Ты скажешь мне «да», Крошка

Глава 15

Марина

Хлопнув дверью, я ухожу к себе. В комнате торопливо шагаю из стороны в сторону. Злюсь, удивляюсь, снова злюсь. И так по кругу.

— Оказывается, я теперь боюсь, что влюбляюсь! — бурчу, взмахнув руками. — Отлично! А то, что у тебя пистолет за поясом, так это ничего страшного! Этого я не боюсь, значит?!

Раздраженно стиснув зубы, я остановлюсь посередине комнаты и скрещиваю руки на груди.

А ведь не боюсь...

Я вообще его не боюсь. Несмотря на то, что о нем услышала в последние дни. Грязный бизнес, оружие, похищение людей – вот три здоровенных, красных флага Романа Зареченского. Я уверена, если копнуть поглубже, обнаружится еще много чего «интересного».

Но меня это почему-то совсем не отталкивает. Я с ним целовалась. А десять минут назад вообще пришла к нему в спальню, чтобы лишиться с ним девственности!

А он что? Взял и отказал мне! Выставил меня! Видите ли, его волнует, что я не готова!

— Врет, — киваю самой себе, притаптывая босой ногой по ковру. — Хочет поиздеваться.

Ему ведь все равно, готова я или нет. С какой радости он будет задумываться о моем состоянии? Полный бред.

Я всего лишь хотела, чтобы этот кошмар закончился. Чтобы мы занялись сексом и после этого Зареченкий не трогал меня. Не приближался, не прикасался и никак не контактировал, потому что я…

Действительно боюсь влюбиться. И теряю голову от его поцелуев.

— Черт… — сердито шиплю, качая головой.

Тяжело вздохнув, смотрю перед собой и стараюсь больше ни о чем не думать.

Но как же бесит! Как же мне не нравится, что я испытываю что-то к этому бандиту! Лучше бы я его боялась! Лучше бы он был мне противен! Это, по крайней мере, было бы нормой! Потому что мое влечение к нему – абсурдно!

Особенно, после того, как во мне разочаровались сестры. Я ведь должна быть для них примером. Всегда им была. А сегодня… они едва пальцем у виска не покрутили. Просто встали из-за стола и ушли.

Резко скинув с себя халат, я надеваю белье и комплект шелковой пижамы. Заявилась к Зареченкому голая, как какая-то… прости господи. А он еще и нос воротит! Можно подумать, я так сильно этого хотела! Да я вообще не хотела!

«В глубине души ты этого хотела» — насмешливо шепчет внутренний голос.

Скрипнув зубами, я выключаю ночник и, упав на кровать, накрываюсь одеялом. Проворочавшись несколько часов, наконец-то засыпаю и открываю глаза только под утро.

Бегая настороженным взглядом по светлой комнате, жду, когда дверь в мою комнату распахнется и заявится Роман с какой-нибудь новостью. Например, скажет, что мы едем на осмотр. Или на роспись. Или придумает еще что-нибудь в этом роде. Я уже не знаю, чего от него ожидать.

Но время идет, а его все нет. Не спеша расслабляться, я поднимаюсь с кровати и ухожу в ванную, чтобы умыться и привести себя в порядок. Затем, переодевшись в простой лонгслив и джинсы, спускаюсь вниз, на кухню.

Но вместо Романа встречаю Аллу и в ту же секунду опускаю взгляд вниз. Я совсем забыла, что вчера натворила. Помню, как крушила гостиную лишь мутными фрагментами. Не соображала, что делала.

— Доброе утро, Марина, — слышу вполне спокойный и даже доброжелательный голос Аллы. — Проходите, я накрыла на стол.

— Извините меня, — негромко говорю я. И, переборов себя, все-таки поднимаю взгляд на женщину.

Она смотрит на меня с удивлением. Слегка округлив глаза, сдвигает брови на переносице.

— Вы извиняетесь? Передо мной? — уточняет Алла.

— Ну да, — заправив прядь волос за ухо, подтверждаю я. И, облизнув губы, продолжаю: — у меня был нервный срыв, понимаете? Я сильно перенервничала. Так что мне жаль, что вы это увидели.

Домработница несмело улыбается. А потом и вовсе смеется.

— Да ничего страшного! Сегодня я займусь гостиной, не переживайте.

— Я помогу вам, — тут же говорю я.

— Что вы, — подняв брови, она кладет руку на грудь. — Не нужно!

— Я помогу, — повторяю я. Улыбнувшись Алле, прохожу вперед и, окинув накрытый стол быстрым взглядом, покусываю губу. Несколько секунд колеблюсь, затем все-таки снова поворачиваюсь к домработнице и, изобразив самый равнодушный вид на свете, интересуюсь: — А… Зареченский где?

— Роман Дмитриевич уехал час назад, — отвечает Алла. — Сказал, что вернется только вечером.

— Отлично, — расплываюсь в довольной улыбке я. — Вот теперь можно и позавтракать.

Слегка улыбнувшись в ответ, женщина качает головой и уходит. А я сажусь за стол и спокойно завтракаю, наслаждаясь этим утром. Нет Зареченкого – значит, нет проблем. Меня ждёт спокойный день. Это ведь замечательно.

После завтрака я выхожу на улицу и дышу свежим воздухом, меряя шагами зеленую территорию двора. А потом помогаю Алле разбираться с кошмаром, который я учинила.

Вместе мы выкидываем крупные осколки стекла, испорченный телевизор и журнальный столик, испещренный кривыми трещинами. После уборки я уговариваю Аллу выпить вместе со мной по чашке чая.

— Не удобно как-то, — признается она, озираясь по сторонам. — Я обычно пью чай у себя, в домике для персонала.

— Ничего страшного не случится, если мы попьем чай на этой кухне, — успокаиваю ее я. — Берите конфеты. Шоколадные любите?

Улыбнувшись, Алла отказывается, но я все равно кладу рядом с ней горсть конфет.

— Угощайтесь. После проделанной работы мы имеем право немного отдохнуть.

— Главное, не наглеть, — раздается сзади нас голос Романа и мы с Аллой синхронно оборачиваемся.

Зареченский стоит в дверях. Как всегда, одет с иголочки. Невозмутим и красив, зараза. Когда он ловит мой взгляд, я отворачиваюсь. Зато Алла тут же подрывается с места, едва не пролив чай.

— Извините, Роман Дмитриевич, — виновато лепечет она. — Будете ужинать? Мне накрыть на стол?

— Сейчас не буду, — отвечает он. И, смерив ее насмешливым взглядом, со вздохом добавляет: — садись уже. Чай стынет.

Алла послушно садится за стол. А Роман, развернувшись, уходит, не сказав мне ни слова. Проводив его подтянутую фигуру задумчивым взглядом, я подношу чашку к губам и делаю глоток ароматного чая. Ну и славно. Так даже лучше. Пусть и дальше не обращает на меня внимания.

Однако, Зареченский не подходит ко мне ни на следующий день, ни через неделю. Даже здоровается со мной через раз!

Между нами больше ничего нет. Ни поцелуев, от которых дрожь по телу, ни откровенных прикосновений, ни диалога. Роман ограничивается лишь приветствием. Без дурацких шуток и пошловатых комплиментов.

Я не понимаю, что с ним. Он уезжает рано утром и появляется дома только под вечер. А я… как идиотка, каждый раз подхожу к окну, высматривая его, либо прислушиваюсь к шагам в коридоре и жду, что он зайдет ко мне.

Но этого не происходит. И мне бы радоваться, что я остаюсь нетронутой, но у меня почему-то не получается. Если Роман передумал, то мне здесь делать нечего. Жаль только, что дом окружен вооруженными людьми – я бы давно смогла сбежать, пока Зареченкого нет дома.

Но, возможно, сбегать мне не придется. Возможно, я больше ему не нужна. И он… больше не хочет видеть меня в качестве своей будущей жены. Пусть и фиктивной.

В этом случае, я просто обязана поговорить с ним. И если это так, Роман отпустит меня. Должен отпустить. Иначе зачем я ему здесь? Ведь между нами ничего нет. И, похоже, уже никогда не будет.

«Только не плачь» — ехидно шепчет внутренний голос.

Закатив глаза, я игнорирую его. Не внутренний голос, а предатель какой-то.

Отложив книгу, я поднимаюсь с кровати и тихонько шагаю к окну. Обычно, Зареченкий приезжает примерно в это время. Я просто дождусь его и поговорю с ним.

Разглядывая вечернее небо с мелкими, сияющими бусинами звезд, я упираюсь ладонями в подоконник. Но когда замечаю, как распахиваются кованые ворота, торопливо выхожу из дома и спускаюсь на первый этаж.

Меряя прихожую быстрыми шагами, жду Романа. Казалось бы, дойти от машины до дома занимает меньше минуты. Но Зареченского нет слишком долго.

Не выдержав, я резво иду к двери и, открыв ее, замираю, встретившись взглядом с Романом. Он стоит на пороге, опираясь рукой о стену дома и смотрит мне прямо в глаза. Хмуро, напряженно, немного растерянно. Наверное, не ожидал меня увидеть.

— Я ждала тебя и хотела пого… — начинаю было я, но, опустив взгляд ниже, замечаю кровавое пятно, расползшееся по его белоснежной рубашке. И по моей спине резко пробегает ледяной холод. — Тебя… ранили?