Four elements. Limb

Глава 2

— Слушай, нас что, не узнают? — пихнув меня локтем, Лиам кивает на проносящихся по холлу жителей Дома, которым нет до нас никакого дела. — Мы же, мать их, избранные! Где фанфары, лазерное шоу или на худой конец обед?

Всем действительно нет до нас никакого дела, разве что их интересует наша повседневная одежда, отличающаяся от привычной формы «домочадцев».

— Это, — вскинув брови, пытаюсь поймать взгляд девушки из воздушной стихии, которая коротко мне кивает, — немного обидно, честно говоря. Мы ведь спасли их, могли хотя бы улыбнуться.

Тёмный холл всё такой же холодный и мрачный, лакированная лестница в виде трезубца отполирована, как новенький автомобиль, массивные колонны уходят под высокие своды готического потолка, и единственное, что изменилось — перила теперь украшены рождественскими гирляндами, вкраплёнными в пушистые хвойные ветки.

Стараюсь отогнать от себя эмоции, потому что это место вызывает у меня двоякие чувства. С одной стороны я ненавижу всё, что связано с этим Домом, с тем, сколько боли оно причинило многим людям, но вместе с этим я вспоминаю, как впервые зашла сюда с Луи и Найлом, как мы встретили Лиама на этой самой лестнице, и Пейн тогда упорно продолжал придумывать дурацкие причины для того, чтобы не ходить на тренировки со своей тенью.

На этой же самой лестнице наши тени триумфально спускались во время бала в честь избранных. Боже мой, как же красив тогда был Томлинсон! Мы уже в тот момент умудрялись нарушить правила, слушая музыку в наушниках, хотя современные штучки на этом мероприятии были запрещены. Именно здесь я каталась по холодному полу, как по катку, в мягких носках, одолженных Томлинсоном, а он стоял в моих очках-сердечках, одаряя меня своей фирменной саркастичной ухмылкой. И именно отсюда мы вышли все вместе в последний раз в ту роковую ночь.

Я до невозможности сильно скучаю по тебе, Лу.

Кто-нибудь, срочно позвоните в девять-один-один, меня сбила машина времени.

Ностальгия сжимает колючие пальцы на моём горле в тот момент, когда мы спускаемся в гарнизон, Лиам взглядом спрашивает, как я держусь, и поэтому приходится натянуть улыбку, часто моргая, чтобы прогнать любой намёк на слёзы.

В гарнизоне тихо, как на кладбище, и я подозреваю, что многие тени на очередном задании. Мы приближаемся к столовой и оттуда доносится знакомый голос:

— Чёрт возьми, Шон, сколько можно валять дурака?! Твоя подопечная сломала ногу, как можно было не уследить за этим?!

— Прости, Джейс...

— Как ты меня назвал?

— Простите, капитан Болейн, я немного задумался во время тренировки, а она такая огромная и нерасторопная, вроде лезла на канат, а затем сорвалась и... Чёрт, я просто не поймал её, она бы раздавила меня!

— И правильно бы сделала.

— Почему мне кажется, — тихо бормочет Лиам, останавливаясь у входа в столовую, — что речь идёт о Клэр?

Усмехнувшись, пожимаю плечами.

— Не понимаю, что с вами не так? — Болейн тяжело вздыхает. — Почему все тени работают вполсилы, совсем обленились...

— Может это потому, — остановившись в дверном проёме, смотрю на надменную спину капитана, — что они не боятся тебя, Джонсон?

— А не боятся, — Лиам складывает руки на груди, — значит — не уважают.

Вздрогнув, Джейсон напрягает плечи, а затем медленно оборачивается. Увидев нас, он удивлённо расширяет серые глаза, а затем тонкие губы расплываются в улыбке.

— Марни, — порывисто шагнув вперёд, он тут же останавливается, а затем как-то неуклюже пробегается пальцами по волосам, — рад видеть тебя.

— И я тебя, Джонсон, — улыбнувшись, киваю.

— Эй, я вообще-то тоже здесь!

— Тебя я не особо рад видеть, Лиам, от тебя вечно одни неприятности.

— Ты же в курсе, что я стою рядом с Марни, вот от кого одни неприятности.

Пихнув друга локтем в бок, делаю несколько шагов вперёд, чтобы обнять Болейна. Слегка растерявшись, он напрягается, а затем обнимает меня в ответ, после чего Лиам подбегает к нам, чтобы зажать в шутливых тройных объятиях.

— Вот это возвращение «Спайс гёрлз»! Вот это я понимаю, мы снова вместе, девочки!

— Заткнись, — рассмеявшись, пытаюсь выбраться из этих тисков.

— Отвали от меня! — недовольно кряхтя, Джейс с трудом отстраняется и, отпустив парня, которого отчитывал, облокачивается бедром о край стола, чтобы внимательно оглядеть нас. — Ну, — сложив руки на груди, он вскидывает брови, — какими судьбами?

— Может мы просто соскучились?

— Неправдоподобно, Лиам.

— Мы ищем Лукрецию и Йоко, — говорю я, присаживаясь на край стола, и тут же ловлю на себе осуждающий взгляд Джейса, он, конечно же, снова недоволен тем, как я сижу. — Не знаешь, где они?

— Лукреция до сих пор дома с семьёй.

— В Румынии?

— Да, а Йоко, — поджав губы, капитан отводит взгляд, — я точно не могу сказать, но ходит много разных слухов.

— О чём ты?

— Ну, она, вроде как, ведёт разгульный образ жизни, её постоянно замечают в одном баре в компании стакана.

— Ты сейчас прямо себя описал, Джонсон.

— Заткнись.

— Что-то мне не верится в это, — бормочет Лиам, нахмурив брови. — Чтобы Йоко превратилась в тусовщицу... Хрень какая-то.

— Так для чего они вам?

— Мы хотим, — заправив волосы за уши, натягиваю улыбку, — устроить что-то типа встречи выпускников.

— Да, — Лиам садится рядом со мной, — избранных выпускников. Кстати, — он оглядывается, — тут есть что пожевать? Я жутко голодный.

Прищурив глаза, Джейсон долго вглядывается в наши лица.

— Нет, так дело не пойдёт, — капитан качает головой. — Выкладывайте, что вы опять задумали.

— Это долгая история, и тебе она не понравится.

— У меня полно времени.

— Ладно, — вскидываю ладони вверх, — мы расскажем, только если ты пообещаешь молчать, а ещё после того, как отведёшь нас к булочке, я соскучилась по ней.

— Она в лазарете, сломала ногу.

— Так и знал! — Лиам хлопает в ладоши. — Когда на этой стороне говорят о чём-то огромном, речь всегда идёт о Клэр.

***

— Ну, — спрятав руки за спину, спрашивает Джейс, пока мы идём в сторону лазарета, — что новенького?

— Новенького? — прикусив губу, пожимаю плечами. — Макс больше не ведущий «Одиночества в сети», Нив ищет соведущего...

— Что?

— Говорю, что Нив жутко расстроен и ищет нового соведущего, Лиам даже отправлял свою анкету на «MTV», претендовал на должность.

— И мне даже не ответили!

— Когда я спросил «что», то имел в виду, что не понимаю, о чём ты говоришь, Марни. Я спрашивал о том, что нового у вас.

— Оу, — отмахиваюсь, — у нас всё по-старому. Как обстоят дела в Доме? Миссис Мэдлок всё так же убивает невинных?

— Марни! — шипит Джейсон, оглядываясь по сторонам и проверяя, не услышал ли нас кто. — Всё осталось без изменений.

— А мистер Блэк?

— Работает в том же режиме.

— Честно говоря, я думал, что даже после того как мы не сдали его Мэдлок, не сказали о том, что мистер Би работал в команде с Дереком... В общем, мне казалось, что он сделает явку с повинной, а он продолжает работать и жить дальше.

— Думаю, — пожимаю плечами, — что он живёт дальше только для того, чтобы защищать остальных теней, они все для него как дети. Кстати, а как дела у Фокс?

— Я почти не вижу её, работает, как робот, берёт все задания, что есть, участвует в самых сложных и опасных операциях, она очень сильно изменилась.

Мы замолкаем ненадолго, прекрасно понимая, что Фокс изменилась после того, как не стало Зейна. Скорее всего, таким образом Фокси просто пытается залатать дыру в груди, отвлечься и не думать о том, что Малика больше нет.

— Я не хочу носить эту штуку! — доносится писклявый голос Клэр, как только мы заходим в лазарет. Она несколько раз громко всхлипывает. — Как в меня влюбится парень, если я ношу этот гипс?

— Какой парень? — спрашивает миссис Нойс.

— Да совершенно любой парень!

— Как же я скучал по этому месту, — широко улыбнувшись, Лиам оглядывает помещение. — Чёрт возьми, вот теперь я точно дома.

— Боже мой, — медсестра смотрит на него так, будто Ли ожившая картина, а затем она прикладывает руку к груди и одаряет парня улыбкой. — Как я рада тебя видеть, непутёвый ты балбес!

— Скучали?

— Без тебя тут тихо, спокойно, но при этом скучно, как и положено в лазарете.

— Я же говорил, что со мной веселее, — рассмеявшись, Пейн обнимает миссис Нойс как родную тётю. — Я тоже очень скучал по вам. Приставку мою, наверное, уже себе украли, рубитесь всей сменой, да?

— Побойся Бога! Никто не трогал приставку, она в твоей комнате!

— Да шучу я, шучу.

— Марни! — раскрасневшаяся Клэр пыхтит, пытаясь спустить с кровати ногу с обнявшим её гипсом, но ничего не выходит.

— Куда?! — медсестра предупреждающе выставляет ладони вперёд, останавливая девушку. — Сиди смирно!

Усмехнувшись, быстро семеню в сторону Клэр. С последней нашей встречи мисс а**с немного изменилась, розовые кончики волос перекрашены в ядерно-синий цвет, а ещё заметно прибавилось пару лишних килограмм, и теперь, когда девушка улыбается, её карие глаза почти не видны за огромными розовыми щеками, которые поднимаются так, словно хотят соприкоснуться со лбом.

— Я скучала по тебе, булочка, — улыбнувшись, крепко обнимаю её, а затем сажусь рядом. — Как ты?

— Почти что в порядке, — она указывает на гипс. — Мне назначили новую тень, я полезла по канату, а Шон с таким восхищением пялился на мою задницу, что не успел поймать, наверное, он замечтался о нас с ним. Но я постоянно напоминаю ему о запретном союзе, — склонившись ближе, она переходит на шёпот: — вообще-то я упала специально, хотела, чтобы он меня полапал, но он растерялся... Скорее всего, у Шона ещё не было опыта с девушками.

— Точно, — поджав губы, чтобы скрыть улыбку, киваю, — дело точно в этом.

— Вы надолго приехали?

— Мы, — переглянувшись с Лиамом, пожимаю плечами, — думаю, что до завтра ещё будем здесь.

— А потом куда?

— Честно говоря, — Пейн сдвигает односпальные кровати и тут же получает замечание от миссис Нойс, — мы уже несколько месяцев подряд не можем ответить на этот вопрос. Не знаем, куда заведёт нас завтрашний день.

— Это так романтично! — Клэр с воодушевлением складывает ладони у груди.

— Я бы не назвала это романтичным, потому что Лиам постоянно поёт идиотские песни.

— Ой, да тебе нравятся все мои песни.

Двери с шумом распахиваются, и в лазарете появляется Кларисса. Раньше я видела ассистентку миссис Мэдлок только с тугим пучком на голове, сейчас же светло-русые жидкие волосы заплетены в косу, а на бледном лице даже появился лёгкий макияж. Сжимая папку в руках, она звонко стучит каблуками по полупрозрачному полу и, остановившись напротив, оглядывает нас с Лиамом своим фирменным презренным взглядом, под которым становится жутко некомфортно.

— Добро пожаловать в Дом, избранные, миссис Мэдлок уже в курсе того, что вы здесь, поэтому она просит навестить её как можно скорее.

— А кормить она нас будет?

Округлив глаза, Кларисса шумно втягивает воздух острыми ноздрями и сжимает папку в руках так, что костяшки белеют.

— Что? — усмехнувшись, Пейн вскидывает густые брови. — Ну, что я такого спросил?

— Хранительница Дома не какая-то кухарка, поэтому не задавай глупых вопросов.

— Ладно, понял, сейчас будем.

Кивнув, девушка переводит взгляд на меня, а затем недовольно щурит глаза, словно я украла у неё тот самый строгий пучок. Сделав шаг в сторону выхода, она тут же разворачивается обратно и тянется к Джейсону, чтобы чмокнуть в губы, тот отстраняется, но она хватает его за воротник пиджака и всё равно целует, на что капитан неохотно поддаётся.

— Воу, — издав смешок, смотрю на двери, за которыми только что скрылась Кларисса, — у тебя появилась девушка, Джонсон? Поздравляю.

— Мы, — обводя помещение взглядом, он пробегается пальцами по светлым волосам, — не то чтобы мы встречаемся, только если совсем немного.

— Чёрт возьми, — усмехнувшись, покачиваю головой, — только ей этого не говори, иначе у тебя немного не будет девушки.

— Давай просто не будем об этом.

— Как скажешь.

— Нет уж, — Лиам присвистывает, поднимаясь на ноги, — ты приручил фригидность, я в шоке. Я абсолютно точно хочу обсудить вашу пару, но чуть позже. Пойдём, Марнс, нас ждёт встреча с нашей любимой старушкой.

***

— Дежавю, — нервно покусывая губы, натягиваю рукава толстовки на кисти рук, когда мы останавливаемся у тёмной двери в кабинет миссис Мэдлок, — у меня долбаное дежавю.

— Только давай в этот раз без размахивания пистолетами, Марнс, договорились?

Поджав губы, неуверенно пожимаю плечами, а Лиам награждает меня скептическим взглядом.

Вместо ответа он хватает меня за плечи и, развернув спиной к себе, поднимает край толстовки.

— Охренела?! — нервно шипит он, доставая из-за пояса моих джинсов тёмный пистолет, как грязную улику, и, оглянувшись по сторонам, тут же прячет его за своим поясом.

— Это меры предосторожности, — развожу ладони в стороны.

Взяв за локоть, Пейно оттаскивает меня от двери, как родитель нашкодившего ребёнка, быстро уводя в глубь коридора.

Тени опускаются на лицо Лиама, выделяя напряжённые скулы, отчего друг сейчас выглядит поистине устрашающе.

— Меры предосторожности, — тихо говорит он, награждая меня осуждающим взглядом, — это когда мы не вызываем подозрений и не выглядим агрессивными. Нам нужно выяснить хоть какую-нибудь информацию о Лефрое, нужно найти Йоко и Лукрецию, а ещё нужно убедить миссис Мэдлок в том, что мы пришли сюда не для того, чтобы устраивать восстание. Я хочу того же, что и ты, хочу вернуть наших друзей, но для этого нам самим нужно выжить в этом мире, иначе у нас ничего не выйдет.

— Ладно, — тяжело вздыхаю, — ты прав. Глупо было тащится сюда с пистолетом.

— Я всегда прав, а теперь, — взяв за руку, он ведёт меня к кабинету, — будь паинькой, Марни.

Кабинет миссис Мэдлок будто застыл во времени, всё те же кипы бумаг на широком столе, фолианты на полках, которые, скорее всего, никто не читает, отдельный стол у окна для Клариссы, которая окидывает нас с Пейном недовольным взглядом, словно мы ворвались сюда без приглашения.

Миссис Мэдлок, как всегда, в кресле, занята многочисленными бумагами, но как только мы перешагиваем порог, она тут же отрывает от них взгляд.

В последний раз я видела эту женщину, когда наставляла на неё дуло пистолета, её жизнь была в моих руках, я физически чувствовала страх, горящий в её глазах, я была в шаге от того, чтобы нажать на курок. А сейчас мы смотрим друг на друга с натянутыми улыбками, изображая нейтралитет, хотя в реальном мире мы начали бы ругаться и выяснять отношения как в каком-нибудь грязном ток-шоу.

Но на этой стороне угроза жизни — нормальное дело, что-то вполне обычное, как пробки на дороге.

— Лиам, Марни, — сухие тонкие губы расплываются в любезной улыбке, — рада снова видеть избранных в стенах этого Дома.

— Прям уж рады? — вскидываю брови, и Лиам демонстративно прочищает горло, прося меня заткнуться.

— Мы тоже рады вернуться сюда, миссис Мэдлок.

— Чем обязаны таким визитом? — указав взглядом на стулья, она откидывается на спинку кресла, вертя в пальцах перьевую ручку. — Буду с вами откровенной, узнав о том, что вы вернулись, первой мыслью было — вы пришли сюда за тем, чтобы мстить.

— Мы не собираемся мстить, — со вздохом говорю я, опускаясь на стул. — Если бы хотели, то сделали бы это ещё в тот раз.

— Верно, — криво улыбнувшись, она коротко кивает. — Как-то не верится, что вы здесь только потому, что соскучились по Дому.

— Не по самому месту, — отвечаю я, и Лиам поглядывает на меня с опаской, словно я могу психануть и достать мини-гранатомёт, спрятанный в лифчике. — Здесь живут люди, которые стали нам дороги, стали нашими друзьями, семьёй. Мы здесь ненадолго, просто приехали повидаться с близкими. Мы бы написали всем на Фейсбуке, пригласив в ресторан, но, кажется, эта сторона ещё не подписала договор соглашения с Цукербергом, и этот сервис у вас не поддерживается, так что пришлось приехать самим.

— Мы правда соскучились по нашим друзьям, — Пейн подаётся вперёд. — Что бы ни было в прошлом, это место является важной частью нашей жизни, и мы хотели бы возвращаться сюда, не представляя из себя угрозу для общества. Мы не хотим войны, миссис Мэдлок, было и так достаточно пролито крови.

Пытаюсь скрыть удивление от того, насколько серьёзным может быть Лиам. Обычно он говорит о еде, девушках, дрянных передачах и высоких ценах на бензин, через слово вставляя «мать твою».

— Что же, — хмыкнув, хранительница кивает. — Полагаю, вопрос вражды между нами исчерпан.

— Более чем.

Тусклый взгляд голубых глаз впивается в меня, словно миссис Мэдлок ищет ответы в моём лице, хочет понять, не собираюсь ли я организовывать покушение.

— Мисс Купер, я могу рассчитывать на вашу благоразумность?

— Прошлое в прошлом, — пожимаю плечами, — время двигаться дальше.

— Рада слышать это. Я бы посоветовала вам, как избранным, обзавестись новыми тенями. Хоть истинное зло и было повержено, но безопасность никто не отменял. Так что скажете насчёт возможности обзавестись новыми наставниками? Ваши предыдущие менторы выполнили свои услуги, и должна признать, что они проделали вполне успешную работу.

Говорит она это, глядя на меня, хочет вывести на эмоции и испытывает на прочность, словно я подопытная крыса, подбирает слова, которые очевидно ранят меня похлеще любого удара.

«Выполнили свои услуги» — это дерьмо звучит так, будто ребята составили нам юридический контракт, а не отдали за нас свои жизни.

Но я должна держать себя в руках ради Луи, Пейно напомнил мне об этом не один раз, поэтому я лишь с наигранной улыбкой качаю головой так же, как и мой друг — мы не нуждаемся в новых тенях.

— Что ж, надеюсь, вы передумаете, молодые люди. Раз вы собираетесь гостить здесь, то хочу напомнить о правилах. Вам нужно переодеться, все жители Дома носят форму по принадлежности к стихии, поэтому прошу вас соблюдать это правило. Думаю, что нет смысла напоминать о запретных союзах и сговоре против вышестоящих магов.

— Ну, разумеется, — выдаю очередную натянутую улыбку.

— Мы всё помним.

— Тогда добро пожаловать в Дом четырёх стихий. Кларисса, оповестите персонал, пусть поскорее подготовят комнаты избранных к визиту.

Новая девушка Джонсона тут же подскакивает с места, спеша выполнять поручение. Мы так же поднимаемся на ноги, но хранительница просит меня задержаться, а Лиам перед тем как выйти, рисует пальцем в воздухе нимб над головой, прося меня быть ангелочком.

— Знаю, что эта тема будет вам неприятна...

— Всё, что вы скажете о моём отце, — перебиваю я, сжимая пальцами колени. — Я согласна с вами. Не хочу защищать его, но всё же он не был собой в тот момент, не до конца.

— Это мне известно, хочу поговорить о другом, — поднявшись с места, женщина проходится по скрипучим дубовым половицам, останавливаясь у витражного окна, и замолкает ненадолго. — Хочу поговорить об утре после схватки с Атлантой. Тогда, в клетке, вы могли у***ь меня, Марни, могли пролить кровь, пытаясь отомстить за несправедливость системы. Этот вопрос мучает меня каждый день с тех самых пор. Почему вы сдались? Ведь моя смерть, так или иначе, означала бы переворот, который, возможно, мог бы поменять ход истории целого поколения. Но вы оставили всё как есть. Почему?

— Если бы я убила вас, то на ваше место встал бы другой маг с такими же убеждениями, а меня ждала бы казнь за у******о.

— Последнее, чего вы боялись в тот день — смерть. В ваших глазах не было страха за свою жизнь. Так почему вы сдались?

— Потому что мне больше не за что бороться.

Миссис Мэдлок оборачивается, и я стараюсь скрыть удивление, когда вижу в её глазах нечто похожее на понимание, а может мне просто кажется.

— Я много думала о том, что произошло тогда, — подцепив пальцами крупные жемчужные бусины на шее, она вновь отворачивается к окну. — Думаю, что позволила бы вам сбежать отсюда.

— Простите?

— Я имею в виду вас и мистера Томлинсона.

Сжав пальцами колени, напрягаюсь, словно меня привязали к электрическому стулу и вот-вот казнят.

— От вас слишком много проблем, Марни, и не буду врать, вы тёмное пятно на репутации всего Дома, но чем вы дальше отсюда, тем мне спокойнее дышать.

Мне хочется нервно рассмеяться, а затем лечь на пол и расплакаться. Хочется напомнить о том, как миссис Мэдлок говорила, что мне нужно выйти за мага, чтобы «очистить» род избранных от демонической крови. Она бы ни за что не позволила нам с Луи сбежать. Тогда для чего она говорит это?

Это вместо благодарности за то, что я не убила её в клетке? Или же она просто пытается наладить со мной общение, чтобы я не передумала насчёт убийства из мести? Держи друзей близко, а врагов ещё ближе, да?

В этом месте никому нельзя доверять.

А что, если наводка Кассандры приведёт нас к тому, что парней получится вернуть? Если миссис Мэдлок узнает о том, что Луи снова дышит, то она объявит его в федеральный магический розыск.

— Мы с мистером Томлинсоном побежали бы отсюда в разных направлениях, ведь мы были просто друзьями.

— Право, Марни, — прижав ладонь к груди, она искренне смеётся, — к чему эта наглая ложь? В последнюю нашу встречу вы ясно дали понять, что между вами больше, чем просто дружеские отношения, ведь вы окрестили Луи своим молодым человеком.

— Он мне нравился, возможно, что я была влюблена в него, но он никогда не отвечал мне взаимностью. Луи пару раз не дал мне упасть, придерживая за талию, а я по глупости решила, что он влюблён в меня. Это сейчас, спустя время, я понимаю, что всё это было детским садом, построенным на моих фантазиях.

— Этот разговор теряет смысл, — вздохнув, миссис Мэдлок награждает меня загадочной улыбкой. — Не смею больше задерживать, вы свободны, Марни.

***

Лиам ещё долго допрашивает меня о разговоре с хранительницей, требуя все подробности, будто я была на свидании с Джонни Деппом, а не сидела в кабинете старой убийцы.

В итоге мы с Пейном сходимся на том, что не верим миссис Мэдлок и её словам, видимо, как и она нам. Стандартная ситуация — ненавидим, но улыбаемся в лицо и лжём, в этом и заключается будничная жизнь в Доме.

Когда я подхожу к двери в свою комнату, то сердце бьётся с тройной силой, за приоткрытой дверью слышится пение миссис Альварес, что вызывает у меня широкую улыбку.

Вцепившись пальцами в дверь, осторожно заглядываю в комнату: разжигая камин, няня орудует кочергой, разгребая тлеющий уголь, а затем хватается за тряпку, чтобы протереть каминную полку.

— У вас есть разрешение на работу, мэм? — спрашиваю я, низким голосом. — Вы ведь иммигрантка.

Вздрогнув, миссис Альварес роняет тряпку, а затем оборачивается. На смуглом, измождённом морщинами лице отображается множество эмоций, но в конечном итоге меня встречает тёплая улыбка.

— Марнье! — подхватив шуршащий подол, няня бежит ко мне навстречу.

Так же несусь вперёд и крепко обнимаю миссис Альварес. От неё пахнет свежей выпечкой и хозяйственным мылом, седая паутина на тёмных волосах, собранных в пучок, полностью покрыла виски, а в карих глазах блестят слёзы.

— Вы не представляете, как я скучала!

— Ты так долго не приходить! — отстранившись, она оглядывает меня с головы до ног. — Похудеть! Ты похож на зубочистка!

— О, ну спасибо, зато вы цветёте! Отсюда, — хватаю себя за бока, а потом дотрагиваюсь до её мягкого живота, — всё ушло сюда.

Ахнув, няня упирает руки по бокам.

— Бесстыжий ребёнок! Ещё и вся грязь! Быстро...

— Да-да, — рассмеявшись, иду в сторону ванной комнаты, — уже иду мыться. Кстати, — обернувшись, поигрываю бровями, — как там поживает ваш садовник мистер Буковски? Вы уже доверили ему свою чайную розу?

— Видеть Бог, — она страдальчески вскидывает пухлые ладони к потолку, — этот ребёнок сущий демон!

— Но на вопрос вы всё же не ответили. Так что в итоге, мистер Буковски поработал с вами своим секатором?

Миссис Альварес снимает с себя передник, чтобы хорошенько хлестануть меня, поэтому я бегу в сторону ванной, чтобы спрятаться за дверью.

Всё как раньше, и на секунду я теряю ощущение реальности, оказываясь в прошлом, но только в этот раз, когда мой пульс бешено подскакивает вверх, а адреналин расплывается по венам, саркастичный полудемон не появляется в комнате, чтобы узнать, что случилось, и страдальчески закатить голубые глаза.

***

Когда я влезаю в форму, меня окутывают странные чувства. Ловлю себя на мысли, что даже скучала по этому. Может, у меня стокгольмский синдром? Я испытываю приятные чувства к месту, которое морально убивает меня. А может я просто очень сильно привязана к воспоминаниям о первой любви, не знаю.

Ужинаю я в лазарете вместе с Лиамом и Клэр. Тщательно облизывая пальцы, булочка делится с нами маловажными сплетнями о романах, изменах и прочей ерунде между магами, затем следует рассказ о том, как все её хотят, а в тот момент, когда Клэр начинает клеиться к Лиаму, пока он устанавливает телевизор и приставку, я решаю прогуляться.

Ноги сами ведут меня на улицу, тёмное небо освещает множество звёзд, и это смотрится как толпа, включившая телефонные фонарики на концерте Эда Ширана. Шаг за шагом, миную лестницу, мост, а затем вдали уже виднеется верхушка древа вечной жизни.

Затаив дыхание, смотрю на пушистые листья, мрачно шелестящие в ночи, они уже не зелёные, какими я видела их в последний раз, тонкие прожилки источают едва уловимый золотистый свет, словно пытаются рассказать всем о том, какое сейчас время года. Луи однажды сказал, что до того, как Атланта попала в клетку, а древо вечной жизни ещё не выгорело, оно меняло листву в зависимости от времени года, но эти листья никогда не опадали, а зимой они превращались в лёд.

Мы уничтожили Атланту, вылечили древо, спасли невинных, так где же то самое облегчение?

Подойдя ближе, со страхом оглядываю место происшествия, место, которое с момента схватки преследует меня каждую ночь в кошмарных снах. Всё стало другим, внешне это совершенно другая картинка, нежели та, которую я видела в последний раз, но я всё же чувствую дрожь и холод от этого места, чувствую вину и панический страх. Воспоминания слишком живы, будто это произошло только что, будто это происходит прямо сейчас.

Останавливаюсь рядом с местом, где я видела Луи в последний раз.

Поджав губы, поднимаю глаза к небу, чтобы сморгнуть слёзы и, судорожно выдохнув, опускаюсь на землю. Бережно провожу пальцами по холодной траве, будто бы она всё ещё помнит парня, что заснул на этом месте навечно.

— Кажется, у меня появилась надежда, Лу, — тихо произношу я. — Не знаю, правда ли это, но впервые за долгое время мне стало легче дышать, нет, мне захотелось дышать и теперь есть ради чего просыпаться, потому что у меня есть цель. Боюсь, что это окажется неправдой, но не хочу думать об этом. Если... Если вдруг есть жизнь после смерти, если ты вдруг каким-то образом слышишь меня сейчас, то умоляю тебя, Луи, дай мне хоть какой-нибудь знак.

Вокруг тишина, нет даже дуновения ветерка, лишь клубы пара вырываются из моих лёгких, растворяясь в вечернем воздухе. Прикрывая веки, жажду услышать хоть что-то, любой щелчок или стрекот сверчка дали бы мне надежду, но все звуки словно вымерли на несколько миль в округе.

Сжав пальцами землю, опускаю голову и глубоко вздыхаю, осознавая, насколько глупо сейчас выгляжу, пытаясь найти знаки в пустоте.

— Я пообещала тебе, что всё исправлю, и где бы ты ни был, Томлинсон, я выполню своё обещание.

Находиться здесь настолько невыносимо, что становится больно даже физически, под рёбрами ноет так, что мне хочется истошно кричать в воздух до тех пор, пока я не сорву голос. В душе агония, у моих чувств агония, и я не знаю, как потушить это едкое пламя.

Собравшись с силами, возвращаюсь к Дому, флэшбеки всплывают перед глазами, играя со мной в догонялки, как только я отбиваюсь от одного воспоминания, меня тут же «пятнает» другое.

В надежде на то, что Фокс вернулась, спускаюсь в гарнизон, следую по многочисленным коридорам, стены которых словно вылеплены из глины, и сердце больно ёкает, когда я останавливаюсь у двери в комнату Томлинсона. Прикрытая дверь почему-то наводит на меня страх и ужас, парализует, словно я увидела привидение.

— Эту комнату теперь занимают другие тени, — доносится за моей спиной тихий голос Джейсона. — Не стоит искать там призраков прошлого.

— Не понимаю о чём ты, — обернувшись, натягиваю улыбку. — Я всего лишь искала туалет.

— В жилом блоке.

— В жилом блоке запрещено ходить в туалет? Я писаю по расписанию, Джонсон, будешь судить меня за это?

— Боже, — усмехнувшись, капитан потирает пальцами лоб, — я немного отвык от твоих фразочек.

— Будем считать, что таким образом ты просто хотел сказать, как сильно скучал по мне, — сложив руки за спиной, бреду вдоль коридора, и Джейсон тут же следует за мной, словно боится, что я украду что-нибудь в гарнизоне.

— Может, уже расскажешь, что вы с Лиамом задумали?

— Ну, — поморщив нос, пожимаю плечами, — тебе это не понравится.

— В этом я уверен.

Можно ли доверять Джейсону? В последнюю нашу встречу он помог нам, пришёл, чтобы освободить из клетки. Этот парень нарушил правила, чтобы помочь нам, а мы как раз вернулись сюда за помощью.

— Если я расскажу, то пообещаешь ответить на мои вопросы? Мне нужна информация об одном человеке.

— Выкладывай.

— Пару дней назад меня навестила мама Луи, — бросаю я, на что парень тут же замирает посреди коридора, будто я применила на нём свою силу. — Она сказала, что некий лорд Лефрой может помочь с возвращением наших теней.

— Как?

— Сама не знаю, отец сказал, что Лефрой коллекционирует магические артефакты, думаю, что среди этого хлама есть что-то, что может помочь нам.

— Лефрой слишком опасен, Марни, с ним лучше не связываться.

— Что ты знаешь о нём?

— Только общеизвестные факты, — вздохнув, Джейсон возобновляет шаг. — Он презирает Дом, обожает устраивать светские мероприятия, а убийства считает развлечением и забавой. Также он любит заключать интересные и выгодные сделки, но того, кто не выполнит условия договора, ждёт мучительная смерть. Он человек слова, но при этом жестокий, я бы не советовал тебе находиться рядом с ним в одной местности, не то что заключать с ним сделку. К тому же, он слегка поехавший, все об этом говорят.

— Но он может помочь нам. К тому же, я с поехавшими вроде как на одной волне.

— Послушай, — обхватив ладонями мои плечи, парень чуть сжимает их, — я знаю, что тени были вам дороги, что они были вашими друзьями, и вам кажется, что они отдали за вас свои жизни понапрасну, но это не так. Все жители Дома живут в спокойствии, всё наладилось. Да, система осталась той же, но она всегда была такой. Парни погибли не ради того, чтобы разбить систему, они спасали невинных, спасали вас, и они точно не хотели, чтобы вы рисковали своими жизнями понапрасну, потому что если с вами что-нибудь случится, то вы обесцените их жертву, понимаешь?

— Я не просила этого, не просила Луи отдавать за меня жизнь, так же как Лиам, Йоко и Лукреция не просили этого у своих теней. Наши тени решили всё за нас, теперь наша очередь решать за них.

— Это, — он ловит кольцо, висящее на моей шее, — прямое напоминание тебе о том, что ты должна успокоиться и не рисковать своей жизнью понапрасну.

— Это, — забираю кольцо из его пальцев, — прямое напоминание о том, что я не смогла спасти Луи.

— Ты и не должна была спасать его, он был твоей тенью, это его работа — защищать и отдать за тебя жизнь, если будет нужно. Нельзя идти против того, что уже произошло, Марни, смерть не обманешь.

— Но я всё же попытаюсь.

Прикрыв веки, Джонсон тяжело вздыхает, покачивая головой.

— Я пойду с вами, — выдаёт он, на что я удивлённо раскрываю глаза.

— Но...

— Либо назначу вам новых теней, — он пожимает плечами, — я капитан теневого отряда, а избранные собираются отправится к Лефрою и никто не знает, чем может закончится это путешествие. Поскольку вы будете находиться на этой стороне, и вы, можно сказать, в моей юрисдикции, то я отвечаю за вашу сохранность, так что выбирай — либо моя компания, либо компания ваших новых наставников.

— Но ты ведь не расскажешь об этом миссис Мэдлок?

— Мне в любом случае придётся сказать ей правду, если вы придёте к Лефрою, то слух об этом дойдёт до хранительницы за секунду.

— Она ведь не позволит нам отправиться туда, Джейс, — опускаю ладонь на его предплечье, посылая умоляющий взгляд, — пожалуйста, не поступай так с нами.

Он смотрит в мои глаза несколько долгих секунд, а затем сдаётся.

— Ладно, скажу ей, что вы хотите попутешествовать по нашей стороне, а я немного переживаю из-за того, что на вас могут напасть сторонники Атланты, поэтому хочу сопровождать вас. А когда речь зайдёт о Лефрое, скажу, что мы оказались там случайно.

— Спасибо, — с облегчением выдохнув, киваю.

— Джейсон, — оборачиваюсь на голос Клариссы, застыв в начале коридора, девушка с возмущением смотрит на то, как близко мы стоим с её парнем-капитаном. — Я жду тебя уже двадцать минут.

— Прости, заработался... — со стороны детской доносится грохот, а потом крик, что вызывает у парня нервный выдох. — Неужели снова никто не смотрит за детьми? Грёбаные тени! Кларисса, боюсь, мне придётся задержаться.

Джейсон удаляется в сторону детской, а я сворачиваю к лестнице, но тут цепкие пальцы крепко обхватывают мой локоть.

— Эм, — вскинув брови, смотрю на бледную ладонь, а затем поднимаю взгляд, — вообще-то, я фанатка нежности, поэтому будь так добра, ослабь хватку, Кларисса.

— Даже не смей приближаться к Джейсону, — тихо говорит она сквозь сжатые зубы.

— Слушай, — усмехнувшись, вскидываю ладонь, — не нужен мне твой Джейс.

— Я тебя предупредила, даже не разговаривай с ним. Он только перестал говорить о тебе, а ты берёшь и появляешься здесь как ни в чём не бывало. Ты должна уйти, а иначе я сама тебя...

— Смотри-ка, — киваю ей за спину, — это что, сэр Элтон Джон?

— Кто? — нахмурив брови, она медленно оборачивается.

Пока Кларисса исследует взглядом пустой коридор в поисках Элтона, я взмахиваю пальцами, замораживая её, а затем осторожно высвобождаю свою руку из её хватки и поспешно смываюсь из гарнизона, избегая разборки придуманного Клариссой любовного треугольника.

***

Зайдя в лазарет, заваливаюсь на самодельную двуспальную кровать Лиама и делаю тяжёлый вздох, глядя в потолок, раскрашенный под ясное небо.

— Что такое? — сидя на краю кровати, Пейн яростно давит на кнопки джойстика, внимательно глядя в экран телевизора. — Не задался вечер?

— Вроде того.

— Хочешь сыграть?

— Нет, — перевернувшись на бок, подпираю голову согнутой в локте рукой. — Я рассказала обо всём Джейсону, он хочет пойти с нами.

— Отлично, если вдруг для того, чтобы вернуть парней, нужно будет принести в жертву гордого засранца, то у нас есть кандидат.

— А если нужно будет принести в жертву девственницу, то у нас есть ты.

— Пошла ты, — рассмеявшись, друг, не оглядываясь, пытается ударить меня по ноге.

В лазарет влетают Джейсон и ещё одна тень, оба несут истошно вопящих мальчиков, а следом сбегаются медсёстры.

— Подрались, — поясняет Джейс, пока миссис Нойс проверяет детей на наличие переломов. — Разгромили всю детскую, кажется, у одного сломана рука, а у второго — нога.

— Всё заживёт быстро, — отвечает одна из медсестёр, склонившись над ребёнком, — но лучше оставить их здесь до утра.

До утра. Помню, как в детстве сломала руку и месяц с лишним ходила с гипсом, а тут всего лишь ночь и дети как новенькие, я определённо хочу такую суперспособность для своих детей.

Ещё несколько долгих минут детский плач разрезает пустынный лазарет, отчего Джейсон вздыхает и поспешно покидает помещение, устало потирая виски пальцами.

Дети потихоньку успокаиваются, а когда медсёстры уходят, то мальчики возобновляют свою перепалку. Лиам просит их успокоиться, а затем приглашает порубиться в приставку, один из них охотно соглашается, а вот второй остаётся лежать на кровати, уставившись взглядом в экран телефона.

Узнаю в этом парнишке того самого мальчика, которому Луи подарил свой телефон. Мэтти заметно подрос, но крупные слёзы на его щеках, которые он тут же грубо вытирает кулаком, делают из него совершенно маленького ребёнка.

— Привет, Мэтти, — улыбнувшись, сажусь на край кровати.

Мельком взглянув на меня, мальчик ничего не отвечает, продолжая смотреть в экран.

— Мэтти?

— Ты соврала мне, — бросает он, — сказала, что парни живы, а они умерли.

От этой фразы я теряюсь, не зная, что сказать. Шмыгнув носом, Мэтти поднимает на меня взгляд, наполненный обидой. Дети не умеют скрывать эмоции, что бы они не сказали, взгляд выдаёт их, и сейчас в круглых, как пуговицы, глазах плещется не только обида, но и злость.

— Зачем ты соврала мне?

— Не хотела тебя расстраивать.

— Я уже взрослый, мы давно научились принимать смерть, не надо делать из меня ребёнка.

— Прости, — шепчу я. — Я просто не смогла сказать об этом вслух, сама не хотела верить в подобное. Мне тоже не хватает ребят...

— А мне всё равно, понятно?! — шмыгнув носом, он бросает телефон на кровать. — И на них и на тебя, мне на всех вас плевать!

Отвернувшись, он накрывается одеялом с головой. Я понимаю, почему Мэтти ведёт себя так, он не хочет показывать то, как скучает по ребятам, поэтому кричит об обратном, но смотреть на это ещё тяжелее.

Протягиваю руку, чтобы дотронуться до подрагивающих под одеялом плечиков, но замираю, когда погасший экран телефона вдруг загорается, открывая окно с заметками. На электронном блокнотном листе горит одна лишь фраза, которая заставляет моё сердце биться в несколько раз быстрее:

Джейс прав, Купер, не делай глупостей.

Расширив глаза, смотрю на экран, как завороженная, не в силах сдвинуться с места, не в силах сделать вдох.

— Ли, иди сюда.

— Погоди, Марнс, ещё один раунд.

Стиснув зубы, оборачиваюсь.

— Быстро сюда!

— Воу, бегу, — рассмеявшись, друг останавливается рядом. — Ну, что случилось?

Вместо ответа, указываю в сторону телефона, Пейн опускает взгляд, а затем хмурит брови.

— Твою мать, — выдыхает он, — если у тебя такая реакция на заметки, то ты просто охренеешь, когда узнаешь, что в телефонах есть ещё и будильники.

Раскрыв губы, ещё несколько долгих секунд сканирую лицо Лиама, а затем опускаю взгляд, и воздух застревает в лёгких. Пустой белый лист открытой заметки издевательски горит, а фраза, которую я видела только что, исчезла, будто её никогда и не было.

— Это телефон Томлинсона, Ли, и тут только что было написано... — подхватив мобильник, сжимаю его в пальцах в надежде на то, что слова вновь появятся. — Только что...

— О чём ты?

— Здесь было написано, что Джейс прав и чтобы я не делала глупостей.

По вскинутым бровям Пейна и его слегка жалостливому взгляду понимаю, что он подозревает меня в шизофрении.

— Хорошо, даже если кто-то написал это, ты думаешь, что это послание оставил... Луи?

Окей, это прозвучало как: «Ты уверена, что у тебя всё в порядке с башкой, Марнс?»

— Луи отлично управлялся с техникой, ты сам знаешь. Я чувствую, это точно он... — поднявшись на ноги, прохожусь туда-обратно, растерянно покачивая головой. — Ты... Ты мне не веришь?

— Верю, — вздохнув, он проводит пальцами по волосам. — Но не факт, что это он, может, это Джейс наволшебничал, ему явно не нравится наша затея, так что он вполне мог манипулировать тобой, — Лиам демонстрирует кавычки пальцами, — при помощи Томмо.

Чёрт, вполне логично, но мне так хочется верить в то, что это Лу, что это действительно он.

— Мэтти, — обращаюсь я к мальчику, который, услышав наш разговор, уже успел выбраться из-под своего укрытия в виде одеяла, — ты когда-нибудь получал подобное? Появлялся ли на экране текст, который ты не набирал?

Жадно смотрю на парнишку в ожидании ответа, возможно, что я даже немного пугаю его своим лихорадочным взглядом, ведь готова поспорить, что выгляжу я сейчас явно как сумасшедшая. После того, как Мэтти качает головой, я тяжело вздыхаю, прикрывая веки.

— Слушай, а может это была его старая заметка, которая случайно открылась?

— Старая заметка? — вскидываю брови. — Чтобы Луи при жизни хоть где-то своей рукой написал, что Джейс прав? Эти двое могли сойтись во мнениях только в одном — мне нельзя лезть в неприятности, а именно это сейчас и происходит.

— Но если бы Томмо каким-то образом всё ещё был здесь, допустим, что он теперь жуткий призрак, то он бы уже сотню раз дал нам знак, верно?

— Мы всё это время были в реальном мире. Может на той стороне ему сложнее взаимодействовать с нами, на этой стороне больше концентрации магии.

— Хотел бы я верить в то, что это он, Марнс, очень хотел бы, — тяжело вздохнув, Лиам сжимает моё плечо, — но боюсь, что это работа Джейса.

— Я должна проверить это на своём телефоне, — бормочу я, направляясь в сторону выхода. — Если мои предположения о том, что Луи легче выкидывать магические трюки на этой стороне — верны, то он точно даст мне знак, а с тех пор, как мы сюда заявились, я даже не доставала свой телефон.

— Марни...

Отмахнувшись, вылетаю за двери и, проскользнув по широкому коридору, взбегаю по парадной лестнице. Захлопнув дверь в свою комнату, хватаю рюкзак и, вытряхнув его содержимое на кровать, подхватываю мобильник и тут же открываю заметки.

— Ну же, Лу, сделай это ещё раз, пожалуйста, напиши что-нибудь, хотя бы букву, — шепчу я, меряя шагами комнату. — Давай же, грёбаный мистер Зефиркин, я знаю, что это был ты.

Проходит минута, вторая, но экран всё также пуст. С разочарованием выдохнув, опускаюсь на кровать и, отбросив телефон, накрываю ладонями лицо. Вместе с надеждой, которая так ярко горела во мне ещё пару минут назад, сейчас гаснет что-то важное.

Раздаётся короткий стук, я не отвечаю, дверь скрипит, приоткрываясь, а затем матрас прогибается под тяжестью чьего-то веса.

— Плачешь? — спрашивает Пейн.

— Нет, — продолжая держать ладони у лица, часто моргаю, чтобы прогнать слёзы и скрыть любой намёк на желание разрыдаться, — плачут только девчонки.

— Проверила свой телефон?

— Да.

— И?

— Думаю, что по моему счастливому виду заметно, что мы с Луи только что болтали по видеосвязи, у них там всё хорошо, правда Зейн немного обгорел на солнце — заснул прямо на шезлонге у бассейна, Гарри жалеет о депиляции в зоне бикини, а Найл хочет получить вид на жительство в Австралии.

Издав смешок, Лиам обхватывает тёплыми пальцами мои запястья и отводит ладони от лица.

— Знаю, что должен был поддержать тебя, но я стараюсь быть реалистом.

— Если ты такой реалист, то почему каждый раз уверен в том, что все девушки от тебя без ума?

— Эй!

— Знаешь, чего я понять не могу, — приподнимаюсь на локтях, — это ведь мир магии, здесь возможно многое, древние ведьмаки живут столетиями, существуют Высшие и ещё хренова туча неизвестных существ, почему тебе так сложно поверить в то, что наши тени каким-то образом могут с нами связаться, что смерть — не конечная станция?

— Потому что после той схватки мне вообще больше не хочется надеяться на что-то, Марнс. Этот наш план с Лефроем, — поджав губы, он отводит взгляд. — Ты ведь сама знаешь, что все демоны, которых мы с тобой лично допрашивали, говорили о том, что нет способа вернуть ребят. В общем, всё это держится на твоём энтузиазме, я лишь подыгрываю, потому что знаю, что ты никогда не простишь себе, если не попытаешься предпринять хоть что-то, когда выпал шанс.

— Ты, — нахмурив брови, поднимаюсь и, поджав под себя ногу, сажусь поудобнее, — ты не обязан делать это, Ли. Не обязан делать вид, что веришь.

— Обязан, потому что по словам Джейса, Йоко спилась, а Лукреция вообще отсекает всё, что предлагаешь ты. Я должен быть рядом, — он прикладывает ладонь к груди, — пойми, я хочу верить, но при этом... При этом просто не верю, прошло слишком много времени, и я не представляю, как можно вернуть наших друзей. Из нас четверых ты всегда до последнего надеешься на хороший исход, и я обожаю эту твою черту.

Понимающе кивнув, посылаю Лиаму слабую улыбку, а затем крепко обнимаю его.

— Я буду верить за нас обоих, — выдыхаю я, отстраняясь, — кто-то же должен. И я не надеюсь на хороший исход, я просто верю в удачу.

— Вот слово «удача» вообще не про нас.

После того как Лиам уходит, я ещё несколько раз с надеждой заглядываю в пустующий экран телефона. Сил на то, чтобы переодеться ко сну совсем не осталось, поэтому я просто лежу, пялясь в потолок, пока не приходит миссис Альварес, заставляя меня переодеться и сесть на стул, чтобы «грести мне волосы».

— Я хотеть рассказать тебе кое-что важное, — как-то смущённо бормочет няня, проводя гребнем по моим волосам.

— Вы уже меня заинтриговали.

— Вот, — она чуть отстраняется, шурша юбкой, а затем достаёт из передника плотный конверт, изрисованный цветами. — Хотеть передать тебе это лично.

Раскрыв конверт, достаю из него такую же плотную бумагу и пробегаюсь взглядом по витиеватым буквам.

— Да чтоб меня отымели! — восклицаю я, подскакивая на ноги.

— Марнье!

— Это же пригласительное на свадьбу! Вы что это, замуж выходите?

— Ну, — замечаю румянец на смуглом морщинистом лице, а затем миссис Альварес смущённо опускает взгляд, — мистер Буковски сделать мне предложение.

— Бог ты мой, поздравляю! — взвизгнув, обнимаю женщину, на что она смеётся. — Почему сразу не сказали? Вы ещё и краснеете, будто вам пятнадцать, да и глаза блестят, я сразу поняла, что вы либо под кокаином, либо уже не раз танцевали с мистером Буковски горизонтальное танго.

— Я приличная женщина, Марнье, этот брак для душа, а не для горизонтальный танго.

— Ну, конечно, — усмехнувшись, отстраняюсь, — наверное, нарожаете кучу детей и заставите меня с ними сидеть.

— Не говорить глупостей, мы уже старость для детей.

— Я буквально на днях видела передачу, где женщина рожала в семьдесят лет, причём родила двойню, правда по словам врача после этого её в****а выглядит, как сдувшаяся автомобильная шина, но это не так уж страшно, правда?

— Ты сущий кошмар, а не ребёнок! — отмахнувшись, миссис Альварес семенит в сторону выхода, а затем оборачивается, сжимая смуглые пальцы на белоснежном поясе передника.

Взгляд карих глаз резко сменяется на нечто грустное, отчего моя улыбка постепенно меркнет.

— Я всё хотеть спросить как ты.

— Всё хорошо, — улыбнувшись, развожу ладони в стороны. — Скоро иду на свадьбу, уже думаю, что вам подарить.

— Я иметь в виду твой сердце после того, как не стать красивый демон.

— Мне... Мне очень сильно не хватает его. Уверена, что он бы очень хотел быть на вашей свадьбе. А ещё уверена в том, что Луи сказал бы какой-нибудь запоминающийся тост в вашу честь.

Кивнув, няня посылает мне жалостливую улыбку, а затем идёт к двери, чтобы вновь замереть у выхода.

— Он жив, Марнье, жив, пока ты его помнить.

— Знаю, — проглотив першащий комок в горле, натягиваю улыбку, — значит он будет жить, как минимум, пока жива я.