд. Тот отступил.

Они работали два часа.

На подземной станции, под моргающим светом.

Он наблюдал за процессом. Не вмешивался — только контролировал.

Когда настал его черёд, он сам вживил в заднюю панель магнитный отсек с отделением под два маленьких клинка.

В районе бака — мини-контейнер для флаконов с кровью, если понадобится ускориться.

В глушитель — глушащий резонатор, чтобы ревел только тогда, когда он захочет быть услышан.

Наконец — нож-полумесяц, встроенный в переднюю вилку. Выдвигается нажатием внизу руля. Тихо. Быстро. На смерть.

Мотоцикл теперь не просто ехал.

Он рычал, скрывался и убивал.

Когда он вернулся, на небе уже повис полумесяц. Свет сливался с облаками, город погружался в приглушённую серебристую темноту.

Он поставил мотоцикл у стены за гостиницей, в полутени, под камерой, которую взломал утром.

В номере пахло мылом, металлом и одиночеством.

Он бросил перчатки на стол. Снял куртку. Посмотрел в окно.

Там — мир. Люди. Огоньки. Голоса.

А в нём — только тишина после битвы. И ритм в груди, который не утихал.

Он не искал страсти. Не искал связи.

Он просто хотел... тишины в чужом теле. Напоминания, что он ещё жив. Что может касаться, чувствовать кожу, слышать дыхание другого человека, не убивая.

Он вызвал её. По номеру, который получил от бармена в кафе.

— Молчи, — сказал он в трубку. — Только будь.

Она пришла через 40 минут.

Худая. Тёмноволосая. В бордовом пальто поверх мини-платья.

Губы крашены, глаза уставшие, но острые. Она была не глупа. Просто привыкла.

Он открыл дверь — молча.

Она вошла.

Посмотрела на него. На обстановку. На его взгляд.

— Ты странный. — сказала с улыбкой.

— Я другой, — ответил он. — Это не одно и то же.

Он дал ей деньги заранее. Сел на край кровати.

— Разденься. Медленно. Но не говори ничего.

Она сделала, как он просил.

Движения — мягкие, словно танец под музыку, которую никто не слышал.

Он подошёл.

Провёл пальцами по её плечу. Глядел не на тело — на тепло, которое она излучала.

Он не разорвал её, не прижался жадно.

Он просто лёг рядом.

Приложил ладонь к её спине.

Она не спрашивала.

Просто позволила себе быть. Как тень, как сон, как выдох.