И жили они долго

Глава 1.2

Густой туман — вот что я увидела, выглянув с утра в окно. Пасмурное небо нависало над домами, как и в детстве. Я грустно вздохнула, смотря на молочную дымку между домами и понимала, что к такому виду ещё нужно привыкнуть.

Несмотря на размер квартиры Кости, полноценная ванная комната была только одна. К удаче отец встал раньше и к моему выходу из комнаты уже суетился на кухне, готовя завтрак. Коротко поздоровавшись, я поспешила в ванную, борясь с соблазном прямо сейчас сесть за стол: по всей квартире разливался аромат свежезаваренного кофе, румяных тостов и яичницы. Мой любимый набор.

Наспех умыв лицо и расчесав непослушные пряди, я собрала волосы в высокий хвост. Несколько коротких прядей выбились из-под резинки и были отправлены в ссылку — то есть, за ухо.

Прошмыгнув из ванны в свою комнату, я сменила любимую пижаму с оленями на одежду, более подходящую для школы. К счастью, в ксертоньской гимназии не было формы. Разве только синие джинсы носить запрещалось, но у меня отродясь таких в гардеробе не водилось. Раскрыв дверцы шкафа, я заглянула внутрь, пытаясь вспомнить, что из одежды привезла с собой. Большего всего в моём гардеробе преобладала «лесные» палитра, как окрестила её мама: то есть все оттенки зелёного, коричневого и чёрного, с редкими находками белого цвета на самых дальних вешалках. Немного поразмыслив, мой выбор пал на суженные книзу чёрные джинсы и тёмно-зелёную кофту с V-образным вырезом, которую я решила надеть поверх белой майки на тонких бретельках. Не представляя, как сильно топят в местной школе, одеть вниз что-то лёгкое казалась более, чем осмотрительный: случалось, что в ростовской школе по ошибке отопление включали даже в мае. Чего я могу ожидать от Ксертони в начале сентября, оставалось загадкой, поэтому лучше триста раз подстраховаться, чем позже причитать.

Я вернулась на кухню, когда Костя уже раскладывал яичницу по тарелкам. На столе с вечера было убрано, не хватало только столовых приборов. Поочерёдно открывая выдвижные ящики, я пыталась вспомнить, где лежали вилки. Память меня подвела, поэтому обнаружить желаемое удалось лишь случайным образом, в самом близком к раковине ящике. Выудив пару ножей и вилок, я прихватила со столешницы сахарницу и поставила всё на стол.

Ели молча, но с аппетитом. Я скучала по простой, домашней стряпне. Не то чтобы Мария не умела готовить, скорее просто не любила. С ранних лет я училась готовить и неплохо в этом преуспела, облегчая маме жизнь. Однако, пока сам суетишься у плиты, пресыщаешься приятными ароматами. Когда дело доходит наконец до еды, уже не улавливаешь и половины. Именно поэтому ни одна яичница в мире не могла быть для меня вкуснее той, что с любовью приготовил Костя.

Помимо ритмичных лязгов ножей по поверхностям тарелок, тишину в зале нарушал монотонный голос ведущей программы новостей. Даже полчашки кофе спустя, мне не удалось прогнать сон до конца, отчего слова превращались в неразборчивый шум. Только после видеоряда с кадрами разрушенных домов и горящих машин стало ясно — произошла трагедия. Диктор же беспристрастно произносила заготовленную кем-то другим речь. Глаза стеклянные и пустые. Ничего не выражая, они смотрели в камеру, словно трагедия о которых женщина вещала с экрана на всю страну, не имела никакого значения. Последний кусок яичницы встал комом в горле от мысли, что можно оставаться равнодушным, в то время как мир рассыпается на части и собрать его никто не в силах.

***

Костя любезно подвёз меня до школы. Путь был не близким, но, к моему удивлению, трасса пустовала, будто ни один горожанин не спешил в столь ранний час на работу. Придерживаясь скоростного режима, отец вёл машину, держа руль непринуждённой хваткой. Смотря на него казалось, что нет ничего более естественного, чем управлять автомобилем, но я уже знала, как обманчиво впечатление.

Один раз мама выехала со мной в поле и предложила поменяться местами: узнать каково это — водить машину. Мария почему-то считала, что она, как мать, просто обязана сделать это, а не профессиональный инструктор. Позднее я подумала, что у мамы просто не было средств его нанять.

Никогда больше я не испытывала такого страха, как вмиг, когда моя нога отпустила педаль сцепления и машина рывком дёрнулась вперёд, а после и вовсе заглохла. Мне тряхнуло так неожиданно, что затылком я ударилась о подголовник и вскрикнула. Вслед за мной испугалась и мама, машинально дёрнув за ручной тормоз. Так закончился, едва не успев начавшись, мой водительский опыт. В тот день я зареклась, что никогда больше не сяду за руль. Не все люди рождены для вождения. Да и у пассажиров куда больше привилегий. Сидишь себе, наслаждаешься лесным пейзажем, проносящимся изумрудным вихрем за окном. Никакой ответственности, никакого контроля, никакого стресса — сплошное удовольствие. Ещё и музыку выбираешь, если водитель не против. Красота, а не жизнь.

Мой мнимый прагматизм разбился о голос Кости:

— Нужно подумать, как быть с утренними поездками в школу, — начал он: — У меня не всегда будет получаться тебя подвезти. График дежурств сейчас не стабилен, люди потихоньку возвращаются из отпусков, и даже у нас в городе растёт преступность. Как новую трассу открыли, так работы не продохнуть. Ещё этот проклятый сезон картофеля: фуры мотаются туда-сюда, прикрывая под клубнями всякую контрабанду, а мы, как трюфельные свиньи, вынюхиваем. Чужих в Ксертони стало столько, кошмар! Ещё и девушки молодые принялись пропадать.

Отец обернулся и серьёзно посмотрел на меня, произнося последнюю фразу, проверяя, слушаю ли. Удостоверившись, что завладел полностью моим вниманием он, а не проносящиеся за окном сосны, Костя продолжил, вновь переведя взгляд на дорогу:

— Сейчас темнеет уже раньше. После занятий мой коллега тебя подбросит. У него такая ярко-синяя четверка, быстро заметишь на парковке. Сегодня постараюсь раздобыть велосипед. Пока совсем не похолодало — самое то. Вон там, видишь, — он указал пальцем в сторону дороги, не снимая руку с руля: — Чуть ниже уровня дороги идёт узкая тропинка, ближе к лесу, асфальтированная. Вот по ней прямиком доедешь до дома. Нужно будет только свернуть у указателя...

— ... на Буград. — закончила я за отца, догадавшись: — Если что, спрошу у одноклассников дорогу. Наверняка кто-то живёт поблизости.

Костя пожал плечами.

— Очень может быть. Я, честно говоря, не в курсе, кто будет в твоём классе. Ребята всякие, конечно, есть. Даже в гимназии, — отец слегка свёл брови, что не ускользнуло от меня, но лишь на мгновение, — В любом случае, ты найдёшь с кем подружиться. Не понравится, успеешь перевестись в общеобразовательную.

Оптимизма у Кости хватало на двоих. Мне бы хотелось поддаться хорошему настроению отца, вот только трепет в груди с каждым километром нарастал, перед лицом неизвестности. Мысль о том, что в маленьком городе навряд ли кто рискнёт обидеть дочь полицейского, успокаивала, но недостаточно. Приходилось тешиться идеей о возможном переезде после нового года, когда у отчима закончится игровой сезон. Полгода я ведь смогу прожить без друзей, правда?