Негодяй

4

   Или мне так казалось.

   В тот же миг внутри кто-то невнятно застонал. Пистолет прыгнул мне в руку. Я достал несколько спичек, зажег все сразу, бросил внутрь и метнулся вслед.

   Пистолет не понадобился. Карен Ерканян был один. Он лежал в углу, спутанный веревкой, голый, покрытый синяками. Через секунду я был уже рядом с ним и, стоя на коленях, распутывал узлы. За липкую ленту, которой ему залепили рот, я взялся полегоньку, опасаясь содрать кожу. Он всхлипывал, дрожа всем телом. Слезы страха и облегчения наполнили большие, выразительные глаза. Когда его рука освободилась, он обхватил меня за шею.

   - Ничего, малыш, поплачь, - сказал я.

   И он заплакал. Тяжелый, судорожные рыдания сотрясали все его тело, причиняя, должно быть, боль. Я кое-как стянул с себя пиджак и накинул на него, говоря с ним быстро и тихо, чтобы успокоить.

   Он пришел с внезапностью удара, этот звук. Я опрокинул мальчишку на спину и стремительно обернулся. Еще с полуоборота я начал стрелять. Кто-то издал короткий вопль. Тяжелое тело с разгону ударило меня в грудь, швырнув спиной о стену. Я пнул его обеими ногами, и мы повалились на пол. Прежде, чем я успел вскинуть пистолет, тяжелый ботинок вышиб его у меня из рук. Они навалились со всех сторон. Я пустил в ход все: ноги, зубы, когти, там не было места размахнуться. Я как-то ухитрился засунуть два пальца в чей-то рот и рванул, почувствовав, как щека разорвалась до самого уха.

   На этом все кончилось. Что-то обрушилось на мой череп, и я перестал драться. Это было покойное чувство, я словно всплыл, отделяясь от тела. Меня пинали всюду, но боли не было, лишь смутные ощущения. Потом даже они стали гаснуть.

  Глава 3

   Я приходил в себя по частям. Так собирается вместе и перестраивается эскадрилья бомбардировщиков, потрепанная зенитным огнем. Я слышал гул их моторов, оглушительный, пульсирующий рев, который становился все громче и громче. Клочья их обшивки, осколки их брони сыпались на землю и вонзались в мою плоть, пока мне не стало казаться, что я охвачен огнем. Бомбы рвались и полыхали гигантскими вспышками мне в лицо и швыряли мое тело взад и вперед, взад и вперед. Я с усилием открыл глаза.

   Это парнишка тряс меня.

   - Эй, вы можете встать? Я убежал, и они все выскочили меня искать. Если вы не подниметесь, они вернутся и найдут нас. Скорее, пожалуйста, скорее!

   Я попробовал встать, но не слишком удачно. Карен обхватил меня и приподнял. С его помощью я подтянул под себя ноги, оттолкнулся и встал. На нем все еще был мой пиджак, его единственная одежда. Я похлопал его по плечу.

   - Спасибо, парень, большое спасибо!

   Разговаривать было некогда. Он вывел меня наружу, в росшие под деревьями кусты, где нас скрыла тьма. Песок хорошо заглушал шаги. Вот когда я порадовался непрерывной капели с деревьев: ее шум покрывал все звуки нашего передвижения.

   - Я нашел на полу ваш пистолет. Вот, нужен? - он протянул мне сорок пятый, робко держа его за рукоятку. Я взял его дрогнувшей рукой и сунул в кобуру. - Мне кажется, вы кого-то подстрелили. Там много крови на полу возле двери.

   - Может, это моя, - буркнул я.

   - Нет, не думаю. Она и на стене тоже, и в стене, большая дыра, похоже, от пули.

   Я помолился, чтобы он оказался прав. Сейчас я был, пожалуй, не прочь увидеть их снова и, воспользовавшись случаем, всадить им несколько горячих туда, где будет больнее всего.

   Не знаю, сколько времени мы добирались до машины, но, казалось, будто не один час. Мне то и дело мерещилось, что я различаю крики и слова предостережения. К тому времени, когда Карен помог мне влезть за руль, я чувствовал себя так, словно преодолел дорогу смерти.

   Несколько секунд мы сидели молча, пока я нашаривал сигарету. Первая затяжка стоила миллион долларов.

   - Там сзади есть халат, - сказал я парнишке. Он встал на колени на сиденье, достал его и набросил себе на ноги. - Что случилось?

   - Вай ме, вай аствац, да я и сам толком не знаю. Когда вы меня оттолкнули, я выбежал в дверь. Человек, которого вы, по-моему, подстрелили, чуть не схватил меня, но не успел. Сначала я прятался за дверью. Они, наверное, думали, что я убежал, потому что, когда они выскочили вслед за мной, один велел остальным рассыпаться и обыскать пляж, потом он тоже ушел. Тогда-то я и вернулся за вами.

   Я повернул ключ и потянулся к стартеру. Движение отозвалось болью.

   - До этого. Что случилось раньше?

   - То есть прошлой ночью?

   - Аха.

   - Ну, я проснулся, когда открылась дверь. Я думал, что это Нэля Шабановна. Она всегда заглядывает ко мне перед тем, как лечь спать, но это была не она. Это был мужчина. Я хотел спросить его, кто он такой, и тут он меня ударил. Вот сюда, - Карен потер темя и дернулся.

   - В какую дверь он вошел?

   - Кажется, в ту, что ведет в коридор. Я был совсем сонный.

   Здорово. Кто-то пробирается мимо охранника у ворот через дом, полный людей, глушит мальчика и преспокойно уходит с ним.

   - Дальше.

   Пока он говорил, я включил сцепление, развернулся и повел машину по направлению к усадьбе.

   - Я очнулся в катере. Они оставили меня в маленькой каюте и заперли дверь. Я слышал, как они разговаривали на палубе и кто-то назвал по имени человека, который был за рулем, Степан. За все время я только одно это имя и слышал.

   Имя не вызвало никакого отклика в моей памяти, поэтому я позволил ему продолжать.

   - Потом я открыл замок и...

   - Погоди минутку, сынок, - я в упор посмотрел на него. - Повтори-ка.

   - Я открыл замок. А что?

   - Вот так просто взял и открыл замок? Без всякого труда?

   - Нет... - он застенчиво, по-мальчишески улыбнулся мне. - Я научился всему с замками еще когда был маленький. Тот замок был совсем простой.

   Выходит, он и вправду гений. Мне нужен целый час и хорошие инструменты, чтобы открыть дверцы шкафа.

   - Я, как только выбрался, открыл маленький люк и выполз на палубу. Тут увидел огни на берегу и прыгнул за борт. Ох и холодная была вода! Они даже меня не услышали. Мне почти удалось. Когда я прыгнул, катер продолжал идти прямо и скрылся, но они, наверное, нашли открытую дверь. Надо было закрыть ее опять, но я испугался и забыл. Как раз, когда я выходил на берег, подбежал какой-то человек и меня снова схватили. Он сказал, что догадался, что я поплыву на свет, потом ударил меня. Он ждал прихода остальных и загнал меня в дом. Похоже, они причалили в бухте и не могли сразу забрать меня на катер. Потом он достал бутылку и начал пить из нее и совсем скоро стал засыпать. Я дождался, пока он задремлет, и тогда выбросил в окно свои пижамные брюки, завернув в них камень, - надеялся, что их кто-нибудь найдет. Он и не заметил ничего.

   Но он понимал, что пьянеет, да и в бутылке больше ничего не осталось. Он несколько раз ударил меня, и я попытался бежать. Тогда он всыпал мне по-настоящему. Когда устал, взял веревку и связал меня, а сам ушел за остальными. Тут вы и появились.

   - Тут мне и досталось, - добавил я.

   - Ой, надеюсь, они вас не очень?..

   Его лицо выражало тревогу, искреннюю тревогу. Давно уже никто не тревожился из-за моих синяков. Я запустил пальцы ему в волосы и легонько встряхнул его голову.

   - Ничего, парень, - сказал я.

   Он вновь улыбнулся, плотнее закутался в халат, придвинулся ко мне. Каждые несколько секунд он бросал на меня испытующий взгляд, любопытный и серьезный.

   - Как вас зовут?

   - Инар Ушагов.

   - Почему вы носите пистолет?

   - Я сыщик, Карен. Частный сыщик.

   У него вырвался вздох облегчения. Наверное, до сих пор он принимал меня за члена банды, не поладившего с остальными.

   - Как получилось, что вы нашли меня?

   - Я тебя искал.

   - Я... я рад, что это были вы, господин Ушагов, а не кто-нибудь другой. По-моему, больше ни у кого не хватило бы смелости на то, что вы сделали.

   Я рассмеялся в ответ. Хороший парнишка! Если кто и проявил смелость, так это он. Не всякий решился бы вернуться за мной. Я так ему и сказал, а он неловко улыбнулся и покраснел. Несмотря на покрытое синяками лицо и весь пережитый ад, он все еще мог улыбаться. Черт, его невозможно не полюбить. Он сидел рядом, чувствуя себя совершенно непринужденно, следя за мной краем глаза, словно я был какой-то кумир.

   В доме кое-где были включены огни. Гена, привратник, посветил в машину фонариком и разинул рот.

   - К...Карен!

   - Да, он самый. Открывай ворота!

   Он потянул рукоятку сбоку, и ажурные решетчатые ворота откатились.

   Несмотря на скорость, с которой я гнал машину, когда я доехал до дома, все семейство, предупрежденное звонком Гены, уже высыпало на крыльцо - встречать.

   Ерканян даже не подождал, когда машина остановится. Он рывком распахнул дверцу и протянул руки к сыну. Карен обнял его за шею, повторяя:

   - Папа! Папа!

   Я выкарабкался из машины и, прихрамывая, обошел их. Семейство обстреливало парня вопросами и полностью игнорировало меня. Черт с ними. Я отодвинул их и тронул Ерканяна за руку.

   - Отведите парнишку в дом подальше от этой компании. Хватит с него переживаний.

   Тот кивнул. Карен подал голос:

   - Я могу идти, папа?

   Он запахнулся в халат, и мы вошли вместе. Прежде, чем остальные успели тронуться вслед, Ерканян обернулся.

   - Если не возражаете, я попрошу вас разойтись по своим комнатам. Утром вы обо всем услышите.

   Было ясно без спора, кто в доме хозяин. Они посмотрели друг на друга и недовольно разбрелись. Мне перепало немало злых взглядов.

   Захлопнув дверь за этой стаей, я направился в гостиную, но Нарик перехватил меня на полпути. Один раз событиям удалось вывести его из равновесия, но дважды такого случиться не могло. Снова превратившись в идеального слугу, он подал мне поднос с аккуратно вычерченным планом размещения комнат.

   - План размещения гостей, начальник, - сказал он. - Надеюсь, он вас удовлетворит?

   Я взял план, поблагодарил и, не заглянув в него, сунул в карман.

   Ерканян был с сыном в приемной. Парнишка лежал на столе, а его отец тщательно осматривал синяки и ссадины. Найдя ссадину, он промазывал ее обеззараживающим раствором и заклеивал марлёй. Затем он приступил к дотошному медосмотру как профессионал.

   Когда он закончил, я спросил:

   - Как он?

   - В порядке, по-видимому, - ответил он, - но трудно сказать, пока не пройдет несколько дней. Сейчас я намерен уложить его в постель. Слава Богу, его физическое состояние было всегда отличное.

   Он завернул сына в халат и звонком вызвал Нарика. Я взял остатки своего пиджака и натянул на себя. Появился Нарик, поднял Карена, и они вместе вышли из комнаты. По дороге Карен на прощание улыбнулся мне через плечо дворецкого.

   Через пять минут Ерканян вернулся. Не говоря ни слова, он указал на стол, но я уселся в кресло рядом. Когда он кончил со мной, я почувствовал себя так, будто снова побывал в драке. Порезы на лице и спине щипало от йода, а несколько слоев шестидюймового пластыря вокруг тела едва позволяли дышать. Голосом, нетвердым от сдерживаемых чувств, он велел мне встать, проглотить таблетку из пузырька и сел рядом весь в холодном поту.

   Одевшись, я сказал:

   - Вам не кажется, что вам и самому бы пора на боковую? Скоро утро.

   Он покачал головой.

   - Нет. Я хочу сначала обо всем услышать. Пройдемте в гостиную, если не возражаете.

   Там мы сели рядом. Когда я закончил рассказ, он налил мне порядочную порцию бренди, и я выпил его, не разбавляя.

   - Не понимаю, господин Ушагов... Это выше моего понимания.

   - Знаю. Не очень-то культурно выглядит, да?

   - Вы правы, - он встал, подошел к секретеру и достал чековую книжку. Быстро что-то написал и вернулся, помахивая у меня перед глазами десятью тысячами долларов. Ваш гонорар, Ушагов. Вряд ли нужно говорить, как я вам обязан.

   Я постарался не показать чрезмерной радости, принимая этот чек, но десять кусков есть десять кусков. С самым равнодушным видом, на какой я был способен, я убрал его в бумажник.

   Нужно будет поставить в известность полицию Питера, - заметил я. - Они наверняка сумеют быстро наколоть эту шайку, тем более - с катером. Такую штуку не очень-то легко спрятать.

   - Да, да, их необходимо задержать. Не могу себе представить, зачем им вздумалось похищать именно Карена. Это невероятно!

   - Вы богаты, господин Ерканян. Вот вам и главная причина.

   - Да, действительно, богатство иногда приносит неудобства, хотя я стараюсь уберечься от них.

   Я встал.

   - Так я им позвоню. У меня есть одна зацепка, которая может иметь какое-то значение. Одного из похитителей звали Степан. Ваш мальчик упоминал об этом.

   - Как вы сказали?

   Я повторил.

   Его голос был еле слышен.

   - Степан... Нет.

   Словно в трансе, он поспешил к камину. Нажав на какой-то скрытый механизм в боковой стене, он привел его в действие, и часть стены откинулась в сторону. Он сунул руку в отверстие. Даже на расстоянии я видел, как он побледнел. Рука вернулась пустой. Его тело свела мгновенная судорога. Он прижал к груди руки и стал медленно валиться вперед. Я подбежал и осторожно опустил его в кресло.

   - В жилетном кармане...

   Я сунул руку под его пиджак и достал маленький пакетик с капсулами. Ерканян подцепил одну дрожащими пальцами и положил под язык. Он проглотил ее и уставился в стену невидящим взглядом. Постепенно на его челюстях вздулись желваки мышц, зубы обнажились в зверином оскале.

   - Сука! - сказал он. - Подлая, ненавидящая мужчин сука! Предала меня.

   - Кто, кто? О ком вы?

   До него вдруг дошло, что я стою рядом. Оскал сошел с лица. Его сменило затравленное выражение.

   - Я ничего не говорил. Вы поняли? Ничего!

   Я убрал руку с его плеча. У меня во рту снова появился неприятный привкус.

   - Ну вас к черту! - сказал я. - Я сообщу об этом.

   - Вы не посмеете!

   - Неужели? Ерканян, дружище, ваш сын вытащил меня из скверной ситуации. Он мне нравится. Слышите? Нравится больше, чем многие другие. Если вы хотите подвергнуть его новой опасности, дело ваше, но я этого не допущу.

   - Нет... дело совсем в другом. Это нельзя предавать огласке.

   - Слушайте, профессор, почему вы не перестаете талдычить про огласку и не подумаете для разнообразия о своем мальчугане? С вашими секретами вы дождетесь нового похищения, не обязательно с таким же удачным исходом. Тем более, - добавил я, - что кто-то из домашних вас предал.

   Ерканян задрожал.

   - Кто это сделал? У кого вы на крючке?

   - ...Мне... нечего сказать.

   - Нечего? Кому еще известно о тех радиоактивных ожогах? Что будет с парнем, когда вы откинете копыта?

   Это подействовало. Он позеленел.

   - Как вы узнали?

   - Неважно. Если знаю я, наверняка знают и другие. Вы так и не сказали, кто на вас жмет.

   - Сядьте, господин Ушагов. Пожалуйста!

   Я подтащил кресло и уселся.

   - Не могу ли я, - начал он, - пригласить вас в качестве своего рода опекуна, вместо того, чтобы сообщать полиции? Для меня так было бы гораздо проще. Видите ли, существуют некоторые научные аспекты воспитания моего сына. Вам, как неспециалисту, непонятные. Если полицейское следствие и безжалостное любопытство прессы приведут к их раскрытию, придется отказаться от всякой надежды на успешный результат. Я прошу вас понять, я прошу лишь вашего содействия. Будьте уверены, вам хорошо заплатят. Я сознаю, что мой сын в опасности, но будет лучше, если мы просто оградим его от всех опасностей, вместо того, чтобы доискиваться до их источника. Вы сделаете это для меня?

   Я медленно откинулся на спинку кресла, обдумывая услышанное. Что-то здесь подозрительно попахивало. И запах этот, похоже, исходил от Рубена Ерканяна. Однако я был в долгу перед мальчуганом.

   - Согласен, профессор. Но если надо ждать неприятностей, то хорошо бы знать, с какой стороны. Кто эта ненавидящая мужчин штучка, которая защемила вам хвост?

   Он сжал губы.

   - Боюсь, что не могу открыть вам этого. Вам нет нужды заниматься расследованием. Защитите мои интересы и моего сына, вот и все.

   - Ладно, - сказал я, поднимаясь. - Будь по-вашему. Придется играть втемную. Но сейчас я иду спать. День был нелегкий. Да и вам не мешало бы.

   - Я позову Нарика.

   - Не надо, сам найду.

   Я вышел. В коридоре достал план и сверился с ним. Указания были достаточно ясными. Я поднялся наверх, на площадке повернул налево и прошел на другую сторону. Моя комната была предпоследней. На двери висела белая картонка в медной рамочке с моей фамилией. Я повернул ручку, нашарил выключатель и зажег счет.

   - Долго же вы сюда добирались!

   Я ухмыльнулся. Интересно, чем Каринэ подкупила Нарика, чтобы тот поместил нас рядом.

   - Привет, котенок!

   Каринэ улыбнулась мне сквозь облако дыма.

   - В последний раз, что я вас видела, вы выглядели лучше.

   - Да? Мне нужно побриться?

   - Вам нужно новое лицо. Но я возьму вас и такого, - она передернула плечами, и паутинка ее неглиже упала до пояса. То, что было надето под ним, не стоит и упоминать. Оно казалось сотканным из лунных лучей и редким, как сетка курятника. - Пойдем в постель!

   - Выметайся, котенок. Валяй к себе в улей.

   - Неостроумно, Инар. Нечего разыгрывать недоступность.

   Я начал раздеваться.

   - Мне не до остроумия, котенок, я совсем выдохся.

   - Не до такой же степени.

   Я повесил рубашку и брюки на спинку кресла и плюхнулся в постель. Каринэ медленно встала. Нет, это не то слово. Движение скорее походило на медленный разворот пружины. Халатик слетел на пол. Ее тело было симфонией первобытной красоты.

   - Не прошла усталость?

   - Погаси свет, когда будешь уходить, лапочка!

   Переворачиваясь на другой бок, я еще успел заметить ее злорадную усмешку. Усмешка говорила, что эта ночь не последняя. Свет погас. Перед тем, как заснуть, я подумал, что назвав какую-то бабенку ненавистной сукой, Ерканян никак не мог иметь в виду Каринэ Туманян.

   Чудно получается, когда засыпаешь с такой мыслью. Она не отстает от тебя. Вновь и вновь я видел, как Каринэ встает с кресла и идет через комнату, только на этот раз ее не прикрывали даже лунные лучи. Ее тело было гибким, соблазнительным. Она слегка пританцовывала. Потом еще кто-то появился в моем сне. Другая дамочка. Я знал ее, но не мог вспомнить, кто она. Она тоже пританцовывала, но иначе. Ее движениям не доставало пластичности и животной грации. Она раздевалась и двигалась скованно и неловко. Совершенно голые, они начали танцевать друг с другом, и вела в этом танце вторая. Они сошлись ближе, дымка, скрывавшая их лица, на один мимолетный миг стала прозрачной, и я увидел ту, которую не мог разглядеть до сих пор.

   Я сел в кровати, как подброшенный. Не удивительно, что повадки Миры Аджоевой смутно тревожили меня. Не сама женщина, а ее движения были знакомыми. Вплоть до манеры чиркать зажигалкой к себе, как делают мужики. Конечно, такая будет ненавидеть мужчин, как же иначе? Эта поклонница лесбоса может любить только женщин!

   Бл...!

   Я вскочил с кровати и натянул брюки. Найдя в плане комнату Ерканяна, я на цыпочках пошел в другой конец дома. Его дверь была полуоткрыта. Я тихонько постучал. Никакого ответа.

   Я вошел и нашарил выключатель. Ерканян даже не ложился в постель. Один из ящиков стола был наполовину выдвинут, а его содержимое сдвинуто в сторону. Я увидел масляное пятно на дне ящика. Даже не видя наспех распечатанной коробки патронов тридцать второго калибра, я мог сказать, что здесь лежало.

   Время, не хватало времени. Я кончил одеваться на ходу. Если кто-нибудь слышал, как захлопнулась за мной дверь или как взревел мотор, мне было наплевать. Я сбросил скорость, подъезжая к воротам, но они стояли настежь. Отличный домработник, этот Гена!

   Я не знал, намного ли меня опередил Ерканян. Мои незаведенные часы давно стояли. Могло оказаться, что слишком намного. Впрочем, я вряд ли спал хотя бы час.

   В этой гонке к городу я не встретил ни одной машины. На миг показались и унеслись назад огни бензоколонки. Погасшие глаза запаркованных машин вспыхивали отраженным светом моих фар и вновь засыпали.

   Я затормозил перед рядом машин на улице Грибоедова в Павловске перед домом "Черные ночи", выключил двигатель и вышел. Нигде ни малейших признаков жизни. Когда этот городок засыпает, он крепко спит.

   Это был именно тот случай, когда нельзя звонить, чтобы попасть в дом. Будь со мной Карен, не пришлось бы терять столько времени. Я перепробовал две дюжины отмычек, прежде чем в моем наборе нашлась подходящая.

   Пистолет был у меня в руке. Взбегая по лестнице, я снял предохранитель. Дверь Миры Аджоевой была закрыта, но не заперта. Она подалась, когда я повернул ручку.

   Я распахнул дверь пинком ноги и встретил лишь темноту, хотя мог ожидать и пулю. Ни единый звук не нарушал могильную тишину прихожей. Я шагнул за порог и тихонько прикрыл дверь за собой.

   Медленно, нагнувшись, я снял ботинки и поставил их у стены. Незачем сообщать в своем приближении. Шаря рукой вдоль стены, я дошел до конца коридора. Выключатель находился слева. Я протянул руку за угол и повернул его, готовый ко всему.

   Я зря подкрадывался. Никто бы меня не окликнул. Да, я нашел Ерканяна. Он сидел и улыбался мне, как последний идиот, а из его макушки торчал топорик для рубки мяса. Это было явление отца народу.