Крылья

Глава 10

Хироки старалась не улыбаться, глядя на Юлю, которая, открывая рот, делала вид, что поет. Они ехали обратно в Санкт-Петербург, водитель маршрутного микроавтобуса на весь салон слушал старую отечественную музыку. Вот Козловская и ерничала: прижимала руки к груди, строя жалобное лицо, закатывала глаза и падала японке на плечо. Той действительно было смешно. Данилова, которая сидела за ними, не обращала внимания на эту дуреху. Закрыв глаза, она дремала. В наушниках играла приятная музыка.

На базе они провели прекрасную неделю. Бассейн, режим сна, хорошее питание. Не говоря уже о том, что каждый вечер все трое отрывались в местном клубе. Ресторан также радовал изысканными блюдами. Обслуживание было на высшем уровне, а местоположение комплекса позволяло отдохнуть от городской суеты в полной мере. Вот девчата и отдохнули.

Козловская притихла. Хироки взглянула на нее. Юля уснула, сползла ей на плечо и вырубилась — это потому, что водитель убавил звук до минимума. Мари отвернулась, откинулась на подголовник и взглянула в окно. Мелко моросил дождь. Капли бились о стекло. Мари зевнула, сонно моргая, потерла глаза. Вспомнила, как вчера они, так сказать, на прощание решили оторваться в клубе. Не напились, но зато сцепились с какими-то панками. Патлатые, угрюмые парни наехали на Козловскую из-за ее, видите ли, громкого голоса. Первой отозвалась на оскорбление Данилова, выйдя вперед, но тут же была отодвинута Юлей в сторону. Она так обложила тех ребят, что у одного из них глаза на лоб полезли — как раз у того, который Юлю и оскорблял. Правда на этом дело не закончилось. Тот здоровяк обозвал ее «шалавой», и Юля, конечно же, налетела на него с кулаками. В итоге их растягивала охрана, а еще в это время позвонил ее отец. Отвечала на звонок Хироки, выскочив с телефоном Козловской в коридор. Голос выдал, поэтому скрыть происшествие не вышло, так что Хироки рассказала честно, как все было, но заверила Алексея, что они в полном порядке. Тот был на какой-то важной встрече, которая, как он пояснил, затянулась, и, уточнив, в котором часу девушки выезжают с базы, повесил трубку.

Мари улыбнулась, еще раз покосившись на подругу, что сопела, приоткрыв рот. Сама Хироки уснуть в маршрутке не могла, слишком трясло. Возвращаться, откровенно говоря, не хотелось. Не видеть Криса неделю, при этом даже не вспоминать о нем — пошло Мари на пользу, чего нельзя было сказать о постоянно терзающих ее мыслях о Никитине. Вот уж кто плотно засел в голове, так это он. Отмахиваться оказалось сложно, да Мари и не пыталась. Поэтому просто принимала то, что испытывала к этому странному человеку, а вслух никому не говорила.

Козловская зашевелилась, проглотила слюни, а Хироки сунула наушники в уши, привычно включила «Сплин» и снова бесцельно принялась глядеть в окно. До Санкт-Петербурга было еще довольно далеко, поэтому Мари позволила себе расслабиться. Пока решила не думать, как явится на работу, как будет пытаться уволиться. Хотя, признаться, остыв, все обдумав, она уже и не хотела бросать эту работу. Может, даже не придется. Майер не пойдет с ней на контакт и хорошо. На этом Хироки оборвала свои мысли, но не успела насладиться покоем, ее телефон, видимо, попал в зону сети. До этого первые несколько дней Мари держала мобильник нарочно выключенным, а бабуля звонила или Юле, или Даниловой. И теперь включенный телефон, поймав сеть, осыпал Мари уведомлениями. Музыку слушать стало невозможно. Хироки, недовольно поджав губы, мазнула пальцем по экрану, сняла блок и начала пролистывать пропущенные вызовы от человека, которого она подписала «Идиот». От него же было одно-единственное сообщение: «Позвони сразу же, как вернешься. Это срочно».

— Слушаюсь и повинуюсь, — иронично пробормотала Хироки, слегка закатив глаза, спрятала телефон в карман, заставляя себя погрузиться в музыку, но теперь это было почти невыполнимо — отвлечься не получалось. — Вот же…

Она вздохнула, думая, перезванивать или нет. Повертела смартфон в руках и едва не умерла от испуга, когда тот зазвонил. На экране высветилось «Идиот». Хироки прижала руку к груди. Сердце выпрыгивало, а к щекам прилила кровь. Разумеется, Илье пришли оповещения о том, что этот абонент в зоне доступа.

— Ответишь, а? — проворчала Юля максимально недовольным тоном, встала и пересела к Миле.

Хироки даже обрадовалась, не хотелось разговаривать при ней.

— Слушаю, — сказала она, все-таки принимая вызов.

— Здравствуй, Мари, — проговорил Никитин, и Хироки почувствовала, как неприятно потянуло под ложечкой, горло сдавило. Да что за реакция такая всего-то на голос? — Устала прятаться от меня, решила вернуться?

Японка вздохнула.

— А я смотрю, вы, Илья Сергеевич, в самом деле верите, что мир вертится вокруг вас, — насмешливо фыркнула Хироки, поднося микрофон наушников как можно ближе к губам.

— А то нет, что ли? Как минимум рассчитываю на твой мир, Мари, другие пусть себе живут спокойно, мне на них плевать. — Илья затянулся. — Далеко еще до города?

— Далеко.

— Домой поедешь? — продолжил допытываться мужчина, на что получил резкий ответ:

— Не твое дело, Илья.

Никитин проигнорировал и спросил еще раз:

— Домой поедешь?

— Тебе зачем?

— Мари, ты какая-то нервная. Помочь расслабиться? Накопилось ведь, наверное.

Хироки чувствовала, как стремительно нарастает злость, сжимала зубы и молчала, глядя в окно. Это немного успокаивало.

Но неожиданно Мари поймала себя на мысли, что в уме прикидывает, а что было бы, если б она прямо сейчас выпалила в трубку: «Я влюблена в тебя, чертов ты ублюдок, но из гордости не подпущу тебя к себе. Ты бессердечный человек, черствый, неадекватный. Мне такой, как ты, не нужен, но… Давай сделаем это. Пожалуйста». Представила реакцию Никитина — не очень-то получилось, потому что нельзя было предугадать его действия — и, вздохнув, включилась в игру. Раз Илье нравится, когда она сопротивляется, тогда Мари будет говорить с ним ласково. Быстро надоест, правда?

План был глупым, и Хироки это понимала, однако все равно сказала мягким приятным голосом:

— Когда-нибудь, Илюша, в далеком будущем, я действительно попрошу тебя сделать мне хорошо. Но не сегодня, ладно?

Повисла многозначительная пауза, после которой Мари поморщилась. Больно резануло по ушам. Никитин загоготал в голос. Причем внезапно так, что Хироки покрылась от испуга и стыда мурашками. Вот же сволочь. В самом деле сволочь.

— Хороша, ой как хороша! — хохотал Илья. — Ты этому долго училась? А голос какой — мед. Ты меня просто наповал, Хироки. До чего же строптивая и хитрая женщина. Нашла ведь ко мне подход! — Никитин опять, слышно было, затянулся, прокашлялся и добавил более сдержанно. — Видела бы ты сейчас меня, Мари… — и многозначительно умолк.

Мари пылала. Не то что щеки горели — вся голова, а уши могли вот-вот отвалиться. Она этот случай запомнит, Илья еще пожалеет, что так унизил ее. Однако в ответ на эти мысли Мари сама себя и пожурила: «Ты чего, дура, хотела? Конечно, он раскусит твою наигранную любезность».

— Ну-ну, не сопи там. Обиделась, что ли? — подначивал Никитин, сексуально понижая голос. — Приезжай скорее — утешу.

Мари сглотнула, облизнула губы и ответила, не дрогнув:

— Весьма умело скрываешь возбуждение за безудержным весельем и шуточками, Илья. Вполне в твоем стиле, — настроилась на его ответ, однако Никитин отчего-то молчал.

Хироки глянула на телефон — вызов не сброшен. Что он там затих?

— Ты права, — неожиданно признался мужчина, чем опалил нутро Хироки, которая даже дернулась, почувствовала, как вспыхнули глаза. — Что я могу поделать, Мари? — добавил Никитин тем же интимным голосом. — Вот так ты на меня действуешь. Экзотический фрукт. Интересуешь. Очень.

Не зная, заказывать себе уже оградку на могилу или же радоваться этому «подарку судьбы», Хироки предпочла ничего. Просто вздохнула и спросила:

— Вы по какому поводу звонили, господин Никитин?

— Ох, этот твой официоз… Аж скулы сводит. Будешь так меня называть во время ролевых игр, а сейчас — просто Илья, — и не давая Мари возможности хоть что-то сказать, заключил: — Мне нужно тебя увидеть.

— Зачем?

— Это сюрприз.

— Уже не хочу ничего знать.

— Не будь такой жестокой, Мари, — усмехнулся Илья, — я лапать тебя не буду, слово пионера.

Хироки проигнорировала эти глупые обещания. Перепалка могла затянуться. Поэтому она бросила:

— Я сегодня устала. Приезжайте в «Рулетку», допустим… завтра.

— Завтра воскресенье.

— Отличный день. Вот и приезжайте.

— У тебя выходной, Мари, — напомнил Никитин.

— Знаю. Поэтому и приезжайте, — хохотнула японка и добавила едко: — Всего доброго, — и нажала на «отбой».

Перестать улыбаться не могла. Скулы все еще пылали. Илья и в краску вогнал, и желание пробудил, еще слегка задел и рассмешил. Потом сверху признание влепил. Ну и человек. С холодком вдоль позвоночника Мари вдруг подумала, что поддается ему простодушно и легко — жуть. Никитин прекрасный манипулятор. Неужто нельзя просто ненавидеть его за все, чего тот накрутил? Но Хироки не испытывала к нему ненависти. Это было плохо. Ничем хорошим такие отношения не обернутся.

***

В воскресенье Хироки проснулась около полудня и, не привыкнув так долго спать, никак не могла раскачаться. Пришлось принимать контрастный душ, после чего она более или менее очнулась и поплелась на кухню варить себе кофе. Пока ждала, включила радио, села за стол и ответила на сообщения в телеграме, которые в общем чате написали Мила и Юля. Они вспоминали тех панков. Еще Козловская говорила в голосовом, что отец пообещал когда-нибудь запереть ее в подвале, а Данилова подшучивала над ней, так же отвечая аудио сообщениями, мол, такая ужасная дочурка выросла – никому не пожелаешь.

Кофе едва не сбежал прямиком на конфорку. В этот день было все как-то лень, женщина чувствовала себя расслаблено. Потому-то она и подскочила на месте, когда в дверь позвонили. Было около часу дня. Хироки замерла, не понимая, кого принесла нелегкая. Тревожность обострилась, подскочила до отметки «критическая», и Мари постаралась не запугивать саму себя. Встала, направилась в прихожую, мельком взглянув на свое отражение, но тут же рывком вернулась к зеркалу. Так, ладно. Подумаешь, пижама. Что такого? Ну, широкие штаны — зато удобные. И плевать, что тонкий свитшот жутко растянут. В дверь продолжали звонить, так что Хироки просто пригладила волосы и посмотрела в глазок. Цветы. Алые розы — вот что она увидела. Человек прятался за букетом. Ну что за черт? Если это Кристоф… Но что-то подсказало — это вовсе не он. Теперь Мари вообще не хотела открывать, однако звонить все не переставали. Ладно, хорошо, Хироки не трусиха. Кивнула себе и щелкнула замком, вставая так, чтобы незваный гость не вошел — удержала распахнутую дверь рукой, а второй уперлась в косяк, даже пальцами вцепилась изо всех сил.

— Ну и? — выдавила она раздраженно. — Что за дятел тут долбится в мою дверь?

— Ничего романтичнее не слышал. — Лицо с мечтательной улыбкой выглянуло из-за огромного букета. — Дятлом меня еще не называли.

— Все бывает в первый раз, господин Никитин, — растянула губы в наигранно радостной улыбке Мари, сверля Илью враждебным взглядом. — Зачем пожаловали? Я же просила приехать в «Рулетку», а не сюда.

— Ты не просила, солнышко мое, ты меня буквально отшила, — Никитин, надвигаясь на женщину, проталкивал ее в квартиру, и если бы не цветы, Хироки оборону держала бы до последнего, но не вышло. — А я не привык, чтобы меня отшивали. Поэтому… — Он захлопнул дверь, сам же запер ее и, ткнув букет Мари в грудь, одновременно снял обувь и пальто. Огляделся по сторонам. — Поэтому я пришел к тебе домой. Моя гордость позволяет мне сделать первый шаг к примирению. Не то что какие-то там самоуверенные японки со своим упрямством, — щелкнул женщину по носу и прошел на кухню. — М-м, кофеёк! Чудненько! — донеслось оттуда.

Хироки скрипнула зубами, отодвинула букет, принявшись его разглядывать, и молча признала — цветы прекрасные, изумительно пахнут и ко всему этому еще и дождем обрызганы. Потрясающе, если честно. Мари насупилась. Пошла в ванную. Там заткнула слив раковины и, положив в нее цветы, налила воды. Не хотелось носиться в поисках вазы перед Никитиным. Но в одном себе женщина отказать не смогла — наклонилась и зарылась носом в бутоны, втянула тонкий аромат. Цветов ей давно не дарили. А получать их так волнительно. Или это потому, что подарены они Ильей?

— Нравится, значит, — мягко с улыбкой прозвучало со стороны двери, и Мари, резко выпрямившись, не решилась посмотреть на Илью. Была уверен, выглядит тот победителем, однако все равно повернулась спустя несколько секунд удушливого сопротивления. — Я рад, — сказал мужчина, попивая кофе из кружки Хироки, и глаза его в электрическом освещении были темными, и не смеялся он вовсе.

— Спасибо, — тихо ответила Мари, глядя пристально, потом прочистила горло и добавила тверже: — Зачем ты здесь?

Илья оперся плечом о косяк, одну руку пряча в кармане брюк. Он либо из офиса, либо в офис — одет был в синий костюм, поверх черной рубашки. При галстуке, причесанный, выбритый. В общем, выглядел ухоженным. Не то что Хироки. Серая мышь на его фоне. По крайней мере, ей так казалось.

— Я хотел извиниться перед тобой, — прямолинейно заявил Илья, наблюдая за женщиной, и прекрасно видел, как та смущена, растеряна, буквально не знает, куда деваться.

Видимо, маленькая мрачноватая ванная сейчас казалась Мари еще меньше. Она дышала немного отрывисто, и ее щеки были розоватыми. Пока женщина перебирала пальцами лепестки роз, горящие голубые глаза скользили по ее телу, спрятанному в нелепой пижаме. Зачем она вообще нацепила это тряпье? Однако Илья не мог отрицать — Хироки настолько обаятельная, что даже в этом наряде выглядит мило. А, может, это все потому, что Никитин до сих пор помнит ее тело? Странно, не правда ли? А он и правда помнил. Только тогда это была совсем девчонка, а сейчас… И все же Илье было любопытно, так ли хорошо пахнет кожа Мари, как пахла тогда? Дурман. Сколько бы Никитин сейчас не зажимал Хироки, было мало, словно все никак не мог ее прочувствовать до конца. Это так раздражало.

— Извиниться? — повторила Мари, взглянула на мужчину и двинулась к нему, надеясь, что тот уступит, отойдет в сторонку, но нет. Теперь Хироки стояла прямо перед ним. Только кружка, которую мужчина держал на уровне живота, и разделяла их. Мари уловила тепло и аромат напитка. — Тогда извинись уже и уходи.

Никитин поднес кружку ко рту, выпил еще и, склонив голову набок, мило улыбнулся.

— Хорошо. Прошу прощения, Мари, что так долго не забирал тебя у Майера…

— Придурок… — дернулась было Хироки толкнуть его в грудь, но тот, рассмеявшись, хоть и отодвинулся, все равно поймал ее за руку.

— Не злись, это просто шутка.

— Тогда не шути, — рявкнула Хироки ему в лицо, — просто извинись и проваливай.

Илья, резко отвернувшись, потащил Мари на кухню, а там с такой силой опустил кружку на стол, что, поразительно, как та не разбилась. Зато остатки кофе расплескались. Хироки вздохнула, вырвала свою руку, взяла полотенце, что лежало у мойки, и принялась вытирать стол. Тогда и была остановлена. Илья прижал ее ладонь сверху, при этом вплотную стоя за спиной.

— Прекрати, — процедила Мари, сразу уловив смену настроения Никитина, и застыла столбом, когда тот, проведя носом по ее шее, пробормотал:

— Прости меня, правда. Не думал, что буду так на тебя давить.

— То есть ты не сожалеешь, что разрушил мои отношения? — глухо отозвалась японка, чувствуя себя неловко в этой позе, а Илья руку так и не отпустил.

— Какого хрена я должен об этом жалеть? — грубовато резанул он и развернул женщину лицом к себе. Та уперлась ягодицами в стол, почти садясь на него. — Хочешь вернуться к нему? — вглядываясь в глаза Мари, спросил Илья. — Ты сама это начала, лапуля. Я лишь наблюдал, как ты краснеешь и отводишь глаза. Даже школьник догадается, что скрывается за таким поведением. Я просто подыграл тебе.

Обдало лютым холодом. Что он несет?

— И сейчас играешь? — нахмурилась Мари, даже не представляя, какими черными стали ее глаза. Илья не моргал, наблюдая за их выражением.

— А что, похоже на то?

— Вопросом на вопрос. Так сложно ответить прямо? — голос японки звучал все более глухо, она внезапно почувствовала такой упадок сил, будто из нее высосали жизненные соки. Это все из-за всплеска адреналина. Теперь, когда немного отпустило, стало нехорошо. — Скажи честно, как я тогда.

Напряженно глядя на то, как взгляд Никитина опустился к ее губам, женщина сжала зубы. Илья переместился так, что Мари, дернувшись, вцепилась в его плечи, иначе легла бы спиной на стол. Никитин был заметно возбужден. Впрочем, Хироки тоже.

— Не играю.

Мари, все-таки упав на стол, смела рукой кружку. Та звонко разбилась об пол, разлетевшись на осколки. Илья удержал ее, и та села на краешек, и сама не поняла, когда это они впились друг в друга. В висках пульсировало. Мари обнимала Илью, положив руки ему на спину, и грудью чувствовала его тяжелое сердцебиение. Значит, правда не играет? Значит, ему не все равно?

Не в силах здраво мыслить, Мари вспомнила об обещании Ильи не лапать ее, но, попытавшись отодвинуться, была остановлена. Мужчина удерживал ее, положив руку на затылок, чуть сжимая ее волосы. Второй же гладил горло, ключицы, плечи. Терся об нее, возбуждая все больше. В итоге, подсунув руки под ягодицы, рванул ту на себя. Хироки, возмущенно вскрикнув, упала спиной на стол, и не успела даже слова сказать, как Никитин, сдернув с нее штаны, прикусил кожу на бедре, быстро расстегивая свои брюки. Волосы из-за того, что их трогала Мари, растрепались и теперь падали мужчине на глаза. Он дышал, приоткрыв рот, его грудь тяжело вздымалась, когда он принялся стимулировать Мари пальцами, водя по клитору. Облизал вторую ладонь и обхватил свой член. Глядел на женщину из-под полуопущенных век, Мари снова пыталась отбиться, не веря в происходящее. Совесть проснулась, оказывается. Или стыд. Или черт пойми что. Но она все хваталась и хваталась за руку Ильи, пока тот не ввел в нее сразу два пальца. Тогда Хироки, простонав, вновь откинулась на спину и, свесив голову с края, зажмурилась. Сразу стало хорошо. Волна возбуждения была сильной. Женщина чувствовала, как истекает смазкой, а потом ошарашено вскинула голову, уставилась на горячий член, что скользнул между ее сжатых бедер, не входя внутрь. Илья закинул обе ее ноги себе на плечо. Наклонился и, придавив руки Хироки к столу, интенсивно задвигал бедрами. Все врезался и врезался, ударяясь о задницу Мари пахом, торопясь кончить, и от того, как его разгоряченный член терся о ее к****р, та стиснула зубы, опять же запрокидывая голову, и тяжело простонала, достигая оргазма. Илья добился своего. Выпрямился, вновь развел ее ноги, смочил в ней пальцы, чтобы тут же активно задвигать влажной ладонью по члену. Теперь он был близок к разрядке. Он активно заработал рукой, коротко поцеловав колено женщины, и закрыл глаза, сдавленно выдыхая. По телу пробежали мурашки. Сперма брызнула на живот Мари. Волна за волной расслабляли тело. Никитин удерживал женщину на месте, пока немного не успокоился.

Отодвинулся и оглядел результат. Вся кофта той была перемазана. Сама она, обнажив горло и груди, свисала со стола — растрепанная и с красным лицом. Никитин потянул ее на себя, усадил. Поцеловал в потный висок и вышел. Хлопнула дверь ванной.

Хироки сидела на краю стола. Она не будет ныть в этот раз. Случилось и случилось. Будто не ясно было, что это рано или поздно все равно произойдет. Разум оставался холодным, а вот в груди кипел гнев. На себя. Ну и тряпка же она. Никитин членом махнул, как она уже сразу распласталась. Никакой гордости.

С тяжелым сердцем женщина сползла на пол, надела штаны, а свитшот обтянула. Открыла на кухне окно. Слишком очевидно пахло сексом. Музыка по радио раздражала — выключила. За спиной опять раздался хлопок, потом шорох одежды. Будучи уверенной, что Никитин сейчас же молча уедет, Хироки дико испугалась, когда тот подошел к ней. Даже не спросил, можно или нет, взял и закурил.

— Мари, повернись.

Хироки проморгалась, прикинула, нормально ли выглядит, и обернулась к мужчине. Разумеется, тому нужно было убедиться, что Мари в порядке, что не будет этих драматичных заламываний рук. Действительно, пусть Хироки и смотрела на него диким волчонком, но смотрела прямо в глаза. Смело. Илья улыбнулся.

— Ты знаешь, где я живу, Мари, — проговорил он. — Если что-то вдруг… Ну ты поняла. Приезжай. В любое время.

— Не нужно.

Сил хватило говорить спокойно, несмотря на то, что после этих слов Ильи захотелось помыться. Как будто шлюха какая-то, которой покровитель предлагает помощь в случае чего. Может, еще и денег оставит за обслуживание? Мари передернуло.

— Потом решишь, нужно или нет, — отозвался Никитин, насквозь видя Хироки. — Мне пора. Надеюсь, ты хорошо перенесешь то, что мы сейчас сделали. Не накручивай себя, лапуля. Пока что я никуда не денусь. Тебе не о чем беспокоиться.

Если бы Хироки была чуть более психованной, сейчас же запустила в Илью сковородкой. Прямо вот в его красивую физиономию. «Пока что», говорит. Сукин сын.

— Тебе тоже не о чем беспокоиться, Илюша, — улыбнулась она, — потому что мне совсем неинтересно, будешь ты рядом или нет. Спасибо, что так горячо извинился. Мне понравилось. Дверь вон там, если что, — указала рукой в нужном направлении, обошла мужчину, который следил за ней тяжелым взглядом, и, схватив из-под мойки веник, принялась сметать осколки кружки.

Никитин не докурил — затушил, ткнув сигаретой в раковину, выбросил в ведро под ней и прошел в прихожую. Молчаливое задумчивое состояние не сулило ничего хорошего. Он обидел Хироки? Наверняка ведь задел ее своими словами. Но и та хлестала, не особо заботясь о его чувствах. О каких чувствах? Да хоть даже не о них — о самолюбии, допустим. Так и дает по роже раз за разом репликами. А что Илья? Бесится, вот что. Неприятно, между прочим, выслушивать такое. Он ведь сам не планировал трогать Мари, но что он может против ее привлекательности? Нравится ему эта женщина. Куда деваться? Обещал себе не встревать в ее жизнь — план провалился. Бывает, даже у Никитина такое. Он привык делать то, что хочет, а сегодня он захотел Мари на столе. Сделал.

Уже в машине, выезжая со двора, мужчина покачал головой, сам над собой посмеиваясь. Вот и правда — извинился, называется. В принципе, обоим понравилось, так что… Хорошие извинения. Да и в офис он теперь явится как человек, а то чаще будто зверь, который постоянно рвется кого-нибудь загрызть.

Кожа впитала запах Мари. Илья все улыбался, прокручивая в голове этот быстрый недосекс снова и снова. Хироки выглядела чертовски соблазнительной. И да, она одурительно целовалась.