Таунхаус

17.

Нина Сергеевна волновалась, придут ли все, кто обещал, приедет ли директор управляющей компании. Утром она позвонила ему и сообщила о собрании. Тот  пришел едва ли не в восторг.  И стал осыпать ее комплиментами: лучше организатора, чем она, нет во всем районе, никто так быстро и успешно не действует.

Дормидонтовой были приятны его слова, даже если она в глубине души и считала, что они несколько преувеличены. Но если тебя нахваливают, зачем открещиваться. Тем более, в жизни и без того так мало приятных моментов и так редко замечают то, что ты делаешь от души.

До начала собрания оставалось немного времени. Для его проведения она выбрала холл первого этажа. Места там было более чем достаточно. Она сама все решила сделать, из своей квартиры принесла нужное количество стульев и небольшой столик. Накрыла его скатертью, поставила на нее графин с водой и несколько стаканов. Положила тетради для протокола. И села, удовлетворенная проделанной работой.   

Невольно память стала прокручивать ее последний визит к Кайгородову.  Как и в первый раз, ее  снова охватило  смущение. Но он принял ее очень любезно, пригласил на кухню и налил чай. Теперь на нее хлынуло  небывалое волнение; о таком она не могла и мечтать, чтобы подобный  человек наливал бы в ее стакан кипяток и заварку и предлагал угощаться плюшками.

- Я рад, что вы зашли, - сказал он. – Мне хотелось с вами поговорить.

- Со мной? – не то удивленно, не то восхищенно воскликнула  Дормидонтова. Она сама точно не знала, какое чувство в ней сейчас преобладает.

- А что вас в этом удивляет?

- Вы и я. Мы так далеко находимся друг от друга.

- А, по-моему, совсем близко. - На лице  Кайгородов мелькнула улыбка. – Между нами нет никакого расстояния, забудьте об этом. Мы совершенно равны. Это дурацкая мысль, что я где-то там высоко, а вы где-то там низко. Запомните: все люди не одинаковы, но все  равны между собой. Я всегда  исходил из этого постулата.

- Я запомню, - пообещала Нина Сергеевна.

- Так что вы хотели мне сказать?

Нина Сергеевна поведала ему о своих достижениях.

- Вы сделали очень нужное дело, - одобрил Кайгородов. – Разумеется, я приду на собрание. Способность к самоорганизации – важнейший элемент здорового общества, а его утрата – начало распада и гибели. Вы понимаете, о чем я?

- Понимаю, - пробормотала Нина Сергеевна, даже не пытаясь особенно вникнуть в смысл его слов.  

- Боюсь, что не до конца. Это была одна из моих ключевых идей – подменить современное государство системой самоорганизаций.  Нынешнее государство ведет общество к загниванию и распаду, оно берет на себя все больше функций. И чем больше оно их берет, тем менее эффективней выполняет каждое из них. И этот процесс необратимый, если, конечно, его не приостановить. Ни что так не развращает человека, как государственная машина. При этом мы не боролись с государством, как таковым, мы хотели сделать его другим, поменять его ткань. -  Кайгородов замолчал и посмотрел на Нину Сергеевну так, словно бы вспомнил об ее существовании. – Вам это интересно?

- Невероятно! – выдохнула она. Но было ли ей интересно или нет, понять она была не в состоянии.

Кажется,  Кайгородов что-то уловил из того, что с происходило с женщиной.

- Я хотел немного с вами поговорить о другом.

- Слушаю вас.

- Речь идет о моей внучке, Анастасии. Вы с ней знакомы?

- Да, знакомы. Прекрасная девушка.

- Конечно. Но понимаете, у меня не получается наладить с ней контакт. Это моя вина, я отвык общаться с близкими людьми. Наверное, это плохо, но чем ближе ко мне человек, тем сильней у меня желание отдалить его от себя. И пока перебороть это свойство  никак не могу. Но я тревожусь за нее, мне не понятно, что у нее на уме, чем она увлекается, что хочет делать. Я чувствую ответственность за нее перед сыном.

- Я хорошо понимаю вас. Но чем могу помочь?

- Я подумал, раз  вы учитель, то у вас большой опыт общения с молодежью. Может, вы сумеете наладить с ней контакт. Я совсем не прошу вас сообщать мне о ней что-то конфидициальное. Речь совсем о другом.   Если вы почувствуете, что ей надо помочь, что-то подсказать, вы лучше меня знаете, как поступить в таком случае. Если, конечно, для вас моя просьба не обременительна.

- Совсем нет, - горячо заверила  Дормидонтова. – Сделаю, что смогу.

- Я вам буду очень признателен, если что-то получится. Я вам признаюсь, всегда плохо находил общий язык с людьми.  Мне иногда кажется, что я и они говорят на разных языках. Точнее, язык один и тот же, а вот понятия разные.

- Но вы же преподавали, у вас столько контактов по всему миру.

- Да, это так, - согласился Кайгородов. – Но это совсем другое. Вы должны меня понимать.

- Я вас понимаю, - не совсем уверенно проговорила Дормидонтова.

- Я сразу почувствовал к вам доверие, Нина Сергеевна.

Какая-то теплая волна накрыла ее, она и представить себе не могла услышать подобные  слова в свой адрес  от такого человека. Хотя на своем веку ей много раз самые разные люди выражали благодарность, но то было совсем другое.  А он даже запомнил, как ее зовут. Она-то грешным делом полагала, что ее имя пронеслось метеоритом мимо его сознания. А, как выясняется, прочно зацепилось  в нем.

- А могу я вас спросить, что еще вам не хватает сейчас? – осмелилась она на вопрос.

   - Вас это удивит, но общения. Я привык постоянно разговаривать с учениками, соратниками, высказывать им свое мнение. А тут всего этого я лишен. Разумеется, можно писать, но я все же всегда предпочитал устную речь. Она гораздо насыщенней, в ней больше накала, она сильней воздействует на людей.

У Нины Сергеевны мелькнула одна мысль, но она не стала ее сейчас озвучивать. Сначала нужно ее обдумать с разных сторон.

- Мы ждем вас, - сказала она, вставая. 

Сигнал домофона перебил поток воспоминаний. Дормидонтова помчалась открывать дверь. Вошел Шестемиров, за ним как-то робко семенила незнакомая  женщина.

- Добрый вечер, Роман Вячеславович, - обрадовалась  Дормидонтова. – Так рада вас видеть.

- Я же обещал приехать, вот и приехал. – Он осмотрелся вокруг. – А где народ?

   Нина Сергеевна почувствовала волнение. А если вдруг никто не придет? Одно дело, если она никого не дождется и совсем другое, если это случится в присутствии директора  управляющей компании. Это же будет позор!

- Подождем, - дружески улыбнулся ей Шестемиров. – Если придет половина жильцов, это будет уже замечательно.  Нигде больше не появляется.

- Да, конечно, - согласилась   Нина Сергеевна. А если придут все, это будет ее большим достижением, подумала она.

- Пока никого нет, хочу вам, дорогая, Нина Сергеевна, представить Раису Ахметовну Булатову. Она очень опытный бухгалтер. С ней у вас будет гораздо меньше забот. Я советую порекомендовать ее жильцам дома.

Дормидонтова посмотрела на бухгалтера. Средних лет, довольно высокая, худощавая,  с резко выделяющимися восточными скулами.  Пожалуй, она бы предпочла иметь дело с другим  бухгалтером, мелькнула у нее мысль. Хотя, что она может иметь против этого незнакомого ей человека. Если Шестемиров ее рекомендует, значит, она может быть полезной.

- Я так и сделаю, - пообещала Дормидонтова.

- Вот и замечательно. Не пожалеете. Теперь остается дождаться начало собрания. -  Шестемиров по-хозяйски сел на стул в президиуме. Булатова заняла место в первом ряду. При этом вальяжно откинулась на спинку стула и положила ногу на ногу. Дормидонтова эта поза почему-то не понравилась, бухгалтер сразу же стала выглядеть тут хозяйкой. Но пока ее даже никто не утвердил в этой должности. Впрочем, Нина Сергеевна постаралась отогнать подальше эти мысли, сейчас ее голова должна быть занятой совсем другим. Да и не стоит с самого начала впускать  внутрь себя недоброжелательство по отношению к незнакомому человеку.

Собрание, к удивлению самих собравшихся шло довольно долго, почти  два часа. И весьма бурно. Пришли все.  Нина Сергеевна опасалась, что все же не явится Ртищев, но и он явился последним. Она имела все основания гордиться собой, сумела добиться сто процентного результата. Такого ни у кого нет. Впрочем, когда она была директором школы, то тоже нередко достигала того, чего не получалось у других руководителей. И ее ставили в пример, что многим не нравилось. И многие начинали интриговать против нее, писать наветы. Но что об этом вспоминать, теперь у нее совсем другие обстоятельства.

Собрание началось с выступления Шестемирова. Он говорил и очень  гладко и очень убедительно, было видно, что ему нередко приходилось выступать перед людьми. И все тезисы и аргументы давно выстроены в стройные ряды. Пожалуй, по мнению  Дормидонтовой, недостатком его речи являлось то, что в ней не хватало элементов импровизации, некоторой живости. Она была чересчур академической, суховатой. Но все равно ее слушали с большим вниманием. Нина Сергеевна  то и дело смотрела на лица людей, никто не скучал, не думал о своем. В этом она не ошибалась, она умела различать, когда человек действительно слушает, а когда только делает вид. Поэтому на ее уроках ученики не позволяли себе такого, так как знали, что будут быстро разоблачены.

Тон обсуждения задал Пуртов. Дормидонтова слушала его с гордостью, была сразу понятно, что он профессионально разбирался в обсуждаемых вопросах. Ей даже показалось на мгновение, что Шестемиров в какой-то момент почувствовал растерянность. По крайней мере, она перехватила взгляд, которым обменялся он с бухгалтером.  

Пуртов сразу перешел в наступление, указав на сомнительные места в речи директора управляющей компании. Он точно изложил, какие пункты неверны по существу, какие требуют внесение определенных изменений, а какие вообще вредны. Шестемиров был вынужден защищаться, между ними возникла полемика.

   Дормидонтова не понимала и половины излагаемыми обеими диспутантами аргументов, и видела, что в примерно таком же положении находятся и остальные. Но это не мешало с интересом прислушиваться к дискуссии, так как с каждой минутой у нее возрастал эмоциональный накал.

Насколько могла понять Нина Сергеевна, главный предмет диспута заключался в роли управляющей компании. Пуртов доказал, что в предлагаемой схеме ее роль чрезмерно преувеличена, а потому отчисления на ее деятельность слишком велики. Они гораздо больше, чем та польза, которую она способна принести. Товарищество собственников жилья при правильном управлении само может многое делать, и при этом сэкономить немало средств своих членов.

 Дормидонтова заметила, как в этом момент Шестемиров  покраснел, он явно не ожидал такого поворота событий.  Нине Сергеевне даже стало его жалко,  впрочем, гордость за жильца своего дома все же была сильней.

Дискуссия между Пуртовым и Шестемировым всколыхнула почти всех, выступление следовало одно за другим. Единогласно постановили – образовать Товарищество собственников жилья. После чего приступили к избранию  руководства. Снова слово взял Шестемиров. И предложил избрать председателем Дормидонтову Нину Сергеевну.

К  своему большому удивлению, еще никогда она так не волновалась, хотя  ее  много раз избирали на самые разные должности. И всегда ее охватывало волнение. Но ни разу с такой силой.

Но волнение длилось недолго, она увидела, как единодушно подняли все руки за нее. Ее заместителем выбрали Пуртова. Ей показалось, что Шестемирову это обстоятельство не понравилось, но он благоразумно не стал возражать. Зато к его радости утвердили бухгалтером ТСЖ Булатову. Та встала со своего места и горячо поблагодарила за доверие.  

Дормидонтова почувствовала, что по-настоящему счастлива. Теперь у нее есть дело, а значит и смысл ради чего стоит жить.  И начнет она прямо сейчас. Тем более она все обдумала и решила.

Нина Сергеевна встала.

- Я всем жильцам нашего дома очень благодарна за доверие, которое вы мне все оказали. Вы скоро убедитесь, что я умею его оправдывать. Но я убеждена, что мы успешно справимся со всеми делами, если будем тесно сотрудничать друг с другом. Это всегда крайне важно. А у нас есть для этого особые обстоятельства, в каком-то смысле нам всем несказанно повезло.  В нашем таунхаузе проживает замечательный человек, можно смело сказать всемирная знаменитость. Это  Александр Рюрикович Кайгородов. С нашей стороны было бы ошибкой, если мы не воспользовались такой замечательной возможностью! Тем более, если я правильно понимаю,  Александр Рюрикович готов принять самое активное участие в жизни нашего Товарищества. С вашего позволения я предоставлю ему слово.

Так как возражений не последовало, Дормидонтова обратилась к Кайгородову:

-  Александр Рюрикович, прошу вас, скажите нам несколько слов.

Кайгородов подошел к столу, где сидел президиум.

- Спасибо за возможность выступить. Сразу скажу, что я вас не сильно задержку. Постараюсь быть предельно кратким. Мне бы хотелось, чтобы каждый из нас осознал значение сегодняшнего события. Одним  из краеугольных камней моей деятельности в течение последних лет стала борьба за самоорганизацию общества. Моя концепция заключается в том, что государство должно состоять из огромного числа самостоятельных ячеек. Идея делегирования своих интересов, а с ними и полномочий бюрократии показала свою неэффективность, эта система с какого-то момента стала все больше работать в обратном направлении. И тогда я предложил проект… - Кайгородов замолчал. – Думаю, сейчас не время рассказывать об этом проекте, хочу подчеркнуть лишь один момент: общество, организованное по такому образцу, быстро и кардинально преображается. Люди меняются прямо на глазах, они становятся более ответственными, активными, сознательными, начинают понимать многие вещи, которые еще недавно разбивались о барьеры сознания. Происходит подлинный переворот едва ли не во всех областях жизни. Выясняется ненужность огромного количества различных государственных структур и работающих там чиновников. Это вызывает у них яростное сопротивление  подобным переменам. Вы сами увидите, как будет многое у нас тут меняться. – Кайгородов снова ненадолго замолчал. Но никто не пытался его перебить, все терпеливо ждали, когда он продолжит.  – Я привык за многие годы  общаться с людьми, читать им лекции, разговаривать, спорить. Тут я всего этого лишен. Если у кого-то из вас появится желание пообщаться со мной, я готов это делать в любое время и на любую тему – личную или общественную. На этом разрешите мне завершить мое маленькое выступление.

Кайгородов сел.  И тут же встала Дормидонтова.

- Давайте поблагодарим Александра Рюрикович за это замечательное, очень щедрое предложение. С нашей стороны было бы большой ошибкой им не воспользоваться. И я первая на очереди, внесите меня в список, - посмотрела она на  Кайгородова. – Позвольте на этом  закончить наше собрание.