Пески реки

Chapter 2

В Очори в большом африканском лесу на реке Икели живут люди, которых на родном языке называют «Хранителями камня».

Существует легенда, что много лет назад, кала-кала, существовал странный плоский камень, «на котором были начертаны знаки дьявола» (как выразился могильный местный рассказчик), который очень почитался и ценился. частично из-за его магической силы, а частично из-за двух призраков, которые его охраняли.

Это был ф***ш особой ценности для кротких людей, живших в большом лесу, но акасава, которые не были ни кроткими, ни почтительными и, кроме того, нуждались в богах, однажды красным утром напали на охори и ушли. с этим чудесным камнем и другими движимыми вещами. Предположительно, пошли и «медные духи». Это было великое дело - закрепить камень, потому что он был вставлен в серую плиту в твердой скале, и многие наконечники копий были сломаны, прежде чем его можно было вытащить из своего места. Но в конце концов его забрали, и в течение нескольких лет Акасавы хвастались тем, что извлекают большую пользу из этого священного владения. Затем камень внезапно исчез, а вместе с ним и счастье его владельцев. Исчезновение камня совпало с приходом британского правления, и это было плохо для Акасавы.

Пришел в эти далекие дни (95-го?) Нелепый человек в белом в сопровождении шестерых солдат. Он принес послание мира и доброго общения и говорил о новом царе и новом законе. Акасава слушал в изумлении, но когда они пришли в себя, они отрубили ему голову, а также головы эскорта. Казалось, что это единственное, что можно было сделать в данных обстоятельствах.

Однажды утром народ Акасава проснулся и обнаружил, что город полон странных белых людей, которые быстро поднялись по реке на пароходах. Их было слишком много, чтобы ссориться, поэтому люди сидели тихо, немного напуганные и очень любопытные, в то время как два черных солдата связали руки и ноги вождя Акасав, прежде чем повесить его за шею до смерти.

И неудачи людей на этом не закончились; наступил неурожайный год, когда маниок * [В маниоке содержится огромное количество свободной синильной кислоты (синильной кислоты).] корень был плохим и был полон смертоносной воды, когда погибли козы и посевы были испорчены неожиданным ураганом . Всегда было под рукой лекарство от такого рода неудач. Если у вас нет того, что вам нужно, идите и возьмите. Итак, следуя бесчисленным прецедентам, Акасава посетил Очори, забрав много зерна и оставив мертвых людей и людей, которые молились о смерти. Со временем пришли белые люди со своими пароходами, маленькими медными ружьями, одинаковыми блоками и снастями, которые они прикрепили к тому же дереву и использовали неизбежным образом.

«Похоже, - сказал новый вождь, который впоследствии был повешен за у******о царя Исизи, - что закон белого человека создан для того, чтобы позволить слабым людям торжествовать за счет сильных. Это кажется глупым, но будет хорошо их подшутить ".

Первым его действием было срубить подвесное дерево - оно было слишком бросающимся в глаза и слишком значительным. Затем он начал искать причину всех бед, постигших Акасаву. Причина не требовала особого внимания. Как он хорошо знал, большой камень был украден, и решение проблемы сводилось к тому, чтобы найти вора. Подозреваемыми были несчастные Очори.

«Если мы пойдем к ним, - задумчиво сказал вождь Акасав, - убив их очень мало, а скорее сожжем, чтобы они рассказали, где спрятан этот божественный камень, возможно, Великие простят нас».

«В дни моей юности, - сказал один пожилой советник, - когда злые люди не рассказывали, где зарыты украденные вещи, мы клали им в руки раскаленные угли и крепко связывали их».

«Это хороший способ», - одобрил другой старик, одобрительно качая головой; «Также известно, что связывание людей на пути муравьев-солдат делает их разговорчивыми».

«Тем не менее, мы не можем выступить против Очори по многим причинам», - сказал вождь; «принцип которого состоит в том, что если камень будет с ними, мы не победим их из-за двух призраков - хотя я не помню, чтобы духи были очень сильны в те дни, когда камень был с нами», - добавил он. без надежды.

О последующем небольшом налете и поисках камня кратко говорится в официальных отчетах. Поиски оказались безрезультатными, и народ акасава должен довольствоваться тем, что попалось им под руку.

О том, как подошел заместитель комиссара г-н Найсман, а затем и сам Сандерс, я уже рассказывал. Это было давно, как говорят туземцы, кала-кала, и впоследствии произошло много вещей, которые вытеснили из умы людей все мысли о камне.

Со временем вождь акасав умер смертью за различные проступки, и мир пришел в землю, граничащую с Того.

Сандерс дважды в жизни был удивлен. Однажды был в Икели, что на родном языке означает «речка». Это вовсе не маленькая речка, а, напротив, широкий, сильный, мрачный ручей, который кружится, кружится и пенится, изгибаясь изгибом своего извилистого русла в сторону моря. Сандерс сидел на шезлонге, поставленном под навес своего крошечного парохода, и смотрел, как мимо несется река. Он был довольным человеком, потому что земля была тихой и урожай хороший. И преступления не было.

В Бофаби была сонная болезнь, в Акасаве - бери-бери, а в стране Исиси кто-то открыл нового бога, и, судя по всему, что спустились по реке, они поклонялись ему днем и ночью.

Он не беспокоился о новых богах, потому что любые боги были благотворным активом. Милини, новый король Исизи, сообщил ему:

«Учитель, - сказал его мундштук, посланник, - этот новый бог живет в ящике, который несут на плечах священников. Он такой длинный и такой широкий, и есть четыре гнезда, в которые вставляются шесты, и бог внутри очень сильный и полный гордости ".

"Ко, ко!" - сказал Сандерс с вежливым интересом, - передайте лорду-королю, вашему господину, что, пока этот бог подчиняется закону, он может жить в стране Исизи, не платя налогов. Но если он прикажет молодым людям идти сражаться, я придет с гораздо более сильным богом, который съест твоего бога. Болтовня окончена ".

Сандерс, вытянув ноги на поручне лодки, лениво думал о новом боге. Когда пришло последнее? Много лет назад в стране Н'Гомби был один печальный бог, который жил в хижине, к которой никто не осмеливался приблизиться; был еще один бог, который явился с громом, требуя жертвоприношения - человеческих жертв. Это был исключительно плохой бог и стоил британскому правительству шестьсот тысяч фунтов, потому что в кустах шла борьба, а страна была неспокойной. Но в основном боги были добрыми и никому не причиняли вреда, потому что новые боги обычно появляются после сбора урожая и до наступления сезона дождей.

Так думал Сандерс, сидя в тени полосатого навеса на носу маленького Заира.

На следующий день, до восхода солнца, он повернул нос парохода вверх по течению, желая знать, каково благополучие застенчивого народа Очори, который жил слишком близко к Акасаве и, кроме того, нуждался в уходе. Крошечный пароход продвигался очень медленно, потому что течение было сильным против нее. После двухдневного путешествия Сандерс добрался до Лукати, где у молодого Картера была станция.

Заместитель комиссара спустился на пляж в пижаме с большим пробковым шлемом на затылке и бурно приветствовал своего начальника.

"Хорошо?" сказал Сандерс; и Картер рассказал ему все новости. В Эбиби была земельная болтовня; Отабо из Бофаби умер от болезни; два леопарда тревожили окрестные деревни, и ...

"Слышал о боге Исизи?" - внезапно спросил он; и Сандерс сказал, что да.

«Это ваш старый друг, - сказал Картер. «Мои люди говорят мне, что эта старая шкатулка для бога содержит камень Очори».

"Ой!" сказал Сандерс, с внезапным интересом.

Он позавтракал со своим подчиненным, осмотрел свой небольшой гарнизон из тридцати человек, посетил его ферму, восхищался его сладким картофелем и покровительствовал его помидорам.

Затем он вернулся на лодку и написал короткую депешу тончайшим почерком на тончайшем листе бумаги. "В случае!" сказал Сандерс.

«Принеси мне 14», - сказал он своему слуге, и вскоре Абибу вернулся к нему с голубем в руке.

«А теперь, птичка, - сказал Сандерс, осторожно обматывая письмо вокруг красной ножки крошечного курьера и закрепляя его резинкой, - тебе нужно пролететь двести миль до рассвета завтра - и ястребы. ! "

Затем он взял голубя в руку, подошел с ним к корме лодки и подбросил его в воздух.

Его команда из двенадцати человек сидела около своего котла, который вечно кипел.

"Йока!" - позвал он, и его полуобнаженный инженер спрыгнул со склона.

«Steam», - сказал Сандерс; «Бери свои дрова на борт; я за Исизи».

Не было никаких сомнений в том, что этот новый бог был чрезвычайно могущественным. В трех часах езды от города «Заир» подошел к длинному каноэ, четверо мужчин стояли у лопастей и горестно пели. Сандерс вспомнил, что проезжал мимо деревни, где женщины, украшенные зелеными листьями, причитали на берегу реки.

Он замедлил ход, пока не догнал каноэ, и увидел мертвого человека, лежащего на дне.

"Куда вы идете с этим телом?" он спросил.

«Изизи, господин», - был ответ.

«Средняя река и маленькие острова - места для мертвых, - резко сказал Сандерс. «Безумие принимать мертвых за живых».

«Господь, - сказал человек, который говорил, - в Исизи живет бог, который дышит жизнью; этот человек, - он указал вниз, - мой брат, и он умер очень внезапно из-за леопарда. Он умер так быстро, что мог не говори нам, где он спрятал свои жезлы и свою соль.

Поэтому мы берем его к Исизи, чтобы новый бог мог дать ему достаточно жизни, чтобы сделать его отношения комфортными ».

«Средняя река», - тихо сказал Сандерс и указал на такой одинокий остров, весь зеленый с запутанной растительностью, который мог бы стать местом захоронения. "Как тебя зовут?"

«Мастер, меня зовут Н'Кема», - угрюмо сказал мужчина.

«Тогда иди, Н'Кема», - сказал он и продолжил движение парохода, пока он смотрел, как каноэ повернуло свой тупой нос к острову и выгружает свой груз.

Затем он включил двигатели на полном ходу, ушел от песчаной отмели и вернулся на фарватер.

Он был искренне обеспокоен.

Камень был чем-то особенным в фетишах и требовал деликатного обращения. Он знал, что камень существует. Об этом ходили бесчисленные легенды; и один исследователь в первые дни видел это через свои очки. А также о «призраках, одетых в медь», о которых он слышал, - об этих фантастических и воинственных тенях, заставляющих миролюбивых людей выходить на битву - всех, кроме Охори, которые никогда не были воинственными и которых никакое количество призраков не могло спровоцировать на насильственные действия.

Вы, наверное, заметили, что Сандерс серьезно относился к коренным народам, и в этом, я мимоходом заметил, секрет хорошего правительства. Для него призраки были факторами, а фетиши - мощными возможностями. Человек, который знал меньше, был бы доволен, но Сандерса это не позабавило, потому что на нем лежала большая ответственность. Днем он прибыл в город Исизи и даже издали заметил, что происходит нечто необычное. Толпа женщин и детей, которую обычно привлекал прибытие комиссара, не собиралась, когда он свернул с середины ручья и пошел по водной тропе, ведущей к мелководью.

Его ждали только король и горстка стариков, а король нервничал и был в беде.

«Господь, - выпалил он, - я не король в этом городе из-за нового бога; люди собираются на противоположной стороне холма и сидят там день и ночь, наблюдая за богом в ящике».

Сандерс задумчиво закусил губу и ничего не сказал.

«Прошлой ночью, - сказал король, -« Хранители Камня »появились, прогуливаясь по деревне».

Он вздрогнул, и на его лбу выступили большие капли пота, потому что призрак - ужасная вещь.

«Все эти разговоры о хранителях камней - безумие, - спокойно сказал Сандерс; «их видели твои женщины и твои незагрязненные мальчики».

«Господи, я сам их видел», - просто сказал король; и Сандерс был поражен, потому что король был вменяемым человеком.

"Дьявол у вас есть!" сказал Сандерс по-английски; затем: "Что это были за призраки?"

«Господи, - сказал король, - у них были белые лица, как и твое величие. У них была медь на головах и медь на груди. Их ноги были обнажены, но на голенях снова была медь».

«В любой вид призраков трудно поверить, - раздраженно сказал Сандерс, - но я не получу медного призрака любой ценой». Он снова заговорил по-английски, как обычно, когда разговаривал сам с собой, и король молчал, не понимая его.

"Что еще?" сказал Сандерс.

«У них были мечи, - продолжал вождь, - такие, какие носят охотники на слонов из народа н'Гомби. Широкие и короткие, а на их руках были щиты».

Сандерс был в замешательстве.

«И они кричат« война », - сказал вождь. «Это величайший позор из всех, потому что мои молодые люди танцуют танец смерти, покрывают свои тела краской и хвастливо говорят».

«Иди в свою хижину», - сказал Сандерс; «Сейчас я приду и присоединюсь к вам».

Он думал и думал, выкуривая одну черную сигару за другой, затем он послал за Абибу, своим слугой.

«Абибу, - сказал он, - по моему мнению, я был для тебя хорошим хозяином».

«Это так, господин, - сказал Абибу.

«Теперь я поверю, что вы пойдете среди моей команды и откроете для себя их богов. Если я сам спрошу их, они будут лгать мне из вежливости, изобретая того и другого бога, думая, что они мне нравятся».

Абибу выбрал час трапезы, когда солнце село, мир стал серым, а деревья неподвижными. Он вернулся с информацией, когда Сандерс пил вторую чашку кофе в одиночестве крошечной рубки.

«Учитель, - сообщил он, - трое мужчин не поклоняются никакому богу, еще трое имеют особые семейные фетиши, двое - более или менее христиане, а четверо Хусса со мной в вере».

"А вы?"

Абибу, мальчик Кано, улыбнулся предположению Сандерса о невиновности.

«Господь, - сказал он, - я следую за Пророком, веря только в единого Бога, милостивого и милосердного».

«Это хорошо, - сказал Сандерс. «Теперь пусть люди загружают дрова, и Йока будет иметь пар на восходе луны, и все будет готово к сползанию».

В десять часов по его часам он упал в свои четыре «Хусса», подав каждому по короткому карабину и патронташу. Затем партия сошла на берег.

Терпеливый король сидел в своей хижине, и Сандерс нашел его.

«Ты останешься здесь, Милини, - приказал он, - и ни за что тебя не обвинят в том, что может случиться этой ночью».

"Что будет, господин?"

"Кто знает!" - философски сказал Сандерс.

Улицы были в кромешной тьме, но Абибу с фонарем шел впереди. Лишь изредка группа проходила мимо арендованной хижины. Обычно они видели по тусклому свету тлеющих бревен в каждом жилище, что оно пусто. Однажды к ним мимоходом обратилась больная женщина. Она сказала, что пришло ее время, и некому было помочь ей в момент высшей агонии.

"Бог в помощь, сестра!" - сказал Сандерс, вечно трепещущий перед тайнами рождения. «Я пошлю к тебе женщин. Как тебя зовут?»

«Они не придут», - сказал жалобный голос. «Сегодня вечером мужчины выходят на войну, а женщины ждут великого танца».

"Сегодня ночью?"

«Сегодня вечером, господин, - так повелят духи медные».

Сандерс издал щелкающий звук ртом.

«Это мы увидим», - сказал он и продолжил.

Отряд подошел к окраине города. Перед ними на фоне бронзового неба виднелась темная громада небольшого холма, и они обошли его.

Бронза стала красной, поднялась и снова стала тусклой бронзой, когда огонь, придавший ей цвет, то вспыхивал, то падал. Повернув на обочину холма, Сандерс полностью увидел всю сцену.

Между опушкой леса и склоном холма была широкая полоса ровной земли. Слева река, справа снова болото и лес.

В самом центре равнины горел огромный костер. Перед ним, опираясь на шесты, на двух высоких эстакадах квадратный ящик.

Но люди!

Огромный круг, сидящий на корточках, неподвижный, безмолвный; мужчины, женщины, дети, крошечные младенцы, они растягивались на бедрах своих матерей; твердое колесо человечества с коробкой и огнем в качестве ступицы.

Там был переулок, по которому человек мог добраться до коробки, переулок, по которому проходила и возвращалась процессия обнаженных мужчин. Это те, кто пополнял огонь, и Сандерс видел, как они тащили топливо для этой цели. Держась на краю толпы, он пробился к выходу. Затем он оглянулся на своих людей.

«Написано, - сказал он на любопытном арабском языке народа Кано, - что мы унесем этого ложного бога. Что касается того, кто из нас выживет или умрет в этом приключении, то это с Аллахом, Который знает все. . "

Затем он смело шагнул по переулку. Он сменил своих белых уток на темно-синий форменный костюм, и большинство не наблюдало за ним, пока он не пришел со своими Хусса к ложе. Жар от огня был ужасающим, непреодолимым. Вблизи он увидел, что ярость пламени покоробила грубо обтесанные доски ящика, и сквозь отверстие он увидел в свете каменную плиту.

«Подними ящик скорее», - скомандовал он, и Хусса подняли шесты на плечи. До этого великое собрание сидело в безмолвном изумлении, но когда солдаты подняли ношу, крик ярости вырвался из пяти тысяч глоток, и люди вскочили на ноги.

Сандерс стоял перед огнем, подняв одну руку, и наступила тишина, любопытство преобладало над негодованием.

«Люди Исизи, - сказал Сандерс, - не позволяйте никому двигаться, пока камень бога не пройдет, ибо смерть быстро приходит к тем, кто пересекает путь богов».

В каждой руке у него был автоматический пистолет, и конкретное божество, о котором он думал в данный момент, было не тем, что было в коробке.

Люди колебались, вздымались и раскачивались, как толпа будет колебаться в своей неуверенности.

Быстрыми шагами носильщики несли свою ношу по переулку; они почти прошли мимо, когда старуха, шагнув вперед, схватила Сандерса за руку.

"Господи, господин!" она дрожала, "что ты будешь делать с нашим богом?"

«Отвезите его в нужное место, - сказал Сандерс, - поскольку правительство назначило его хранителем».

«Дайте мне знак», - прохрипела она, и люди в ее окрестностях повторили: «Знак, господин!»

«Это знак», - сказал Сандерс, вспоминая роженицу. «По милости бога у Ифаби, жены Адако, родится ребенок мужского пола».

Он слышал лепет разговоров; он слышал, как его сообщение повторяется над головами толпы; он видел, как группа женщин спешила обратно в деревню; затем он отдал приказ идти. Послышался ропот, и однажды он услышал, как какой-то глубокий голос начал военную песнь, но никто не присоединился к нему. Кто-то - вероятно, тот же самый человек - ударил копьем о его плетеный щит, но его воинственный пример не последовал. Сандерс вышел на деревенскую улицу. Вокруг него было такое скопление людей, что он с трудом следил за качающейся коробкой. Была видна река; луна, поднимаясь тусклым золотым шаром над деревьями, залила воду серебром, а затем раздался крик ярости.

«Он лжет! Он лжет! Ифаби, жена Адако, имеет ребенка женского пола».

Сандерс быстро повернулся, как собака в страхе; его губы скривились в рычании, и показались правильные белые зубы.

«Теперь, - сказал Сандерс, очень быстро говоря, - пусть кто-нибудь поднимет копье, и он умрет».

Они снова стояли в нерешительности, и Сандерс через плечо отдал приказ.

Только мгновение люди колебались; затем, когда солдаты схватились за шесты ящика с богом, с одним яростным криком они бросились вперед.

Голос что-то кричал; и, как по волшебству, суматоха утихла, и толпа метнулась взад и вперед, падая друг на друга в своем безумном желании убежать.

Сандерс, его пистолет все еще был заряжен, стоял с открытым ртом в изумлении от давки.

Если не считать своих людей, он был один; а потом он увидел.

По центру улицы шли двое мужчин. Они были одинаково одеты в короткие малиновые килты, обнажающие колени; их головы были увенчаны большими медными шлемами, а груди покрывали медные кирасы.

Сандерс наблюдал за ними, когда они приближались, затем: «Если это не лихорадка, это безумие», - пробормотал он, потому что он увидел двух римских центурионов, опоясанных тяжелыми мечами на поясах.

Он остановился, и они прошли мимо него, так близко, что он увидел на выступе одного щита грубо отлитые буквы:

«Лихорадка» решительно сказал Сандерс и последовал за коробкой к кораблю.

Когда пароход прибыл в Лукати, Сандерс все еще сомневался: температура у него была нормальной, и ни жар, ни солнце не могли быть причиной этого видения. Вдобавок его люди видели то же самое.

Он нашел подкрепление, которое принес его голубь, но теперь в них не было необходимости.

«Это меня бьет», - признался он Картеру, рассказывая историю; "но мы достанем камень; это может дать объяснение. Центурионы-бах!"

Камень, обнаженный при дневном свете, был из сероватого гранита, какого Сандерс никогда раньше не видел.

«Вот« дьявольские следы », - сказал он, переворачивая его. "Возможно-уф!"

Неудивительно, что он присвистнул, потому что рядом было несколько печатных знаков; и Картер, сдув пыль, увидел-

Той ночью Сандерс с большим трудом, поправив свою ржавую латынь и заполнив пробелы, сделал перевод:

«Мы те, кто вышел за пределы диких земель, которые нашел карфагенянин Ганнон.

«Марк Септимус пошел в Египет, а с ним Децим Супербус, но по воле Сара и по милости богов мы поплыли к черным морям за его пределами ... Здесь мы жили, наши корабли терпели крушение, варвары поклоняются ему, обучая их воинственным приемам.

. . . «Вы, пришедшие после ... передайте Риму Катону Гиппокриту, который живет у ворот ...»

Закончив читать, Сандерс покачал головой и сказал, что это «ром».