When Universes Collide

Тори. Часть 1.

* * *

Их последнее утро в этом мире было тёплым, ясным, полным солнечного света и птичьего ликующего щебета.

— А, если ничего не получится? — едва слышно спросил Ясь, запавшими глазами обводя стоящих рядом. — Если мы все... — Он запнулся.

— Если мы все погибнем, да. У нас ведь на самом деле мало шансов, — чётко произнесла Руби. Голос её был очень ровным, а лицо совершенно белым, даже губы. — Или же мы потеряем друг друга и больше никогда не встретимся. Никогда.

Она смотрела только на Гая, таким же отчаянным взглядом, что и Ясь на Гарольда.

— Всё получится, никто не погибнет, и никто не потеряется, — твёрдо сказал Гай, ласково обняв её за тонкие плечи, и Руби судорожно вцепилась в него обеими руками.

— Сэм, ты не улетел с Айко и Мамору, тогда останься здесь. Пожалуйста, — в десятый, наверное, раз повторила Тори, уставившись прямо перед собой, в постепенно разгоравшееся пламя костра. На покинутый всеми Дом она не оглядывалась. Это было слишком больно, так больно, будто в ране поворачивали нож. — Останься, прошу. Клинг тебя не тронет. Он считает нас всех сбежавшими от правосудия преступниками, но ты ни от кого не бежал, ты же книжник, ты мудрец. Сэм, пожалуйста...

— Я — наш летописец, — тоже в десятый раз терпеливо ответствовал Сэм, крепче прижимая локтем к боку три толстые тетради в чёрных кожаных переплётах. — Я должен всё запечатлеть. Чем бы ни было это «всё».

— Вот именно, если будет, что запечатлевать, — пробормотал Ясь себе под нос, криво усмехнувшись, и положил ладонь на рукоять пистоля за поясом.

Гарольд молча стиснул его плечо здоровой, незабинтованной рукой.

— Будет, не сомневайся, — проговорила Тори уверенно, хотя внутри у неё всё дрожало, а кожа на затылке как будто смёрзлась.

— Тебя он тоже вовсе не считает преступницей, королева, — негромко, но настойчиво сказал Гай, пристально глядя на неё поверх светловолосой головы Руби.

— Зато он считает меня укрывательницей преступников, — сверкнув глазами, отрезала Тори. — Я не останусь здесь без вас и без Дома. Всё решено, Гай. Вы все готовы? Пора.

— А Роланд и Дени?! — тонко вскрикнула Руби, вырвавшись из объятий Гая. — Как они нас найдут?!

Тори мрачно подумала: хорошо, что хотя бы Дени и Роланда тут нет. Хотя бы им двоим удастся уцелеть в мясорубке, уготованной Клингом Дому и его обитателям. Против воли перед её глазами яркой вспышкой встала картина: ошеломлённые Дени и Роланд, немо застывшие среди обугленных чёрных руин, на том месте, где раньше был их Дом.

— Дракон сначала найдёт нас, потом их, — успокаивающе отозвалась она.

— А Баян?! — полушёпотом продолжала Руби, обводя всех затравленным взглядом. Слёзы чертили блестящие дорожки на её бледном лице и капали на фартук. — И Рыська... и котята...

Гай снова решительно повернул её к себе, и она наконец зарыдала взахлёб, никого уже не стесняясь.

Тори на миг прикрыла глаза. Если бы она могла так рыдать!

Молчавший до сих пор Гарольд поднял голову и тяжело проговорил, глядя на неё в упор:

— Мы могли бы снова попытаться его прикончить. Это ты сказала: «Нет»!

И все замолчали.

«Все, даже птицы в кустах», — с отчаянием подумала Тори.

«Что теперь об этом говорить!» — хотелось крикнуть ей, но горло мучительно сжалось.

Если бы она вчера согласилась с Гарольдом, они, возможно, не стояли бы сейчас на этой залитой утренним солнцем поляне, готовясь лишиться Дома и, возможно, своих жизней.

Возможно.

Тори облизнула сухие и жёсткие, как наждак, губы и хрипло ответила:

— Это самоубийственно, бессмысленно и неправильно. И...

Она осеклась, не договорив.

«Неправильно» было любимым словечком Клинга.

Если у него вообще было хоть что-то любимое.

Вряд ли.

* * *

Клинг пришёл сюда восемь дней назад.

— У нас новый гость, Хозяйка, — тихо и как-то растерянно предупредил Дом, когда Тори спрыгнула с винтовой лесенки, ведущей в новую башню, где Сэм вознамерился устроить обсерваторию. — Ждёт внизу.

— Какой он? — с любопытством осведомилась Тори.

— Я не знаю... — после паузы еле слышно откликнулся Дом, а потом, к полному недоумению Тори, умолк совсем.

Гость стоял в холле перед конторкой. Терпеливо, не переминаясь с ноги на ногу, не озираясь по сторонам, просто стоял, опустив большие руки и глядя прямо перед собой.

И Тори вдруг поняла, что не чувствует его.

Совершенно.

Сюда приходили, сами или не по своей воле, люди, чувства которых она читала как книгу, безошибочно распознавая радость, отчаяние, гнев, тоску, зависть, ненависть... Она помнила, какими пришли к ней Ясь с Гарольдом, Гай, Руби, Дени и Роланд. Каждый из них, так или иначе, был загнанным, затравленным, как раненый зверь, измученным, надломленным.

Она давно поняла, что только таких и притягивал к себе Дом. Будто выбирая из разных миров и Вселенных.

Но в человеке, безмолвно стоявшем у входа, Тори не ощутила ни угрозы, ни отчаяния, ни какого бы то ни было внутреннего напряжения или надлома.

Не ощутила ничего, кроме... полного, абсолютного покоя.

Рядом с ним она почувствовала себя так, будто в разгар июльского раскалённого полдня медленно вошла в глубокое, прозрачное, прохладное озеро.

Он был очень смуглым и очень большим. Не просто высоким, а именно большим. Мощным, как утёс. Чёрные волосы его были собраны на затылке в короткий хвост. Синий поношенный камзол выглядел очень аккуратно. Ни шпаги, ни какого-либо другого оружия не было заметно.

«Он сам — оружие», — неожиданно подумала Тори и замерла.

Новый гость не спеша обернулся и серьёзно взглянул ей в лицо прищуренными серыми глазами, от уголков которых к вискам расходились лёгкие лучики морщин, светлые на загорелой коже.

— Добрый день, — легко улыбнувшись, Тори подошла к конторке и раскрыла тетрадь, в которую заносила имена постояльцев, реальные или вымышленные — по их выбору. — Вы хотите остановиться у нас? На какой срок?

— Добрый день. — Голос его был мягким и глубоким. — С вашего позволения, на неделю.

— Очень хорошо. — Тори опять улыбнулась, отбросив непонятные опасения. Здесь, под крышей Дома, ей решительно нечего и некого было бояться. — Разрешите записать ваше имя? Таковы правила.

— Меня зовут Клинг, — отозвался гость без малейшего колебания или смущения.

— А меня — Тори. — Она подняла глаза от тетради и открыто посмотрела на него, продолжая удивляться тому, что никак не может его прочувствовать. Лёгкая неправильность его речи выдавала в нём чужеземца. — Простите, вы моряк?

— Нет, — так же без колебания ответил тот. — Но я бывал на море.

Тори закрыла тетрадь и неожиданно выпалила:

— Клинг переводится как «клинок», мне кажется?

— Это на каком же языке? — Гость вопросительно поднял брови, и Тори вдруг обрадовалась просквозившему в его голосе искреннему удивлению. И тут же спохватилась.

— Вот этого как раз не помню, увы, — она рассмеялась со всей беззаботностью. — Просто слышала от кого-то из постояльцев, вот и запомнилось почему-то... Неважно. Вас, конечно, интересуют условия проживания? Еда трижды в день, — заученно заговорила она. — Если вы не хотите спускаться к общему столу, к вашим услугам кухонный лифт прямо в комнате. Бельё меняется ежедневно, горячая вода, все необходимые удобства присутствуют. Неделя пребывания — четырнадцать соверенов.

Клинг согласно кивнул и отсчитал нужную сумму, вынув столбик монет из потёртого кошеля.

— Пойдёмте, я провожу вас в вашу комнату, — предложила Тори, подумав про себя, что у постояльца явно нет проблем с деньгами — это, во-первых. Второе — он наверняка проведёт в своей комнате большую часть недели.

— Я полагаю, у вас много странных людей... гостит, — задумчиво заметил Клинг, направляясь следом за ней к лестнице.

— Смотря что считать странным, — пожав плечами, отозвалась Тори. — Каждый из нас  особенный, разве не так?

— Вы — пожалуй, а вот я — самый обыкновенный, — невозмутимо ответил тот. — Ничем не примечательный.

Вот уж враки!

Остановившись, Тори лукаво взглянула Клингу в лицо:

— Но ведь на самом деле вы так не считаете.

Ей вдруг остро захотелось его задеть. Смутить. Бросить камушек в эту прохладную гладь, чтобы та хотя бы чуть-чуть зарябила.

Безрезультатно.

Он только снова поднял бровь — демонстративно. И чуть улыбнулся, а потом опять плотно сжал губы:

— Ошибаетесь, госпожа хозяйка. Считаю.

Его серых холодных глаз даже тень этой улыбки не коснулась.

* * *

В первые три дня своего пребывания в Доме Клинг действительно совсем не выходил из своей комнаты, кухонный лифт только возвращал пустую посуду.

На четвёртый день, утром, вернувшийся из очередной вылазки Гарольд небрежно поинтересовался, сидя у очага и выстругивая что-то из обломка дерева, он вообще любил мастерить:

— А что это за х**н с горы ночью по двору бродит?

Сердце у Тори замерло, неприятно сжавшись, а потом очень быстро и болезненно забилось.

Её не встревожило то, что новый постоялец, оказывается, тайком выходит на ночные прогулки. Она неожиданно и прямо-таки до дрожи испугалась того, что не почувствовала этого.

Ни она, ни Дом.

Никто!

Её замешательство не укрылось от внимательного взгляда Гарольда.

— Что за чертовщина тут творится? — осведомился он, нахмурившись и откладывая в сторону нож. — Кто этот мужик?

Тори пожала плечами и тоже нахмурилась:

— Его зовут Клинг. Заплатил за неделю.

— Кто он? Откуда? — сдвинув брови, продолжал допытываться Гарольд.

Тори тряхнула головой и начала торопливо собирать брякающие тарелки со стола:

— Он не рассказывал. Мало кто рассказывает. Сам знаешь.

— Он опасен? — прямо спросил Гарольд, и Тори, подумав, честно ответила:

— Я этого не чувствую.

Это была чистая правда. Она умолчала только о том, что вообще ничего не чувствует в новом постояльце. Будто любые эмоции, которые могли вспыхнуть в нём, мгновенно гасли, как факел, брошенный в озеро.

В прохладное, глубокое озеро.

Гарольд, поджав губы, остро глянул на неё, но ничего больше не спросил.

По лестнице неторопливо, вскинув черноволосую голову, спустился Ясь, слегка растерявший, впрочем, свои манеры принца в изгнании при виде большого блюда с обсыпанными сахаром пончиками. Подцепляя сразу два пончика, он ехидно осведомился:

— Вы чего тут такие... вздрюченные?

— Язычок прикуси, — пробурчал Гарольд, — а то быстренько поймёшь, кто тут на самом деле вздрюченный.

— Вы про того мужика говорили? На которого мы во дворе ночью наткнулись, что ли? — настойчиво продолжал мальчишка, переводя пытливый взгляд с Гарольда на Тори. — Королева, он кто?

— Он мне свою биографию не излагал, — раздражённо отрезала Тори. И, помедлив, не удержалась, спросила: — Сам-то что про него скажешь?

Чутью Яся она привыкла доверять как собственному.

Ясь отложил надкушенный пончик и задумался. А потом очень серьёзно произнёс только одно слово:

— Акула.

Гарольд шёпотом выругался себе под нос и сердито глянул на Тори:

— А ты говоришь — не опасен!

— Я сказала, что я не чувствую! — вспыхнув, бросила та. — И вообще... ты что, боишься его, что ли?

Тори вызывающе подбоченилась, сама не понимая, отчего она так взбеленилась, в конце концов, Гарольд, как обычно, пёкся прежде всего о безопасности Дома и всех живших под его крышей.

К её немалому удивлению, Гарольд в ответ не вспылил, а как-то устало усмехнулся и промолчал, уставившись на свои руки.

— Прости, — после паузы виновато проговорила Тори, присаживаясь на лавку рядом с ним и погладив его по плечу. — Я... сама не знаю, что говорю. В любом случае, вы же теперь здесь. И он скоро уйдёт.

Но Клинг не ушёл.

В этот же день он спустился к обеду, а потом и к ужину за общий стол. Он мало ел, говорил ещё меньше, скупо улыбаясь. Зато очень внимательно смотрел и слушал. А, когда ему на ногу, чувствительно цепляясь острыми коготками за ткань штанов, попытался вскарабкаться очередной Рыськин котёнок, он мгновенно отцепил его и, не глядя, поставил на пол. Потом тщательно вытер ладони салфеткой.

Айко и Мамору переглянулись, а Сэм опустил голову, скрывая усмешку.

Котёнок больше Клинга не атаковал, переключившись на Гарольда, который посадил его на колено и демонстративно запустил пальцы в пушистую шёрстку. А Ясь с прищуром осведомился:

— Не любите зверюшек?

Клинг коротко взглянул на него и пожал плечами:

— Животным не место в доме. Это неправильно. В курятнике, в конюшне — пожалуйста, чтобы мышей ловить. — И, больше не обращая на Яся внимания, добавил, поворачиваясь к Тори. — В вашей гостинице наверняка есть библиотека, госпожа хозяйка.

Тори кивнула, машинально оправляя фартук, и лаконично отозвалась:

— В башенке с флагами.

Библиотека — было слишком громким словом. Книг там хранилось не очень много, всего на четыре полки. А ещё газеты и письменные принадлежности. И удобное кресло-качалка. Тори несколько раз заставала в нём мирно спавшего Сэма, потом Роланда, а однажды даже Гая, который от её тихого хихиканья проснулся, подскочил и чуть не перевернул кресло, отчего она захохотала уже громко.

Господи, Гай... Ей срочно нужен был Гай.

— Благодарю, — сказал Клинг, подымаясь из-за стола и аккуратно укладывая свёрнутую салфетку возле своей тарелки.

— Прямо ждёт, что все встанут и вытянутся во фрунт, — пробормотал Гарольд, провожая его цепким взглядом.

А Ясь вдруг спросил, повернувшись к Тори:

— Гай когда вернётся?

Вопрос был в самое яблочко.

Тори глубоко вздохнула и мрачно ответила:

— Не знаю.

* * *

В тот же  вечер Тори нарочно задержалась на кухне, отпустив Руби, тихонечко мурлыкала себе под нос мелодию, услышанную от Айко, разбирала спутанные котятами разноцветные клубки шерсти в своей рабочей корзинке и ждала. Ей почему-то казалось, что Клинг сегодня спустится вниз. Ей хотелось этого, тоже непонятно, почему.

Её ожидания оправдались. Клинг действительно неторопливо спустился по лестнице, внимательно глядя на Тори.

— Добрый вечер, — негромко сказал он, подходя к столу, на котором она разложила своё рукоделие.

— Добрый, — отозвалась Тори с лёгкой улыбкой. — Вы решили прогуляться? А то, может, выпьете чаю? Горячего.

— Заманчивое предложение, — его твёрдые губы тоже дрогнули в скупой улыбке. — Я вам не помешаю, госпожа хозяйка?

— Что вы! — с излишней горячностью откликнулась она и тут же мысленно отругала себя за этот странный пыл. — Присаживайтесь, я налью вам чаю. И... меня зовут Тори.

— Благодарю, — степенно кивнул Клинг.

Он пил чай, открыто рассматривая всё вокруг: большой камин с уютными креслами по углам, лохматую шкуру, брошенную под ноги, картины на стенах...

— Кто нарисовал вот это? — внезапно спросил он, указывая на картину напротив камина: ослепительно белый вихрь зарождающейся Вселенной в иссиня-чёрной космической пустоте.

—  Один из постояльцев оставил нам эти картины, — кратко ответила Тори, продолжая равномерно сматывать красную махровую нить в клубок.

— В качестве платы за ночлег? — поинтересовался Клинг, улыбаясь уже открыто, и Тори поневоле залюбовалась этой улыбкой, осветившей его смуглое суровое лицо.

— За ужин, — важно уточнила она и не выдержала — рассмеялась.

— Ваши ужины того стоят, — проронил Клинг задумчиво, — и вообще, ваша гостиница удовлетворяет любым, самым придирчивым желаниям, что даже странно в эдакой глуши. Почему вы не построили её поближе к тракту?

Тори перестала улыбаться и опустила глаза на следующий клубок — лиловый.

— Я не строила этот дом, — сказала она тихо, — я его унаследовала. И мне вполне хватает постояльцев. Я не гонюсь за особой прибылью.

— У вас здесь действительно спокойно, — мягко прокомментировал Клинг, опёршись локтями на стол и теперь пристально глядя только на Тори, а ей стоило немалых усилий не засуетиться под этим взглядом. — Так вы именно поэтому обосновались здесь? Вы искали покоя?

Тори на мгновение прикрыла глаза, пытаясь хотя бы так отгородиться от этого изучающего взгляда, и наконец ровно сказала:

— Я ничего не искала. Я очутилась здесь случайно и осталась навсегда.

— Навсегда — это очень... сильное слово, — раздумчиво заметил Клинг. В отсветах пляшущего пламени камина  лицо его казалось странно встревоженным. Будто он беспокоился о ней. За неё. Что за нелепая мысль! — Вы молоды и красивы — и живёте так одиноко в такой глуши. Это неправильно. Вы счастливы здесь, госпожа хозяйка... Тори?

Пальцы у неё всё-таки задрожали. И новый клубок, лимонно-жёлтый, она выронила на пол, где его немедленно догнал давешний полосатый сорванец-котёнок.

— Это не моё дело, прошу прощения, — помедлив, сказал Клинг и наклонился за клубком. При виде его большой руки котёнок стремглав метнулся под кресло и там притих.

Тори против воли улыбнулась, принимая от Клинга клубок и на мгновение коснувшись пальцами его пальцев, сильных и горячих:

— У меня есть дом и друзья. Да, я счастлива, — заявила она решительно, тряхнув головой.

Клинг кивнул, будто принимая её ответ, и коротко бросив: «Я пройдусь, с вашего позволения», — встал и направился к выходу.

Дверь за ним закрылась, а Тори ещё долго сидела с клубком в руке, глядя на эту захлопнувшуюся дверь.

— Дом... — мысленно позвала она, прикрывая глаза.

— Я не знаю, кто он, Хозяйка, — немедленно отозвался Дом, и ей показалось, что она даже услышала его глубокий вздох. — Он не злой человек. Но он...

— Он — что? — нетерпеливо спросила Тори, с упавшим сердцем угадывая ответ.

— Он жестокий.

* * *

Гай вернулся через день. Как обычно, влетел в Дом шумным вихрем, оторвав Тори от кропотливой бухгалтерии, которую, впрочем, она ненавидела всей душой и давно собиралась перепоручить это нудное дело Сэму, и совершенно выбив из колеи Руби, тут же хвостиком к нему прицепившуюся.

Привлечённые поднявшимся внизу весёлым гамом, в кухню один за другим спустились все обитатели Дома, кроме Сэма, занимавшегося какими-то изысканиями в своей подвальной лаборатории, и Клинга, уединившегося в библиотеке.

Гай рассказывал последние городские новости и сплетни, одновременно жуя блинчик с вишнёвым вареньем, который Тори ему подсунула. Внезапно, оборвав себя на полуслове, он нахмурился, вглядываясь в обращённые к нему лица друзей:

— М-м... вы, ребята, чем-то озабочены или это я подустал, и мне мерещится?

— Ничем, — быстро ответила Тори, покосившись на Руби и Айко. Айко через месяц предстояло родить, и она только-только оправилась от всех потрясений, которые им с Мамору пришлось пережить в родном им мире. Тори не выспрашивала подробностей, а юная пара беглецов мало что рассказывала.

— Кем-то, а не чем-то, — буркнул Гарольд.

— Новым постояльцем, — уточнил Ясь.

Гай поморгал, поставил на стол стакан с сидром и вздёрнул бровь, поворачиваясь к Тори:

— А чего вы заморачиваетесь? Всё просто! С непонятным человеком надо вместе выпить, спеть и поплясать!

Представив себе поющего и пляшущего Клинга, Тори нервно хмыкнула:

— Ерунду не пори, а? Тебе бы всё хаханьки. Скажи прямо — хочешь добраться до винного погребка!

— Королева, — спокойно ответил Гай, — я не шучу. — Голубые его глаза и впрямь были очень серьёзны, брови сошлись к переносице. — Не знаю насчёт какого-то там постояльца, но вот ваши вытянутые кислые физиономии мне определённо не нравятся. С вами надо что-то делать, и срочно.

Руби тихонько прыснула в кулачок, восторженно уставившись на Гая.

— Он не придёт, — убеждённо заявила Тори. — Он вообще завтра уезжает. И мы в полном порядке!

— Тем более, — пожал плечами Гай. — Как его хоть зовут-то? Я его самолично приглашу.

— Его зовут Клинг. И он не придёт, — упрямо повторила Тори.