Ожившие Арканы. Часть третья.

9.

На следующий день, как и договаривались, Филипп и Феломена шли к Маше к обеду. В том, что карта была готова, даже не сомневались.

Но, чем ближе подходили, тем Феломена становилась всё печальнее. Филип смотрел на неё с тревогой, не произнося ни слова, и ждал, когда она сама расскажет о причине своего беспокойства.

Наконец, девушка остановилась. Во взгляде Филиппа стоял молчаливый вопрос.

Едва слышно она произнесла:

- Мы не можем её у***ь! Никак!

- Но почему? - воскликнул он поражённо.

- Ты не понимаешь? - Феломена вскинула трепещущие ресницы, - мы же Кубки! Всего лишь Двойки! Мы питаемся энергией любви, а смерть и страх убьёт нас. Эта девка уничтожит нас своей ненавистью! Мы с тобой исчезнем навсегда!

Филипп тяжко вздохнул:

- Что же делать? Все надежды напрасны? Без жертвы карты не будут иметь настоящей силы. 

Подумав, Феломена решительно взяла его за руку:

- Идём, Филипп, нам нужна эта карта, и все остальные, а о жертве подумаем после.

Маша уже давно выглядывала в окно и ждала необыкновенную парочку. Когда они появились, улыбнулись ей с улицы и помахали рукой, девушка побежала открывать дверь, не помня себя от радости.

- Я нарисовала всё, как вы просили! - объявила она с порога, - идёмте, я вам покажу. Или, может, сначала за стол? Наконец, я приготовила полноценный обед. Я уверена, что вам понравится!

Филип ответил ей с чарующей улыбкой:

- Спасибо, дорогая, было бы не плохо, нам, с сестрёнкой, никогда не удаётся ничего приготовить.

- Но выглядите вы прелестно, - заметила Маша, пристально разглядывая гостей.

На самом деле, хоть на их подтянутых телах не было ни капли лишнего жира, но истощёнными они не выглядели. Гибкие и статные фигуры поражали своей силой и красотой, под стать лицам.

Заметив её взгляд, певица пожала плечиками:

- Это природа, Маша.

- Ах, - вздохнула девушка, - хотела бы и я быть такой же красивой.

Гости расположились за столом, Маша суетливо расставляла тарелки, и налила в них густой, наваристый борщ. А сама села рядом, с умилением глядя, как они с аппетитом уплетают всё, что она предлагает, молча и жадно.

Ближе к чаю, певица напомнила:

- Что же ты не показываешь нам рисунок? Мне не терпится взглянуть!

- Да и мне тоже! - с энтузиазмом подхватил Филипп.

Девушка подскочила со стула:

- Да, конечно, я сейчас!

Выпорхнула с кухни и вернулась, держа в руках маленькую картинку, нарисованную на куске твёрдого картона.

- Если вам понравится, я тут же заламинирую, не выходя из дома.

- Это чудесно, - улыбнулась певица, она тянула жадный взгляд к рисунку, не в силах с собой совладать.

Маша поставила портрет на стол, облокотив его на хрустальную конфетницу. На лицах гостей расцвели довольные улыбки.

- Машенька, - восторженно охнула певица, - это как раз то, что нужно!

Однако, Маша была в этом не уверена, она огорчённо произнесла:

- Правда, когда я нарисовала Филиппу цилиндр, его лицо сразу изменилось. Не понимаю, как такое могло произойти? Он стал совсем не похож.

- Ну почему же, - возразила певица, - никто не усомнится, что это именно Филипп. Очень даже похож. Ведь правда же, Филипп?

Он безоговорочно поддержал. И теперь, глядя на эту картинку, где на фоне роскошных дворцовых декораций был изображён элегантный мужчина во фраке, с бокалом белого вина и тростью в другой руке, поднятой вверх, что выглядело странно и нелепо, и это был кто угодно, но только не Филипп, Маша, однако же, и сама вдруг увидела полное сходство со своей моделью. Она ещё раз пригляделась и пожала плечами. Странно, ещё минуту назад, портрет казался ей неудачным.

- Ну хорошо, - сказала она, - я рада, что вам понравилось. Значит, будем ламинировать?

- Погоди, дорогая, - остановил её Филипп, - я хочу, чтобы ты нарисовала мне на поясе кинжал.

- Кинжал, во фраке? Но это же нелепо! - лицо Маши вытянулось.

Но он так мило улыбался ей, что девушка подумала - да какая ей, собственно, разница? Желание клиента - закон!

- Хорошо, пейте пока чай, а я быстро дорисую.

Маша взяла портрет и направилась в свою комнату. Гости молча, как они это делали всегда, пили чай. Но едва девушка вышла, лица их сделались взволнованными и напряжёнными.

Филипп прошептал:

- А как же пентакль?

- Я возьму это на себя, - так же тихо ответила девушка.

Выждав минут пять, они направились вслед за Машей. Та уже закончила и показала портрет.

- Ну как?

На поясе у нарисованного мужчины красовался кинжал в великолепных ножнах, украшенных гравировкой и драгоценными камнями.

- Потрясающе! - восхитилась певица.

- Покажи, - Филип протянул руку и взял портрет, рассмотрел и удовлетворённо произнёс, - мне нравится.

- Ой, а ещё, на удачу! - спохватилась певица, - нарисуй его стоящим на большой золотой монете! Ну пожалуйста!

Маша не смогла сдержать снисходительной усмешки, до чего странными и безвкусными показались ей капризы гостей. Однако, взяв краски и кисточку, она быстро пририсовала золотой кругляк под ногами мужчины на портрете.

- Ну а теперь, всё?

Парочка с довольным видом разглядывала картинку.

- Как тебе, Филипп? - спросила девушка.

- Машенька, это так приятно, ты даже не можешь себе представить!

- Да что вы, мне самой было интересно! - Маша смущённо потупилась, - а может, я всё же, поработаю ещё над лицом?

Но Филипп остановил её ласковым прикосновением к руке:

- Не надо, ты замечательно потрудилась. Что ты хочешь за свою работу?

- Да какая это работа? Сплошное удовольствие, - отмахнулась Маша.

- Ты обещала заламинировать, - робко напомнила певица.

- Да, конечно, если больше ничего не надо, я так и сделаю.

Она вышла в другую комнату, и вскоре принесла уже готовую карту. Она и не заметила, когда певица успела выставить на ней, сверху, римскую цифру один, мазнув чёрной краской. Однако прежде, чем отдать, ещё раз взглянула на портрет, и лицо её мертвенно побледнело:

- Но это же..

Певица быстро выхватила карту у неё из рук.

- Вы обманули меня! - глаза Маши расширились от ужаса, - кто вы такие? Я пойду в полицию и всё расскажу! Вас посадят в тюрьму! Как вы могли?

Она громко зарыдала, понимая свою беспомощность. Филипп пробовал её обнять, но Маша дёрнулась и закричала:

- Вон из моего дома! Вон!

Гости не заставили повторять дважды, они синхронно развернулись и вышли в коридор. Лица их были спокойными и жестокими. А карта исчезла в сумочке певицы.