Four elements. Limb

— Опять Пэни названивает? — Лиам опускает две пинты пива на стол, и капли мутного нефильтрованного приземляются на мой телефон. — Ага, — со вздохом отвечаю я, стирая капли медового цвета с экрана. — Всё ещё надеется, что я одумаюсь и решу поступать в университет. — На дворе ноябрь, через месяц Рождество, пусть лучше подумает над тем, что хочет тебе подарить. Кстати, — подхватив цветные дротики, парень поднимается на ноги и целится в доску для дартса, — ты действительно не хочешь поступать? Я бы мог приезжать к тебе в кампус и тусоваться на вечеринках, склеивая девчонок. — Ли, мы уже обсуждали это. На моей куртке, — киваю на тёмную джинсовку, примостившуюся на спинке стула, — кровь демона, которого мы убили всего пару часов назад. Хоть эта кровь и похожа на мазут, а отстирать одежду практически невозможно, я уже не представляю каково это — жить нормально. Как жить спокойно, когда по улицам бродят демоны и убивают невинных людей? — Тут ты права, — парень бросает очередной дротик, а затем чертыхается, потому что не может попасть в цель. — Хорошо, что Найлер этого не видит, представляю, что бы он сказал, увидев этот бросок. С грустью улыбнувшись, подхожу к доске и вытаскиваю дротики — моя очередь бросать. — Думаю, Найлер назвал бы тебя мазилой и напомнил о том, что ты не ходил на тренировки. — Ты права, он точно ворчал бы, но все жёны ворчливы. Эй, Марнс, — Пейн пихает меня локтем так сильно, что я едва не роняю наполненный стакан, — та блондинка у бара пялится на меня. Она сто процентов меня хочет. Сделав пару глотков, перевожу взгляд на барную стойку, а затем замечаю стройную девушку в тёмном, длинные волосы убраны в высокий хвост, губы накрашены алой помадой, а в руке опустевший бокал. — Она хочет, чтобы её пустой бокал наполнили, — шепчет Лиам, — хочет, чтобы в него что-то положили, и я намереваюсь помочь ей с этим во всех смыслах этого слова. Ты ведь не обидишься? Я просто обязан объяснить ей кое-что про слово «пенетрация». — Вали уже, — усмехнувшись, пихаю друга в плечо. — Только не говори ей о том, что собираешься положить что-то в её пустой бокал. — Пожелай мне удачи. — Не облажайся, умоляю. Продемонстрировав мне средний палец, Лиам спешит в сторону бара, а затем с вальяжным видом облокачивается на стойку, говоря что-то незнакомке, та мягко смеётся, а затем накручивает на палец выбившуюся из хвоста прядь волос. Мне нравится позиция Лиама — он уверен, что абсолютно весь существующий женский пол безоговорочно хочет его, и даже когда девушка агрессивно отказывает Пейну, он считает, что дама просто набивает себе цену. Спустя сорок минут игры в дартс с самой собой, опустошаю стакан с пивом, а затем машу Лиаму рукой, намекая на то, что я возвращаюсь в мотель, чтобы хорошенько выспаться перед завтрашней долгой поездкой в Эджуотер. Согласно записям Найла, демоны орудуют недалеко от туристического парка, насаживая сердца людей на свои острые когти ради забавы. Демоны-отшельники — их прогнали отовсюду и теперь они просто воруют деньги у людей. И это как-то слишком уж по-человечески, не в стиле сверхъестественного зла. Демоны в Эджуотер — последняя запись в дневнике Хорана, и мне страшно от того, что я не знаю, что мы с Лиамом будем делать дальше без этих наводок, как искать зло? Мы не обсуждали это. Хотя мы избранные, зло в любом случае найдёт нас само. Подхватив со стула куртку и рюкзак, неровной поступью иду в сторону выхода, потому как во мне три добрых пинты пшеничного пива. Воздух на улице прохладный, пар клубами слетает с губ при каждом выдохе, и, подняв ворот джинсовой куртки, обитый овчиной, я спешу в сторону мотеля, находящегося в пяти минутах ходьбы от бара. В разлитых на асфальте лужах отражаются неоновые огни мотеля, а в морозном воздухе пахнет снегом, поднимаю взгляд к тёмному ясному небу, где разбросана всего лишь парочка звёзд в паре с тощим полумесяцем. Обстановка настолько унылая, что я начинаю жалеть о том, что не напилась до беспамятного состояния. Вставив ключ в старый замок, пытаюсь провернуть его, но он не поддаётся, отстраняюсь, чтобы убедиться в том, что я ломлюсь в нужную дверь. Сзади доносится тихий звук шагов, что заставляет меня обернуться: вокруг ни души, лишь неоновая вывеска нервно потрескивает, освещая асфальт вульгарно-красным светом. Нахмурив брови, вглядываюсь в темноту ещё несколько коротких мгновений, а затем вновь принимаюсь за борьбу с замком, и в этот раз он поддаётся. — Выкуси, говнюк, я сделала тебя! Раскрыв дверь, на ощупь тянусь рукой к выключателю, но меня резко толкают в спину и, заломив руки назад, затаскивают внутрь. Слышу хлопок входной дверцы, а затем свой собственный стон, когда моё тело буквально впечатывают в стену, отчего в голове стоит звон. Пытаюсь вырваться, брыкаясь, но тут же замираю, когда у моего горла оказывается ледяное лезвие. — Я не причиню тебе вреда, если не будешь дёргаться, — доносится тихий женский голос. — Кивни, если поняла. — Если кивну, — хриплю я, — то могу порезать горло о лезвие, оно слишком острое. — Ты поняла или нет? — лезвие впечатывается сильнее, и кожу начинает пощипывать от пореза, а затем незнакомка больно выворачивает мои запястья, чтобы выбить ответ. — Ауч! Поняла-поняла! Лезвие всё ещё плотно прижимается к коже, хотя мои запястья держат обе руки, и я догадываюсь, что напавшая на меня применила телекинез. Раздаётся громкий треск разматывающегося скотча, который уже через секунду плотно обнимает запястья за моей спиной. — Кем бы вы ни были, только не говорите, что мы будем играть в «Пятьдесят оттенков серого», судя по голосу вы женщина, а я больше специализируюсь по парням... Крепко зажмуриваюсь, когда волосы на моём затылке собирают в кулак, а затем хорошенько прикладывают меня виском к стене, и в последствии от удара в голове гудит, а густая тьма комнаты вдруг пестрит всплывающими жёлтыми пятнами света. — Поняла, кажется, вас не особо волнует моё мнение. Схватив за воротник куртки, меня волочат в сторону, а затем бросают на кровать, где я спиной больно придавливаю свои перевязанные запястья. Сквозь приоткрытые жалюзи и просачивающийся в номер красный свет различаю женский силуэт, который движется к двери, после чего раздаётся щелчок выключателя. Щурюсь от резкого света, а затем сдуваю прядь волос, попавшуюся на глаза, чтобы рассмотреть мою новую знакомую, которая оказывается далеко не новой. Грубые ботинки, кожаная куртка размера на два больше нужного, угольно-чёрные волосы, разделённые ровным пробором, а в бледных тонких пальцах вертится острый охотничий нож. Я видела эту женщину лишь однажды, в день моего первого бала, тогда прямо на моих глазах она воткнула нож в живот своего собственного сына. — Кассандра, — выдыхаю я, пытаясь приподняться, но выходит хреново. — Надо же, — хмыкнув, она хватает скрипучий стул и, поставив перед кроватью, садится на него, как ковбой, седлая и складывая локти на деревянной спинке, — не думала, что узнаешь. Удивлена, не так ли? — Есть такое, — честно признаюсь я. — Но должна сказать, что наш разговор в любой момент может перетечь не в то русло, в прямом смысле этого слова, потому что я ужасно хочу в туалет, — кряхтя, пытаюсь перевернуться на бок, — я выпила слишком много пива. — Спрячь идиотский сарказм подальше, если не хочешь пробить своей маленькой головкой проход в соседний номер. — Если ты следила за мной, то должна знать, что сюда в любую минуту может заявиться Лиам, и, поверь мне, он, не раздумывая, убьёт тебя. — Лиам? — вскинув брови, женщина издаёт смешок. — Он сейчас пытается окрутить девушку, которая работает на меня. Не переживай, никто не собирается убивать твоего друга, его просто отвлекают, пока мы с тобой разговариваем. — О чём нам с тобой разговаривать? Если снова хочешь воскресить Атланту, тогда тебе нужен другой человек по фамилии Купер. Дать номер отца? — Я хочу вернуть своего сына. Эта фраза вышибает воздух из моих лёгких, а в глазах резко темнеет, словно кто-то убавил яркость. Хочу ответить хоть что-нибудь, но все слова в одну секунду утратили своё значение. — На той стороне ходит много слухов о том, что Луи был не просто твоей тенью, а чем-то большим. Подозреваю, что я являюсь не единственной, кто хочет вернуть его. Сжав челюсть, качаю головой. — Это невозможно, Луи мёртв. Мы пытались найти способ, искали заклинания, спрашивали каждого демона перед тем, как у***ь, есть ли способ, и все, как один, твердили, что нет способа вернуть теней. — Думаешь, я пришла бы к тебе, если бы не было способа? — Думаешь, что я возьму и поверю тебе? Зачем тебе вдруг понадобилось возвращать Луи? Внезапно проснулись материнские чувства? — Они всегда были, не такие, как у людей, конечно, — она пожимает плечами. — Демоны бесчувственны не на все сто процентов, поверь, кое-что мы можем испытывать. Я даже в гарнизон сына отдала, понимая, что там он получит больше заботы, чем от меня. — О, да ты просто мечта, а не мать. Я сейчас прониклась и сразу захотела работать с тобой в одной команде. — Ладно, — женщина тяжело вздыхает, — скажем так, мне нужна одна вещь, которую Луи забрал у меня... — Достоинство и уважение окружающих? Кассандра собирает пальцы в кулак, и эти пальцы, не касаясь, больно сжимают моё горло, отчего невозможно сделать вдох. — Я не знаю, где эта вещь, поэтому мне и нужно вернуть сына, чтобы узнать ответ. Если я не найду это, то меня ждёт смерть, так что мне нужен Луи. Она разжимает кулак, а я захожусь хриплым кашлем в попытке сделать нормальный вдох. — И для чего тебе я? Если хочешь вернуть Луи, если есть способ вернуть его, то почему ты ещё не сделала этого? — Потому что мне нечего предложить ему. — Кому? Раздаётся стук в дверь, и мы с Кассандрой переглядываемся с опаской, словно супруги, которые десятилетиями жили в лесной глуши без единого гостя. Она кивает мне, прося сказать что-нибудь. — Кто там? — кричу я, пытаясь сесть. — Лиам, если это ты, то вали отсюда, я мастурбирую! Только Лиам мог выбрать кодовым словом для чрезвычайных случаев слово «мастурбация», каждый раз неловко. В ответ тишина, а затем дверь распахивается, громко ударяясь о стенку. В свете красных огней, словно на пороге преисподней, стоит Дерек Купер. Ох, твою мать, у нас что здесь, родительское собрание намечается?! В глазах отца горит нескрываемое удивление, когда он видит Кассандру. Вскочив со стула, та не успевает взмахнуть рукой, как Дерек тут же с помощью телекинеза отправляет её прямо в стенку, на которой висит картина с видом на ночной город. — В последнюю нашу встречу ты был более нежен со мной, Дерек, — усмехнувшись, она медленно поднимается на ноги. — Я даже немного скучаю по ночам, которые мы провели вместе. — О мой Бог, — крепко зажмурившись, покачиваю головой. — Пожалуйста, избавьте меня от подробностей! — Ты в порядке, Марни? — обеспокоенно спрашивает отец. — После того, что она только что сказала о ваших совместных ночах, — пожимаю плечами, — уже не знаю. Как ты меня нашёл? Проигнорировав мой вопрос, он переводит взгляд на Кассандру, а затем на огромной мужской ладони появляется тёмный энергетический шар. — Найди лорда Лефроя, Марни, — говорит женщина, глядя в мои глаза. — Он поможет найти то, что мы обе пытаемся вернуть. Она растворяется в воздухе, а я продолжаю пялиться на пустующее место, на котором только что стояла Кассандра. Лорд Лефрой. С этим именем я уже сталкивалась в тот момент, когда мы разыскивали предателя в Доме. Когда-то Луи вместе с остальными тенями работал на этого дядю, и в благодарность за хорошую работу Лефрой подарил парням магические клинки, которые ранят демона так, что его раны не заживают быстро, походя на человеческие. Но как этот лорд может помочь в возвращении ребят? Нет, это какой-то бред. Или всё же есть шанс? — Она не тронула тебя? — Дерек помогает мне сесть, но не спешит снимать скотч. Останавливаясь напротив, он окидывает меня внимательным взглядом, проверяя на наличие ран. — Чего она хотела? — Это не твоё дело, — отвожу взгляд, потому что не могу смотреть в его глаза. — Поможешь освободиться? — Пэни места себе не находит, а ты даже не удосуживаешься взять трубку. — Ты что, серьёзно? — невесело усмехнувшись, покачиваю головой. — Собираешься отчитывать меня сейчас? Ты? После всего, что ты сделал, я не хочу даже видеть тебя, не то что слушать твои нотации, ясно? На самом деле Дерек уже не в первый раз пытается поговорить со мной, было ещё несколько попыток, когда он находил меня, но мы с Лиамом успешно сбегали. К сожалению, мы выяснили, что моя сила не работает на отце, видимо, последствия родственных уз и того, что объединённые силы моих родителей передались мне же. — Я понимаю, что ты не хочешь видеть меня, Марни, но Пэни не заслуживает такого отношения к себе. Она любит тебя, ты ей, как дочь, так что она заслуживает знать, что происходит в твоей жизни. — В последний раз, когда я пыталась поговорить с ней, она закрыла меня в комнате под домашний арест и сказала, что выпустит, только если я соглашусь поступить в университет. А я не собираюсь учиться, я уже выбрала свой собственный путь. — Послушай, — взгляд Дерека смягчается, — магический мир опасен, мы с Пэни желаем тебе беззаботного будущего, в котором нет убийств и кошмаров, мира, в котором не нужно бояться темноты и того, что в ней скрывается. Но что бы ты ни выбрала, ты не должна вычёркивать семью из своей жизни, не должна вычёркивать Пэни, потому что именно семья делает любого человека сильнее. Вздохнув, киваю, молча соглашаясь с его словами. — Знаю, я позвоню ей. — Нет, ты приедешь и поговоришь с ней лично. — У меня сейчас нет на это времени. — Так постарайся найти, — подхватив пальцами мамин кулон и кольцо Томлинсона, отец рывком срывает цепочку с моей шеи. — Эй! — Верну тебе это после того, как ты вернёшься домой и лично убедишь Пэни в том, что всё хорошо. — Отдай, — подскочив на ноги, пытаюсь освободить руки из тисков скотча, — это мои вещи! — Не только, эти вещи по праву принадлежат твоим родителям. — Это кольцо принадлежало не тебе, — цежу я сквозь сжатые зубы, на что Дерек удивлённо вскидывает брови, рассматривая украшение. — Не прикасайся к нему. — Мне правда очень жаль из-за того, что случилось тогда, Марни, знала бы ты, как сильно я жалею о произошедшем. Дня не прошло, чтобы я не жалел. — Твоё сожаление не вернёт моих друзей. Дня не прошло, чтобы я не жалела, что ты вернулся. По тому как Дерек легонько вздрагивает, понимаю, что сказанные мною слова наносят ему сильнейший моральный удар. Прочистив горло, он кивает. — Для того, чтобы вернуть это, — спрятав цепочку с украшениями в карман пиджака, отец награждает меня строгим взглядом, — ты должна вернуться домой. После того как он растворяется в воздухе, я прикрываю веки и, запрокинув голову назад, издаю нервный стон. — Эй, а руки мне кто развяжет?! *** — То есть, ты хочешь сказать, что та красотка из бара висла на мне только из-за того, что ей приказали? — вскинув густые брови, Пейн давит на педаль газа. — Уверен, что она и без того запала на меня. — Пейно, ты меня слышишь? — повернувшись вполоборота, щёлкаю пальцами перед его носом. — Кассандра сказала, что парней можно вернуть. — Я слышал, Марнс, — поджав губы, друг не отрывает взгляда от пустынной ночной дороги. — Но я не верю ей. Кассандра скользкая и подлая сучка, которая ни разу не проявляла заботу о Томмо, а тут вдруг ей понадобился сын? Попахивает ловушкой. — В тот раз, когда она вонзила нож в его живот, она запросто могла у***ь его, но не сделала этого. К тому же, Кассандра сказала, что ей что-то нужно от Луи, а это уже больше похоже на правду. — Ты просто ищешь за что зацепиться, я тоже хочу верить в то, что ребят можно вернуть, но тогда почему мы не нашли хотя бы намёк на лазейку в договоре со смертью за всё это долгое время? Как можно верить ей? К тому же, мы ничего не знаем об этом Лефрое. — Значит спросим у того, кто знает. — Для этого придётся вернуться в Дом. — Знаю. А ещё мой отец может знать что-то. Ты сам говорил, что нам нечего терять, верно? — Я соврал, мне есть что терять. — Например? — Например, — вздохнув, он наконец отрывает взгляд от дороги, — тебя. Ты мой лучший друг, Марнс, и больше всего на свете я боюсь, что с тобой что-нибудь случится. Хоть у тебя и дурной вкус на музыку, но я всё равно люблю тебя. — И это говорит мне человек, который всю дорогу слушает песни из «Классного мюзикла»! — Заткнись. — Я тоже люблю тебя, Пейно, очень. Но... — прикусив губу, отвожу взгляд на дорогу. — Если есть хоть один шанс на миллион, если есть возможность вернуть ребят, вернуть Луи... Я готова отдать за это жизнь. Может, это самообман, и я просто больше хочу верить в то, что Кассандра говорит правду, но я не могу сидеть сложа руки. Каждую ночь меня преследуют кошмары, каждую ночь я проживаю их смерть заново, ощущаю холод его безжизненной руки, а потом серебряные погоны утаскивают меня от него... — Ты не обязана говорить об этом, — мягко перебивает меня Лиам. — Но я хочу, Ли, хочу говорить об этом, хочу говорить о нём. Я оставила его лежать там одного, боролась недостаточно сильно, чтобы помочь ему, чтобы быть рядом хотя бы в тот момент, когда тени хоронили Луи. — Я тоже виню себя за многое, — тихо признаётся друг. — Давай сначала разберёмся с твоими предками, а потом будем думать, что делать дальше. И я, — он бьёт пальцами по рулю, — чёрт возьми, поверить не могу, что та блондиночка действовала по наводке! Я же просто очаровашка! — Ты за это время ещё ни одну девчонку не завалил. — А Шейла из Кловерли? — О мой Бог, ты имеешь в виду миссис Честейн? Та домохозяйка с пятью детьми от разных отцов, чью мать мы спасли от демона? — Да, так что не говори, что я никого не завалил. — Ли, я сказала, что ты не завалил ни одну девчонку, а миссис Честейн было около пятидесяти лет! — В душе ей было семнадцать. Рассмеявшись, покачиваю головой. — Кретин. Кстати, возможно, что ты станешь отцом, уверена что вы не предохранялись. Так что ты станешь папочкой шестого малыша миссис Честейн. Испуганно округлив глаза, парень поджимает пухлые губы. — Ты серьёзно? — вскидываю брови. — Не предохранялся? — Защита для слабаков. — Не может быть, — натягиваю широкую улыбку, — я скоро стану тётей Марни. — Заткнись. *** Когда мы подъезжаем к дому, меня окутывает ностальгия по нормальной жизни, где я переживала свою безответную влюблённость в Эшли Миллера, слушала «Ночных убийц» и без перерыва смотрела «Нетфликс». Скучаю ли я по чему-то настолько нормальному? Возможно, но потом я вспоминаю парня в свитшоте цвета зефира, яркие голубые глаза, его саркастичную улыбку при нашей первой встрече и понимаю, что не хочу серых будней, не хочу жить в мире, где я не была бы знакома с Луи Томлинсоном. После того как дверь раскрывается, Пэни угрожающе скрещивает руки на груди, награждая меня осуждающим взглядом. Знаю, что она злится и не хочет принимать мой выбор, она хочет лучшего для меня, но, к сожалению, мы расходимся во мнениях. — Ты подстриглась? — указываю взглядом на кончики светлых волос, едва достающих до плеч. — Тебе идёт. Шагаю к тёте навстречу, чтобы обнять, но она тут же отстраняется, делая шаг назад, демонстративно показывая обиду. — Да брось, Пэнс. — Я звонила тебе сотню раз, неужели так сложно было взять трубку и сказать, что у тебя всё хорошо?! — Я ведь говорил это за неё, — Лиам с неловкостью потирает шею, а затем потупляет взгляд. — Ты посадила её под домашний арест, я бы после этого тоже не брал трубку. — На кухню, оба, живо. Повинуясь, мы опускаем головы и тут же бредём следом за Пэни. В кухне витает запах жаренного мяса, и это удивительно, потому что когда Пэни готовит, то в воздухе обычно пахнет гарью. Мы с Лиамом замираем, когда обнаруживаем у плиты Дерека Купера, и я впервые вижу его в джинсах и простом сером джемпере, а не в костюме. Мясо на сковороде шипит, источая аппетитный аромат, отец ловко орудует ножом, нарезая овощи для салата, и поглядывает в телевизор, стоящий рядом с микроволновкой. Он сейчас настолько обычный человек, что становится даже жутко. Папа только недавно был без части своего сознания, затем вернулся, чтобы лишить жизни многих людей, а теперь он просто стоит здесь и ведёт себя как Гордон Рамзи, ловко нарезая зелень. — Ты был прав, — обращается к отцу Пэни, — она действительно вернулась. Дерек оборачивается с ножом в руке, и эта картина до жути напоминает тот момент, когда в грудь Найлера воткнулось острое лезвие. Да, конечно, тогда это был не мой отец, ведь он был без души и всё такое, но мне почему-то до сих пор слишком сложно принять этот факт, и, судя по крепко сжатой челюсти Лиама, он так же борется с противоречивыми чувствами. Заметив наши настороженные лица, Дерек с осторожностью откладывает нож и облокачивается бедром на столешницу, вытирая руки о полотенце. Каждое его движение медленное и аккуратное, он словно хочет сказать: «Вам нечего опасаться». — Рад, что вы нашли в себе силы на то, чтобы наконец-то поговорить. — Не обольщайся, — бросает Пейн, отодвигая стул, — мы пришли к Пэни, а не к тебе. — Не смей разговаривать с ним в таком тоне, — тут же заступается тётя. — Вы оба знаете, что в ту роковую ночь у древа вечной жизни был не Дерек, это была лишь его оболочка. — Тебя не было там, — отвечаю я, опускаясь на стул рядом с Лиамом. — Ты не понимаешь, что мы сейчас чувствуем. Уперевшись локтями на стол, Пэни накрывает ладонями лицо и делает тяжёлый вздох. Проходит пару долгих секунд, прежде чем она поднимает на меня усталый взгляд. — Милая, ты только и твердишь о том, что я ничего не понимаю, знаю, что вы пережили нечто очень страшное, вы потеряли друзей, как и я когда-то потеряла своих. Но мир магии так устроен, люди постоянно теряют своих близких, и если ты не готова терять дорогих тебе людей, то может стоит понять, что тот жестокий мир не для тебя? — Я, вроде как, — пожимаю плечами, — живу на этой стороне, а не на той. — Ты охотишься на демонов, Марни, это не лучшее занятие для восемнадцатилетней девочки, у которой вся жизнь впереди. Ты должна поступить в университет, найти себя, найти дело, которым будешь заниматься. — В этом и есть наша проблема, Пэнс, ты говоришь, что я должна, но что, если я уже нашла себя, неужели для этого мне нужна именно учёба? Почему ты ни разу не спросила о том, чего хочу я сама? — Потому что ты импульсивно мыслишь, Марни. — Я не, — прикрыв веки, покачиваю головой. — Я не мыслю импульсивно, по крайней мере, сейчас. Я не вижу себя в трудовых буднях и в обычной жизни, не могу представить, как пять дней в неделю хожу в офис, выполняя рутинную работу, потому что после всего, что я пережила... Чёрт возьми, — грустно усмехнувшись, запускаю пальцы в волосы, — не знаю, как объяснить. Солдатам, вернувшимся с войны, тоже ведь непросто начать жить заново, у многих не получается. Не хочу сравнивать себя с героями войны. Просто ты, мои родители — вы выбрали жизнь на этой стороне, а может быть я хочу выбрать сверхъестественную сторону? Это как во второй части «Русалочки», в первой — Ариэль выбрала ноги, а её дочь как раз наоборот — её тянуло к океану, понимаешь? — Серьёзно? — Лиам вскидывает брови. — Ты сейчас пытаешься доказать своей тёте то, что ты взрослая, на примере из диснеевского мультика? Ты ещё расскажи им, как перед каждой охотой на демона, слушаешь ту идиотскую песню Жасмин. Натянув улыбку, пинаю друга ногой под столом. — Это неправда, не понимаю, о какой песне ты говоришь, — отмахиваюсь. — Этими сравнениями я просто хочу сказать, что имею право на выбор, если я поменяю своё решение, то всегда могу вернуться к учёбе, но не сейчас. — Хорошо, — поджав губы, Пэни кивает с видом строгой учительницы. — Расскажи-ка мне, как ты видишь свою жизнь в ближайшие несколько лет? Будешь бегать по штатам, истребляя демонов, ночевать в грязных мотелях и питаться непонятно чем? Думаешь, такой жизни мы тебе желаем? Боже! — всхлипнув, она прижимает пальцы к губам. — С таким образом жизни ты не доживёшь и до двадцати... Такое будущее ты видишь? — Пэни права, — говорит Дерек. — Как бы ты не ненавидела меня, ты моя дочь, Марни, мы с твоей мамой сбежали, чтобы у тебя могла быть нормальная жизнь. — Но для той стороны подобная жизнь — совершенно нормально, — заправив волосы за уши, пожимаю плечами. — Просто представьте, что я решила стать тенью. — Если бы Луи был жив, — тётя утирает слёзы, — он сказал бы тебе то же самое, что и мы, сказал бы, что нельзя разрушать свою жизнь подобным образом. Тебе мало его смерти, теперь хочешь умереть и сама? Он мёртв, и этот исход должен быть для тебя уроком, а ты ведёшь себя так, будто хочешь повторить его судьбу! У тебя даже тени нет, тебя некому защитить. Вздрагиваю от этих слов, как от пощёчины. Присвистнув, Лиам с неловкостью потирает щёку, а Пэни раскрывает губы в попытке извиниться. Прикрыв веки, делаю глубокий вдох, стараясь заглушить эмоции, готовые в любой момент выплеснуться наружу. — Может быть вы все просто позволите мне выбирать самой? Я хочу учиться на своих собственных ошибках, хочу обжигаться и делать выводы сама. Я готова прислушаться, но выбирать жизненный путь я буду сама. — Она сейчас до жути похожа на Валери, — тихо говорит Дерек, покачивая головой. — Её не переубедить, Пэни, ты знаешь это лучше меня. Кажется, это первый раз, когда мы с отцом сошлись во мнениях. — Господи, мне что, просто смотреть на то, как Марни рискует жизнью? — прикрыв веки, она потирает лоб. — На какие деньги вы вообще собираетесь существовать? Оба безработные, да ещё и глупые. — Я сплю с дальнобойщиками, Лиам тоже, платят не много, но нам хватает. Тётя давится чёрным кофе, а Пейно смеётся, покачивая головой. — Без паники, — всё ещё усмехаясь, друг выставляет ладонь, — у меня наследство, денег больше, чем достаточно. Я как грёбаный Гарри Поттер, — он пожимает плечами, — только с долларами. — Марни, тебе не стыдно?! Живёшь за чужой счёт! — Я всегда могу переспать с Лиамом в честь оплаты. Он всяко лучше, чем дальнобойщики. — Какой-то хреновый комплимент, — поморщив нос, избранный пихает меня ногой под столом. — Это моя идея, мы друзья, у меня полно денег и теперь есть напарник. Мне скучно одному. — Тогда завёл бы себе собаку. — Честно говоря, чем дольше я езжу с Марни по штатам, тем больше думаю о собаке. Рассмеявшись, я лишь покачиваю головой. — Хорошо, давайте серьёзно, — зажмурившись, Пэни потирает переносицу. — Что вы намерены делать дальше? Истреблять демонов и продолжать ходить в грязной одежде? — Вообще-то, — опустив взгляд, собираю со стола невидимые пылинки, — у нас появилась зацепка на возвращение наших теней. — О чём ты? — нахмурив брови, Пэни сжимает пальцами кружку. — Ты имеешь в виду воскрешение? О мой Бог! Чёрная магия?! Дерек, ты слышал?! — Не хотел говорить тебе, чтобы не волновать лишний раз, — отец выключает плиту и складывает руки на груди, — когда я навестил Марни, то у нее в гостях была одна демоница. — Это была Кассандра, — признаюсь я, откидываясь на спинку стула. — Мама Луи, и она намекнула на то, что есть способ вернуть теней. — Вздор! — тётя недовольно поджимает губы. — Нельзя верить демонам, у них в ДНК заложена ложь! Воскрешение никогда не заканчивается чем-то хорошим, у этого есть последствия, очень страшные последствия. — И каков план? — интересуется Дерек. — Она предложила нам навестить лорда Лефроя. — Об этом и речи быть не может, он псих! — Псих, который может помочь нам. — Дерек, ну скажи ты ей... — Честно говоря, думаю, что у Лефроя вполне может быть что-то, что поможет вернуть теней. Дело в том, что эти дети погибли при заклинании призыва Атланты, отдали свои жизни за других, объединённые силами с избранными, возможно, что найдётся какая-нибудь лазейка. — А моя тень? — Лиам вскидывает брови. — Найл, которого ты безжалостного убил. — Он стал жертвой сотворения заклинания, вполне возможно, что его также можно вернуть. Не знаю как, но если способ есть, то у Лефроя точно есть ответ на этот вопрос. — Боже мой, Дерек, ты сейчас совсем не помогаешь! — Посмотри на них, они всё равно будут действовать, с нашей помощью или без, поэтому лучше помочь им и сказать всё, что мы знаем, любая информация может пригодиться. — Да как вообще можно верить этой демонице? — О, — усмехнувшись, киваю, — в жизни, где отец был без души, он достаточно сильно доверял Кассандре, и, судя по их диалогу, доверял пару раз свою честь и достоинство. Из пальцев Пэни выскальзывает кружка, и тёмный кофе кляксой растекается по деревянной столешнице, медленно расползаясь в стороны. — Ты спал с демоном? — Для теней, — прочистив горло, он отводит взгляд, — это вполне нормально. — Слышала бы тебя Валери. — Слышал бы вас Луи, — отзываюсь я, скрещивая руки на груди. — Слышал бы вас семейный психолог, — вздыхает Пейно. — Всё, хватит, — поморщив нос, Дерек качает головой. — Я был без души, сейчас я вряд ли повторил бы это. — Насчёт Кассандры, — подаюсь вперёд, — возможно ли такое, что она на самом деле хочет вернуть Луи? Она сказала, что у него есть что-то, что ей нужно. — Не могу сказать, что она фанатка своего сына, но демонам, которые на неё работали, была дана установка — ни в коем случае не убивать его. Сандра всегда говорила, что она хочет у***ь Луи сама. Думаю, таким способом она пыталась защитить сына, но просто так она возвращать бы его не стала, значит Сандре действительно что-то нужно от него. — А Сандрой ты начал называть её уже после того, как вы переспали? Типа спала вуаль формальности? — Марни! — возмущается Пэни, ударяя ладонью по столу. — Ладно, — Лиам издаёт смешок. — Давайте серьёзно. Что вы знаете об этом Лефрое? — Он никогда не поможет по доброте душевной, услуга за услугу, по-другому просто не бывает. Если вам нужно что-то важное, то он попросит двойную или даже тройную цену. — Работает за деньги? — Нет, — усмехнувшись, Пэни покачивает головой. — Артефакты, пропавшие заклинания, запрещённые книги тёмной магии, реликвии и прочее дерьмо. Он что-то вроде коллекционера, который собирает всё тайное и магическое. Впервые за долгое время в моей груди загорается крохотная надежда на то, что у нас есть шанс вернуть наших друзей, вернуть Луи. — И именно поэтому у него может быть доступ к заклинанию, — барабаню пальцами по столу и перевожу взгляд на Лиама, — которое поможет нам вернуть ребят. — Но что мы предложим ему взамен? — Не знаю, пусть скажет, что ему нужно, и мы найдём это. — Согласен. — Это слишком опасно, Марни, Лефрой очень страшный человек. — Пэни, — подхватив стул, сажусь ближе к тёте и ловлю её за руку, — я люблю тебя, очень сильно люблю, ты моя семья, и ты, как никто другой, знаешь меня, знаешь, что я не сдамся. Ты можешь закрыть меня, и я снова сбегу, либо можешь отпустить, чтобы мы больше не ругались. Сморгнув слёзы, Пэни нехотя кивает, а затем крепко обнимает меня. — На ужин хоть останетесь? — тихо спрашивает она. — Ещё бы, я скучал по домашней еде! — А мне бы хотелось вернуть кое-что, — говорю я, посылая Дереку многозначительный взгляд. Удалившись, он возвращается с цепочкой в руке. — Знаю, что ты даже выслушать меня не хочешь, — отец опускается на корточки передо мной, — но просто хочу сказать, что понимаю, почему ты готова рисковать ради друзей. Твоя мама поступила бы так же. Прочистив горло, я киваю, а затем бегло отвожу взгляд. — Я могу отправиться с вами. — Нет, — тут же отзываемся мы с Лиамом. — Я могу помочь, я знаком с Лефроем. — Нет, спасибо, но мы справимся сами. — Так мне будет спокойнее, и так я смогу отчасти загладить свою вину. — Не хочу показаться ханжой, — Лиам вскидывает ладонь, — но мы не собираемся тусоваться со стариканами, ясно? Это наша молодёжная тусовка, не нужно помогать нам, папаша. — Я бы на твоём месте, — обращается Дерек к Пейну, протягивая мне кулон, — был поосторожней с выражениями, головастик. Сжав кулон с кольцом в пальцах, с облегчением выдыхаю просто оттого, что дорогие моему сердцу вещи снова рядом. — Марни, — отец заглядывает в мои глаза, — я знаю, что виноват перед тобой и очень сильно хочу помочь, я сделаю всё, что в моих силах. — Спасибо, — поднявшись на ноги, коротко киваю, — но мы справимся сами. К тому же, ты уже находил меня пару раз, если вдруг что-то пойдёт не так, то ты снова объявишься, верно? Поджав губы, Дерек лишь нехотя кивает. *** — Почему он назвал меня головастиком? — спрашивает Лиам, заводя двигатель. — Какого хрена? У меня что, настолько большая башка? — Ну, — прикусив губу, внимательно оглядываю друга, — честно говоря — да, она немного большевата. — Пошла ты, — усмехнувшись, он откидывается на сиденье, не спеша трогаться с места. — С чего начнём? — Отправимся в Дом, узнаем, где сейчас Лукреция и Йоко, нужно сообщить им о том, что у нас есть план или подобие плана. — Сбор сумасшедшей семейки, да? Готова? — Погоди, — бормочу я, опустив взгляд в телефон, — мне срочно нужна песня Жасмин для поднятия духа. Нужно послушать «Быть смелой», чтобы стать смелой. — Марнс, — Пейн страдальчески вздыхает, — ты же в курсе, что тебе восемнадцать? — Да, — отвечаю я, листая плейлист в поисках нужной песни. — Вот, нашла! — Боже, — он издаёт смешок, как только слышит первые ноты. — Если вдруг вернём парней, споёшь её Зейну? Будет очень символично. — Ну, разумеется, Джафар определённо заслуживает моего пения. — Или услышав это, он снова захочет умереть. Грустно усмехнувшись, откидываюсь на спинку сиденья. — Эй, Пейно? — Да? — Может сменим кодовое слово? — Ни за что, «мастурбация» — это наша фишка. — «Мастурбация — это наша фишка» — звучит как девиз одиноких рукоблудов, с которыми никто не хочет идти на выпускной. — Мы и есть одинокие рукоблуды, и спешу напомнить, что на школьном выпускном ты была без пары. — Пошёл ты, — рассмеявшись, покачиваю головой. — Знаешь, когда я говорю наше кодовое слово при отце, то чувствую себя немного не комфортно. — Он одинокий взрослый мужчина, поверь, мастурбация для него нечто привычное — как почистить зубы. — Фу, он же мой отец! — Это я к тому, что кодовое слово мы не сменим. — Ладно, тогда продолжим эту демоническую мастурбацию. — Вот и отлично. Ну, а теперь-то ты готова вернуться в прошлое? — Готова пожертвовать будущим ради этого прошлого. — Что ж, — на лице друга мелькает широкая улыбка перед тем, как машина с рёвом срывается с места, — тогда пусть готовятся всем Домом, потому что, мать их, избранные возвращаются.