Шевелись, Плотва!

5

Юлиану Леттенхофу никогда не нравилось быть пятым лебедем в шестом ряду. Вот прямо с детства ему всегда и везде хотелось быть первым. Ну, кроме порки, конечно. Поэтому он и полез в журналистику, ведь быть на передовой — это всегда адреналин, кровь кипит, хочется жить и пить шампанское.

«Мне бы саблю и коня, да на линию огня, а дворцовые интрижки — это все не про меня» — говорил Филатов, и Лютик взахлеб читал и заучивал то, что было про его глубинную сущность. Поэтому делать очередные попытки влезть вначале в постель, а потом в душу загадочного и молчаливого, а оттого еще более притягательного ведьмака, он даже и не думал прекращать. Невзирая ни на вампира, ни на соперницу в лице бывшей жены, ни на твердую уверенность самого Геральта, что тот раз был единственным и терапия не предусмотрена. «Ха-ха», — смеялся про себя голосом Фантомаса Лютик и в перерывах между написанием статей продумывал планы соблазнения напарника.

Вместе боролись с нечистью? Вместе. Так кто они, если не напарники? Правда Геральт частенько так холодно смотрел на него, что еще чуть-чуть, и он бы простудился. Но на то он и журналист, чтобы не бояться всяких взглядов.

Лютик всегда знал границу между «никогда не сдавайся» и «горит сарай, гори и хата». Пока еще шел первый этап, и он планировал добиться своего любым способом. Очень уж ему понравился подход Геральта. И тактика, и напор, и меч. И владение вторым мечом тоже. Правда ему больше бы понравилось и просыпаться вместе, чтобы тот к нему относился как к своей Плотве, а в идеале даже лучше, чем к импале. Но слона лучше есть по кусочку.

Даже если пани ведьма признала, что он булочка, и попросила быть с ее бывшим понежнее, что уж тут говорить, значит у него был отличный потенциал.

Но, увы, надо было писать новую статью. Озаглавить, видимо, лучше как-то шокирующе:

«Много веков от вас скрывали, что вампиры боятся свеклы».

О, эта статья будет воистину бомбой, особенно фотографии, сделанные с карликом, ведьмаком и лучшим доктором Ватсоном всех времен и народов — Юлианом Леттенхофом. А начать ее, пожалуй, лучше так:

«В холодной воде мы, мужчины, все одинаковые. И даже вампиры…».

О, Юлик умел заинтриговать читателей. Поэтому ему Збигнев прощал очень много и давал вольницу там, где другим закручивал гайки. Лютик знал: когда его вдохновение делало «кусь», он писал — писал все, что под язык подворачивалось, а потом уже резал, форматировал, убирал лишнее. Потому что его графоманство приобретало масштабы поистине чудовищные, и Юлиан боролся с ним своими методами: вначале отпускал на длинном поводке порезвиться, а затем подтягивал и осаживал, безжалостно кромсая разбушевавшуюся фантазию.

Лютик, расположившись за столом на кухне, так самозабвенно строчил что-то в телефоне, что не заметил, как Геральт сел напротив. Йеннифэр заняла душ, поэтому ему ничего иного не оставалось, как ждать.

Около пятнадцати минут назад звонила бабуля с важным сообщением:

— Котик, дядя Вишек наконец выкроил на нас время и начал ремонт потолков и крыши. Я пока поживу у соседки, а Цири просится к тебе, говорит, с нами, калошами, ей скучно.

— Надавай ей по губам, — вздохнул Геральт. — Хорошо, приеду на вокзал сегодня, как освобожусь.

— Ты хорошо кушаешь, котик? Я тебе передам шарлотку и варенье из кабачков и апельсинов…

— Бабуль, я занят, пока, еще поговорим потом.

Он с облегчением убрал мобильник в карман и подумал, что диван придется раскладывать и переселять Лютика к себе, потому что в одной комнате с Йеней и Цири неугомонного журналиста он оставлять не собирался. И дело не в том, что тот как-то мог нарушить покой взрослой женщины и девочки-подростка, — здесь, скорее, мог пострадать сам Лютик. Острая на язык и вспыльчивая тринадцатилетняя Цири могла довести кого угодно. Кроме бабули — та была глуховата.

Геральт не мог понять, как он докатился до жизни такой, когда ему, одиночке, приходится делить свое жилище сразу с таким количеством людей. Для нелюдимого интроверта это было дичайшим испытанием, и он даже не знал, кто из присутствующих хуже. Бывшая жена раздражала, но понимала его лучше всех. Журналист мог бы поспорить с раздражающим фактором пубертатного возраста сестрички, которая сильно напоминала его самого в этом возрасте, а потому тоже бесила неимоверно.

Занятый делом Лютик выглядел как хорошенько оттраханный Лютик — глаза бегали по строчкам и блестели, скулы алели, пухлые губы приоткрывались, ресницы трепетали, как у испуганной лани. Челка падала на лоб, и он ее постоянно стряхивал каким-то удивительно удачным взмахом головы. Да, Йеня была права, и выглядел он как сдобная румяная булочка. В ответ на мысли в голове замельтешили обрывки воспоминаний о горячей ночи и скрипящей кровати, а уже в ответ на эти обрывки в паху потяжелело. Геральт хмыкнул, и Лютик заморгал, будто просыпаясь.

— Геральт, ты должен отвезти меня домой! — заявил он, поспешно добавляя: — За вещами. Пока Йеня не соберет все ингредиенты, я буду жить тут. Это даже отлично, учитывая, что я веду блог.

— Тогда придется потесниться, — сказал ведьмак. — Приезжает погостить моя младшая сестра.

— О! Это же здорово, Геральт!

— Не обольщайся. Она подросток. Поехали, по пути заберешь вещи.

Лютик, точно опасаясь, что он передумает, вскочил и понесся обуваться. Проходя мимо ванной, Геральт крикнул:

— Мы ушли!

— И слава всем богам! — раздалось в ответ.

Геральт лишь ухмыльнулся и поставил таймер на отсчет времени: как скоро рванет эта бомба в его квартире, собрав совершенно неуживчивых и несносных людей вместе, было известно одному богу. А уж прогнозировать возможные разрушения даже и он, пожалуй, не сможет.

Когда машина остановилась у въезда во двор, Лютик помчался домой, гремя ключами в кармане, а оказавшись в квартире, бросил на кровать сумку и принялся запихивать туда чистые майки, штаны, белье, бритвенные и гигиенические принадлежности. Он застегивал сумку с ноутом, жуя найденное дома яблоко, и услышал, что в дверь звонят. На пороге вместо Геральта, про которого он подумал первым делом, очутились две тощие и бледные фигуры в плащах, застегнутых на все пуговки.

— Добрый день! Мы, адепты общины Графа Дракулы, приглашаем вас посетить нашу воскресную встречу и проникнуться атмосферой готического величия, — бесстрастно и крайне аристократично держа подбородок поднятым, проговорил один из мужчин, протягивая ему буклет с изображением такого же бледного мужика и каймой в виде стекающих капель крови. — У нас есть настоящий индийский чай семи сортов, бесплатный вай-фай и дружелюбные собеседники.

— Вы вампиры? — хрипло сказал Лютик и с трудом прокашлялся. — У вас есть свои проповедники?

— А как, по-вашему, берутся последователи? — поинтересовался другой вампир, что повыше. — Вы, небось, верите всем подряд сплетням, слухам и наговорам… У нас есть обучающие ролики, анкеты вновь прибывших и информационные листовки. Мы можем войти?

— Конечно, конечно, — Лютик засуетился, нашаривая в кармане неизменный чеснок и попутно вспоминая, куда сунул диктофон. — Вы расскажете пару слов о вашей общине?

Флегматичные вампиры переглянулись, замерев на пороге.

— Как давно организована община? Кто стоит во главе? У Дракулы есть помощники, замы? Как он выглядит? Есть ли у него потомки? Что он предпочитает на обед, а что — на ужин? Вы грабите донорские станции? А кража младенца в прошлом году из коляски в парке — ваших рук дело?

Вампиры попятились, не выдерживая поток вопросов:

— Приходите к нам, и там все узнаете из первых уст, — вежливо улыбнулся один из них и, схватив Лютикову руку, держащую диктофон, куснул за запястье.

— Эй, эй, стойте! — завопил Лютик, выкатываясь следом на лестницу, но она уже была пуста. — Что за пиздец! Матка боска!..

Хныкая, он перевязал след от клыков носовым платком, застегнул сумку и вышел. Геральт, повернувшись в сторону открывшейся двери, закатил глаза и выругался, сначала унюхав кровь, а затем увидев платок. Лютик, сделав умоляющие большие глаза, произнести успел только:

— Геральт, ты не мог бы мне помочь с…

— Что. Ты. За. Идиот! — прорычал тот. — Тебя не было пять минут, и ты умудрился вляпаться в очередное… приключение! Как ты дожил до своих лет? Молчи! Придумаем что-нибудь вечером, а пока, ради всего святого — молчи.

Лютик пошлепал губами, устроил руку поверх сумки на коленях и насупился.

— А куда мы едем? — Лютик баюкал руку, поглядывая на запястье со страхом — не истечет ли он тут кровью, пока Геральт будет катать его по городу на импале.

— За Цири. На вокзал. — Сквозь зубы ответил ведьмак. Он уже понял, что любопытство журналиста лучше удовлетворять сразу, иначе он не заткнется никогда.

Лютик не вышел из машины, тетешкая руку, видя как белобрысая девчонка виснет на Геральте, а тот неловко улыбается и чуть меньше изображает из себя статую, чем обычно. Затем снова уселся, но напрасно, как оказалось.

— А это что? — спросила девчонка, открывая дверь со стороны Лютика. — Это мое место.

— Это Лютик, он до конца месяца пишет в свой блог про меня, — пояснил коротко Геральт.

— А ты не в курсе, что пани надо уступать? — заносчиво и самоуверенно уставилась в открытую дверь девица, сложив руки на небольшой груди.

— Была бы пани, уступил бы, — точно так же уставившись на недоразумение, похожее на ведьмака, ответил журналист.

Геральт скупо усмехнулся:

— Ей лучше уступить, поверь на слово.

А малолетняя упырица расцвела, как белая актиния, хищно улыбаясь и шевеля своими астральными щупальцами. Юлиан Леттенхоф видел такое в передаче, и сходство с сестрой ведьмака было просто разительным. Возмущенно сопя, раненый Лютик перебрался на заднее сиденье и промолчал даже тогда, когда рюкзак Цири угодил ему на колени. Наблюдая за недовольной и серьезной сестрой Геральта, Лютик подумал, что по сравнению с ней тот еще дружелюбно выглядит.

— Дома еще Йен, — сказал Геральт, стоя на светофоре.

— Ты опять с ней сошелся? — Цири лопнула жвачкой. — Я тебя больше утешать не буду, если она тебя кинет.

Лютик, поерзав, подобрался ближе.

— Нет, она временно. Пока не соберет все ингредиенты для ритуала разрыва связи. Придется потерпеть. Или ты хочешь, чтобы я отвез тебя обратно?

— Лучше в одном доме со стервой и медузой, чем с нашей бабулей. Не, спасибо, — ответила Цири, и Лютик вновь засопел:

— С медузой?

— Ну да. Или называть тебя червяком?

— Сама ты актиния морская!

— Уймитесь! — гаркнул Геральт, и девица отвернулась к окну, снова сложив на груди руки, предварительно показав розовый язык журналисту. — Я сейчас отвезу тебя домой, заберу кое-что, а потом мы поедем с Лютиком по работе. Пожалуйста, не разнесите квартиру, пока мы не вернемся.

Отпирая дверь, Йеннифэр натянула на себя, вероятно, самую приветливую улыбку из всех возможных и сообщила, что безумно рада видеть маленькую поганку вновь, на что Цири ответила, что с удовольствием бы снова пролила ей лак на платье, если бы он у нее с собой был. Геральт, молниеносно прихватив с кухни пару склянок, практически перенес Цири в спальню и, выходя, сказал:

— На ночь не придем, у нас заказ! — и добавил, сбегая по ступенькам: — Просто везение!

В машине он сунул в руку совсем несчастного после укуса Лютика склянки и приказал отпить из каждой по глотку:

— Нейтрализует вампирий яд.

— И я не стану вампиром? — оживился тот, присасываясь к горлышку.

— Да. Но к сожалению, от наивности и тугоумия у меня лекарства нет.

— …вдруг почувствовала, что, начиная с ног, на меня стало опускаться что-то тяжелое, придавливать. На стене, на фоне ковра, увидела, как находит рыхлая тень, и на спине у меня лежит фигура с большой головой и широкой спиной. И вдруг начался акт. Страх мой внезапно прошел. Ощущение было прекрасным. Уж гораздо лучше, чем с земным существом. Потом было чувство, что меня обернули теплом, блаженством и лаской. Потом тень и тяжесть стали как бы испаряться с боков к середине спины. Исчезло онемение шеи, головы, рук. Ни страха, ни скованности. Я села на кровати, не понимая, приснилось мне или нет. Но ощущение было очень реальным, все-таки не сон. Подруга рядом глубоко спала, она даже не пошевелилась. Эротических снов я раньше никогда не видела.

Все это Лютик записывал на диктофон, кивая и не слыша ни слова из произнесенного длинноногой блонди в шортиках поверх сетчатых колготок и завязанной под грудью блузкой.

— А потом вы не видели того, кто посещал вас? — спросил Геральт, заглядывая за занавески и в шкатулку с побрякушками.

— Почему же… — блонди, представившаяся как Жанетт, метнула на ведьмака плотоядный взгляд, что от Лютика не укрылось. — Он был высокий такой, широкоплечий, крепкий… Пепельный блондин. Похож на вас.

— Это вряд ли, — хмыкнул Геральт. — Такие как я снятся только в кошмарах. Могу я осмотреть вашу спальню?

— Да-да, проходите!

Пока Жанетт шуршала в другой части дома, он тщательно осмотрел помещение, выискивая следы иного воздействия, а Лютик сфоткал висящий на спинке стула лифчик — для личного архива.

— Геральт! — громким полушепотом сказал он, озираясь. — Тут же нет ничего сверхъестественного, да?

— Пока нет, — откликнулся тот.

— Геральт! — Лютик вцепился в рукав его закатанной до локтей рубашки. — Я знаю, что с ней! У нее просто недоёб!

— Это ты из-за шортов так решил? Лютик, нельзя судить о людях по тому, как…

— Простите, что прерываю, — входя, заулыбалась хозяйка. — Ах, где же мои тапки?

Геральт крякнул, когда она бухнулась на колени перед кроватью и прогнулась в спине, заглядывая под нее. Лютик сделал фото — для личного архива. Отыскав какие-то шлепанцы на каблуках, Жанетт процокала обратно, а ведьмак дернул плечом.

— Все равно мы должны проверить, — сказал он.

Спать предполагалось в одной комнате. Жанетт, выключив свет, художественно раскинулась на кровати в малиновом пеньюаре, в то время как Геральт, уложив меч на коленях, сидел в кресле у входа. Лютик, устроившись в соседнем, включил музыку в наушниках и пялился на вырисовывающийся на постели силуэт под джазовые мотивы. Руки чесались — хотелось держать в них гитару, о которой он благополучно забыл, забирая вещи сегодня. Нужно будет попросить ведьмака, чтоб тот отвез его завтра снова, благо, ранка от вампирьего куся уже затянулась и совсем не…

Геральт рядом сердито выдохнул. Лютик сначала испугался, что снова сотворил что-то по случайности, но затем перевел взгляд на хозяйку в пеньюаре и застыл, открыв рот.

— Геральт, она…

— Это энергоинформационная сущность заставляет ее, — сказал тот, медленно поднимаясь. — Паразит ауры, где-то подцепила, а теперь страдает.

— Хрена се страдалица, — сглотнул Лютик, делая пару снимков — для личного архива. — То есть ты хочешь сказать, что она сейчас полирует свой фундук потому, что ее какая-то там сущность заставляет?

— Именно.

— Вот это да! Шок-контент!

— Помолчи!

Геральт, откупорив над постанывающей женщиной пустой пузырек, забормотал что-то на древнем незнакомом языке, и Лютик едва не осел на пол, увидев, как от тела в пеньюаре отделяется розовое облачко и втягивается в склянку, которую ведьмак тут же закрыл. Женщина, всхрапнув, вынула руку из трусиков и перевернулась на бок.

Хорошо, что заплатили им заранее, подумал Лютик, шагая к выходу.

— Геральт…

— Отвечу сразу, — ведьмак повернулся так резко, что Лютик ткнулся ему в грудь. — У тебя такой точно нет.

— Откуда ты знаешь? — засомневался тот. — Вдруг у меня тоже энергососун такой…

— Лютик, — ведьмак тяжело положил руки ему на плечи. — Дрочишь ты сугубо по своей воле.

И пошел к машине. Лютик, поправив шевельнувшийся в штанах орган, негромко проговорил:

— Ага, с тобой попробуй не дрочить.

Шикарная, упругая, налитая округлая ведьмачья задница — зависть женщин от 12 до бесконечности — так и притягивала взгляд, заставляя Лютика засунуть руки в карманы, чтобы не уподобиться давешней розовой сучности. Взглянув на часы — шел второй час ночи — Лютик сел в импалу и подумал, что это даже хорошо, что они так поздно вернутся — девица и монстр будут спать, а уж показать ведьмаку, что ему нужна разовая терапия, он сможет, даже не играя. Причем, кто монстр, а кто девица, он четко понял только после приезда Цири. Йеннифэр, хоть и ведьма, но вполне себе котик, а вот исчадие ада ни с чем не спутаешь.

Дома было темно, и добравшись до дивана наощупь и наголо раздевшись, Лютик даже не стал ничего говорить — Геральт, быстро разоблачаясь, тут же перевернул его на живот и помял крепкими мозолистыми руками, привычными к мечу, его задницу.

Лютик пискнул сдавленно, поднимаясь на четвереньки и жалея только об одном, что не может добраться до жадного и умелого рта — трахаются они уже второй раз, но все еще так и не поцеловались.

— Оо-ох! — Лютик переступил коленями по скомканной простыне, прогнулся и запрокинул голову, а на шее тут же удобно устроилась крепкая мозолистая рука. Такая же — на пояснице, и еще две — на плечах. И вот тут он занервничал.

— Гер-ральт, я… тут…

В отблеске фонарного света сквозь жалюзи ухмыльнулась вампирья рожа, Лютик открыл рот от изумления, но напрасно, поскольку туда тоже толкнулся член. Поменьше, чем у ведьмака, но… Лютик хотел сказать, что стояк у вампиров невозможен — они же дохлые, это все наёб, однако не смог произнести ни звука и покорно забулькал, расслабляя горло и булки.

— Оу, да… Да!

— Приехали.

Лютик распахнул глаза, вытер слюну с уголка рта и торопливо прокашлялся, вылезая из машины. Геральт, толкнувший его в плечо, покачал головой, делая вид, что не замечает вулканической активности в районе его ширинки, хотя Лютик готов был поспорить, что видно ее было на расстоянии десятка метров.