Ожившие Арканы. Часть третья.

8.

Парень и девушка, одетые в вычурные театральные костюмы, по моде девятнадцатого столетия, выступали в просторном парковом сквере. Он играл на старинной шарманке, а она пела хрустальным голоском одну и ту же песню. Небо заволокло чёрными тучами, подул холодный ветер и заморосил дождь. Только одна девушка, одетая во всё чёрное, с короткими тёмными волосами, стянутыми в хвост на затылке, смотрела на музыкантов широко раскрытыми глазами.

Оставив шарманку, мужчина посмотрел прямо на неё, и от этого взгляда, голова у девушки слегка закружилась. И певица была прехорошенькая, как Мальвина из сказки "Золотой ключик", только повзрослевшая, зрелая и искушённая. Она тоже ласково улыбнулась и спросила своим приятным хрустальным голоском:

- Как тебя зовут?

Девушка от волнения с трудом разомкнула губы:

- Маша. А вас?

- Зови меня просто певица, - так же улыбаясь, ответила девушка.

- А я - Филипп, - представился парень. Протянул Маше руку и коснулся горячими губами её ладони. Девушку бросило в жар, она ещё больше смутилась.

- Холодно, - сказала певица и поёжилась, - где ты живёшь? Хочешь, мы проводим тебя?

- А можно я приглашу вас к себе? - волнуясь до дрожи, предложила Маша.

Парень с девушкой переглянулись, они были словно одно целое, и не нуждались в словах, чтобы понять друг друга. Только короткий взмах ресниц и мимолётная улыбка.

- Мы будем рады познакомиться поближе, - сказал парень. Голос его был мягкий и завораживающий, от него, у Маши, в районе живота, забил горячий фонтан, она слабела и становилась почти безвольной.

А как же хорош был этот парень! Блондин с блестящими вьющимися волосами и мягкими чертами лица. А голубизна его глаз манила и порабощала. Они с певицей были похожи друг на друга как брат и сестра.

 Маша решила уточнить:

- Вы родственники? Или муж и жена? - сердце её остановилось в ожидании ответа.

Певица сказала немного насмешливо:

- Конечно же мы родственники! Двоюродные брат и сестра. Но, нам всегда говорят, что выглядим мы как родные, почти близнецы.

Маша едва сдержала вздох облегчения и предложила:

- Пойдёмте скорей, у меня машина припаркована неподалёку. Пока дождь нас совсем не промочил!

- Пожалуй, - рассеянно ответил Филипп взглянув на тучи так, как будто только что их заметил.

Они вместе побежали к Машиному автомобилю. Девушка села за руль, а музыканты на заднее сидение, хотя Маша предпочла бы, чтобы Филипп сел рядом с ней, и с трудом подавила досаду.

Всю дорогу они ехали молча. В зеркало Маша видела фарфоровое лицо певицы, голубые глаза её не мигали, и взгляд был совершенно пустым, она действительно выглядела как кукла. Усилием воли Маша заставила себя не смотреть на Филиппа, он тоже молчал, а по салону разлилось благоухание необыкновенных духов.

Маша въехала в ограду пустого двора, закрыла за собой ворота, скорей по привычке, чем по необходимости, и подождала, когда парочка выберется из машины.

- Идёмте, - сказала девушка и направилась к подъезду, - вы всегда такие молчаливые?

Филипп ответил немного грустно:

- Мы очень устали, Маша.

- Наверное, вы голодные? - с сочувствием спросила девушка.

- Ага, - печально ответила певица, и смущённо опустила голову.

- Сейчас, я вас накормлю, - бодро пообещала Маша.

Они поднимались по ступенькам на четвёртый этаж. Окна в подъезде были разбиты, но пол уже успели подмести.

Филипп спросил:

- Маша, ты живёшь в своём доме?

В этом вопросе не было ничего странного. Многие сейчас селились где придётся, находя безопасное место. Кто-то не мог продолжать оставаться там, где пережил ужасные события, а иные занимали более комфортное и богатое жилище, чем у них было раньше.

- Представьте себе, я живу у себя дома! - подтвердила Маша не без гордости.

- Одна? - спросила певица.

- Одна, - ответила Маша и ком застрял у неё в горле.

- Как же тебе удалось выжить? - с волнением спросил Филипп.

- Сейчас, всё увидите, - они уже добрались до двери её квартиры. Маша открывала замки на тяжёлых металлических дверях.

- Проходите!

Гости осторожно переступили порог.

Девушка предложила гостям тапочки, певице мохнатые розовые шлёпанцы с забавными заячьими мордочками.

- Какая прелесть! - умилилась она.

А Филиппу обычные кожаные сланцы.

- Мойте руки, я сейчас что-нибудь соображу, - распорядилась она и опрометью бросилась на кухню.

Когда гости там появились, стол уже был накрыт - фрукты, конфеты, пирожные, и на этом сладком фоне ветчина, порезанная тонкими ломтиками.

Маша посетовала:

- Жаль, конечно, что всё всухомятку, совсем не хочется готовить, не для кого, а сама я могу питаться одними конфетами.

Но гости с жадностью поглощали всё, без разбора, не издав ни звука.

- Вы когда ели то в последний раз? - озадаченно спросила Маша.

Певица на мгновение оторвалась от еды, задумалась, пожала плечами и равнодушно ответила:

- Не помню.

- Не помните? - воскликнула Маша, - но так же можно ноги протянуть! Почему! Еды везде сколько угодно, разве нельзя было взять? А вы то в своём доме живёте, кстати?

На это раз ответил Филипп:

- Нет.

- То есть, смыли лужи крови? - Маша с ужасом уставилась на гостей.

Певица подняла на неё по-детски чистые глаза и просто ответила:

- Да.

Маша закрыла глаза и старалась успокоиться. В конце концов, не всем повезло уцелеть в собственном доме, в праве ли она их осуждать?

- А вообще, вы откуда? 

- Мы приехали издалека, - ответил Филипп очень проникновенно, глядя ей прямо в глаза, - нам очень нелегко пришлось, Маша. Давай забудем об этом? Жизнь продолжается?

- Да, конечно, простите, - смутилась девушка.

Певица уже насытилась и не спеша прихлёбывала чай из фарфоровой чашечки.

- Лучше расскажи нам, Маша, как тебе удалось выжить и не потерять свой дом?

Девушка вздохнула и ответила:

- Это всё отец. Он был коллекционером и собирал картины. Дома у нас сейчас довольно богатая коллекция, по тем временам, пока не случился апокалипсис. Сейчас эти картины никому не нужны, разве что мне, как память.

Её слушали внимательно и с сочувствием, не перебивая. Эта парочка вообще великолепно умела слушать и молчать.

- У нас очень хорошая система защиты, - продолжала Маша, - кроме сигнализации, которая, как известно, вампирам не страшна, крепкие двери и замки. И решётки на окнах так просто не выдернешь. Картины не любят яркого света, потому на окнах очень плотные шторы. Но моего отца всё это, к сожалению, не спасло, - она печально вздохнула, но тут же воспряла, - а хотите, я покажу вам свои работы? Я же тоже художник!

Гости переглянулись, в их взглядах что-то промелькнуло, отличное от прежнего внимающего равнодушия, словно какое-то озарение.

- Конечно хотим! - хором ответили они.

- Идёмте! - Маша вскочила со стула и повела их в дебри своей гигантской квартиры. На всех стенах висели подлинники как старых мастеров, так и молодых, подававших надежду художников. Гости скользили по ним взглядом, не было понятно, как они ко всему относятся? 

Маша привела их в комнату средних размеров, довольно уютную, и объявила:

- Смотрите, это всё моё!

На лице певицы появилось полное восхищение и изумление, она заворожённо рассматривала картины с яркими цветами, животными и городскими пейзажами. Они были неплохими, но, положа руку на сердце, значительно уступали тем, мимо которых они только что прошли совсем равнодушно.

- Неужели это всё нарисовала действительно ты? Божественно! - певица восторженно захлопала в ладоши, в своём восхищении она выглядела очень естественно, и даже если бы кто-то пристально присмотрелся, то не заметил бы в ней ни одной фальшивой ноты.

Маша зарделась от удовольствия. И Филипп, уже с почтением, поцеловал ей руку:

- Маша, ты настоящий талант.

- Спасибо, вы совсем меня захвалили. Никогда не думала, что моя скромная работа может кому-то так понравиться. Мой папа высказывался о ней весьма посредственно.

- Ну что ты! - возмущённо воскликнула певица, - родители всегда недооценивают своих детей!

Маша смущённо пожала плечами, припомнив, что и друзья её, в своё время, тоже недооценивали. И всё же, похвала была так приятна!

Неожиданно, лицо певицы сделалось грустным:

- Ах, Машенька, мы совсем забыли, нам нужно встретиться с очень хорошим человеком, и не хотелось бы огорчать его опозданием. Мы должны тебя покинуть.

Она с мольбой смотрела на девушку, и у той внутри будто что-то оборвалось. Она вдруг поняла, что была готова к чему угодно, и совсем не доверяла своим гостям. Она, возможно, по стародавней привычке, готова была видеть в них воров, мошенников, прихлебателей, но то, что они сейчас уйдут, и возможно больше никогда не вернутся, выбило её из колеи. Маша горько подумала - это же надо было так обмануться! Любой был бы счастлив приютить у себя эту удивительную пару. Возможно, именно этот любой, сейчас ждёт их у себя с нетерпением. Люди сейчас очень нуждаются в поддержке, многие остались в одиночестве и тяжело переживают потерю близких. Да и она не была исключением. Маше стало стыдно за свои пошлые меркантильные страхи. Они сидела в оцепенении и ничего не могла сказать.

А певица, будто не замечая её состояния, произнесла:

- Машенька, могу я тебя кое о чём попросить?

Девушка молча кивнула головой, получилось обречённо.

- Не могла бы ты нарисовать портрет Филиппа?

Жизнь вмиг вернулась к помертвевшей Маше.

- Конечно! - радостно воскликнула она.

- Только знаешь что, возможно, тебя удивит моя причуда, но я бы хотела, чтобы это был совсем маленький портрет. Картинка, которая поместилась бы у меня в косметичке. Нарисуй его на плотном картоне, в полный рост. Сможешь?

Маша задумалась и ответила:

- Постараюсь. Только я хотела бы нарисовать Филиппа на большом холсте, маслом, чтобы он занимал половину стены. Он такой удивительный! - она заглянула в прекрасные глаза Филиппа и зарделась.

- Может быть, потом, - ответила певица, в голосе её появилась едва заметная стальная нотка, но Маша её почувствовала и испугалась. А певица пояснила, - можно, конечно, сделать фото, но это же так скучно! Я хочу, чтобы он был в чёрном фраке, в белоснежной сорочке и с чёрной бабочкой на шее. В одной руке держал бокал с вином, а другой изящно поднимал трость, как он умеет. Покажи, Филипп! - потребовала она.

Филипп изящно изогнулся и изобразил позу, которую описала певица.

- Стой так, я сфотографирую, - буду смотреть на фото и рисовать, - Маша кинулась за фотоаппаратом, - а завтра вы придёте и посмотрите, что у меня получилось? Хорошо? - она с надеждой всматривалась в их любезные непроницаемые лица.

- Конечно, Машенька! - горячо пообещала певица, - это отличная идея! Мы придём ближе к обеду. Тебе будет удобно?

- Конечно удобно, - вздохнула Маша, - как будто мне есть чем заниматься.

- Вот и прекрасно! А теперь, прости, дорогая, мы уже уходим.

Певица выпорхнула из комнаты, потянув за собой Филиппа. Маша провожала их с грустной улыбкой.

- Как вы думаете, - спросила она, стоя у порога, - вампиры, на самом деле, ушли?

Филипп, в ответ, пожал плечами:

- Мы часто гуляем по ночам, на улице никого нет.

- Будьте осторожны, - напутствовала их Маша.

Когда они вышли на улицу, Филипп спросил:

- Феломена, что ты задумала? И почему мы так быстро ушли, мы могли переночевать у этой милой девушки?

- Как же ты не понимаешь? Она нам совсем не доверяет, решила, что мы хотим её обокрасть! - от её сладких улыбочек не осталось и следа.

- Ну и что? Пусть не доверяет! Когда нас это останавливало?

- Филипп, она нам нужна!

- Не понимаю.

- Она же художник! - девушка остановилась и многозначительно посмотрела в глаза парня, но он так и не понимал хода её мыслей.

- Она нарисует нам колоду!

- Колоду? - Филипп отпрянул, - но, Феломена, нас порвут на части! Ты же знаешь, что сейчас даже за простое упоминание о Таро могут у***ь!

- Глупый, она ничего не поймёт. Мы сами будем ей позировать. А когда у нас будет колода, хотя бы старшие Арканы, мы обретём силу.

- Что она нам даст? 

- Я не знаю! Может, вернёт нас в тот мир, где должны находиться, или мы построим свой, собственный. Или обретём силу в этом. Нам нужна эта колода!

- Да, дорогая, ты права, - задумчиво проговорил Филипп, - но, чтобы дать колоде силу, нужна жертва.

- Вот девчонка и станет жертвой! Мы используем её жизнь и кровь!

Филипп повеселел:

- Хорошо, дорогая, думаю, у нас что-нибудь получится.