Потомки Бога

....

                          Глава пятая.

Друзья-декабристы обогнули угол гостиницы и попали на широкую, ярко освещенную улицу с двухэтажными торгово - развлекательными рядами. Несмотря на вечер или благодаря ему жизнь здесь била фонтаном: рестораны, забегаловки различного пошиба, валютные меняльные лавки, столики с зазывалами, приглашающими поучаствовать в одной из жульнических лотерей, магазины, торгующие всякой импортной дрянью, ларьки, забитые алкоголем и никотином, оккупировавшие все свободные подворотни, торговцы турецким ширпотребом под зонтиками, ногастые намакияженные девицы древнейшей професси, музыканты всех мастей с кепкой наизготовку… «Париж. Пляс Пигаль», - подумал Синельников, с интересом наблюдая все это столпотворение. Он был одет в потрясающий лапсердак от кутюр цвета осеннего листопада, черные брюки и галстук с африканскими сюжетами – для посещения казано очень даже неплохо. Колбин выглядел поскромнее в своих потертых джинсах и голубой рубашке с подкатанными рукавами, но подавлял своим золотым пенсне, внушительно поблескивающим в неоновом свете. Он постоянно щупал глазами окружающую обстановку. Что-то ему не нравилось.

Паша остановился в тени платана, вынул расческу и стал неторопливо продирать свою проволокообразную шевелюру, с лучезарной улыбкой придурка глядя на снующую толпу: стареющих плейбоев в адидасовских костюмах, голоногих девиц, у4личных торговцев. Он скользяще зафиксировал проезжающие и запаркованные автомобили и сидящих в них, молниеносно оценил обстановку на случай возможных действий в экстремальной ситуации. Потом он сделал неловкое движение, на мгновение потерял равновесие, шагнул назад и, выронив расческу, нагнулся за ней, кряхтя как старый подагрик. Синельников недоуменно созерцал Пашину пантомиму и, наконец не выдержав, подошел к нему и тихо спросил.

- Что с тобой? К чему весь этот цирк?

- Гоша, а ведь нас «пасут». Ну наконец-то! Я уж соскучился. Сзади тебя в двадцати метрах девица в белых брючках. Если хочешь посмотреть – не оборачивайся, а вырони что-нибудь и нагнись. Она мне еще на пляже не понравилась. Еще…вон та «Ауди». Точно не уверен, но по признакам… - У Колбина заработало его звериное чутье. – Сейчас я им буду путать карты. Что бы я ни делал, не удивляйся. Сказка кончилась – осторожней надо.

Колбин неожиданно подошел к крепколобым парням, кучкующимся возле черного «мерседеса».

- Господа, вы не подскажете, где здесь казино?

Стриженный бугай посмотрел на него как на таракана и небрежно махнул рукой по ходу движения декабристов.

- А как там? Нормально? – продолжил валять дурака Колбин.

- Мужик, у тебя че, денег много? Может поделишься… Нет, так вали отсюда. – Разговор был закончен.

По дороге Колбин еще несколько раз заговаривал со случайными людьми, подошел к швейцару одного из ресторанов, скучающему возле входа и побеседовал с ним несколько минут, улыбаясь как старому знакомому… «Ауди» тащилась сзади – ошибки не было.

Казино располагалось на втором этаже над рестораном, взглянув на который, Синельников тяжко вздохнул, но промолчал. Наверх вела двухпролетная лестница, заканчивающаяся небольшой площадкой.

Гоша медленно и подробно, разлапистой походкой медведя начал подниматься по ступенькам, вальяжно неся свое тыквоподобное тело.

«Ну прямо Уинстон Черчилль», - усмехнулся про себя Колбин. – «Сигару бы ему еще в зубы… При его респектабельности быть бы ему крупным государственным чиновником или финансовым аферистом. Впрочем, одно другого не исключает. Можно подумать, что он нафарширован валютой, как рождественский гусь яблоками. А я при нем шестеркой. Шестерок, которые при боссах, пускают в любом виде в самые крутые места. Но нельзя расслабляться – спектакль только начинается».

Колбин подшнуровал кроссовки, проверив слежку. «Маэстро нужно куда-нибудь сбагрить. Если начнется серьезная возня, то он мне будет большой обузой, очень большой и хлопотной».

Декабристы взошли на площадку перед казино. Синельников воззрился на рекламный щит, где усатый пижон в эротическом танце втягивал в себя молоденькую партнершу в коротенькой юбочке, и на озорно подмигивающую надпись «Казино».

Из дверей заведения выскочил стареющий мальчик средних лет, тот самый, которому «бес в ребро». Уж выиграл он или проиграл, Бог его знает, но пребывал в подчеркнуто возбужденном состоянии. Колбин навскидку оценил персонаж, придал лицу выражение жлоба, предводителя местной шушеры, остановил его и пробухтел, глядя из-под насупленных бровей.

- Слышь, мужик, а гардеробщика как зовут? Ну сам понимаешь, ну этого… гардеробщика.

- Кажется… Валера. А что? – Мужчина боязливо взглянул на Пашу и быстро отвел глаза. Отрезок жизни, прошедший при руководящей роли КПСС и воспитующей руки КГБ, давал себя знать.

- Да нет, мужик, все нормально. – Колбин плотоядно зевнул. – А отчество его как, не знаешь?

- Отчество, отчество…

- Ну что ты повторяешь вопросы как старый еврей. – Паша сымитировал злобную нетерпеливость. – Не понял что ли, мужик!

- Кажется, Николаевич…

- Кажется или точно?

- Да. Кажется, точно.

- Ладно, мужик, не обижайся. Иди, куда шел.

Синельников недоуменно, но с истинным восхищением личности, причисляющей себя к творцам мирового искусства, наблюдал за психологическими опытами Колбина, абсолютно не понимая их предназначения. Впрочем, он прекрасно знал, что Паша никогда и ничего просто так не делает: это либо отработка возникшей ситуации, либо задел на будущее, платформа для последующих действий. Готовить эту платформу он мог очень долго и подробно, зато потом действовал быстро, разяще и наверняка. Синельникову не терпелось понять смысл безобразной сцены, разыгранной на площадке возле казино, но, тем не менее, он поставил вопрос Паше небрежно, как бы между прочим, с элементами фанаберии.

- Послушай, Волк, мы идем или не идем? Кстати, что за театр одного зрителя, то бишь меня, ты устроил? Все было сделано достаточно профессионально, но несколько гривуазно. Ты что, меня развлекал?

Паша изучающе посмотрел на Синельникова как на редкое и неразумное животное, а потом медленно и цедяще произнес.

- У тебя деньги есть?

- Финансист я вовсе никудышный и в карманах полная дыра. Ты же знаешь, что моих денег хватит разве что на подаяние.

- Ну а как же ты, Маэстро, собираешься просочиться в заведение? Вход, однако, платный.

Синельников был достаточно аналитичен, чтобы понять идею сразу и полностью, вспомнив недавний разговор про пенсне.

- Так как зовут твоего ухаря гардеробщика?

- Он такой же мой, как и Пушкина, а зовут его Валерий Николаевич. Ну что, врубился в тему?

- Ну почему у нас постоянно упоминают имя великого поэта всуе: спроси у Пушкина, Пушкин тебе поможет… Короче, за сколько заложить твое пенсне?

- Попросишь сто баксов. Скажешь, что при выходе отдашь двести. Согласится, никуда он не денется. Гардеробщики все крохоборы, иначе он бы там не работал. Это клеймо профессии. А великий поэт здесь вовсе ни при чем – у нас в Тетеринских банях работал банщик по фамилии Пушкин. Ладно, двинули. Играй богатого пижона, у которого временно иссякли деньги.

- «Не при валюте мы сегодня», - процитировал Гоша.

- Вот именно. И не при рублях тоже. Кстати, сюда должна придти Инга. Надо ее встретить как-нибудь.

Синельников, нацепив для солидности Колбинское пенсне, направился к дверям, мысленно перекрестившись, хотя не верил ни в Бога, ни в Дьявола, ни в правительство – он верил в судьбу и удачу. Колбин поплелся сзади, изображая из себя то ли охрану, то ли приживалу – нечто покорное вроде собаки.

Встретил их здоровенный детина в малиновом пиджаке.

- Здрасссьте, мне бы перекинуться парой слов… эээ… с Валерием Николаевичем. Будьте любезны. – Синельников полностью взял инициативу на себя, вживаясь в намеченную роль и не давая стражу ворот открыть рот.

Детина удивленно вытаращился на Гошу. Как впоследствии оказалось, Валерию Николаевичу было чуть больше двадцати и отчество как-то не вязалось с его мальчишеской внешностью.

Охранник прикинул Гошину фигуру, одежду и, оценив культуру речи, крикнул вглубь помещения.

- Валера, к тебе клиент. – И пропустил Синельникова в холл, при этом кивнув на Пашу. – Этот с Вами?

- Да, да. Он участвует, - рассеянно заметил Маэстро.

Страж подозрительно осмотрел джинсы Колбина, но его тоже пропустил. Синельников, когда этого требовали обстоятельства, умел внушить уважение и доверие к себе и сопровождающим его лицам. Сказывался обильный московский опыт посещения подобных и прочих заведений.

В Сочи пока еще стояла теплая погода, и в гардеробе работы было мало: в ненастье сдавали плащи и зонтики, а в основном всякие ценности и драгоценности, чтобы в угаре азарта не поставить их на кон. Кроме того, здесь вершились всякие «гешефты», передавались разные вещички, когда не было необходимости в личном контакте. За отдельную плату, разумеется. Гардеробщик давал в долг под проценты надежным людям, брал в залог, менял валюту и прочее, и прочее, и прочее… А чего ему было бояться – он отстегивал заведению с доходов, сколько положено, а за это получал юридическую и физическую защиту. Колбин знал, к кому обратиться. Он всегда бил точно в цель.

Синельников, осмотревшись и определив, где гардероб, направился туда. За барьером сидел молодой человек и от скуки игрался с калькулятором. Кашлянув, чтобы привлечь к себе внимание, и добившись этого, Гоша  в упор уставился на парня, не произнося ни слова. Тот тоже смотрел, понимая, что это очередной клиент и ожидал вопроса. А поскольку никакого вопроса не последовало, Синельников умел играть паузы, то Валера задал его сам.

- Вы ко мне? У Вас какое-нибудь дело?

Маэстро еще немного помолчал, а потом ответил эдаким небрежно-светским тоном.

- Да, у меня есть небольшое деликатное дельце. Мне рекомендовали при необходимости обращаться именно к Вам. Я здесь отдыхаю, в Цурюпе, на даче Берии. – Синельников знал, какое место назвать. – Ну так вот, решил я немного поразвлечься, поиграть немного у вас, так сказать, испытать гримасы Фортуны… И вот незадача – забыл карманные деньги. – Гоша вовсю изображал богатого повесу. – Не могли бы Вы взять в залог на очень короткое время какую-нибудь вещицу. Ну, допустим… вот эту.

Маэстро снял с носа пенсне и передал его жуковатому Валере, при этом подумав. «Знал бы он мои финансовые возможности, так этот сукин сын слетел бы со стула»

- Мне нужно всего сто долларов, - продолжил Синельников. – Так… слегка поразмяться. Если я выиграю, то при выходе верну Вам двести, а если проиграю, то Вам завтра кто-нибудь завезет эти деньги. Сущая безделица. Вы же понимаете, что эта вещь стоит неизмеримо дороже – девятнадцатый век. Ну так как?

Валера понимал, что сто долларов, это, дай Бог, одна десятая часть стоимости раритета. Еще сыграли свою роль солидная внешность Маэстро и правильная, слегка старомодная речь, что придавало разговору неуловимую прелесть – Валера был из культурной семьи. Нет, он не проникся к Синельникову доверием – он никому не верил, а просто оценил клиента, с которым в будущем можно будет вертеть всякие дела и делишки. «Почему бы не оказать мелкую услугу хорошему человеку, тем более никакого риска – товар налицо».

- Хорошо. Договорились. Я Вам дам двести и Вы вернете мне двести. Вы берете деньги на один день, поэтому процентов не надо. Сочтемся как-нибудь в будущем.

Валера не был крохобором, здесь Колбин ошибся. Он просто был молод, тщеславен и не собирался надолго задерживаться в этом гардеробе, а думал о перспективе. Поэтому и не взял мелких процентов с солидного клиента. Его влекли финансовые дали с миллионными оборотами, шикарными автомобилями и полуголыми красотками на пляжах Майами… Валера забрал пенсне, убрал его в находящийся тут же неподъемный сейф, оттуда же достал две бумажки с изображением президента Франклина и передал их бессовестному Маэстро.

- Благодарю Вас, вы очень любезны, - кивнул тот.

- Не за что. Счастливой Вам игры.

Они расстались довольные друг другом. «Человек правдив, когда он один», - с грустью подумал Синельников. – «Любые контакты рождают ложь». Он начал шарить глазами по помещению, выискивая Пашу.

Тот притулился в уголке возле охранника, вроде как родственные души, и внимательно изучал публику в холле, как он обычно говорил, на предмет возможных действий.

- Ну что, пошли ловить удачу? – сказал подошедший Гоша.

- Подожди. – Колбин уставился на невысокого, широкоплечего, хорошо одетого мужчину его лет. – Пойди посмотри Ингу – она наверное уже ждет у входа. Веди ее сразу в зал и развлекайтесь. Я приду попозже. Выяснить мне кое-что надо.

Синельников направился к выходу, а Паша подошел к заинтересовавшей его личности.

- Здорово, Герц. Я не ошибаюсь, ты Герц?

- Герц. А ты кто? – Мужчина настороженно посмотрел на Колбина, а потом удивленно воскликнул. – Господи! Паша! Ты откуда, как здесь оказался? Сколько лет не виделись! Ты здесь отдыхаешь? – Вопросы посыпались один за другим. Завязался разговор. Судьба Колбина вошла в неожиданный ракурс и события покатились совершенно по другому сюжету.

Колбин не успел произнести нескольких фраз, как в холле появилась Инга в сопровождении Синельникова. Не ней было короткое вечернее платье черного цвета и выглядела она настолько привлекательно, что у Паши перехватило дыхание. «Вот проклятье! Но не время сейчас, не время на все это… Надо будет спросить у нее адрес. Классная женщина!»

- Знакомьтесь, это Герц. Фамилия и кличка одновременно. Мы вместе воспитывались в детдоме. Он работает менеджером в этом заведении. Это Гоша, это Инга – мои друзья.

- Очень приятно. Пройдемте ко мне, - предложил Герц. Мы тут с Пашей уже начали разговор… Но там нам будет удобней.

Миновав дверь с надписью «Служебное помещение», через коридор компания попала в кабинет, напичканный следящими мониторами и телефонами. Мебель здесь выглядела шикарно, ноги тонули в мягком ковре, в углу кабинета стоял огромный сейф с кодовым замком.

- Вот здесь я и работаю, - начал разговор Герц. – Выпить что-нибудь будете? Коньяк, виски, вино…

- Что мы сюда пить пришли, - вяло пошутил Колбин. – Расскажи лучше, что нам делать? Я первый раз в подобном заведении, да и остальные наверное тоже… Кроме Маэстро, конечно, - поправился он, взглянув на респектабельного Синельникова.

- Как что делать! Отдай мне сразу всю наличность и иди домой – все равно проиграешь. А если серьезно, то играть можно в рулетку, блэк-джек, ну… в общем сами увидите. Наменяйте фишек и отдыхайте. – Герц обезоруживающе улыбнулся.

- Гоша, вы с Ингой идите поиграйте, а мы тут обсудим пару проблем. Я скоро появлюсь. Да, Инга… запиши мне свой Московский адрес и телефон. Пожалуйста!

- К чему такая срочность? – Инга удивленно посмотрела на Колбина.

- Есть такая срочность, - жестко отрубил тот и передал ей ручку с блокнотом. – Я не хочу, чтобы мы потерялись.

Женщина пожала плечами и сделала, что ее просили.

Когда «лишние» ушли, Колбин уселся в кресло, закурил папиросу и, не затягиваясь, начал привычно нанизывать кольца дыма. В критические моменты жизни, высчитывая варианты ближайшего будущего, он мог за пару часов издымить пачку папирос. Сейчас мозг его напряженно работал. Герц терпеливо ждал. Паша частично успел ему поведать о своих проблемах.

- Меня начали обкладывать, - наконец проговорил Колбин. – От гостиницы меня провели сюда, а что они дальше предпримут – можно только догадываться. У тебя пушка незарегистрированная есть? Без этого я как-то неуютно себя чувствую.

- Есть, но ты сам понимаешь, не здесь. Тебе когда нужна?

- Вчера. Отсюда я без оружия не смогу выбраться. Здесь меня брать не будут – слишком много шума. Скорее всего на выходе или еще где подловят.

- Хорошо, сделаю. Что еще? – Колбин с Герцем в свое время вместе «пуд соли съели» и понимали друг друга с полуслова.

- Еще бы машину помощней. Есть? Я тебе ее верну. В самом крайнем случае – ее стоимость.

- Здесь я езжу на служебной – моя в гараже. Форд. Придется за ним ехать. Куда тебе поставить, чтобы тебе удобней было до нее добраться?

- Сам сообразишь. Запасной выход есть?

- Есть. Через подсобку бара. Там будет внутренний дворик. Под арку – выход на параллельную улицу. Там я тебе машину и поставлю. Форд-эскорт бордового цвета. Все?

- У вас покерные команды есть? Без «катал»… - Колбин усмехнулся и вопрошающе посмотрел на Герца.

- А ты что, еще играть собираешься!? Ну и нервы у тебя!

- Надо как-то время у***ь, пока ты ездишь. Ведь времени до конца жизни хватит, не о что денег. Кстати их у меня…

- Деньги тебе не нужны. Будешь играть под мою гарантию. Не разучился метать еще? Разве ты разучишься. Сильно не борзей только. Пошли. – Герц сделал приглашающий жест.

Они через служебный ход вышли в рулеточный зал. Женщина-крупье монотонно тянула набившую оскомину формулу: делайте ваши ставки, господа, ставок больше нет… Синельников флегматично растекся в кресле и медленно тянул пиво из банки – игра его мало интересовала. Инга, напротив, разрумянившись и остро поблескивая глазами, сидела за рулеточным столом и, судя по ее поведению, активно участвовала в процессе. «А она азартная», - подумал Колбин, некоторое время понаблюдав за ней.

- Пошли в номера, - буркнул Герц.

- У вас прямо как в борделе. Нумера! – Колбин усмехнулся.

- Они многофункциональные, - пояснил Герц, как бы не замечая Пашиной иронии. – Для игры, а можно и девочку туда пригласить или отобедать с друзьями.

Когда он через час заглянул в комнату, где заседала покерная компания и куда был сосватан Паша, игра шла полным ходом. Перед Колбиным высилась гора фишек. Он обернулся, все понял и встал из-за стола.

- Прошу прощения, господа. Форс-мажорные обстоятельства. Я вынужден вас покинуть. Мой выигрыш заберут, - сказал Колбин и вышел вслед за Герцем в коридор, провожаемый недоуменными взглядами партнеров, не рассчитывающих на подобный поворот событий.

- Машина – где договорились. Двигатель заведен, за ней присматривают. Двое – в игровом зале, двое – в холле. Они не наши и не похожи на игроков – наверное по твою душу. У главного входа «быки» Доктора, скорее всего тоже подписанные под это дело. Еще один в подсобке и еще двое у запасного выхода. Извини, ничем не могу помочь – это их территория. Уходи, как сможешь. На вот, возьми «тэтэшку». Запасной обоймы нет – обходись этой, - скороговоркой выпалил Герц и посмотрел на Колбина.

Из потока слов тот вычленил непонятную информацию и, положив руку на плечо Герца, спросил.  

 - Кто такой Доктор? Он как-то связан с медициной?

- Это местный «авторитет», бывший врач. С медиками действительно связан: банкует морфием, «колесами», еще какие-то макли… Не знаю.

- Ясно. – Колбин сунул пистолет в карман. – Позови Гошу.

Синельников появился буквально через минуту и Паша начал быстро инструктировать его, педалируя на узловых моментах.

- Сейчас здесь будет большое шоу. Мой тебе совет – забирай Ингу и мотай отсюда, пока есть возможность. В Москве встретимся, - закончил инструктаж Колбин.

- А пошел бы ты к ……й матери! – Реакция Гоши была мгновенной. – Скажи лучше, что нужно делать.

- Черт с тобой, Маэстро! – после небольших раздумий проговорил Колбин. – Значит так… Ты под шумок обменяй фишки, вон в той комнате у ребят возьмешь, выкупи мое пенсне, бери Ингу и исчезай. За девочкой присмотри, чтоб ее не тронули. Ждать меня будешь возле центрального телеграфа. Есть там рядом маленькая кафешка – сиди там и наблюдай. Как увидишь меня, а я буду на бордовом «форде» – сразу в машину, а там, что Бог пошлет. Не суетись раньше времени. Уходи под шумок, когда не до тебя будет. Ты ведь тоже «засвечен». Давай, Гоша!

Колбин крепко пожал  руку старому товарищу.

- Спасибо, Герц. Даст Бог еще увидимся… Да обязательно увидимся. Может быть я сам тебе машину обратно пригоню.

Но Бог не дал. Герц был убит через неделю возле своего подъезда двумя выстрелами в голову.

Колбин, выйдя в игровой зал, мгновенно оценил обстановку и просчитал дальнейший ход событий. Он сразу вычислил тех двоих: один сидел в кресле возле выхода в холл, зорко отслеживая происходящее вокруг, другой стоял, облокотясь на стену, недалеко от двери с надписью "Бар», тем самым, блокируя ее. Оба были в малиновых блейзерах. «Прямо-таки униформа какая-то!», - вскользь подумал Паша. – «Здесь они меня брать не будут… Хотя, кто его знает? Но то, что возле стенки, в любом случае помешает – надо его отключить в первую очередь».

Колбин развинченной походкой заскользил в сторону бара, достал зажигалку, сделал вид, что прикуривает, и внезапно бросил ее в лицо малиновому господину. Тот инстинктивно закрылся руками. Паша за это время успел достать пистолет и, пользуясь им как кастетом, сильно ударил противника по макушке. Пока тот кулем оседал на пол, Паша двумя прыжками пересек бар, перемахнул через стойку и ворвался в подсобку, мимоходом отпихнув локтем остолбеневшего бармена. Детина в кожаной куртке, засевший там, бросился ему навстречу, целя ногой в грудь. Колбин блокировал удар и ткнул ему дулом в солнечное сплетение, добавив другой рукой по загривку. «Дуплетом по рокамболю!».

К запасному выходу вела крутая лестница. Колбин, опираясь на перила, одним махом преодолел ее, потом, выставив ноги вперед, при этом повиснув на ручке, пролетел через дверь и очутился во внутреннем дворе, тускло освещенном лампочкой над входом и светом из окон квартир. У входа маячила фигура. Лежа на боку, Паша хлестким ударом ноги подсек противника, сгруппировавшись, запрыгнул на него и добил ударом сверху. «Наверное проломил череп. Как бы пистолет не заклинило», - мимоходом подумал он.

Раздался выстрел. Палили из машины, стоящей в глубине двора. Паша ранее засек ее, был готов к подобному повороту событий и, за мгновение до выстрела, откатился в сторону и ответил адекватно. В машине вскрикнули. Сзади раздавались крики и топот ног - бежало подкрепление от центрального входа.

Колбин юркнул под арку, вслед ему стрельнули. «Наверное второй подсуетился. Герц говорил, что двое».

Выскочив на освещенную улицу и обнаружив заведенный «форд», он запрыгнул в кабину и резко дал по газам. Машина взревев, скачком рванула и понеслась по улицам города. Со стороны казино раздавались звуки милицейской сирены. «Еще не хватало к местным ментам попасть – тогда кранты!» – подумал Паша, крепко держась за руль и стараясь ехать с максимальной скоростью.

Когда он подрулил к центральному телеграфу, Синельников уже маячил около кафе и, увидев подъезжающий «форд», быстро подскочил к машине.

- Как ты успел? На такси? А платил чем? Ах да…  Быстро сам за руль – сейчас будут гонки со стрельбой. Ездить не разучился? – скороговоркой выпалил Колбин.

Гоша молча перебрался на водительское сиденье. Ему было не до подначек и он не обиделся, хотя в Москве участвовал в гонках на выживание, не говоря уж об Афганских горных серпантинах. Машина рванула с места.

- Поедем к Гассану. Судя по такси, ты успел обменять фишки…

- Прямо как у Чехова: в Чечню, в Чечню… - усмехнулся Синельников, выжимая сцепление. – А фишки… Сейчас тебе будут и фишки, и пенсне, и шомпол в задницу… Обернись назад.

Из-за поворота показались две пары автомобильных фар. Раздался хлопок выстрела.

- Ого! Уже шмаляют! – Колбин находился в своей стихии. Его будоражило чувство опасности. – В общем так… Выезжай из города на шоссе и гони на полную катушку до Туапсе. А там направо. На ГАИшников не реагируй – что те стреляют, что эти будут стрелять. А может не будут… Ну, давай! А я пригляжу за нашими заклятыми друзьями.

Синельников водил машину отменно и когда, покрутившись по Сочинским гористым закоулкам, они выскочили на торную дорогу, сзади уже никого не было видно.  

    - Это ненадолго, - глубокомысленно заметил Колбин. – Они меня сумели в Сочи вычислить за три дня… Если нас не догонят, то не исключено, что встретят по дороге. Мы имеем дело с какой-то серьезной конторой. Сплошной мрак и никакого просвета. Надо прорываться к Гассану – там они нас не достанут. Оттуда втихаря вернемся в Москву, а там будем разбираться, кто есть ху и кто устроил этот фейерверк с препятствиями, кресть твою масть! – Колбин задумался. Промелькнула надпись «Лао».

- Гоша, выдай какую-нибудь импровизацию на злобу дня.

- Не подпускай мента к менталитету, - невозмутимо продекламировал Синельников. – А вот и он стоит, палочкой машет. – Синельников мотнул головой. – Ну что, игнорируем?

- Не нравится мне все это. Гаишник, в одиннадцать часов вечера, в непонятном месте… И машина рядом с ним не ментовская. Нашим «друзьям» ничего не стоило связаться по телефону со своими людьми в этом самом Лао и устроить нам встречу с фанфарами. Чуется мне, что этот мент фальшивый. Знаешь что… остановись-ка, чтобы он оказался прямо рядом с моей дверцей. Я пойду с ним разбираться, а ты возьми пистолет и контролируй его тачку. Если что – стреляй, не рассусоливай.

Колбин откинул спинку своего сиденья, а когда Синельников остановил машину, он вышел к милицейскому, оставив дверцу открытой. Гоша снял пистолет с предохранителя.

Паша о чем-то коротко поговорил с гаишником, но вдруг, внезапно и резко, неуловимым движением развернул его к себе спиной, взял на удушающий прием и волоком втащил на заднее сиденье, слегка оглушив свободной рукой.

- Топи педаль, Гоша!

Машина рванула вперед, форсированно набирая скорость. Вслед ей полоснула автоматная очередь. Одна из пуль чиркнула по крыше.

- Хреново стреляют, - прокомментировал Колбин. – И на своих «жигулях» нас не догонят. Там сидело трое в штатском. Подозрительно. Я на всякий случай зацепил этого. – Он кивнул в сторону лежащего. – Ну а если все в порядке, то, думаю, дадим парню стольник и отпустим по добру, по здорову. Но ведь не все в порядке? Очень даже не в порядке. Поэтому мы сейчас мочканем эту падаль, пока не очухался и выкинем где-нибудь по дороге.

Гоша начал понимать Колбинскую игру.

- Да очухался я! – вдруг подал голос лжемилиционер.

- Это хорошо, - продолжил спектакль Колбин. – Скажи, ну какой из тебя мент. Кому служишь? – Он резко нажал на болевую точку за ухом пленника. Раздался истошный крик.

- У Доктора! Нам приказали вас остановить… Ой! Отпусти ты!

- Доктор… Ты что больной? У какого еще Доктора? – вкрадчиво спросил Колбин и продолжил экзекуцию.

- Ну… у Доктора. Уй, не надо! В мафии я работаю.

- О, это уже теплее! Смотри, Гоша, какого крутого мафиози мы поймали. И чем же занимается ваша мафия: оружие, наркотики, торговля женскими прелестями… - Колбин усиливал психологическое давление параллельно с физическим. – Отвечай, мразь!

- Да не знаю я… Скажут – наезжаем. Ну, когда должны или еще чего…

- Слушай, Паша, - вдруг раздался голос Синельникова. – Я сейчас приторможу, а ты выкинь этого дурака к ….. матери. Хотя можно и не тормозить, а выкинуть на ходу. Давай, Паша. Все равно эта «шестерка» ничего не знает.

- Подожди, Гоша. Так… - Колбин сделал нечто такое, от чего новоявленный мафиози взвыл как раненый бык. – Ты сказал, «или еще чего»… Так чего!?

- Еще людей топим… Уууу! НЕ трожь меня, сука!

- За «суку» язык вырву. Что значит людей топите?

- Не топим, а притапливаем. Заплывет кто-нибудь подальше, мы его притопим, пока не захлебнется, а потом сами же и спасаем. Спасателями мы числимся. Потом на лодку и сдаем утопленника машине скорой помощи. Больше я ничего не знаю.

- Странные у вас забавы… Гоша, останови машину. Вали отсюда, придурок, и передай своему Доктору, что я его самого скоро лечить приеду. Пускай ждет, козел вонючий.

Стояла ранняя ночь. Свет фар вырывал из темноты придорожные кусты, верстовые столбы, знаки, указатели… Мелькали названия населенных пунктов: Лазаревская, Аше, Вишневка… Декабристы мчались по темному пустынному шоссе навстречу своему будущему, которое было непредсказуемо и туманно. Шел первый час ночи Московского времени.