Негодяй

6

   - Я всем придумываю прозвища.

   - Для меня ты тоже придумал? - спросил он, а в глазах его плясали искорки.

   - А как же.

   - Какое?

   - Профессор Доуэль. Он был очень умным.

   Выходя из комнаты, я слышал, как он тихо повторял:

   - Профессор Доуэль, очень умный...

   В начале девятого я добрался до низкого каменного здания, стоявшего неподалеку от шоссе. Небо опять хмурилось, в воздухе чувствовалась сырость. По сторонам запотевшего ветрового стекла скатывались мелкие капельки влаги. На дороге висел знак: "Управление областной полиции". Я поставил машину возле него.

   Майор Брошин ждал меня. Когда я вошел, он кивнул и отложил пачку бумаг, которые читал перед этим. Я бросил шляпу на пустой стол и придвинул себе стул.

   - Нарик передал ваше приглашение, - сказал я. - Какие новости?

   Он откинулся на спинку вращающегося кресла и постучал карандашом о стол.

   - Мы нашли машину Аджоевой.

   - Слышал. А ее пока не нашли?

   - Нет. Дверца была открыта, и тело могло унести течением. Если так, найти его будет не так-то просто. Оно все тащит за собой. Знаете, река Нева впадает прямо в залив.

   - Это только предположение. Ее могло и не быть в машине.

   Он прикусил карандаш.

   - Судя по всему, она находилась там. Видны четкие следы покрышек, где водитель умышленно свернул с дороги, не доезжая до ограждений моста. Кроме того, машина шла с большой скоростью. Она упала в пятидесяти метрах от берега.

   - Вы ведь не из-за этого вызвали меня? - перебил я его.

   - Быстро соображаете, Инар.

   - Майор, терпеть не могу официальности.

   - Ладно, Ушагов. История с похищением - вот что меня интересует.

   - Считаете, есть связь?

   - Связь может быть, если Аджоеву убили.

   Я улыбнулся.

   - Вы и сами быстро соображаете.

   Еще раз я повторил всю историю, начиная со звонка Аханова при аресте. Он слушал внимательно и не произнес ни слова, пока я не кончил.

   - И что вы об этом думаете? - спросил он.

   - Кто-то неплохо потрудился.

   - Вы подозреваете, что оба дела как-то связаны между собой?

   Я взглянул на него, прищурясь.

   - Не знаю... пока. Для похищения неудачно выбрали время. Похититель рассчитывает на деньги. А этим даже не удалось скрыться со своей жертвой. Вообще говоря, сомнительно, чтобы одного и того же человека пытались похитить дважды, но ведь Ерканян хотел замять дело из опасения огласки. Этим он снова ставил мальчишку под удар. Вероятно, похититель, взбешенный провалом своей затеи, ошивался поблизости, ожидая случая сквитаться с Ерканяном, и увидел свой шанс, когда тот направился к Аджоевой.

   Брошин достал сигареты и предложил мне.

   - В таком случае, деньги не были главным мотивом. Похититель, у которого сорвалось дело, обычно старается побыстрее и подальше смыться.

   Я закурил и выпустил в потолок облако дыма.

   - Вообще, мутное дело, верно?

   Брошин согласился.

   - Вы знаете, что Ерканяну и так недолго оставалось жить?

   - Нет. А что? - его, похоже, удивила неожиданная перемена разговора.

   - Представьте себе такую картину, - сказал я. - Ерканян знал, что он не жилец на этом свете. В лучшем случае, он протянул бы еще пару лет. За каждым преступлением лежит мотив, как бы глубоко он ни был запрятан, в девяти случаях из десяти мотив самый простой - деньги. У него целая куча родственников, которые только и ждали, когда он откинет копыта. Один из них мог узнать, что в его состоянии любое потрясение способно угробить Ерканяна. Он сговорился с кем-то устроить похищение, а когда оно кончилось ничем, решил действовать напрямик. Он убил его, сделав так, что подозрение пало на Аджоеву, потом убил ее и для большего правдоподобия инсценировал самоубийство в приступе раскаяния.

   Брошин спокойно улыбнулся.

   - Вы проверяете меня на сообразительность? Я мог бы понаделать дырок в этой истории, стреляя из пугача. Брать для такого дела подручных - значит напрашиваться на шантаж и потерять все, ради чего старался. Ерканян сам как-то причастен ко всему этому, потому что он что-то искал в квартире Аджоевой. Попробуйте еще раз.

   Я рассмеялся.

   - Нет смысла. У вас на все готов ответ.

   Он подвинул мне через стол бумаги.

   - Здесь показания всех, кто был в доме. Расхождений как будто нет. По их словам, никто не выходил из дому, значит, ни у кого не было возможности прихлопнуть Ерканяна. Это опять указывает на кого-то постороннего.

   Я просмотрел протоколы показаний. Маловато. Показания каждого помещались на одном листке и занимали едва четверть страницы. Помимо кратких сведений о себе, все отделались утверждением, что улеглись в постели и не вставали до того момента, когда я созвал их утром в гостиную.

   Я вернул бумаги Брошину.

   - Кто-то врет. Больше ничего?

   - Мы не стали выжимать из них информацию, хотя Артуру Аноняну и хотелось. Кто соврал?

   - Кто-то. Олег Аханов сказал мне, что ночью слышал, как кто-то спускался по лестнице.

   - А может, он слышал вас?

   - Нет, это было раньше.

   - Мне он ничего не говорил.

   - Вероятно, боялся, что кто-нибудь опровергнет его слова, просто, чтобы очернить его, если он не смолчит. Вообще-то я почти обещал ему, что сначала разберусь с этим сам.

   - Ясно. Ерканян хоть раз говорил с вами доверительно?

   - Нет. Я не так давно его знаю. После похищения он нанял меня охранять сына, пока он не убедится, что опасность миновала.

   Брошин бросил карандаш на стол.

   - Мы тычемся вслепую, - сказал он отрывисто. - Для убийства Ерканяна была какая-то причина. По той же причине убили Миру Аджоеву. Пожалуй, нам сейчас следует сосредоточиться на поисках ее трупа. Когда мы убедимся в ее смерти, у нас, по крайней мере, будет с чего начинать. А пока я считаю доказанным, что ее нет в живых.

   Я встал, собираясь уходить.

   - Я ничего не считаю доказанным, майор. Если она убита, ее можно сбросить со счетов, если нет - она остается под подозрением. Я тут покручусь, посмотрю, что получится. Что делает Артур?

   - Он тоже не желает верить в ее смерть, пока не увидит трупа.

   - Не стоит недооценивать это чмо, - предупредил я. - У него большой опыт, и он хитер, он же армянин. Даже слишком хитер, потому-то его и вышибли из московского Угро. Когда надо, он умеет о себе позаботиться. Если будут новости, я вам позвоню.

   - Обязательно. До скорого.

   На том мы и распрощались. Я вышел на улицу, сел в машину и некоторое время сидел за рулем, раздумывая. Похищение, у******о, исчезновение. Дом, полный выродков. Славный мальчишка, бывшая исполнительница стриптиза в роли няньки и шофер из бывших уголовников. Дворецкий... может, это дело его рук? Почему ему хоть раз не оказаться виновным, хотя бы для разнообразия? Взбешенный отец, который сует руку в тайник за камином и ничего там не находит. Он отправляется убивать, а убивают его самого. Та, кого он хотел у***ь, исчезла, и, может быть, ее тоже нет в живых. Степан. Это имя дало первый толчок к убийству. И Степан фигурировал в похищении.

   Ладно, давай по порядку. Вначале было похищение, им я и займусь в первую очередь. В этой неразберихе сам черт шею свернет. Запутать ее еще больше могло бы только внезапное появление Аджоевой с непробиваемым алиби. Неловко было утаивать от Брошина насчет Степана, но если узнает он, узнает и Анонян, а тогда меня - в расход. Нет уж, ни хрена! Я дал слово пацану.

   Я включил сцепление и вырулил на шоссе. Ключом к разгадке послужит то, что Ерканян искал в квартире Аджоевой. Надо найти это, и у меня будет ответ. Ладно, поищем.

   На этот раз я поставил машину на поперечной улице за целый квартал от дома. Снова заморосил дождь, мелкая водяная пыль, которую вдыхаешь в легкие и от которой отсыревают спички в кармане.

   Я достал дождевик и натянул его, подняв воротник. Пешком вернулся на главную улицу, перешел на противоположную сторону и пристроился к нескольким прохожим, задержавшимся на работе и спешившим домой.

   Я сразу увидел тех, кого искал. В черной ''шестерке'' сидели двое парней, куривших сигареты и изо всех сил старавшихся казаться незамеченными. Это им плохо удавалось. Я обошел квартал кругом и оказался позади многоквартирного дома. Передо мной протянулся ряд скромных маленьких домиков, чьи окна светились весело и уютно. К каждому домику подходила сбоку короткая дорожка для машин.

   Не мешкая, я выбрал среди них нужную мне и повернул на посыпанную шлаком дорогу, держась в тени поближе к изгороди, где трава частично заглушала шаги. Мне удалось без особого шума пробраться между гаражом и живой изгородью к забору, ограждавшему дом сзади.

   Минут десять я стоял неподвижно. К этому мне не привыкать. Я вспомнил другие темные ночи, когда маленькие коричневые человечки выкрикивали из мрака злобные насмешки, надеясь выманить нас. Вот где терпение подвергалось настоящему испытанию. С этим типом было легче. Когда миновало еще десять минут, спичка на миг осветила его лицо, потом погасла, и лишь тлеющий кончик неумело спрятанной в ладони сигареты тускло светился в темноте.

   Артур Анонян позаботился о том, чтобы лишить Миру Аджоеву шансов незаметно пробраться к себе в квартиру. Да и всякого другого тоже.

   Засекши часового, я отвел глаза немного в сторону, чтобы не потерять его. Если в темноте посмотреть на какой-нибудь предмет прямо, он пропадет. Я довольно легко перелез через забор и обошел часового стороной, опять держась в тени. Когда я подобрался к дому, мне стал виден его силуэт на фоне освещенных окон другого здания. Смотритель очень кстати выставил у входа в подвал шеренгу баков с золой. Я подкрался совсем близко. В двух шагах по ту сторону зияющей впадины подвального входа топтался другой представитель закона, тяжело дыша и вполголоса проклиная дождь.

   Я запустил руку под крышку бака и взял горсть золы. Потом я щелчком отправил ее в темноту. Сам я ничего не слышал, но он услышал и повернул голову. Только и всего. Я повторил попытку - тот же результат. В третий раз я взял горсть побольше. Соответственно лучшим оказался и результат. Он бросил окурок, растер его каблуком и отошел.

   Едва он тронулся с места, я нырком обогнул баки и юркнул вниз по лестнице, а там замер и прижался к стене, выжидая. Ничего не найдя, мент вернулся на свой пост.

   Я на цыпочках двинулся по коридору, вытянув перед собой руки, словно лунатик.

   Прежде чем сделать следующий шаг, следовало хорошенько пораскинуть мозгами. Раз они держат под присмотром оба входа, можно поспорить, что дверь в квартиру тоже кто-нибудь стережет. Поворот коридора вывел меня в котельную. Свет тусклой лампочки под потолком с трудом пробивался сквозь пыль и паутину. Металлическая лестница в другом конце помещения вела наверх. Было соблазнительно, но опасно. Я мог бы попробовать пробраться на крышу, а потом спуститься по пожарной лестнице, однако при этом наверняка поднимешь шум или попадешь на глаза жильцам.

   В этот момент я заметил шахту кухонного подъемника и благословил его изобретателя. Пустой ящик разинул пасть в сонном зевке, словно приглашая войти. От него воняло, но ради дела можно потерпеть.

   Я забрался внутрь и на пробу потянул веревку, проверяя, не скрипят ли блоки. Они были хорошо смазаны. Сердечное спасибо, смотритель! Ставлю вам пять за прилежание.

   Поднявшись до уровня первого этажа, я начал сомневаться, хватит ли у меня сил. Скрючившись в ящике, я не мог как следует налечь на веревки. Приходилось работать одними кистями рук. Я выбрал слабину, накинув петлю на задвижку дверцы, и минуту отдыхал, потом снова взялся за веревку.

   Где-то надо мной переговаривались два голоса. Один заорал:

   - Поставь его в подъемник!

   Я затаил дыхание. Вот накроют меня здесь - влипну я тогда! Артур будет до смерти рад пришить мне попытку взлома и обработать меня с помощью своих ребят.

   Прошла секунда, еще одна, потом другой голос ответил:

   - Потом, лапочка, оно еще наполовину пустое. Спасибо, друг! Напомни при случае отплатить тебе за услугу.

   Я снова ухватился за веревку и поднатужился. До дверцы, ведущей в квартиру Миры, я добрался уже на пределе сил. К счастью, кто-то из ментов забыл запереть дверцу, заглянув в шахту, хотя это не имело особого значения. Мне было наплевать, есть кто-нибудь в квартире или нет. Я отодвинул хлипкую дверцу и вывалился на пол. Мне везло. В доме было тихо, как в могиле. Если когда-нибудь увижу в кино, как герой проделывает подобный трюк и выходит свеженький, как орхидея - я плюну на экран. Я лежал на полу, пока не отдышался.

   Стекло моего фонарика, заклеенное липкой лентой, пропускало лишь тоненький лучик света. Я немного пошарил на кухне, осваиваясь с обстановкой. Насколько я мог видеть, здесь никто не наводил порядок со времени убийства.

   Я прошел в гостиную, стараясь ни на что на наступать. Квартира была даже в худшем состоянии, чем раньше. Полиция докончила то, что начал Ерканян.

   Но они ничего не нашли. Иначе мне не пришлось бы влезать через подъемник. Артур оказался хитрее, чем я ожидал. Он рассчитывал, что Аджоева вернется и сама укажет тайник.

   Значит он был уверен, что она жива. Артур знал что-то такое, чего не знали мы с Брошиным.

   За полчаса я просмотрел все барахло, вываленное на пол, но не нашел ничего интересного. Я пнул эту груду ногой и вновь принялся за ящики стола. Мое везение кончилось: Аджоева не признавала ни потайных ящиков, ни двойных стенок. Я перебрал в уме все места, где женщины любят устраивать тайники, но менты о них тоже подумали, во всех уголках уже пошарили, все шкафы опустошили. Дамочкам приходят в головы всякие остроумные идеи насчет пустотелых ножек кровати или корпуса лампы, но здесь ножки кровати оказались сплошными, а лампы модерновыми из прозрачного стекла.

   Бл..., да ведь должна же она где-то хранить важные документы. Диплом, страховые анкеты, квитанции и тому подобное. Наконец я сообразил, в чем ошибка.

   Виновата была моя психология. Или ее. Мира Аджоева только казалась женщиной. Женскими были ее внешность, одежда, тело, но не психология. Думала она по-мужски. Вот из чего надо было исходить. Будучи отчасти женщиной, она должна припрятывать вещи, мужская сторона характера заставляет ее выбрать для тайника труднодоступное место, до которого нужно добраться с помощью силы, а не умозаключений.

   Улыбаясь, я принялся за дело. Я отодвигал шкафы от стен и пробовал поднять дверные пороги. Найдя углубление за радиатором, я повеселел. В нем набилась пыль, и им давно не пользовались, главном образом потому, что можно было обжечься, суя туда руку при включенном отоплении, но я понял, что иду по верному пути.