Пески реки

Chapter 3

На протяжении многих лет люди охори создавали своего рода мрачное комическое облегчение трагедии африканской колонизации. Теперь вполне может быть, что мы больше не будем смеяться над Очори. И даже в предрассветные часы, когда в маленьком кругу замирает разговор о кострах в рыболовных лагерях, сонные глаза не могут развлечься рассказами о кротости Охори. Все это произошло по милости правительства Либерии, хотя в настоящее время правительство Либерии не осведомлено об этом факте.

При всем уважении к Республике Либерия, я говорю, что монровцы по своей природе лжецы и воры.

Когда-то это достоинство могло быть добавлено к государству, был приобретен военный корабль - если я правильно помню, его подарил бескорыстный судовладелец. Правительство назначило трех адмиралов, четырнадцать капитанов и столько офицеров, сколько могло вместить корабль, и все они были одеты в великолепную, но плохо сидящую форму. Правительство также назначило бы команду, если бы не тот факт, что корабль не был достаточно большим, чтобы вместить большее количество людей, чем насчитывалось его офицеры.

Этот крохотный военный корабль Черной республики однажды вышел в море, и адмиралы и капитаны взяли его по очереди, чтобы топить и рулить - последнее очень приятное и новое ощущение.

Возвращаясь в гавань, один из адмиралов сказал:

«Теперь моя очередь рулить», - и сел за руль.

Корабль ударился о камень у входа в гавань и затонул. Офицеры сбежали достаточно легко, потому что ваш монровец плавает, как рыба, но их форма испортилась морской водой. На предложение о том, чтобы попытаться спасти военный корабль, правительство очень мудро ответило «нет», они думали, что нет.

«Мы знаем, где она», - сказал президент - он сидел на краю своего стола в Доме правительства и ел сардины пальцами - «и если мы когда-нибудь захотим ее, будет утешительно знать, что она так близка к нас."

Больше ничего не было бы сделано, если бы не тот факт, что британское адмиралтейство решило, что затонувшее судно представляет опасность для судоходства, и немедленно отдало приказ о том, чтобы место, где оно лежало, было поддержано.

Правительство Либерии воздержалось из-за расходов, но под давлением (я подозреваю, что капитан HMS Dwarf был человеком с горьким языком) они согласились, и буй-колокол был прикреплен к затопленному пароходу.

Он издал приятный шумный лязгающий звук, прозвонил тот звонок, и жители Монровии почувствовали, что они окупают свои деньги.

Но не вся Монровия состоит из освобожденных американских рабов, которые поселились там в 1821 году. Есть люди, которых истинные монровцы величественно описывают как «коренные аборигены», и главными из них являются кроменцы, которые платят никаких налогов, бросить вызов правительству и время от времени поправлять официальный нос республики.

На второй день после того, как колокол был установлен, Монровия проснулась и обнаружила, что в заливе царит полная тишина, несмотря на сильную волну. Колокол был тих, и два бывших адмирала, которые торговали рыбой на берегу, взяли лодку и отправились на разведку. Объяснение было простым - колокол украли.

"Теперь!" - в отчаянии сказал президент Либерийской Республики, - «Да снизойдет ли Вельзевул, отец и виновник всех грехов, на этих вороватых Круменов!»

Был прикреплен еще один колокол. В ту же ночь его украли. Еще один колокол был поставлен на буй, и адмиралы несли вахту. Всю ночь они сидели, поднимаясь и опускаясь вместе с волной, и монотонное «лязг-лязг-лязг» звучало в их ушах музыкой. Он звучал всю ночь, но ранним утром, в темный час перед восходом солнца, казалось, что колокол, продолжая звенеть, становился все тише и тише.

«Братья, - сказал адмирал, - мы отдаляемся от колокола».

Но объяснение состояло в том, что колокол отошел от них, потому что, устав от полумер, Крумен пришел и забрал буй, колокол и все такое, и по сей день нет никаких следов, чтобы указать, где когда-то был человек из ... война гниет в гавани Монровии.

Гениальной душой, спланировавшей и осуществившей эту кражу, был некий Босамбо, у которого было три жены, одна из которых, будучи по происхождению конголезской и не заслуживающей доверия, сообщила полиции, и после некоторой церемонии Босамбо был арестован и предстал перед Верховным судом, где он был признан виновным в «краже и государственной измене» и приговорен к десяти годам каторжных работ.

Они вернули Босамбо в тюрьму, и Босамбо допросил чернокожего тюремщика.

«Друг мой, - сказал он, - у меня в лесу большой дзю-джу, и если ты сразу не отпустишь меня, ты и твоя жена умрём в великих мучениях».

«О твоем дзю-джу я ничего не знаю, - философски сказал тюремщик, - но я получаю два доллара в неделю за охрану заключенных, и если я позволю тебе сбежать, я потеряю работу».

«Я знаю место, где спрятано много серебра», - быстро сказал Босамбо. «Мы с тобой пойдем в это место, и мы будем богатыми».

«Если бы вы знали, где находится серебро, зачем вы украли медные колокольчики, не представляющие особой ценности?» спросил его лишенный воображения охранник.

«Я вижу, что у вас каменное сердце», - сказал Босамбо и пошел в лесное поселение рубить деревья на благо государства.

Через четыре месяца после этого Сандерс, главный комиссар по странам Исиси, Икели и Акасава, получил, среди прочего, сообщение со стереотипным описанием:

Разыскивается - на основании ордера, выданного Е. президент Либерии Босамбо Кройбой, который бежал из исправительного поселения недалеко от Монровии после убийства охранника. Считается, что он делает для вашей страны.

Затем последовало описание.

Сандерс отложил этот документ вместе с другими подобными уведомлениями - они нередки в их появлении - и сосредоточился на вечной проблеме Охори.

Теперь, как всегда, люди Очори попали в печальную беду. Во всей Африке нет другого племени, более беззащитного, чем бедняга охори. Финго, рабы по имени и традиции, были свирепы, как масаи, по сравнению с охори.

Сандерс был немного нетерпеливым, и делегация из трех человек, приехавшая в штаб, чтобы изложить ему недовольство людей, сочла его неподобающим.

Он взял у них интервью на своей веранде.

«Учитель, никто не оставляет нас в покое», - сказал один из них. «Народ Исизи, народ н'гомби из далеких стран, они приходят к нам, требуя того и того, а мы отдаем, боясь».

"Боишься чего?" - устало спросил Сандерс.

«Мы боимся смерти и боли, а также сожжения и похищения наших женщин», - сказал другой.

"Кто из вас главный?" - умышленно неосведомленно спросил Сандерс.

«Я главный лорд», - сказал пожилой мужчина в шкуре леопарда.

"Возвращайся к своему народу, вождь, если ты действительно главный, а не какая-нибудь старуха без стыда; вернись и принеси с собой ф***ш - самый могущественный ф***ш, - который, как и я, будет следить за твоими интересами и защищать тебя. Этот ф***ш вы должны посадить на краю своей деревни, обращенной к солнцу в полдень. Вы должны отметить место, где он будет посажен, и в полночь, с надлежащей церемонией и принесением в жертву молодого козла, вы должны положить мою на его место ф***ш. И после этого всякий, кто жестоко обращается с вами или грабит вас, должен делать это с некоторым риском ".

Сандерс сказал это очень торжественно, и это произвело должное впечатление на членов делегации. Они были более впечатлены, когда перед тем, как отправиться домой, Сандерс вложил им в руки толстый шест, к концу которого была прикреплена плоская доска, на которой были нанесены определенные отметки.

Они несли свой трофей за шесть дней пути через лес, затем четыре дня пути на каноэ по Литл-Ривер, пока они не прибыли в Очори. Там, при свете луны, с принесением в жертву двух козлов (для уверенности), шест был посажен так, чтобы доска с начертанными мистическими символами смотрела на солнце в полдень.

Новости быстро распространяются в глубинных землях, и до деревень по всей Исиси и стране Акасава дошли, что Очори особенно защищены белой магией. Они всегда были под защитой, и многие люди погибли от руки белого человека, потому что искушение у***ь народ Охори оказалось непреодолимым.

«Я не верю, что Санди сделал это», - сказал начальник Акасавы. «Давайте перейдем реку и посмотрим собственными глазами, и если они солгали, мы будем бить их палками, но не позволим никому убивать из-за Санди и его жестокости».

Итак, они пересекли воду и маршировали, пока не оказались в пределах видимости города Очори, и люди Очори, услышав, что народ Акасава приближается, убежали в лес и спрятались в соответствии со своим обычаем.

Акасава продвигались вперед, пока не подошли к застрявшему в земле шесту и доске с дьявольскими отметинами.

Перед этим они стояли в тишине и трепете, поклонились ему и принесли в жертву курицу (которая была законной собственностью Охори) и повернули назад.

После этого прибыла группа из Исизи, и они должны были пройти через страну Акасава.

Они принесли с собой подарки и остановились у Акасавы на одну ночь.

"Что это за история с Очори?" спросил главнокомандующий Isisi; так сказал ему вождь Акасавы.

«Вы можете спасти себя от путешествия, потому что мы это видели».

«Этому, - сказал вождь Исизи, - я поверю, когда увижу».

«Это плохой разговор», - сказали люди акасава, собравшиеся на болтовне; «эти псы Исизи называют нас лжецами».

Тем не менее, кровопролития не было, и утром Исиды отправились в путь.

Охори увидели, что они приближаются, и спрятались в лесу, но меры предосторожности не потребовались, поскольку Исиси ушли, как и они.

Другой народ совершил паломничество к Очори, Н'Гомби, Бокели и Маленьким Людям Леса, которые были так застенчивы, что приходили ночью, и люди Очори начали осознавать свою важность.

Затем на сцене появился Босамбо, кроман и авантюрист, пересекший восемьсот миль дикой земли в искренней надежде, что время притупит память о либерийском правительстве и случайно приведет его в страну молока и меда.

В жизни Босамбо было много всего. Он был стюардом на лодке старейшины Демпстера, он был учеником в миссионерской школе - он был гордым обладателем переплетенного экземпляра Жития святых, награды за трудолюбие, - и среди его достижений было знание английского языка.

Гостеприимный Охори любезно принял его, накормил сладким маниоком и сахарным тростником и рассказал о магии Санди. Пообедав, Босамбо подошел к столбу и прочитал надпись:

Он не был впечатлен, и снова пошел назад, глубоко задумавшись.

«Эта магия, - сказал он вождю, - хорошая магия. Я знаю, потому что в моих жилах течет кровь белого человека».

В подтверждение этого заявления он приступил к клевете на совершенно невиновного британского чиновника в Сьерра-Леоне.

Очори были глубоко тронуты. Они излили историю своих преследований, историю, которая началась в далекие времена, когда Тиганобени, великий царь, пришел с севера и опустошил страну вплоть до Исизи.

Босамбо слушал - чтобы рассказать историю, потребовалось две ночи и большую часть дня, потому что у официального рассказчика Охори был только один способ рассказать, - и когда она была закончена, Босамбо сказал себе:

«Это люди, которых я давно искал. Я останусь здесь».

Он спросил вслух:

"Как часто Сэнди приходит к вам?"

«Один раз в год, господин, - сказал вождь, - на двенадцатую луну и немного позже».

"Когда он пришел в последний раз?"

«Когда эта нынешняя луна полная, три луны с тех пор; он приходит после сильных дождей».

«Тогда, - сказал Босамбо, снова про себя, - в течение девяти месяцев я в безопасности».

Они построили ему хижину, посадили для него банановую рощу и дали ему семена. Затем он потребовал в жены дочь вождя, и, хотя он ничего не предложил в качестве платы, девушка пришла к нему. Другие племена отметили, что в главной деревне охори живет незнакомец, так как новости такого рода распространяются, но, поскольку он был женат, и к тому же принадлежал к семье вождя, было принято, что этот человек должен быть из племени охори. народ, и такая история пришла в штаб. Затем умер вождь охори. Он умер внезапно от боли; но такие смерти обычны, и его сын правил вместо него. Затем сын умер после кратчайшего правления, и Босамбо созвал народ, старейшин, мудрецов и вождей страны.

«Похоже, - сказал он, - что многие боги Охори недовольны вами, и мне было открыто во сне, что я стану главой Охори. Поэтому, о вожди, мудрецы и старейшины, преклонитесь передо мной, как это принято, и я сделаю вас великим народом ».

Для Охори характерно то, что ни один человек не сказал ему «нет», даже несмотря на то, что в собрании было трое мужчин, которые по обычаю могли претендовать на звание вождя.

Сандерс услышал о новом начальнике и был озадачен.

"Этабо?" - повторил он - так называл себя Босамбо - «Я не помню этого человека, но если он сможет дать людям хребет, мне все равно, кто он».

Backbone или хитрость, или и то, и другое, Босамбо наверняка установился.

«У него много странных практик», - сообщил Сандерсу местный агент. "Каждый день он собирает жителей деревни и заставляет их проходить мимо пелеби (стола), на котором много яиц. И он приказывает, чтобы каждый проходящий мимо мужчина брал яйцо так быстро, чтобы ни один глаз не мог его видеть. возьми его. И если этот человек напортачит, или разбьет яйцо, или будет медлителен, этот новый вождь посрамит его, взбив его ".

«Это игра, - сказал Сандерс; но хоть убей, он не мог понять, что это за игра. До него доходили сообщения о безумии нового вождя. Иногда он выводил несчастных Очори ночью, обучая их тому, чего они никогда раньше не знали. Таким образом, он наставлял их, как они могут схватить козла, чтобы коза не плакала. Также как ползать на животе дюйм за дюймом, чтобы они не издавали ни звука, ни знака. Все это Очори сделали, громко стеная от несправедливости и трудностей, связанных с ней.

"Я в ужасе, если могу это понять!" - сказал Сандерс, нахмурив брови, когда пришел последний отчет. «Для кого угодно, кроме Охори, это будет означать войну. Но Охори!»

Несмотря на его презрение к их боевым качествам, он держал своего полицейского Хоусса наготове.

Но войны не было. Вместо этого пришла жалоба из Акасавы, что «много леопардов было в лесу».

Леопарды сохранят, подумал Сандерс, и, в любом случае, акасава были достаточно хорошими охотниками, чтобы уладить эту болтовню без посторонней помощи. Следующий отчет был тревожным. За две недели эти леопарды унесли три десятка коз, двадцать мешков соли и много слоновой кости.

Леопарды едят коз; Возможно, существуют привередливые леопарды, которые не могут есть коз без соли; но леопард не берет клыки слоновой кости даже для того, чтобы ковырять в зубах. Поэтому Сандерс поспешил вверх по реке, потому что мелочи были значительны в стране, где люди оцеживают мошек и проглатывают целые караваны.

«Господь, это правда, - сказал глава Акасавов с некоторым волнением, - эти козы исчезают ночью за ночью, хотя мы наблюдаем за ними; также соль и слоновая кость, потому что мы не наблюдали».

«Но ни один леопард не выдержит этого», - раздраженно сказал Сандерс. «Это воры».

Жест вождя был всеобъемлющим.

"Кто мог воровать?" он сказал. «Люди н'Гомби живут очень далеко, также как и Исизи. Охори - дураки и, более того, боятся».

Затем Сандерс вспомнил игры с яйцами и полуночные маневры «Очори».

«Я позову этого нового начальника», - сказал он; и переправился через реку в тот день.

Отправив гонца, чтобы возвестить о своем прибытии, он ждал в двух милях от города, и советники и мудрецы вышли к нему с подношениями рыбы и фруктов.

"Где ваш начальник?" он спросил.

«Господи, он болен», - серьезно сказали они. «В этот день к нему пришло чувство тошноты, и он упал со стоном. Мы отнесли его в его хижину».

Сандерс кивнул.

«Я увижу его», - мрачно сказал он.

Они привели его к двери хижины вождя, и Сандерс вошел. Было очень темно, и в самом темном углу лежал ниц. Сандерс наклонился над ним, слегка пощупал его пульс, осторожно пощупал опухоль на шее за ушами - признак сонной болезни. Никаких симптомов он не обнаружил; но на обнаженном плече, когда его пальцы прошли по коже мужчины, он почувствовал шрам необычной регулярности; затем он нашел другого и проследил их направление. Клеймо осужденного правительства Монровии было ему знакомо.

«Я так и думал», - сказал Сандерс и сильно пнул стонущего человека.

«Выходи на свет, Босамбо из Монровии», - сказал он; и Босамбо послушно поднялся и последовал за комиссаром на свет.

Они стояли, глядя друг на друга несколько минут; затем Сандерс, говоря на диалекте Пеппер-Кост, сказал:

«Я хочу тебя повесить, Босамбо».

«Это то, чего желает ваше превосходительство, - сказал Босамбо.

Сандерс ничего не сказал, постукивая по ботинку тростью и задумчиво глядя вниз.

«Сделав воров, могли бы вы сделать людей из этих людей?» - сказал он через некоторое время.

«Я думаю, что они могут сражаться сейчас, потому что они переполнены гордостью, потому что они ограбили Акасаву», - сказал Босамбо.

Сандерс прикусил конец своей палки, как сомневающийся.

«Не будет ни воровства, ни убийства», - сказал он. «Больше ни один вождь или сыновья вождя не умрут внезапно», - многозначительно добавил он.

«Учитель, все будет так, как ты пожелаешь».

«Что касается коз, которые ты украл, их можешь оставить себе, а также зубы (слоновая кость) и соль. Ибо, если ты вернешь их Акасаве, ты наполнишь их желудки яростью, а это будет означать войну».

Босамбо медленно кивнул.

«Тогда ты останешься, потому что я вижу, что ты умный человек, и Очори нуждаются в таких, как ты. Но если ...»

«Учитель, клянусь тучом моего сердца, я сделаю, как ты пожелаешь», - сказал Босамбо; «ибо я всегда хотел быть вождем британцев».

Сандерс был на полпути к штаб-квартире, прежде чем он пропустил бинокль, и гадал, где он мог их уронить. В тот самый момент Босамбо демонстрировал восхищенным людям бинокль.

«С этого дня, - сказал Босамбо, - не будет ни козлов, ни воровства. Это я сказал великому Санди, и в знак своей любви он дал мне эти волшебные вещи, которые съедают пространство ".

«Господи, - с трепетом сказал один из советников, - ты знал Великого?»

«У меня есть причина познакомиться с ним, - скромно сказал Босамбо, - потому что я его сын».

К счастью, Сандерс ничего не знал об этом интересном открытии.