Мантия вечности

3. Голоса (Елена)

Она открыла глаза – так и лежит на тахте; кошка лежит под боком. Едва ощутила, что человек пошевелился, зевнула, вспрыгнула на грудь, улеглась там и заурчала.

— Добрый вечер, Роза! – Елена погладила кошку по голове. Из окна, сквозь шторы, просачивался тусклый серый свет. – Можно, я встану?

Кошка выпустила когти и впилась – да так, что Елена вздрогнула. Ещё чего, пояснила кошка. Гладь меня! Елена улыбнулась, закрыла глаза и принялась чесать тайку за ушком. И снова в мурлыканье послышались слова, правда, другие. Агэр шакт тва даэ ра... Агэр шакт тва даэ ра...

— Агэр шакт тва даэ ра... – повторила Елена вслух, и кошка выпустила когти сильнее – так, что стало больно. Уселась, и ожесточённо лизнула себя пару раз под хвостом. Спрыгнула на пол, и принялась там кататься и потягиваться, не прекращая мурлыкать. Елена уселась, глядя на это представление. Кошка перестала кататься, уселась, и снова задрала лапу, лизнула себя под хвостом. Хрипло мяукнула, глядя в глаза человеку.

— Роза! – Послышалось за дверью. – Что ты там делаешь? Вы проснулись! – Валерия Павловна остановилась в дверях. – Выспались?

— Ой, да. – Елена испугалась на миг, что хозяйка увидит татуировки, но нет – майка прикрывает. – Спасибо. Уже вечер?

— Утро, – поправила хозяйка, подошла к окну и отодвинула шторы. – Вы спали, как убитая, весь день, и вечер, и ночь... Устали в дороге?

— Устала, – согласилась Елена. – Спасибо вам. Простите, я могу задержаться у вас ещё на один день?

— Сколько хотите, – улыбнулась хозяйка. – Роза вас охраняла всё это время. Никого не пускала, даже меня. Умывайтесь, умывайтесь. Мы одни, мои уехали ремонт делать. Не стесняйтесь.

Это была моя комната, подумала Елена. Точно, моя. Поэтому так хорошо спалось.

Она попробовала встать, и поняла, что да, спала очень долго, и нужно поторопиться.

* * *

— ...На лыжах каталась, – пояснила Елена за завтраком. – Сама поехала сюда, думала к подругам заехать. К Лене первой и хотела зайти.

Валерия Павловна покивала.

— Вы не знаете их адреса в Москве? Я бы зашла... вы понимаете.

— Нет, только телефон. – Валерия Павловна встала – телефон стоял на холодильнике. – Я туда направляю всех, кто звонит. Вот, возьмите. Вы сами из Москвы?

— Нет, из Санкт-Петербурга, – отозвалась Елена, и осеклась. Почему я так сказала? Что за фантазия?

— Я люблю Петербург. – Валерия Павловна в хорошем настроении. – У меня там родственники. Кушайте, кушайте. Вам добавить?

— Да. – Елена смутилась. Аппетит оказался зверским. – Я правда сильно устала.

— На лыжах катались, – согласилась хозяйка, возвращаясь к кухонному столу. – Конечно, устали, да ещё дорога, да ещё такое известие.

* * *

Хозяйка разрывалась между желанием поговорить с гостьей, и необходимостью прибраться. Елена избавила её от тяжёлого выбора – нужно понять, что теперь делать, подумать, а дома вряд ли дадут подумать как следует. Предложила помочь с уборкой – но хозяйка наотрез отказалась. Даже слушать не хотела.

Что ж, хорошо. Тогда – немного погулять по городу. Вспомнить, что получится вспомнить.

Автопилот работал – Елена сама, никуда особо не направлялась, просто шла, погружённая в мысли, и обнаружила, что вышла на проспект – по которому вчера и приехала сюда. Слева, через дорогу – здание администрации. Смотри-ка, там и в выходные есть жизнь, а ведь выходных почти две недели. Елена похлопала по карману – брать рюкзак не хотелось, нужно сумочку купить какую-нибудь, что ли – деньги и паспорт там. Прописка есть, и, если не возьмутся всерьёз проверять, всё должно обойтись.

Она прислушалась. Кроме городского размеренного шума, звучало что-то ещё. Снова слова. Что со мной, откуда эти слова? Что они значат? Елена напрягла память, и вспомнила все. В другом кармане – записная книжка и авторучка. Записать. Записать на всякий случай, вдруг выветрятся.

Звуки, непонятно звучащая фраза, приближались. Откуда-то слева. Елена посмотрела – люди, идут себе и идут. А звуки громче... и вот уже оформляются в слоги. Ангва шэ махт макша... ангва шэ махт макша...

Елена остановилась, как вкопанная, и её едва не сбили с ног. Звуки приближались, они будоражили сознание, от них становилось тошно – мерещилось что-то тёмное, жаркое и неприятное, дождь из горячей крови, океан грязи, плещущийся у ног...

Собака. Ободранная дворняга. Она трусила, неуверенно, заглядывая прохожим в глаза и не получая того, что хотела. Приближалась слева.

— Это ты? – спросила Елена, когда дворняга оказалась шагах в трёх. Рыжая, шерсть клочьями, видно, что давно не ела. А голос становился громким, как барабан, он оглушал. Ангва шэ махт макша... ангва шэ махт макша...

Собака замерла. Пристально посмотрела в глаза девушки, оскалилась и с диким лаем бросилась наутёк. Оглядываясь и повизгивая. Перепугалась, подумала Елена, прижимая ладони к ушам. Что я такого сделала?

Визг тормозов, крики и едва слышный, влажный хлопок. И тут же фраза перестала набатом ударять по ушам.

Елена бросилась туда, куда убежала собака и остановилась, не добежав до перекрёстка.

Собаку сбила машина.

Елена отвернулась, комок поднялся к горлу. Я её убила, подумала она. Я её испугала, и она попала под колёса. Что со мной такое, почему собака меня испугалась?

— Девушка? – Кто-то взял её за плечо. Елена подняла взгляд. Пожилая, со строгими чертами лица, женщина. Наверное, была учительницей. – С вами всё в порядке?

Елена кивнула, выпрямилась. Да. Я только что заставила собаку броситься под колёса, а так всё в порядке.

* * *

Она остановилась у здания администрации. В ушах ещё звенело, тошнота проходила, как и видение океана под кровавым дождём. Как и память о том, как выглядит раздавленная собака. Что с моей головой? Кто я вообще такая, зачем я здесь? Отдыхай... хорош отдых!

Снова слова. Слышны краешком уха... или краешком сознания. Те же слова. Снова звучат, тихо-тихо.

Елена оглянулась. Идут люди, самые разные. Звук вон оттуда, со стороны здания. Что там происходит?!

Ангва шэ махт макша...

Мужчина вышел из дверей – видно, что начальник, и не маленький. Ещё двое вышли следом. Телохранители, подумала Елена. И тотчас звук стал сильнее. Мужчина пошёл к обочине, держа у уха мобильник – явно направлялся к припаркованному одинокому “Лексусу”. Елена двинулась следом, сама не понимая, зачем это делает.

Один из сопровождающих, отработанным движением, пошёл так, чтобы держать Елену в поле зрения и не позволить ей приблизиться.

— ...А меня не касается! – мужчина явно был зол. – Достаньте его откуда хотите!

Елена шла следом, ощущая, что телохранитель в любой момент готов остановить её. Слева, вдалеке, она заметила, на перекрёстке загорелся зелёный и грузовик – он стоял первым в ряду – с грохотом тронулся с места. Тащит прицеп, в нём какие-то железки.

Мужчина остановился за багажником, замер, слушая ответ. Оба телохранителя стояли поблизости, тот, что сзади, уже не отрываясь смотрел на Елену – безразличным, скучающим взглядом. Ничего личного, говорил тот взгляд, такая работа. Стой подальше.

Елена сделала ещё шаг. Фраза звучала всё громче, звук доносился со стороны мужчины, повернёшь голову – а звук слышится всё из того же места. Елена сделала ещё шаг и телохранитель указал ей – всё, стой. Дальше ни шагу.

— Нет, сейчас! – рявкнул мужчина в трубку. – И позвони немедленно! Позвони, когда найдёшь! Я...

Елена видела краем глаза – грузовик наддал, обходя по второму ряду припаркованные автомобили, и в этот момент бабушка с тележкой шагнула на проезжую часть. Бабушка, похоже, ни на что не обращала внимания. Визг тормозов, скрежет и грохот... Оба телохранителя невольно посмотрели налево.

— Назад! – Елена кинулась, едва превозмогая тошноту. Телохранитель попробовал поймать её, но она увернулась, вцепилась в локоть мужчины, и потянула в сторону. – Назад!

Она споткнулась и, видимо, это спасло жизнь им обоим. Полетела кубарем сама, мужчина упал рядом. Оба телохранителя уже бежали к ним, вот-вот схватят Елену.... время потекло медленно, всё происходило едва слышно.

Звон, грохот и вой сирены. И истошный, отвратительный скрежет.

Когда Елена пришла в себя, один из телохранителей – тот, что не поймал её вовремя – прижимал девушку к грязному асфальту, завернув руки за спину, второй помогал подняться начальнику.

Длинный железный прут пробил заднее стекло “Лексуса” – и переднее сиденье. Теперь стало понятно, что произошло: прутья везли на прицепе, и тщательно закрепить не подумали. Когда грузовик резко затормозил, несколько прутьев вылетели, как копья.

Стой мужчина где стоял, и быть ему пришпиленным к собственной машине.

— Твою ж мать... – только и сумел сказать он – сам не сразу поверил в то, что видит. Стоял и оттирал рукав пуховика – рукав, на котором ни пятнышка.

Грузовик так и стоял неподалёку. Второй телохранитель уже вытащил оттуда водителя, и методично, почти без эмоций, бил ему морду.

— Перестаньте! – крикнула Елена. – Не бейте! Он не виноват!

Мужчина вздрогнул, оглянулся. Махнул рукой телохранителю – отпусти её. Подошёл, протянул руку Елене, помог подняться.

— Это ты кричала? – Елена молча осмотрелась, попробовала счистить грязь с куртки, со штанов. Куртке конец – так порвалась, теперь сразу в мусор. Телохранитель стоял за ней и на лице его читалось – облажался...

— Да. – Елена посмотрела ему в глаза. И только сейчас поняла, что та фраза вновь прекратила звучать в голове.

— Ты спасла мне жизнь. – Мужчина явно и сам не очень понимал, что случилось. Обернулся. – Оставьте его в покое! Узнайте, кто грузил прицеп, найдите этого сукина сына! Из-под земли вытащите!

Он держал Елену за руку, и смотрел ей в глаза, и во взгляде проявилось сочувствие.

— Тебе испортили куртку, – заметил мужчина. – Что я могу для тебя сделать? Кроме куртки?

— Мне нужно в Москву. – Елена и сама не понимала, почему сказала это. – И не бейте его больше.

Мужчина... улыбнулся. И перестал походить на бандита.

— Извини, я сейчас тороплюсь, – Он достал из кармана бумажник, вынул оттуда стопку банкнот, не глядя протянул. – Возьми. За него не беспокойся. Вот, – протянул ей визитку. – Позвони, если что-то будет нужно. Пошли! – это уже относилось к телохранителю.

Елена долго стояла, сжимая деньги и визитку в кулаке, и не могла поверить, что то, что произошло на её глазах, случилось на самом деле.

Сестра...

Она помотала головой. Голос шёл отовсюду. И, похоже, слышала его только она.

Ах, сестра...

Мужской голос. Молодой голос... и смех. Елена потрясла головой и всё прекратилось.

Прохожие останавливались – посмотреть. Уже и полиция подъехала. Шофёр грузовика, пожилой, с разбитым в кровь лицом, сидел прямо на асфальте – видно, всё ещё не поверил, что жив. А бабушка с тележкой, никого и ничего не замечая, уже шла по противоположной стороне улицы.

С полицией говорить не тянет. Елена поправила, как могла, куртку, спрятала в карман деньги и оглянулась. Вон там есть магазин. Нужно пойти и купить себе другую одежду. Как минимум – куртку.

* * *

Магазинчик сразу понравился. Внутри приятно пахло кожей – Елена всегда обожала кожаную одежду. Сколько было споров и ссор с матерью из-за этого! “Порядочная девушка не станет ходить в чёрной кожаной куртке”.

Елена сразу увидела чёрный пуховик и чёрные же, сразу приглянувшиеся, сапоги. Менять – так менять, всё что можно. Говорят, что лучший способ снять стресс – купить что-нибудь, побаловать себя. Что там с наличностью? Ого, неизвестный спасённый вручил ей без малого пятьдесят тысяч. То есть он, конечно, известный, есть визитка, но не сейчас, потом. Что ж, это лучший способ пристроить упавшие с неба деньги.

Здесь же продавались и мелочи – сумочки, бумажники. Нужно и сумочку заменить. Менять, так всё! Точно такую же – плоскую, на пояс или под одежду.

У продавщицы Елена выяснила, что ближайший салон связи находится во-о-он там, через дорогу. И вообще на каждом углу. Но выходные, может не работать. А вот мы и проверим.

Салон работал. Елена быстро охладила усердие молодого человека – тот чуял, что клиент при деньгах, и попытался было исполнить весь набор номеров.

— Телефон у меня есть, – сообщила Елена, добыла “Nokia” и припомнила – зарядного устройства нет. – Мне к нему зарядник и карточку.

Молодой человек скис. Так старался... но девушка явно знает, что хочет, и зашла не сорить деньгами, а по делу. Ещё через десять минут Елена уже была на связи. Знать бы, с кем говорить. В памяти телефона – пусто. Самое время взять записную книжку, и начать перечитывать.

Ей стало дурно. Ненадолго – просто подступила тошнота. Молодой человек участливо подал ей руку – вовремя, так бы упала. Но тут же тошнота прошла, Елена выпрямилась и, сухо поблагодарив, поспешила покинуть гостеприимный салон.

Она брела и брела, через дорогу, через парк со множеством странных скульптур – откуда, когда такие поставили? – и снова через дорогу, и куда-то дальше, куда-то ещё. Тошнота кончилась, а ветер в голове не прекращался.

Она остановилась – пакет в руке, в нём останки куртки – так и не выкинула – и прежние ботинки – а эти жаль выкидывать. Надо бы вернуться домой, бросить там. Сейчас, подумала Елена, глядя на дверь неподалёку, посижу немного, и домой. И полежать, подумать.

Бар пустовал. Девушка-охранник – вся в чёрном, с жёлтым словом “ОХРАНА” на спине – посмотрела внимательно на посетительницу, молча открыла перед ней дверь. Вот как! Фейс-контроль! Интересно, зачем это?