Хранитель добра

Глава XIV-XV

Глава XIV

Как Дьябль встретил» обожаемого брата”

Аллан никак не мог сосредоточиться. Голова его раскалывалась, но отчего, он никак не мог понять: то ли от распитой вчера с Келайно бутылочки коньячка, в которой он выпил самую меньшую часть (Аллан спиртного вообще в рот не брал и старался в непомерных дозах не употреблять), то ли от убаюкивающего голоса Никсэль, то ли от заклинаний Дьябля (этот гэдблэт окаянный точно его Харону на тот свет сплавит!).

Со вчерашнего дня шельма Дьябль куда-то поспешно ретировался, и до сих пор о нём не было ни слуху, ни духу. Аллану, конечно, было наплевать, где обретается это неуравновешенное создание, но, согласитесь, всегда надо знать, откуда придёт беда.

 - Голь на выдумки хитра, - прошептал внезапно появившийся набор контрастов по имени Дьябль, - Стоило мне сползать за бутылочкой абсента, как это вызвало у тебя целый калейдоскоп мыслей? Похвально, похвально… однако какая забота!- Дьябль стал нарезать круги вокруг Аллана, - Или отвлекающий манёвр? – внезапно вставил он, - Мы готовим революцию! Примитивно, это я чувствовал давно. Но на это моего дозволения не было, и точка. Иди, отдыхай.

“Боже мой! Неужели в этом законченном типе проснулось милосердие?”- изумился про себя Аллан.

Дьябль быстро стряхнул с себя сердобольность. Окликнув Аллана, он приказал:

 -Ах, что ты медлишь? У тебя есть ещё силы? Тогда слетай быстренько, проворно, навести моего непарнокопытного! Передай ему привет от старого злющего хозяина и вот это, - Дьябль протянул Аллану два вещества – одно смахивало на уголь, другое смахивало на какую-то жидкость, - Понял?

 - Понял, - Аллан побрёл прочь, устало понурив голову и думая, что же в его виде позволило Дьяблю раскусить его.

 - То, как ты ноги переставляешь, - неправильно сформулировал фазу Дьябль. – И забери вещества! Не забывай, что Дейм обожает слухи и сплетни и не прочь поиздеваться над людьми, - наставлял Аллана Дьябль.

Аллан поковылял прочь, припадая на левую ногу (вероятно, но нельзя утверждать точно, ее ему ради забавы вчера отдавил Деймос).

Аллан на полпути обернулся, рассчитывая на то, что когтистый поставит всё-таки запятую в фразе "Казнить нельзя помиловать” в выгодном для некроманта месте, но Дьябль лишь виновато развёл руками, сказав:

 - Прости, дружок, привычка – нашкодить!

Аллан спустился в конюшню, где на чёрных подушках, зажав в копытах карты, раскладывал пасьянс Деймиго.

Вид у него был такой свирепый, пугающий и жуткий, в глазах горела такая негаснущая злоба, и крылья были так распластаны, что Аллан чуточку засомневался, отдать ли Дейму то, что передал ему Дьябль.

 - А! Некромант?- поприветствовал его любимчик Дьябля, - Садись или ложись – места хватит!

Аллан робко прилёг, благо сидеть, сгорбившись и ссутулившись, не хотелось, и тотчас отвернулся от Дейма.

 - Алло! Я здесь! – сказал конь.- Что новенького, человечишка? – вдруг, заметив в руках Аллана подарочки, вышиб их из его ладоней и жадно заглотал, не обращая внимания на стекло. Грива его вспыхнула ярче.

 - Мой хозяин шлёт мне очень исправно сладости – нитроглицерин и кокс, - затараторил Дейм как Дьябль, - Говорят, укрепляет структуру волос! Польсти мне ещё, и твои волосы станут огненными!

 - Нет-нет, Дейм, мне пора, я поручение выполнил – теперь ухожу, - сказал Черноглазка и тихо смылся.

Аллан ворвался в обитель Дьябля и даже для верности дверь за собой затворил, навалившись на неё всем своим телом, – кто знает, может, эта лошадь по пятам гонится, благо закуски для нитроглицерина Дьябль не прислал?

 - Ты, конечно, такой маленький когтистый скромник, что послал меня к своему ненаглядному коняшке, но тебе не кажется, что это самый простой способ заграбастать мою душу? Это захватывающее приключение мне не по зубам! – Аллан, перейдя на современный язык (цветастые фразы надо сочинять минимум полчаса, а у него времени было в обрез), стал напропалую взывать к Дьяблю, пытаясь восстановить свои права.

Дьяблю, однако ж, было пофигу, что Аллан там лепечет, и он, смерив Аллана испепеляющим взглядом, стал прикидывать, как же его зовут.

 - А, это ты, - с вызовом бросил он, - ты вернулся. Упеку я тебя когда-нибудь подальше от себя и поближе к Драко Люциусу!

 - Ну, щенок, я рад вновь видеть тебя, - вдруг выговорил Аллан.

Аллан встал и обернулся в сторону Дьябля. Тот мельком заметил, что оба глаза Аллана стали как бездонные пропасти, где на дне блестел алмазом отсвет от настольной лампочки, на которой Дьябль тренировался с электролитами и неэлектролитами.

Аллан задушевно улыбнулся и рявкнул басом, заговорщически подмигнув:

 - Что, паралич хватил? Не узнаешь меня?

 - Что за ритуал ты над собой совершил? – недоумевал Дьябль.

 - Ритуал? О нет, мой взбалмошный братишка, - задумчиво произнёс Аллан, рассматривая с величайшим тщанием свои ногти.

Дьябль онемел от удивления, забыв на время устроить Аллану хорошенькую головомойку.

 - Но кто ты? – выдал Дьябль.

- Сейчас вспомнишь, - протянул бывший Аллан. – Не нравятся мне эти шмотки, - нахмурился новый Аллан, осмотрев чёрную жилетку и неотчётливо мерцавший амулет, - Исправим!

В его руке что-то вспыхнуло, и наряд стал кроваво-красного цвета.

 - Порядочек! – заговорил он, - Моя любимая расцветка!

 - А не слишком ли вызывающе? – заикнулся Дьябль.

 - Пальцем в небо в самую середку! Ничто для меня не может быть вызывающим! Это соответствующая моему сану расцветка, да и Келайно говорит, что это – свойственный мне с рождения цвет!

 - Хотя бы представься, - предложил Дьябль, подозревая, что заваривается нечто для него неблагоприятное.

 - Ладно уж, так и быть, - вздохнул Аллан, - Звать меня Мефистофелем, среди своих – просто Мефом. Я – Мастер Лжи, и твой брат впридачу, на твоё несчастье…

 - Что ж, Банни – Битру (это твои домашние клички), у меня, как это не банально, дело к тебе есть. Меня беспокоит твой слуга, Аллан. Боже мой! В нём ещё горит божья искра, тебе не удалось её затушить. Но хуже всего, что он ещё неуправляем практически, единица и ноль! Аллан, инстинктом чувствую, человек отважный, способный всем смертям назло пойти и пренебречь даже смертью. Пойми, из искры возгорится пламя! Примеру одного храбреца последуют другие, и где гарантии, что наш буревестник революции в конце концов нас самих не изничтожит? С магией некромантии, которую ты ему с бухты-барахты, как обычно, всучил на блюдечке с золотой каёмочкой, Аллан вполне сможет разрушить основы Эввиона, если ему взбредет такое в голову! Это же угроза нашему дальнейшему воцарению в этом захолустном мире! мы должны выйти сухими из воды. В деле с Алланом я тебе не советчик, и потому действуй по своему усмотрению. Если провалишь дело, можешь собирать вещички. Гэдблэт гэдблэту не ровня, - произнес Меф поговорочку всех гэдблэтов и поспешно зарысил к дивану, - Сейчас объект под кодовым названием Аллан вернется в свое тело по моей милости. Помни о плане, приводи его в действие немедленно. Для усовершенствованных мозгов вполне довольно трети секунды для составления плана. Время пошло.

И Аллан вновь стал Алланом.

Глава XV,

в которой появляется необычайно странный тип.

“Дьябль, странное дело, даже не заметил, что я от него слинял, а Келайно, Чанеке и прочие даже не обратили на меня ни малейшего внимания”, – думал Аллан, прогуливаясь по предрассветной Иарио.

Он поёживался от утреннего холода, забыв накинуть на голые плечи даже куртку, и всё терзался своими мыслями, хотя Дьябль и велел стряхнуть с себя тоску и уныние.

Аллан медленно брёл, высоко подняв голову и не ведая, что его бледное (а в темноте ещё и сияющее нездешним светом) лицо представляет резкий контраст с его чёрным одеянием. Случайные прохожие махали на него руками с требованием сгинуть, которое Аллану некогда было выполнять. Он не знал, что всех пугает его суровость и лицо, которое белее всяких костей и любого алебастра. В добавление ко всему он брёл нахмурившись, а стоит Аллану, по своей природе вообще-то доброму, нахмуриться, как народу станет стрёмно с таким встретится.

Словом, он брёл, словно обречённый, хотя это и на самом деле было так: коварный Меф с помощью заклятья» Познаем азы управления умами”, специально созданного на базе старых никудышных заклятий Поставщиками Идей, Меф записал непокорному некроманту в память, что Аллан вызвал на непростую дуэль слугу Мефистофеля.

Любой бы сказал Аллану, что это чистейшее безумие -  биться с опытным магом. Да Аллан и сам знал, что это безрассудство, но какое-то чувство подсказывало ему, что это  - его судьба, и иначе и быть не может.

Меф точно указал Аллану координаты, и Черноглазка теперь направлялся туда, нисколечко в своих силах не уверенный. Он не знал, что одна молодая девушка, на которую он и внимания не обратил, крадется за ним по пятам, удивлённая его странным видом и поведением.

Девушка уже касалась ногой кончика его плаща, а Аллан всё не оглядывался. На счастье девушке.

 - Дедушка! – окликнула его девушка, не вытерпев (при этом она рассчитывала, что тот, кого она принимала за старика, оглянется и непременно ответит ей ласковым, но хриплым голосом).

Аллан выполнил её надежды лишь отчасти. Он обернулся в её сторону. Бледное, молодое лицо с внимательными чёрными глазами и седыми волосами – вот что увидела девушка, которой на вид было лет семнадцать. Она, в ужасе вскрикнув, отпрянула, закрыв лицо ладонями. Она смотрела на Аллана с таким ужасом, что, казалось, вот-вот от него драпанёт куда подальше, но Аллан уже отвернулся,  и девушка исчезла не только из его поля зрения, но и из головы.

Аллан засеменил вперёд, думая, что девушка, напуганная его воинственным видом, давно уже прекратила свою слежку за ним. Однако Аллан ошибался: девушка была не из робких, обожала тайны, и, что интереснее всего, ей приглянулся Аллан. Сейчас же она, делая перебежки от угла дома к фонарям, уверенно, словно собачка за хозяином, шла за ним.

Ага, вот и поляна, где им было назначено встретиться… Аллан задумчиво огляделся: никого, хотя бы отдалённо напоминавшего слугу Мефа, не было.

Девушка явно поняла, что сейчас произойдёт что-то, и залегла в кустах с твёрдым намерением устроить засаду кому угодно, не исключая и Аллана.

 - Так-с, - произнёс мужской голос, - Это и есть мой “богатырского” сложения противник-некромант? Мило, очень мило! – всё это сказал он, не видя Аллана в лицо.

“Ух, погоди у меня! Дай только глаза на тебя поднять, и ты запоёшь по-другому!” – как-то даже с оттенком злорадства подумал Аллан.

 - По моему телу нельзя судить, что я за человек, - заговорил Аллан,- И уж тем более – какой я маг, особенно по той части тела, на которую вы уставились (противник Аллана вперил свой взор куда-то вниз). Посмотрим друг другу в глаза, а потом, если уж такая необходимость, изничтожим друг друга, - голос Аллана ни разу не дрогнул: он знал, что состязание решится явно не в его пользу.

Взглянув на своего врага, Аллан не сразу понял, человек это или зверь. Стоит вроде бы прямо, на четвереньки пока не опустился, но чёрного цвета волосы взъерошены как шерсть у кота, да и явно отросшие и остренькие ноготки (или когти? Во всяком случае, до когтей им ещё недолго), да ещё и косматые чёрные брови уважения не внушали.

Вырядился он очень по первобытному: зелёная рубашка с волками на груди и плечах и шерстяная жилетка, на запястьях какие-то нарукавники, на поясе у него словно змея кольцом свилась, а какая-то рыжая шкура (если лисы, то его бы Банни уже прибил) опоясывала бёдра. На ногах  у него были светло-коричневые  сапоги из мягкой кожи, штаны, на шее висел амулет с клыками животных, на плечи был наброшен банальный фиолетовый плащ.

Он не отличался бледностью, длинные чёрные волосы  собрал в хвост, лицо было украшено чёрными усами. Коричневые глаза (некоторые говорят, что это – тоже признак того, что человек не особо от зверя отличается) смотрели прямо и открыто.

 - Приветик, - протянул вышеописанный руку Аллану (кстати, когда некромант поднял на него сверлящий взгляд чёрных глаз, он отпрянул, поняв, что недооценил Аллана), - Меня зовут Модест Вульферин, а вас, помнится, Джелу.

 - Какой такой Джелу? – немало удивился Аллан,- У меня ещё и новые имена появились к моей вящей радости ( на самом деле Дьябль вытянул это имя из компьютерной игры и сообщил Модесту, что некроманта величают именно так)? Знаете что, именуйте меня уж лучше Алланом, чем как-нибудь по-другому.

 - Итак, напоминаю вам ещё раз, мой дорогой, - воскликнул Модест, - Я – чародей, то есть повелитель зверей, и я могу управлять силами природы. Сейчас я твёрдо намереваюсь потренироваться на вас. Жалко будет губить вашу несчастную молодость, но что ж поделать, в мире магии и волшебства нет места сантиментам.

 - Друг вы мой любезный, - отозвался Аллан в том же духе, - Как до меня дошло (о боже! Опять этот варварский язык гэдблэтов!), вы – слуга Мефистофеля, правда, назвались как-то по- идиотски. Раз так, я с таким же успехом могу назваться Скалли. Итак, я – некромант, попрошу не путать с некрофилом, и я готов задать вам основательную трёпку, так что готовьтесь к худшему.

Аллан знал, что победить ему будет легко, но он как раз меньше всего желал этого. С тех пор, как умерла его мать, Аллан потерял веру в хорошее будущее. Если бы Дьябль не был так туп, умел выведывать тайны и видеть дальше своего носа, как его расчетливый брат, возможно, он смог бы обратить слабость Аллана, заключавшуюся в безысходной тоске по матери, себе на пользу. Но Дьябль был слеп и не видел очевидного.

В словах Аллана Модест почувствовал горечь. Модест был самоуверен и знал, что  в этом состязании докажет воинскую доблесть чародея. Он смотрел на Аллана как не на врага, а как на мальчишку, которому нос утереть ничего не стоит.

Аллан чувствовал, что ему придётся пустить в ход всё своё умение, быть может, даже вызволить из сна всю нежить, что ему подвластна, и высвободить всю энергию некроманта. Аллану было противно и жутко оставаться со своей нежитью, он ненавидел под частую некромантию, но, раз уж он продал душу, то придётся выполнять условия договора, хотя Битру не ахти как будет следить за этим, у него там, дома, наверное, куча договоров таких пылится – правда, какая там пыль! – дымится!

Модест наивно полагал, что не так страшен чёрт, как его малюют, и поэтому решил, что легко Аллана в бегство обратит, хотя и читал о некромантах, что” ещё никто не смел усомниться в их магической мощи”. Однако Вульферина никто не мог переубедить не лезть в пекло.

Аллан приступил непосредственно к боевым действиям, зная, что бегство он себе не простит даже после смерти. Он выхватил из-за пояса свой жезл – в виде насаженного на кость черепа с малиновыми повязками и чёрным камнем на верхушке – Дьябль отрекомендовал его как Жезл Мрака, созданный специально для Аллана. В Эввионе продвинутым магам вовсе не вменялось в обязанность всегда носить при себе посохи или волшебные палочки: хорошо прокаченные маги могли довольствоваться малым – всего-навсего собственными руками, если уж они страдали забывчивостью и за редким исключением оставляли посох в тумбочке.

Аллан сосредоточился. Ему надо было сконцентрировать всё своё внимание, призвав на помощь всю нечисть. Вокруг его головы синевато-белым пламенем распространялось какое-то сияние, недоступное простым, не искушённым глазам. Волосы развевались словно от ветра, на лбу проступили капельки пота – так трудно давалось колдовство. Голова уже начинала побаливать, но Аллан не позволял себе расслабиться, его пальцы крепко сжимали Жезл Мрака.

Один за другим, словно из воздуха, рядом с Алланом появлялись его слуги – скелеты, вампиры, призраки всех мастей – от духа собаки до человека и лошади. Последние были самыми сильными, хотя через них просвечивали все предметы, от них остался лишь контур, но они, к полнейшему огорчению Модеста, были бессмертны.

Вскоре вся нечисть с кладбища, включая и живых мертвецов, собралась вокруг Аллана. окружив его плотным кольцом. Аллан уже явно слабел от этих вызовов – сейчас он еле стоял на ногах, но вежливо отказался от помощи одного мертвяка (этого ещё не хватало!) и обмахивания хвостом кицунэ.

Девушка, затаив дыхание, но ничего не понимая, наблюдала за обоими, и сейчас её сочувствие было на стороне Аллана.

Вульферин знал, что вся эта великая армада, с виду ещё и непобедимая, исчезнет с первым же лучом солнца, как порядочная нечисть, и Аллан. ещё и обессиленный, станет без неё совсем беззащитным. Модест сделал на это главную ставку. Ничего другого ему не оставалось, как призвать свою армию. Для Аллана у Модеста была припасена другая подлость: он мог вызывать зверей со всех континентов, а тигры с львами в программу, безусловно, включались, и Аллану предстояло испытать всю силу их гнева на своей шкуре.

Птицы стаей уселись на ветках над головой Модеста. Внизу примостились все звери, хотя нет, не все: тигров и барсов пока не было видно.

Звери выжидали. Призраки стояли безмолвно, внимательно и пристально следя, что прикажет Аллан.

Аллан, подняв руку с ярко мерцавшим Жезлом, отдал приказ к наступлению. Как рукой сняло всю его усталость, и армия, серым потоком сминая всё на своём пути, устремилась на врага.

Модест растерялся. Такой прыти от некроманта он не ожидал: Меф часто отзывался о некромантах весьма нелестным образом, твердя, что они маги хилые, только и умеющие, что прятаться за спинами своих призрачных дружков. Однако Аллан и его призраки резво опровергли такое мнение относительно них: зверушки бежали врассыпную от войск, и Модест понял, что ему определённо сегодня выиграть не судьба.

И тут Аллан огрел его рукоятью Жезла. Модест тяжело упал на землю, каждую секунду ожидая смертельного удара.

Но Аллан медлил. Он не добил Вульферина. Прошлая его ненависть прошла, в душе проснулась жалость, и он не решился на преступление. Он не был законченным злодеем, каким становятся многие на службе у Зла. Его рука опустилась: у него не было особых причин убивать Модеста, да и вправе ли он вообще был лишить кого-нибудь жизни беспричинно?

Вульферин воспользовался промедлением Аллана: он мгновенно прочитал заклинание, названное одним малоутешающим словом ”Оборотень”.

Аллан отбросил прочь бесполезный теперь Жезл. Он спокойно стоял перед Модестом, уставший и безоружный, и на лице его было написано: делай со мной что хочешь – я полностью покорился судьбе.

Гордая голова обессилено упала на грудь: всё кончено было для некроманта. Модест его не пожалеет.

Волк изучал некроманта пытливым взглядом, затем свершилось: когтистая лапа по-дружески легла ему на плечо, но это было обманчиво. Один коготь впился в кожу и, оставляя за собой глубокую рану, заскользил вниз.

Аллан тихо застонал, но не упал. Модест, увидев, что некромант нетвёрдо, но стоит на ногах, размахнулся и больно ударил его лапой. Аллан медленно осел на землю, пока под конец не грохнулся на землю, уронив голову на руки и уткнувшись в них головой. По плечу растекалась тоненькая струйка крови.

Модест сосредоточенно смотрел на дело рук своих. Разметавшиеся волосы лежали по обе стороны Алланова лица, такого детского сейчас. Распластавшееся по земле тело было почти неподвижно.

Положив лапы на спину Аллана, Модест протяжным воем огласил окрестности, оповещая зверей о своей победе.

В это же время послышался зловещий смех: семнадцатилетняя девушка распрямилась, согнала с лица  страх и преобразовалась в Дьябля, который, радостно оскалив зубы, созерцал поверженного Аллана Тефеля. Лицо Дьябля осветили первые лучи солнца.

За то время, пока он наслаждался триумфом, тело Аллана и фигура волка исчезли с поляны.