Глава 2: Новый преподаватель.
2903 Слова
Дамблдор вел себя как ни в чем не бывало.
— Держи магию наготове, Асмодея, — бодро посоветовал он.
— А я думала, мне нельзя колдовать, когда я не в школе, сэр. — проговорила девушка, смутно догадываясь о том, что директор знает о нарушении этого самого правила.
— Если на нас нападут, — сказал Дамблдор, — разрешаю тебе применить любое контрзаклятие, какое придет в голову. Впрочем, не стоит волноваться, не думаю, чтобы кто-нибудь стал нападать на тебя сегодня.
— Почему, сэр?
— Ты со мной, — просто ответил Дамблдор. Он неожиданно остановился на углу Тисовой улицы. — Ты, конечно, еще не сдавала на права по трансгрессии? — спросил Дамблдор.
— Нет, — ответила Асмодея. — Вроде для этого надо быть совершеннолетней?
— Верно, — сказал Дамблдор. — Значит, тебе нужно будет очень крепко держаться за мою руку. За левую, пожалуйста — как ты уже должно быть заметила, правая рука у меня сейчас не совсем здорова.
Асмодея ухватилась за протянутую руку Дамблдора.
— Очень хорошо, — сказал директор. — Ну, вперед.
Асмодея почувствовала, что рука Дамблдора выскальзывает у неё из пальцев, и вцепилась в нее изо всех сил. В следующий миг в глазах у неё потемнело, её сдавило со всех сторон сразу, она не могла вздохнуть — грудь как будто стиснули железные обручи, глаза словно вдавило внутрь черепа, барабанные перепонки прогибались, и вдруг...
Она жадно глотнула холодный ночной воздух и открыла слезящиеся глаза. У неё было такое чувство, будто её пропихнули через очень тугой резиновый шланг. Только через несколько секунд Асмодея заметила, что Тисовая улица исчезла. Они с Дамблдором оказались на безлюдной деревенской площади, в центре которой стоял старый военный памятник и несколько скамеек.
Асмодея поняла что только что трансгрессировала в первый раз в жизни.
— Как ты? — заботливо спросил Дамблдор. — К этому ощущению нужно привыкнуть.
— Нормально, — ответила Асмодея, потирая уши, которые, судя по всему, с большой неохотой покинули Тисовую улицу. — Но лететь все-таки лучше.
— О да, ты же освоила полет... — Дамблдор слегка помрачнел, но потом снова улыбнулся, и как ни в чем не бывало, продолжил путь — Ты успела поговорить с профессором Снейпом?
— Увы... — Асмодея покачала головой — Мне было не до того...
— Понимаю. — согласился старик — Впрочем, я рад, что мы отбросили наши с тобой разногласия, и как и раньше, можем спокойно поговорить.
— Вас это беспокоило? — Асмодея покосилась на Дамблдора, но тот все так же спокойно шел по улице, мимо домиков.
— Скажем так... меня очень беспокоила радикальность твоих действий в Министерстве магии... Но старина Грюм убедил меня, что по скольку ты собираешься стать мракоборцем, этот твой навык действовать не раздумывая, очень тебе пригодится. В любом случае, я надеюсь, что в школе, ты будешь держать себя под контролем. И чтобы убедиться в этом, я собираюсь лично заняться твоим обучением.
— Вы... серьезно? — Асмодея вспомнила ту мощь, от простого взмаха палочки Дамблдора, и тут же расплылась в улыбке — Это же замечательно!
— Действительно! — Дамблдор тоже улыбнулся — Но ты пообещаешь мне, что в этом году, не воспользуешься ни одним атакующим заклятием против учеников. Договорились?
— Договорились! — Асмодея кивнула.
Они приближались к аккуратному каменному домику, окруженному садом. Возле калитки Дамблдор резко остановился, и Асмодея чуть не налетела на него.
— Вот те на! Боже мой, боже мой, боже мой...
Асмодея посмотрела вдоль ухоженной садовой дорожки, и у неё сжалось сердце. Входная дверь висела на одной петле. Дамблдор оглянулся по сторонам: улица была совершенно пустынна.
— Магию на изготовку и следуй за мной, Асмодея, — сказал он тихо. Толкнув калитку, Дамблдор быстро и бесшумно двинулся по дорожке к дому. Асмодея не отставала от него ни на шаг. Дамблдор медленно приоткрыл дверь, держа перед собой волшебную палочку.
— Люмос! — На острие волшебной палочки зажегся огонек, осветив тесную прихожую. Слева виднелась еще одна полуоткрытая дверь. Подняв над головой светящуюся волшебную палочку, Дамблдор вошел в гостиную, Асмодея — за ним.
Перед ними открылась картина полного разгрома: прямо у их ног лежали разбитые напольные часы с треснувшим циферблатом; маятник валялся чуть в стороне, словно меч, выпавший из руки воина; пианино рухнуло набок, рассыпав клавиши по всему полу; рядом поблескивали осколки оборвавшейся люстры; из распоротых диванных подушек высыпались перья. Все было, словно пылью, усыпано мелкими осколками стекла и фарфора. Дамблдор поднял волшебную палочку повыше, ее свет упал на стены, забрызганные чем-то липким, темно-красным. Асмодея нахмурилась, и первая прошла дальше. Приблизившись к стене, она принюхалась:
— Драконья кровь, Сэр... — Она улыбнулась — Свежая. Будто только что вылили.
— Рад, что ты тоже заметила. — Директор улыбнулся, и огляделся по сторонам. — Похоже, что дополнительные у Северуса не прошли даром.
Вдруг без всякого предупреждения Дамблдор нагнулся и ткнул волшебной палочкой в пухлое сиденье единственного уцелевшего кресла.
— Ой-ой! — взвизгнуло кресло.
— Добрый вечер, Гораций, — сказал Дамблдор, выпрямляясь.
Там, где всего секунду назад лежало кресло, скорчился невероятно толстый лысый старик Он потирал себе живот и обиженно косился на Дамблдора слезящимися глазками.
— Совсем не обязательно было тыкать с такой силой, — проворчал он, тяжело поднимаясь на ноги. — Больно ведь!
Свет от волшебной палочки искрился на его блестящей лысине, выпученных глазах, пышных серебристых усах, как у моржа, и полированных пуговицах темно-бордовой бархатной домашней куртки, надетой поверх сиреневой шелковой пижамы. Его макушка едва доставала Дамблдору до подбородка.
— Как ты догадался? — буркнул толстяк, распрямившись и все еще потирая живот. Он держался удивительно хладнокровно для человека, которого только что разоблачили, когда он прикидывался креслом.
— Мой дорогой Гораций, — усмехнулся Дамблдор, — если бы тебя на самом деле навестили Пожиратели смерти, над домом была бы Черная Метка. Да и Драконью кровь ты использовал явно не по назначению.
Толстый волшебник хлопнул себя пухлой рукой по обширному лбу.
— Черная Метка, — пробормотал он. — Чувствовал ведь: что-то я упустил... Ну что ж! Все равно времени бы не хватило. Я и так едва успел навести последний лоск на свою обивку, когда ты вошел в комнату. Он так тяжело вздохнул, что кончики моржовых усов затрепетали.
— Помочь тебе с уборкой? — вежливо предложил Дамблдор.
— Да, пожалуйста. Они встали спиной к спине — высокий, худой и низенький, круглый волшебники — и одновременно плавно взмахнули волшебными палочками. Мебель разлетелась по местам, осколки безделушек мгновенно собрались вместе, перья вернулись в подушки, порванные книги починились и расставились по полкам, масляные светильники взмыли в воздух, приземлились на столики по углам и снова зажглись, фотографии в блестящих серебряных рамках стайкой пронеслись через всю комнату и утвердились на письменном столе, целенькие и чистенькие, все дырки, трещины и прорехи закрылись, и обои на стенах очистились.
Закончив с уборкой взгляд тучного волшебника упал на Асмодею.
— Ого! — Большие круглые глаза мгновенно нацелились на лоб девушки со шрамом в виде молнии, который она не успела прикрыть. — Ого-го!
— Прикройте рот, а не то муха влетит! — Асмодея тут же поправила челку, пряча шрам,
— Это, — представил Дамблдор, шагнув вперед, — Асмодея Поттер. Асмодея, это мой старинный друг и Коллега, Гораций Слизнорт. Слизнорт пронзительно взглянул на Дамблдора.
— Так вот как ты намеревался меня убедить, а? Ну так вот, Альбус, мой ответ: нет.
Он прошел мимо Асмодеи, отпихнув её с дороги с решительным лицом человека, пытающегося одолеть искушение.
— По крайней мере, выпить нам предложат? — спросил Дамблдор. — Ради старого знакомства?
Слизнорт заколебался. — Ну хорошо, по глоточку, — сказал он неприветливо. Дамблдор улыбнулся Асмодее и подтолкнул её к креслу, очень похожему на то, которое только что так ловко изображал Слизнорт.
Кресло стояло возле очага, где теперь снова пылал огонь, а рядом ярко горела масляная лампа. Асмодея села с отчетливым впечатлением, что Дамблдору для чего-то нужно, чтобы она была на виду. И конечно, когда Слизнорт, возившийся с графинами и бокалами, снова обернулся лицом к комнате, взгляд его немедленно упал на Асмодею.
— Хмф, — произнес он и быстро отвел глаза, словно боялся, что они заболят. — Вот, прошу...
— И как же ты поживаешь, Гораций? — спросил Дамблдор.
— Не очень хорошо, — сразу же ответил Слизнорт. — Легкие никуда не годятся. Хрипы. И к тому же ревматизм. Хожу с трудом. Что делать, возраст. Постарел я. Устал.
— Однако ты, должно быть, двигался довольно резво, чтобы подготовить нам такой любезный прием за столь короткое время, — заметил Дамблдор. — Вряд ли ты узнал о нашем приходе больше чем за три минуты.
В голосе Слизнорта прозвучали одновременно досада и гордость:
— Две. Я принимал ванну, не услышал, когда сработало заклинание от непрошеных гостей. Тем не менее, — прибавил он строго, будто спохватившись, — факт остается фактом: я старый человек, Альбус. Усталый старик, который заработал себе право на спокойную жизнь и некоторые элементарные удобства.
«Вот уж что у него точно есть», — подумала Асмодея, оглядывая комнату. Она была душная и слишком тесно заставленная, но никто не мог бы назвать ее недостаточно удобной. Здесь были мягкие кресла, скамеечки для ног, напитки и книги, коробки шоколадных конфет и пухлые диванные подушки. Если бы Асмодея не знала, кто здесь живет, представила бы, что это богатая и капризная старая леди.
— Ты моложе меня, Гораций! — заметил Дамблдор.
— Так, может, тебе и самому стоит подумать о заслуженном отдыхе! — напрямик высказался Слизнорт. Его светлые, выпуклые, как крыжовник, глаза обратились к поврежденной руке Дамблдора. — Я смотрю, реакция уже не та.
— Ты совершенно прав, — спокойно ответил Дамблдор и поддернул рукав, открывая кончики обгорелых, почерневших пальцев. От этого зрелища у Асмодеи по спине побежали мурашки. — Я, безусловно, уже не так быстр, как раньше. Но, с другой стороны...
Он пожал плечами и развел руки в стороны, как бы говоря, что старость имеет свои преимущества, и Асмодея вдруг заметила на его здоровой руке кольцо, какого никогда прежде не видела у Дамблдора: большой, довольно грубо сделанный перстень из металла, по виду похожего на золото, с большим черным камнем, треснувшим посередине. Взгляд Слизнорта тоже на мгновение задержался на кольце, и Асмодея заметила, как на его широком лбу появилась и тут же исчезла крохотная морщинка.
Дамблдор внезапно встал.
— Уже уходите? — обрадовался Слизнорт.
— Нет, я хотел воспользоваться здешним туалетом, если можно? — сказал Дамблдор.
— А, — сказал Слизнорт, явно разочарованный. — Вторая дверь налево по коридору.
Дамблдор вышел из комнаты. Дверь за ним закрылась, и наступила тишина. Через пару минут Слизнорт поднялся на ноги, явно не зная, чем себя занять. Он исподтишка взглянул на Асмодею, затем подошел к камину и повернулся спиной к огню, грея свою обширную заднюю часть.
— Не воображай, будто я не знаю, зачем он тебя сюда притащил, — сказал Слизнорт ни с того ни с сего. Асмодея молча смотрела на него. Водянистые глазки Слизнорта вновь скользнули по спрятанному за челкой шраму Асмодеи, на этот раз не оставив без внимания и все лицо.
— Очень на мать похожа. Даже её глаза! — Слизнорт слегка потеплел. — Безусловно, учителям не полагается заводить любимчиков, но она была одной из моих любимых учениц. Твоя мама, — пояснил Слизнорт в ответ на вопросительный взгляд Асмодеи, — Лили Эванс. Очень способная. И такая живая, веселая, знаешь ли. Прелестная девочка. Помню, я ей все говорил, что ей бы лучше было учиться на моем факультете. Она еще каждый раз так дерзко мне отвечала...
— А какой был ваш факультет?
— Я был деканом Слизерина, — сказал Слизнорт.
— Ну что же, ваше желание исполнилось, но с явным опозданием. — Асмодея пожала плечами — Я учусь на Слизерине, а в учебе, мне равных нет!
— Это... Потрясающе! — Слизнорт вдруг улыбнулся. — А какая самоуверенность! Ты напоминаешь мне членов семьи Блэк. Вот уже где были поистине выдающиеся студенты. Жаль конечно, что Сириус Блэк учился на Гриффиндоре. Мне бы хотелось весь набор... А ведь я учил и его младшего брата, Регулуса и всех старших! Все были чистокровными... Не думай, что я человек с предрассудками! — воскликнул Слизнорт, увидев недовольство на лице Асмодеи. — Нет, нет, нет! Я ведь только что сказал, что твоя мама была одной из моих самых любимых учениц за все эти годы!
Был еще Дирк Крессвелл, на год младше нее, он теперь начальник управления по связям с гоблинами, тоже из магловской семьи, необычайно одаренный юноша и до сих пор снабжает меня из первых рук весьма ценными сведениями о том, что делается в банке «Гринготтс»!
Он пару раз приподнялся на цыпочки с самодовольной улыбкой и указал на блестящие рамки с фотографиями на комоде; на каждой фотографии виднелись несколько крошечных движущихся фигурок.
— Все это мои бывшие ученики, и все фотографии с подписями. Обрати внимание, вот это Варнава Кафф, главный редактор «Ежедневного пророка», он всегда интересуется моим мнением о последних новостях. А это — Амброзиус Флюм, владелец «Сладкого королевства», непременно присылает целую корзину сладостей на день рождения, и все потому, что я ему устроил знакомство с Цицероном Харкиссом, который первым взял его на работу!
А в заднем ряду, если вытянешь шею, ты сможешь увидеть Гвеног Джонс — она, как всем известно, капитан команды «Холихедские гарпии». Многие удивляются, что я в дружеских отношениях с «Гарпиями» и в любой момент могу получить бесплатные билеты на их матч!
Эта мысль, по-видимому, привела его в отличное настроение.
— И что же, часто вы сейчас общаетесь со своими учениками? — ехидно спросила Асмодея — Уверена, прячась от пожирателей смерти, вы лишаете себя массы удовольствий!
— Разумеется, нет, — сказал он, глядя на Асмодею сверху вниз. — Я уже год ни с кем не общаюсь.
Похоже, он и сам поразился собственным словам. На мгновение вид у Слизнорта стал довольно-таки расстроенный. Потом он пожал плечами:
— Что делать... В такие времена благоразумные волшебники стараются не высовываться. Дамблдору хорошо говорить, но для меня сейчас поступить преподавателем в Хогвартс — все равно что публично объявить о своем союзе с Орденом Феникса! В Ордене, безусловно, прекрасные люди, отважные, благородные и так далее, но меня лично не устраивает их уровень смертности...
— Совсем необязательно вступать в Орден, чтобы преподавать в Хогвартсе, — сказала Асмодея. Ей не удалось сдержать насмешливую нотку в голосе; трудно было посочувствовать изнеженному Слизнорту.
— Большинство учителей не состоят в Ордене, и никого из них пока не убили — ну, если только не считать Квиррелла, но ему так и надо, ведь он сотрудничал с Волдемортом.
Асмодея была совершенно уверена, что Слизнорт — один из тех волшебников, кто не в состоянии спокойно слышать имя Волдеморта, и действительно, Слизнорт весь передернулся и протестующе пискнул, но Асмодея не стала обращать на это внимания.
— По-моему, в Хогвартсе гораздо безопаснее, чем в других местах, пока директор там Дамблдор. Говорят, он единственный волшебник, которого боялся Волдеморт, правда? — продолжала свое Асмодея.
Слизнорт отрешенно устремил взгляд в пространство. По-видимому, он обдумывал слова Асмодеи.
— Что ж, это верно, Тот-Кого-Нельзя-Называть никогда не стремился сразиться с Дамблдором, — неохотно пробормотал он. — И, пожалуй, вполне можно предположить, что, поскольку я не присоединился к Пожирателям смерти, Тот-Кого-Нельзя-Называть вряд ли числит меня среди своих друзей... А в этом случае, пожалуй, я и в самом деле был бы в большей безопасности поблизости от Альбуса...
Тут в комнату вернулся Дамблдор. Слизнорт вздрогнул, как будто совсем позабыл о его присутствии в доме.
— Ах, это ты, Альбус, — проговорил он. — Долго же ты, однако. Расстройство желудка?
— Нет, просто я читал магловские журналы, — сказал Дамблдор. — Обожаю схемы для вязания. Ну что ж, Асмодея, мы с тобой уже достаточно долго злоупотребляем гостеприимством Горация, пора и честь знать.
Асмодея с готовностью вскочила на ноги. Слизнорт слегка растерялся:
— Уже уходите?
— Да, уходим. Я всегда умел вовремя признать свое поражение.
— Поражение? — Слизнорт страшно разволновался. Он сцепил руки, завертел толстыми большими пальцами, заерзал, глядя, как Дамблдор закутывается в свой дорожный плащ, а Асмодея застегивает пуговицы на пальто.
— Итак, очень жаль, что ты не хочешь работать у нас, Гораций, — сказал Дамблдор и помахал на прощание здоровой рукой. — В Хогвартсе были бы рады твоему возвращению. Если захочешь как-нибудь нас навестить, то всегда будешь дорогим гостем, несмотря на повышенные меры безопасности...
— Да, да... спасибо за приглашение... вот и я говорю...
— Стало быть, до свидания!
— Пока, — сказала Асмодея. Они были уже у выхода на улицу, когда сзади послышался крик — Ну хорошо, хорошо, я согласен!
Дамблдор обернулся. Запыхавшийся Слизнорт стоял в дверях гостиной.
— Ты согласен вернуться на работу?
— Да, да, — раздраженно ответил Слизнорт. — Я, должно быть, с ума сошел, но — да, я согласен.
— Чудесно! — просиял Дамблдор. — В таком случае, Гораций, до встречи первого сентября!
— Да уж, до встречи, — буркнул Слизнорт. Когда они шли по садовой дорожке, им вслед несся голос Горация: — Но смотри, Дамблдор, я потребую прибавки!
Дамблдор тихонько хмыкнул. Садовая калитка захлопнулась за ними, и они пустились в обратный путь вниз по темным переулкам среди клубящегося тумана. — Молодец, Асмодея, — сказал Дамблдор.
— Пожалуйста, директор. Жаль, что я поздно поняла, что вы задумали. Поделись вы своими планами, все прошло бы гораздо быстрее.
— Увы, если бы ты знала, что я задумал, то вряд ли смогла сыграть так убедительно. — Дамблдор Улыбнулся — А сейчас, если ты не против, я отправлю тебя к семье Уизли. Молли Уизли согласилась присмотреть за тобой до конца лета, но пожалуйста, старайся не ругаться с её детьми.
— Я дружу со всеми, кроме Рона. Но и он в последнее время притих. — Асмодея пожала плечами.
— Рон Уизли после смерти отца стал нелюдим, и постоянно занят чем-то у себя в комнате. Пне пришлось даже назначить нового старосту Грифииондора.
— Кого? — Асмодея удивленно посмотрела на Директора.
— Невилла Лонгботтома. — Улыбнулся Дамблдор — О да, ты и впрямь хорошо над ним поработала. Августа была вне себя от счастья. И все же, возвращаясь к Рону... Быть может, смерть отца пошатнула его сильнее чем других членов его семьи, так что, будь снисходительна... — Дамблдор протянул руку. и Асмодея крепко сжала её, готовясь к очередной трансгрессии.
- Писатель
