Когда солнце было зеленым

Изысканные лающие книги-убийцы наносят ответный удар

Один раз Мартин уже перепутал палату и не хотел повторять своей ошибки. Юноша не испытывал никакого желания за просто так дарить сюжеты новым кошмарам, их и без того всегда было более чем достаточно в его жизни. Целитель, куривший у окна, подозрительно покосился на него и вдумчиво выпустил из носа две ленты зеленоватого дыма. Стушевавшись от столь пристального внимания к своей персоне, Мартин кивнул ему и, приоткрыв дверь, украдкой зашел внутрь.

Детектив проснулся, тряхнул головой, словно отгоняя какой-то морок, и выронил книгу из рук. То ли потому что звук падения был слишком громким, то ли потому что упала именно книга, мисс Ривер тут же открыла глаза и вопросительно уставилась на них.

— Как вы себя чувствуете? — спросил у нее Мартин.

Девушка легкомысленно пожала плечами и потянулась к книге. Жесткая обложка с выпуклым узором в виде цветов внушила ей чувство защищенности, да и голова перестала раскалываться под действием лекарств. Конечно, ей жаль было очки, которые совсем не украшала трещина, но и к этому вполне можно было привыкнуть. Вообще, по ее мнению, привыкнуть можно было абсолютно ко всему.

— Все в полном порядке, уверяю вас. — сказала она, устраиваясь так, чтобы было сподручнее читать.

Финеас поднялся на ноги, на ходу протирая глаза, и осторожно поднял книгу в зеленой обложке, что распростерлась у его ног.

— Можно взять эту книгу на один день? — спросил он у мисс Ривер.

Мартин отвернулся. За окном на полной скорости пронеслась машина, закрутив мусор, состоявший из газет и рекламных объявлений. Дым от десятка костров накрыл город непроницаемым серым куполом. Несмотря на запрет, люди продолжали поджигать книги, словно верили, что это поможет им выжить. Мартин вздохнул. Менялось все кроме человеческой глупости. Мисс Ривер немного подумала прежде чем дать ответ. Не то, чтобы она не доверяла своему детективу, но, приобретая книги, она чувствовала сильнейшую ответственность за их дальнейшее благополучие. Однако, волшебники из сказок никогда бы не посмели причинить вред книге, таким девушка видела и его.

— Хорошо, вы можете ее взять, если она вам так нужна. — сказала она таким тоном, будто отдавала на съедение собственно ребенка.

— Обещаю беречь ее как самого себя. — просиял юноша.

Мартин скептически изогнул бровь, но никак не прокомментировал слова друга. Он прекрасно знал, что Финеас бы и в пасть дракону полез, если бы решил, что это могло помочь делу.

И даже драконы были не столь сильно привязаны к своим сокровищам как мисс Ривер к книгам.

— Что сказал Оливер? — спросил Финеас у Мартина.

Мартин вздохнул так тяжело, словно был актером, что забыл текст, и теперь тянул время в надежде на суфлера. Но Финеас уже и сам заметил знакомые ключи.

— Прибыл посыльный от миссис Ливинг. Сказал с ее слов, что не след разбрасываться такими вещами. — ответил Мартин и вручил их детективу с таким видом, словно те были семейной реликвией.

Ключи были тяжелыми с пятнами ржавчины и пахли соответствующе. Некогда острые грани зубчиков истерлись и так и просили их заточить, брелок же в виде дракона уже давно потерял свои очертания и скорее напоминал каплю воды. В тонких пальцах Финеаса связка ключей была похожа на умирающего зверька, и такой он ее и чувствовал, все сильнее сжимая ее в руке, словно хотел, чтобы его изображение навсегда отпечаталась на его ладони.

— Пошли, — сказал он Мартину и добавил уже специально для мисс Ривер. — Нити вашего дела ведут нас в книжный, не хотите, чтобы я принес вам какую-нибудь книгу? И да, не переживайте, целители записали вас под именем О`Бриан, так что с работой не должно возникнуть проблем.

Он улыбнулся еще раз и играючи подбросил ключи, тут же спрятав их в карман. Хоть он и не был писателем, но накропать десяток-другой счастливых финалов у него так и чесались руки.

— Если вам не трудно, то не могли бы вы принести мне книгу «Таинственный зверь»? — попросила девушка.

— Нет ничего проще. — ответил детектив.

Уже на улице Мартин еще раз вздохнул, и наконец-то решил сказать вслух то, о чем не мог перестать думать.

— Что будет, когда она узнает?

— Ты о чем?

— О том, что люди посходили с ума и начали поджигать книги.

— О, конечно же, она будет мстить за жизни невинно убиенных книг.

— Очень смешно, а мы, я полагаю, будем ловить новоиспеченного серийного маньяка в ее лице?

— Ошибаешься. Мы ей поможем: организуем общество любителей книг, днем будем обсуждать любимых авторов, а ночью вершить правосудие.

— И ты еще удивляешься, почему все клиенты достаются миссис Ливинг. — подытожил Мартин.

Финеас закатил глаза, что отнюдь не делало его похожим на взрослого самостоятельного человека.

— Джоанна Ливинг опоила своего клиента зельем правды, чтобы тот признался в колдовстве, и полиция наградила ее за помощь правосудию. А кто последнего говорящего ворона в клетку посадил? Тоже она. Как по твоему, почему они продолжают идти к ней, а не ко мне? — спросил он с легкой обидой в голосе.

— С мисс Бергман ты поступил не лучше. — напомнил Мартин.

— Я не выдал ее тайны, но заставил ответить за то, что она сделала. Мне жаль, если ты не видишь разницы.

— А почему ты этого не сделал? Только честно.

Финеас перестал улыбаться и пожал плечами.

— Сначала я подумал, что она сожгла тот кинотеатр конкурентов, но она не использовала свои силы. Не они сделали ее преступницей, а, значит, за них понести наказание она не должна.

— А у твоей матери были силы? Я слышал, что…

— Уже четверо убитых и еще шестнадцать человек утверждают, что видели летающие книги. Все потерпевшие в один голос твердят, что те хотели их у***ь. Все, кроме одной. Догадываешься, кто это?

— Мисс Ривер. — ответил Мартин.

— Именно. Узнаем, почему эти летуны ей симпатизируют. — раскроем дело. Элементарно!

— Бойся, как бы они и на тебя глаз не положили, с твоей-то удачей.

Финеас фыркнул и, проходя мимо витрины с охотничьими ножами, не удержался от того, чтобы полюбоваться на себя в шляпе, с которой он не захотел расставаться, даже несмотря на пятна краски, расположившиеся на ее полях. Мартин еще больше насупился. Ему было искренне жаль эту девушку, которой настолько не повезло с родственниками и детективами, что она предпочитала прятаться от мира в лабиринте из книг, что звала своим домом. Хоть он и не чувствовал себя в праве давить на друга, но все же решился продолжить разговор.

— Не всем может быть приятна твоя жизнерадостность, поэтому людям проще иметь дело с такими как Ливинг.

— Это еще почему?

— Посмотри, где мы живем. Здесь если ты улыбаешься, значит, что ты сильнее, значит что ты выше, и это заставляет других чувствовать собственное ничтожество и собственную злость еще острее. — говорил Мартин, вдавливая каждое слово в асфальт.

Словно в подтверждение сказанного кто-то разбил стекло в кабаке, мимо которого они проходили. Мартин вздрогнул и ускорил шаг, но Финеас остановился, чтобы рассмотреть осколки, что блестели у него под ногами. Розовый как жевательная резинка закат отражался на стеклах, делая их похожими на врата в иной мир. Подобные метафоры всегда приводили детектива в восторг.

— А ну иди сюда, сучий потрох! — крикнул кто-то, и, судя по звукам, драка началась с новой силой.

Мартин втянул голову в плечи и пошел еще быстрее. По его мнению, под конец дня они вполне неплохо могли бы обойтись без приключений подобного рода, но приключения не могли обойтись без них. Дверь открылась, и из нее вывалились двое. Хватая друг друга за грудки, мужчины врезались в фонарный столб и, пыхтя от натуги, продолжили свою безмолвную драку. Мартин сжал руку в кулак и загородил собой детектива. Те двое не обратили на них никакого внимания, но юноша был пессимистом и потому заранее готовился к самому худшему.

— Вечер добрый, господа. — обратился к ним Финеас. — Хоть каждый сам решает, как проводить свой досуг, будьте осторожны — полисменов сегодня что звезд на небе.

Мужчины отлепились друг от друга, и один осторожно вытянул нож из голенища сапога.

— А что, разве уже ночь? — нарочито небрежно спросил второй.

На улице кроме них никого не было. Мартин выругался про себя, но остался стоять на месте. Улыбка детектива стала еще шире. Понимал он или нет, что обладал талантом выводить людей из себя своей неуместной жизнерадостностью, всегда было для Мартина загадкой. Но факт оставался фактом: улыбки здесь были не в почете.

— Нет, конечно же, нет, но полисмены на небе все же есть.

Сказав это, детектив задрал голову. Любопытство оказалось сильнее, и потому мужчины последовали его примеру. Тень дирижабля закрыла небо, напомнив огромную уродливую птицу. Для быстрого поиска любителей жечь книги Рон Шеваль отдал приказ патрулировать улицы и с воздуха, чтобы не дать новоявленным книгофобам спалить город. Когда Финеас опустил голову, от любителей подраться простыл и след.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, но я сам выбрал, что буду таким, да и вообще… — начал говорить детектив, но запнулся, будучи не в силах подобрать правильные слова. — Я и тебя бешу, да?

— Только тем, что ты так подставляешься. Будь осторожнее, хорошо?

— Хорошо.

Мартин кивнул, и они пошли дальше. Постепенно пустые улицы начали наводнять люди. Были среди них и рабочие, возвращавшиеся с одной из текстильных фабрик, и шайки студентов, рыскавшие в поисках паба, где можно было бы как поиграть в кости, так и перемыть кости профессорам. Некоторых студентов они даже знали лично, и потому пришлось пару раз останавливаться, чтобы перекинуться последними новостями, с окликнувшими их бывшими сокурсниками. Говорил больше детектив, Мартин же предпочитал слушать. Историю о том, как Финеасу выпала честь первому сдавать экзамен слепому и глухому профессору, который накануне экзамена купил себе очки и ушную трубку, он слышал много раз, но новички любили ее вспоминать в период сессии. Заразительный оптимизм Финеаса и его готовность посмеяться над самим собой, воодушевляла их как ничто другое.

— Я смог и вы сможете. — помахал им юноша на прощание.

В книжном Оливера не оказалось. Не нашелся он и в квартире на верхнем этаже. Лишь печально пылились книги, переставшие даже надеяться на то, что их кто-либо купит. Финеас вздохнул и закрыл дверь ключами, что отдал ему Мартин.

— Пошли. — сказал детектив. — Начнем с его любимого.

— Которого из любимых? — уточнил Мартин с ноткой скепсиса в голосе.

— По ходу дела разберемся. — вздохнул юноша.

Феникс не спалось. Не спалось с большой буквы, но просить у целителей снотворное она не хотела. Ей казалось, что эти суровые уставшие люди могут каким-то образом догадаться о том, что у нее другое имя и том, что, возможно, она сошла с ума. В голове у девушки проносились невеселые мысли о том, что произойдет, когда ее дело будет раскрыто или что будет, если раскрыть его не получится. Сотни прочитанных детективов отказывались подсказывать, как именно все произойдет. Она читала, что и такое бывает, но читала не в книгах, а в газетах, подобно зеркалам отражавшим безобразную прозу жизни. Жизни, которой не нужно быть похожей на правду, которая не стремилась стать совершенной и уж точно не пыталась понравиться читателю в ее лице. Приходилось скрипеть зубами, но мириться с этим простым фактом. Вот только на этот раз делать этого девушка не хотела. Нужно было как-то изменить сюжет собственной истории, но как? Ответа она не знала.

Взвыли столетние пружины. Феникс села на кровати и хотела по привычке взлохматить волосы, но рука, обремененная множеством тонких колец, запуталась в забывших о существовании расчески прядях. Завтра ее выпишут домой. Завтра жизнь снова войдет в привычную колею. Ей эта новость определенно не нравилась. Ночник сиял холодным синим светом, едва намечавшим контуры казенной мебели. Лишь тихо порхали над абажуром книги, похожие на отъевшихся мотыльков. Феникс задумчиво смотрела на них, подперев рукой щеку, и не думая вытирать казавшиеся черными в темноте слезы. Новые лекарства помогли ненадолго, причина болезни все еще оставалась неизвестной.

Многие горожане и по сей день продолжали верить в то, что в больницах живут призраки. Что они ходят ночами между плохо освещенными коридорами, пишут стихи о смерти в подернутых плесенью туалетах и периодически сталкиваются с больными, одним своим видом суля скорую смерть. Феникс нравились эти истории, и она дала себе обещание когда-нибудь их записать. Отчасти ей было даже обидно, что она сама не видела ни одного из них. Словно услышав ее мысли, дверь тихо отворилась, впустив порыв холодного ветра с примесью запаха лекарств. У призрака не было тела, но была голова: бледная с угольно-черными глазами, обрамленными ресницами, похожими на лапки паука. Скрипнул отодвигаемый стул. Мисс Немаль села на него и заправила за ухо выбившуюся черную прядь. В свете ночника одежда уже не так сильно сливалась с фоном, но от одного лишь вида этой женщины волосы на голове Феникс вставали дыбом, а кожа покрывалась мурашками. Карты, показавшиеся в руках женщины, казалось, были чернее самой ночи, чернее перьев ворона и самого черного цвета заодно. Феникс чувствовала, как неведомая сила, исходившая от них, словно ощупывала ее: вытряхивала из тайников позабытые мечты, принюхивалась в застарелым страхам и вслушивалась в бурное течение мыслей.

— Теперь я наконец-то вижу ваши глаза. — сказала мисс Немаль.

— Теперь я наконец-то вас не боюсь. — отвечала ей девушка.

Мисс Немаль удовлетворенно кивнула и на кровати перед Феникс легли три карты.

— Ваше прошлое, настоящее и будущее. — пояснила гадалка.

С пятерки пентаклей, символизировавшей прошлое, повеяло холодом. Девушка, стоявшая в темном переулке, смотрела, как пара влюбленных замерла в объятиях друг друга на залитой светом улице. Феникс прекрасно помнила тот праздничный день и поспешила вернуть карту на место. Следующей шла карта «Башня», и в ней невероятное сооружение из механизмов, материальных вещей и древних архитектурных строений, поражала молния. Молния, которая, несомненно, была способна уничтожить эту конструкцию до самого основания. Завершающей картой стала карта «Сила». Рука Феникс сама потянулась к ней. Девушка подняла голову и, получив безмолвное разрешение, взяла ее в руки. Кончики пальцев слегка покалывало, когда она дотронулась до изображенного на ней льва с раненой лапой. Златовласая девушка, сидевшая рядом с ним, успокаивала животное. В руке у нее был зажат окровавленный обломок механизма, поранивший льва, а цвет волос напоминал цвет львиной гривы.

— Вижу, что мое толкование будет излишним. — улыбнулась мисс Немаль и протянула ей руку. — добро пожаловать, миссис Флэнн.

Не счесть питейных домов в славном городе Враноград. Искать в них мистера Флэнна было делом столь же бесполезным, сколь и неблагодарным. Он был иголкой в стоге сена, что, к тому же, не желала быть найденной. Но прежде чем отправляться на поиски, Финеас настоял на том, чтобы они заглянули в детективное агентство. Точнее, он один. Мартина юноша попросил подождать в кофейне напротив. Последний спорить не стал, лишь купил в одном из киосков журнал и, устроившись за одним из столиков, принялся пристально изучать список киноанонсов. Крылатый велосипед, чье изображение угнездилось на обложке, обещал стать следующим хитом «Миража». Молодой человек огляделся по сторонам: под вечер в кофейне скопилось слишком много народу, но детектива среди них не было. Сердце Мартина пропустило удар, когда на одной из страниц он увидел развернутое интервью с исполнительницей главной роли. Словно боясь, что его поймают с поличным, Мартин принялся торопливо читать. Согбенный старичок с окладистой бородой прошаркал мимо, похлопал себя по карманам засаленного пиджака и запричитал плаксивым голосом.

— Ох, нелегкая на мои седины, простите, молодой человек, но не находили ли вы здесь трубки какой? Память совсем худая стала, никакого сладу с ней нет, говорила мне покойная матушка…

— Я не видел, может быть, официант знает. — ответил Мартин, и тут же прищурился. — Ну ты даешь.

— Хе-хе, видал, чему выучился? Эх, молодняк это вам лишь бы по кино шастать, а мы, детективы, денно и нощно на страже порядка стоим, недосыпаем, кофе недопиваем.

Старичок картинно махнул рукой и прикрыл веки.

— Переигрываешь, брат. Раз я тебя узнал, то думаешь миссис Ливинг тебя не раскроет?

Старичок вновь оживился и погладил свою бороду. Мартин готов был поклясться, что Финеас улыбался, но тот лишь пригрозил ему пальцем.

— Ох и недооцениваете вы себя, молодой человек. — сказал он.

И Мартин уже готов был ему поверить, вот только запонка, зацепившаяся за бороду, едва не заставила детектива попрощаться со своим маскарадом.

— Ладно, пошли, пока ты ее окончательно не оторвал. — сказал Мартин, поднимаясь на ноги.

На этот раз прибежищем Оливера стала «Голова мэра», славившаяся самым отменным вересковым элем и самой отвратительной музыкой. Внутри было в меру тесно, не в меру душно и безмерно весело. Одежда и шляпы посетителей висели на вбитых в стену рогах — своеобразной дани прошлому этого места, ведь именно в его стенах зеленые отмечали свою славную, но недолгую победу над силами империи. Однако, Огюст Фрегер был не из тех, кто мог спустить с рук подрыв железной дороги, и ответные меры не заставили себя долго ждать. Большая часть зеленых была арестована, а бар разгромлен отрядом полисменов. За шестнадцать лет, прошедших со дня его гибели, изменилось многое, и бар снова открылся. Старожилы клялись, что до первого ему все равно далеко, но новички поднимали их насмех. Раньше, как известно, и солнце зеленее было, и что с того?

Даже Мартин не мог не поддаваться царившему внутри веселому настрою и послал пару улыбок официантке, разносившей напитки, вот только вернула она их не ему, а его другу, показавшему нехитрый фокус с монетой, тут же врученной девушке в качестве чаевых. Оливера детектив узнал сразу же, хоть тот и сидел спиной к нему.

— Попался! — схватил его за плечи Финеас, пока Мартин заказывал себе выпить.

— Иди спать, недетское время. — равнодушно сказал мужчина, принюхиваясь к содержимому стакана, маскарад брата его ничуть не удивил.

Финеас сел рядом и, облокотившись на барную стойку, повернулся на стуле лицом к нему.

— Проклятье на мои седины, ты же знаешь, что можешь поговорить со мной. Послушал бы совет старого человека, эдак и до вороньей матери допиться недолго.

Юноша шутливо толкнул брата, но тот лишь дернул рукой, и заказал себе еще выпить.

— Да отцепись ты от меня хотя бы сегодня. Прости, ты не виноват в том, что такой вот вымахал. Но, бога ради, нам, простым смертным, просто необходимо иногда напиваться. Взять хотя бы этого красавца.

Поняв, что Оливер имел ввиду его, Мартин подавился выпивкой, и Финеасу пришлось похлопать его по спине. Люди, сидевшие за барной стойкой, не обратили на это никакого внимания как и их отражения в мутном зеркале напротив. Музыканты почти закончили настраивать свои инструменты, и уже готовы были выдать очередную мелодию. Звук вышел таким, словно они дрались на гитарах, а не играли на них, но голос рыжеволосой певицы с лихвой окупал эту какофонию. Подставка с изображенной на ней рекламой сигарет, что Мартин рассеянно вертел в руках, напомнила ему мисс Бергман. Твердо решив напиться, он заказал себе еще абсента.

Оливер выглядел необычайно серьезным, но это говорило лишь о том, что «Голова мера» была явно не первым баром, что он удостоил своим посещением за сегодня. Что же на этот раз послужило поводом для подобной прогулки, Финеас мог только догадываться.

— Просто уйди. — сказал Оливер, не отрывая взгляд от стакана.

— Хорошо, хочешь страдать, мешать не стану, но тогда помоги мне.

Оливер наконец-то посмотрел на брата.

— Говори. — сказал он и поставил стакан на деревянную подставку.

— Как ты понял, что «Око ворона» бездарная книга?

— За кого ты меня принимаешь, я книгами не вчера торговать начал.

— И все-таки?

— Она мне понравилась.

Заметив удивление брата, Оливер не удержался от усмешки.

— Если ты еще не понял, то я ненавижу книги. «Око ворона» стало исключением явно не по моей воле. Спорю на что угодно, что на самом деле она не стоит и вороньего дерьма.

— Тогда почему же люди так любят это «воронье дерьмо»? — уточнил Финеас.

— Природа у нас такая: любить что не положено.

— Допустим, книга действительно сущий кошмар, но и люди лучше, чем ты о них думаешь.

— Я погляжу, ты все еще веришь в сказки.

— Я погляжу, ты так и не понял, что мы в них живем.

Финеас и правда был уверен и в том, что вкусы людей несколько лучше, чем принято считать. Не сомневался он и в том, что человеческая природа здесь не при чем. Во всяком случае, ответ на загадку крылся не в ней. Мартин, все это время внимательно слушавший их разговор, свое мнение предпочел оставить при себе.

— Кажется, мы засиделись, — сказал детектив, поправляя бороду. — если не хочешь бросать пить, то хотя бы подумай над тем, чтобы нанять помощника, а то последних клиентов распугаешь.

— Где ты видел дураков, что согласились бы на меня работать? — спросил Оливер.

— Ваш брат нашел, и вы найдете. — приободрил его Мартин, протягивая руку.

Никак не ожидая подобного ответа, Оливер рассеянно ответил на рукопожатие. Впрочем, притих он ненадолго — спустя лишь пару мгновений он уже требовал налить ему еще. Хотел бы Финеас заткнуть уши, чтобы этого не слышать, хоть и прекрасно понимал, каким ребячеством это бы показалось со стороны.

Говорили, что на Джоанну Ливинг работали все местные беспризорные и бродяги, а сама она в годы своей молодости успела изучить все подземные ходы как свои пять пальцев. Во всяком случае, это бы с лихвой объяснило то, как быстро ей удавалось узнавать о местоположении интересующих ей людей. Но и Финеас, зная об этом ее таланте, вовсе не спешил попадаться в заботливо сплетенные ей сети. Не учел он в этом уравнении только одной переменной, а именно древней старухи, руки которой были перебинтованы таким количеством разноцветных тряпок, словно она была мумией, что сбежала из музея. Она стояла на улице, и несколько бронзовых медяков блестели сквозь пестрые складки ткани. Сам не зная почему, Мартин задержался напротив нее и начал рыться в карманах в поисках монет. Начал накрапывать мелкий дождь, но даже ему было не под силу развеять густое облако гари, окутавшее город.

— Мартин, пошли. — поторопил его Финеас, перейдя на свой обычный голос.

— Да, конечно. — кивнул тот.

Монеты упали в грязь, старуха схватила его за руку и притянула к себе.

— А ты будешь петь?

— Что?

От старухи разило плесенью и кислой капустой. Не дожидаясь, пока Мартин вырвется, она вцепилась в него его еще крепче прежнего.

— Ну, ничего, скоро мы все споем о брате, зарезавшем брата, за Рыбу, чья пища глаза.

— Я не понимаю, отпустите меня.

— Да-да, за Рыбу, чья пища глаза.

Ответить Мартин не успел. Подбежал Финеас и вежливо, но неумолимо расцепил руки старухи. Чувствуя, как кровь вновь начинает течь по руке, Мартин одернул ее и благодарно кивнул другу.

— Где сердечко твое, мальчик, потерял небось? — захохотала старуха. — Не переживай, скоро и глаз не станет.

— Простите, конечно, но у меня своя гадалка есть. — отшутился Финеас, но испуг, отразившийся на его лице, был красноречивее всех слов.

Старушка, чинно шедшая по другой стороне улицы, заметила их и приветливо махнула рукой. Завидев ее, незадачливая прорицательница тут же скрылась в темноте одной из подворотен. Ловушка захлопнулась.

— Интересную же компанию вы себе собрали, детектив. — сказала старушка, переходя улицу.

Природа не одарила миссис Ливинг ни статью ни красотой, а то, что было, безжалостно изжевало время. Но чего оно не смогло у нее отнять, так это острого ума и такого же острого желания взять под опеку новоявленных детективов. Ее помощник мистер Браун, чья тень неизменно маячила за спиной пожилой женщины, вел пользующуюся немалой популярностью колонку в газете «Времена», в которой охотно рассказывал об их приключениях, служивших лучшей рекламой для детективного агентства. С немалой долей самодовольства Мартин отметил, что в выглядел куда как более эффектно в сравнении со своим коллегой, и новый костюм определенно стоил своих денег, как и поход в парикмахерскую. Самому же мистеру детективу было не до подобных измышлений.

— Скандал в «Мираже» для первого дела очень даже неплохо, мой мальчик. Уже подумываете о своей колонке?

— Боюсь, что литература не моя стезя. — ответил Финеас.

— Правда? Как жаль. — вздохнула старушка.

Мистер Браун недовольно кашлянул, когда Мартин позволил себе закурить, но юноша сделал вид, что ничего не заметил.

— А я тут как на досуге дело «Черной Марии» поднять решила. Такая киностудия была… Загляденье, одним словом.

— Допустим. — насторожился Финеас.

— А мисс Бергман-то, говорят, не стала испытание кругом проходить. Интересно, с чего бы? Не думаю, что бедной девочке есть что скрывать…

Финеас понадеялся было, что миссис Ливинг испугается дождя, но та словно нарочно его не замечала. В конце концов она благосклонно кивнула мистеру Брауну, разрешив ему достать зонт. С армейской быстротой тот вскинул зонт наизготовку и раскрыл его над седыми кудряшками миссис Ливинг. Сам же он не позволил себе укрыться под ним, и капли дождя стекавшие с зонта, капали прямо на лысину и, судя по дергающемуся глазу, доставляли тем самым немалые неудобства. Мартин уже не знал то ли плакать ему то ли смеяться, и обратил свой взор на друга. Недовольство последнего было видно даже сквозь грим, и потому со смехом пришлось повременить.

— В общем, я хотела сказать лишь то, что коль уж наши дела пересеклись, то было бы разумно объединить наши знания. Видит бог, моя помощь может вам пригодиться. — продолжила миссис Ливинг с прерванного места.

— Интересно, моей матери вы так же помочь обещали, прежде чем сдать ее инквизиции?

— Господи, мальчик мой, да как ты мог подумать такое? Как не стыдно тебе говорить такое про свою тетю.

— Представьте себе, не стыдно. С нас, стариков, какой спрос.

Миссис Ливинг поджала губы, но все-таки ответила.

— Все-то тебе в игры играть. Я тебя как взрослого человека прошу.

— А я вам как взрослый человек отвечаю: проваливайтесь хоть к вороньей матери, от меня вы ничего не получите.

Мистер Браун сделал шаг вперед, словно желая проучить не в меру дерзкого детектива, но старушка положила руку ему на плечо.

— Полноте, негоже обижать детей. Насильно мил не будешь.

— Рад, что вы наконец-то это поняли. — сказал Финеас.

Они уже собрались уходить, когда миссис Ливинг вновь окликнула юношу.

— Капитан Шеваль хороший человек, даже мне было непросто уговорить его подписать вам разрешения. Пожалуйста, не разочаруйте его.

Даже удар Хельги был не столь болезненным как ее слова. Финеас не ответил, но она знала, что юноша ее услышал.

— Она что, хотел сказать, что мисс Бергман и тот пожар… — шепотом спросил Мартин, когда детектив скрылся за поворотом.

— Нет, я же уже говорил, что она не имеет к нему никакого отношения. Ты что, мне не веришь?

— Верю, верю, но если она узнает, что мисс…

— Она не узнает. — перебил его Финеас. — Я об этом позабочусь.

— Я могу помочь, только скажи как, и я все сделаю.

— Нет, не нужно.

— Слушай, я не настолько бесполезный.

— Я никогда в этом не сомневался, но речь не о том, что ты хочешь сделать, а о том, что у тебя получится лучше всего.

Сказав это, Финеас пошатнулся, но успел схватиться за скамейку, мимо которой они походили. Детектива била крупная дрожь, и еще никогда Мартин не чувствовал себя таким беспомощным.

— Все нормально, мне просто нужно посидеть. А эти летающие книги могут быть весьма настырными.

— Ты что, их тоже видишь?

— Да, и, боюсь, я все-таки им не понравился.

Юноша закрыл глаза и попытался сосредоточиться на дыхании, но это не слишком-то помогло.

— Чем я помогу тебе помочь? — вновь спросил Мартин.

— Пока ничем, но это только до завтра. Завтра тебе придется побыть мной. Мисс Немаль передаст тебе все инструкции.

Уже прощась, Мартин окликнул детектива.

— И еще кое-что: я вспомнил, где слышал о летающих книгах.

— Где? — спросил Финеас.

— Это просто детская считалочка «Раз, два, три, четыре, пять — все книги умеют летать…». Боюсь, что она ничем не поможет.

— Почему же, это отличная считалочка, но, увы, поймать убийцу может лишь его собственное детище.

Несмотря на поздний час, в окне приемной горел свет, но юноша уже был готов к любому сюрпризу. Мисс Немаль сосредоточенно что-то печатала, но при его появлении вскинула голову.

— У вас посетитель. — сказала она таким тоном, будто Финеас собственноручно убил всю ее семью.

Юноша, сидевший на диване, подскочил как ужаленный и тут же протянул детективу руку.

— Мистер Декарт, очень рад нашему знакомству, сэр.

— И я, пройдемте в мой кабинет, молодой человек.

— Конечно-конечно.

Уже проходя, Финеас подмигнул секретарше, выражая признательность за то, что та не выдала его маскарад. Но мисс Немаль лишь протянула ему лист, извлеченный из пишущей машинки, и вернулась к своим картам.

— Признаться, я думал, что мы с вами ровесники. — сказал мистер Декарт, устраиваясь в кресле.

— Люди… Им бы только дай повод что-нибудь присочинить.

Финеас бросил взгляд на зеркало, но борода все еще держалась. Осторожно вытерев лоб платком, чтобы не смазать грим, он чинно прошел к столу. Бегло прочитав бумагу, переданную секретаршей, детектив положил ее лицом вниз.

— Так что вас привело ко мне, мистер Декарт? — спросил он.

— О, то было любопытнейшее письмо, полученное от мисс Ривер. Девушка на днях должна была взять у меня интервью для журнала «Лица», но сказала, что не сможет этого сделать.

— Вот оно как, интересно, и почему же это?

— Она написала, что как и те несчастные видела летающие книги и боится, что это какая-то болезнь, что может заразить и меня. Еще она добавила, что обратилась к вам за помощью, так что в скором времени дело должно быть раскрыто. Так что же происходит?

Финеас взял со стола пустую кружку и задумчиво посмотрел в окно, не торопясь с ответом. Глаза слезились, искажая весь мир вокруг, и на какое-то мгновение ему показалось, что кофейная гуща на дне сложилась в очертания рыбы. За Рыбу, чья пища глаза…

Мистер Декарт нетерпеливо постучал пальцами по подлокотнику, пытаясь привлечь внимание к своей особе. Это был красивый молодой человек, хорошо знавший, как много красота значит для людей. И еще он ужасно боялся старости и стариков, зная, что не избежит общей судьбы. Финеас понимал это по тому взгляду, что юноша бросал на него. Сам же детектив спал и видел, как бы побыстрее состариться, лишь бы его наконец-то начали воспринимать всерьез.

— Мисс Ривер ошиблась только в одном: на самом деле болезнь не заразна, да и вообще никакая это не болезнь.

— А что же тогда?

— Умелое орудие убийства. Слышал, вы тоже написали одну?

— Да, имел честь, но, признаться, не понимаю, какое это имеет отношение…

— Это я так, к слову. Завтра я сообщу мисс Ривер о том, что раскрыл дело. Но думаю, что больше ее обрадует ваше письмо, в котором вы предложите провести интервью прямо завтра.

— Позвольте мне самому принимать решение в таком вопросе.

— Конечно, как вам будет угодно. Всего хорошего.

Но молодой человек остался сидеть на месте.

— Так что же с книгами? — наконец спросил он. — Весь город в панике, а полицейские только ловят поджигателей. Я, конечно, не хочу, чтобы мой город спалили, но должны же они искать и первопричину.

— Конечно, должны. Смею вас уверить, завтра убийца будет со всеми почестями им передан, поэтому я и прошу вас оказать ему небольшую услугу, чтобы, так сказать, ускорить разоблачение.

— Так это…

— Да.

Когда мистер Декарт ушел, Финеас ринулся к зеркалу. Глаза были на месте, и слезы были самыми обычными, прозрачными и солеными. Кофейная кружка в отражении призывно белела в полутьме. Лекари давно утверждали, что что кофе лучше всего нейтрализует последствия яда, отгоняет сон и помогает сконцентрироваться. К его глубочайшему сожалению, против магии напиток был бессилен.

Башня есть башня. Спешно собравшись, Феникс еще раз посмотрела на свое отражение в зеркале, предприняла героическую попытку пригладить волосы и стремглав вылетела на улицу. Мир, рассеченный пополам трещиной на стекле очков, выглядел как никогда ярким. Люди, собаки, вороны — все перемешалось в один сплошной пульсирующий клубок из цветов и эмоций, частью которой она так боялась стать. Он старалась не смотреть по сторонам, но взгляд ее то и дело искал искалеченные трупы книг, от которых стремились избавиться люди. И каждый раз, когда он их находил, сердце девушки болезненно сжималось, а глаза наполнялись кровью.

Начиная с прошлого дня мисс Ривер винила себя абсолютно во всем. В том, что не смогла отказать, когда ее попросили выйти пораньше; в том, что не могла спасти книги и в том, что написала то злосчастное письмо, лишившее ее возможности встретиться с любимым автором. Да и туман в голове, оставшийся после лекарств, не слишком-то располагал в работе с документами. Неприятно царапал душу и тот факт, что она не предупредила детектива о том, что будет находиться совсем в другом месте. Именно это заставило ее пренебречь завтраком и вернуться домой. Рука слушалась плохо, но записка была короткой. Мисс Ривер засунула ее в дверную щель и снова вышла на улицу. До начала рабочего дня оставалось каких-то полчаса, но уже было светло как днем. Прохожие суетливо прятались в стремительно исчезающих тенях, а в трамвае было так душно, словно он мчался прямиком в ад. Билет в руках Феникс быстро смялся, но она успела разглядеть, что сегодня на нем было счастливое число 6666. Не то, чтобы она верила в приметы, но в тот день она хотела бы поверить в них как никогда. Стать другим человеком. Переродиться. Хоть как-то оправдать волшебное имя, данное ей при рождении.

— Какие люди. — окликнул ее охранник, оторвавшись от кружки с чаем. — Чего так рано?

— А ты как будто не слышал. — ответила Феникс, пряча пропуск в карман.

— Да уж, ситуация неприятная.

— Не то слово. — разом посуровела девушка.

Узкий коридор, заменявший и зал ожиданий, уже был наполнен правонарушителями всех мастей и возрастов. Один из полисменов посторонился, пропуская девушку к двери. Старательно делая вид, что все под контролем, мисс Ривер вошла внутрь и повесила сумку на спинку стула. Просто рядовая проверка архивной документации. На столе уже лежала стопка свежих писем, и кто-то положил рядом с ними новые печати. Феникс взяла верхний конверт и с тяжелым вздохом приступила к работе.

Хлопнула дверь. Девушка вздрогнула и выронила карандаш, которым заполняла карточку одного из дел.

— Доброе утречко, пока никого не впускай, я еще со вчерашним не закончил.

— Хорошо.

Мисс Ривер проводила взглядом судью, прошедшего в свой кабинет и вернулась к папкам с делами. Вчера у нее все получилось. Вчера она поверила, что все изменится, так почему же сейчас ей так страшно, и неотступные противные мысли так и льнут к ее душе?

— И да, когда придут эти, сразу ко мне веди.

— Конечно, сэр.

Дверь снова закрылась, оставив ее в одиночестве. Два других стола пустовали, а прохожие, которых она видела сквозь решетки окна, не обращали на нее никакого внимания. Из кабинета послышался задорный свист. Феникс попыталась улыбнуться. Все идет как обычно. Все идет своим чередом.

На этот раз представителей комиссии было только двое. Первым был невысокий мужчина, чуть сутулившемся при ходьбе, а второй была женщина с фиолетовыми как настойка цветоречи тенями. Именно она и задала первый вопрос, положив начало не имевшего конца и края допросу.

— Замки меняются согласно инструкции. Спустя двадцать лет административные дела уничтожаются, а уголовные переходят в ведение городского архива. — отвечала Феникс, ведя их по коридору.

— Как часто проверяется сохранность документов?

Стайка книг спорхнула со стола одного из секретарей и закружилась на ее головой.

— Раз в месяц производится общий обход.

Острая станица царапнула руку.

— А где хранятся дела зеленых?

Феникс взлохматила волосы, пытаясь отгородиться ими от внешнего мира.

— В сейфе архива, проверка каждый квартал.

— Покажите.

Мисс Ривер прикусила губу и начала открывать один замок за другим. Инспекторы замерли позади нее безмолвными тенями, наблюдая за каждым движением девушки. Ключи упали к ногам.

— Простите.

Феникс быстро подняла их и толкнула неподатливую дверь. В архиве было очень тесно. На поставленных вплотную друг к другу стеллажах почти не осталось свободного места — все занимали пухлые папки с делами и сопроводительными карточками к ним.

— Пожалуй, его бы не помешало расширить. — добродушно заметил инспектор.

— Да, было бы неплохо. — согласилась с ним девушка.

— Нам нужно дело за номером 895-у. — сказала женщина, протягивая ей бумагу, на которой был написан номер.

— Хорошо.

В голове у Феникс уже всплыла картинка того, как все произойдет. Она пододвинет лестницу и начнет по ней взбираться, когда очередная книга пролетит у ее носа, а она запаникует и упадет. Затем ее примут за сумасшедшую и уволят, а то и вовсе вышлют из страны. Книги в этот день и правда словно посходили с ума, но вот она уже спускалась по лестнице, держа в руках пухлую папку со множеством вшитых в нее листов, и никто ещё не заметил, с ней что-то не так. Правда, мисс Ривер все равно чуть не упала, но только потому, что заметила на папке знакомую фамилию — Диана О’Бриан. Оставалось только надеяться, что она не была родственницей Мартина.

Инспекторы поблагодарили мисс Ривер за проделанную работу и удалились. Феникс вернулась в кабинет и снова села за стол. Прием правонарушителей еще не начался, и судья за стенкой все еще продолжал насвистывать этот заедающий мотив. Девушка взлохматила волосы и снова поднялась с места. Сегодня по закону жанра ее должны были уволить, но в результате чего это произойдет, она не знала. Пока девушка шла заваривать себе чай, то книги подсказали ей еще один сюжет. Что, если проходя по коридору, среди этих правонарушителей, воров, карманников и дебоширов она увидит своего детектива, что будет нуждаться в ее помощи. Мисс Ривер представила свой бунт против бездушной системы с завязкой, кульминацией и развязкой, и то, как в результате его последует увольнение. Она знала, что может это сделать; ощущала эту храбрость в себе, но в коридоре сидели лишь воры, карманники, дебоширы и поджигатели книг. Опухшие от количества выпитого, равнодушно ждущие решения своей судьбы — ни намека на белые волосы, похожие на птичий пух, и очаровательную мальчишескую улыбку.

Крепкий чай обжег обветренные губы. Никаких знаков, никаких подсказок. Вот, она, настоящая жизнь во всей своей красе. Стопка чистых листов бумаги все это время лежала прямо перед ней. Девушка взяла верхний лист и начала писать, с трудом выводя каждый изгиб очередной буквы. Ответ мистера Декарта она получила уже на выходе, когда подбежавший охранник торопливо вручил его ей и, посетовав на нерадивость почтальона, снова скрылся в здании суда.

Финеас зевал, сидя на скамейке у входа в судебный участок. Феникс заметила его сразу, но смутилась, вспомнив слова секретарши. Он тоже увидел ее и махнул, приглашая сесть. В руке мистер детектив держал раскрытую газету, за ухом алел карандаш.

— Моя секретарша сказала, что вас уволили. Понятия не имею, как она это узнает, но мне жаль. Очень жаль, правда.

— Я сама уволилась. — прервала Феникс его тираду.

— Но вы же так не хотели терять эту работу.

— Именно поэтому. Иногда нужно самостоятельно ломать свою жизнь. Не все же это делать судьбе. И смотрите, стоило мне только это сделать, как я получила это письмо. Мистер Декарт просил провести интервью сегодня. Правда здорово?

— Случаются же совпадения. — улыбнулся Финеас, выбрасывая газету в мусорное ведро. — во всяком случае, разрешите мне составить вам компанию, а за одним я расскажу, что нового узнал о вашем деле.

— Буду рада. — сказала девушка.

Некоторое время они шли в молчании, пока мисс Ривер не решилась заговорить первой.

— Я не знаю, почему вижу то, что вижу и реагирую на это так как реагирую, но точно скажу одно: своим страхом я убиваю свою книгу, которая является моей жизнью. Ужасное кощунство, если посмотреть с этой точки зрения.

— И правда. — согласился детектив.

— Кстати, вы уже готовы мне вернуть ту книгу?

Феникс шла быстро и поэтому не сразу заметила, что Финеас отстал, но даже когда он ее догнал, то все равно шел с трудом, словно преодолевая некое незримое сопротивление.

— К сожалению, я принес вам только «Таинственного зверя». Я раскрыл ваше дело. Сказал бы, что было весело, да, боюсь, что сейчас это прозвучит неуместно.

Феникс взяла сверток и осторожно надорвала бумагу. «О влиянии на нравственность кофе и шоколада» доктора Юнгера.

— Это не «Таинственный зверь»

— Что? Простите, в магазине решили надо мной пошутить.

У его брата и правда было весьма специфичное чувство юмора, которое понимал лишь он один. Финеас должен был заподозрить подвох в том, что его брат согласился открыть книжный магазин так рано, но голова его тогда была занята совсем другими мыслями

— Как можно так относиться к покупателям?

— О, поверьте, это еще цветочки. Кстати, там ищут нового продавца, а вам, ведь как раз нужна работа, если не ошибаюсь?

— Боюсь, что не смогу работать в таком месте.

— Что ж, не могу вас упрекнуть в подобном благоразумии.

— А когда вы вернете мне мою книгу?

— В скором времени книга вернется своему владельцу, я вам обещаю. И ещё: боюсь вас огорчать, но мистер Декарт не ваш любимый автор.

— Это неправда.

— Не верьте своим эмоциям. Летающие книги весьма эффектны, но они лишь следствие, а не причина.

— И почему же я их вижу?

— То, что нарушило их покой, заставило вас их увидеть. Вы как и они лишь пленники автора, что решил прибегнуть к магии, чтобы заставить вас полюбить свою книгу.

Мистер Декарт встретил их в просторной гостиной, и тут же приказал слуге подать чай. Детектива без грима писатель не узнал, и потому Финеасу не составило труда представиться помощником мисс Ривер.

— Прошу, присаживайтесь. — пригласил их мистер Декарт.

Феникс села на диван и оглянулась на Финеаса, тот едва заметно кивнул головой. Девушка достала блокнот и, пробежавшись глазами по вопросам, приступила к интервью. Она спрашивала писателя о вдохновении, планах на будущее и советах, что он мог бы дать начинающим писателям. На каждый из них Мистер Декарт отвечал охотно и подробно, словно репетировал этот момент всю свою жизнь, но, казалось, что последний вопрос изрядно его повеселил.

— Советы? Боюсь, что тут каждый сам за себя.

Девушка нахмурилась и сделала пометку в блокноте.

— Я читала, что мистер Оберон придерживается другого мнения в этом вопросе и всегда с готовностью отвечает на вопросы начинающих авторов.

— И где же он теперь? Заперся в своем особняке и боится даже нос оттуда показать, не выдержав того, что кто-то, оказывается, пишет лучше чем он.

— Он болеет. — возмутилась девушка.

— Он понимает, что его время прошло. Пришло время молодых писателей, и я не последний среди их числа. Вот вы, к примеру, какой у вас любимый автор?

Финеас напрягся, словно от этого вопроса зависела его жизнь, и попытался взять девушку за руку, но та вырвала свою. Девушка чувствовала, что обязана понять эту битву в одиночестве. Книги вокруг взлетели в воздух, одна из них отделилась от общей массы и опустилась к ней на колени. Обложка открылась, обнажив титульный лист.

— Автор… — тихо сказала она, словно каждое слово причиняло ей невыносимую боль.

Мистер Декарт подался вперед, будто заранее зная ответ.

— Автор Неизвестен.

— Невозможно!

Писатель откинулся на спинку кресла и недовольно прищурился. Финеас облегченно вздохнул и не смог сдержать улыбки.

— Так это все-таки вы. — сказал детектив.

— Не понимаю, о чем вы, и вообще вам слова не давали.

Феникс хотела было вступиться за своего лже-помощника, но тот ее опередил.

— Признаться, не каждый день доводится делать подарки полицейским. Бедняги с ног сбились, пытаясь найти виновных, но я решил их утешить и выслал вашу книгу, а моя секретарша любезно сопроводила ее своей рецензией.

— Как любезно с вашей стороны.

— Ничего не могу с собой поделать: люблю радовать людей. Рецензия, конечно, вышла несколько необычной: не так-то просто объяснить непосвященным, как именно она внушает людям столь сильную любовь.

Мистер Декарт попытался возразить, но детектив только вошел в раж.

— У вас много книг и вы много читали, а сможете ли сейчас прочесть «Око ворона»? Хотя бы пару строк? Спорю на что угодно, что нет, ведь вы знаете, как это опасно. Старая магия весьма непредсказуема, особенно, когда пытаешься подстроить ее под себя.

— Вы сказали магия? — испугалась девушка.

— Да, и на первый взгляд весьма безобидная: книга всего-то должна воздействовать на эмоции тех, кто ее читал, заставляя себя полюбить. Увы, это не распространяется на людей с сильной волей, людей, у которых по жизни проблемы с эмоциями и на людей, что привыкли не верить своим эмоциям. И для всех них то, что должно было внушать любовь и восхищение превращается в кошмары с галлюцинациями в виде побочного эффекта.

— Это какие-то глупости, моя книга самая обычная, она прошла все комиссии и получила одобрение инквизиции.

— Они лишь проверяли, не написали ли вы сверх разрешенного цензурой. Сами знаете, что у лорда Кэкстона в свое время сложились весьма непростые отношения с религией. Нужные слова заклинания вы спрятали в именах, в самом ритме текста и его метафорах. Надо отдать вам должное, создать столь тонкое переплетение магии и искусства крайне трудно, но зачем вы это сделали? Не проще ли было написать обычную книгу, пускай не идеальную, но рано или поздно вы бы нашли тех читателей, что полюбили бы вас без всякого колдовства.

— Говорите так, будто они бы меня дождались. Начинающих авторов как собак нерезаных, издательствам проще иметь дело с теми, у кого уже есть имя, а нам остается только сдохнуть под забором в надежде не то, что хотя бы после смерти кто-нибудь удосужится прочесть то, что мы писали собственной кровью. Нет, даже не так: кровью своей души. А теперь, если позволите, я хочу подготовиться к приезду полиции.

Финеас смерил его оценивающим взглядом, но юноша даже не моргнул. Своего он уже добился — теперь его имя прочно утвердится в истории литературы все зависимости от того — хороша на самом деле его книга или нет.

— Хорошо, но у меня есть еще один вопрос: вы знали, что могут погибнуть люди?

Писатель отвел взгляд.

— Да, я знал о подобных рисках. — сказал он.

На улице уже стояли полицейские машины. Детектив оперся на ограду и попросил девушку немного подождать. Феникс сняла очки. Солнечный свет резанул по глазам, и она зажмурилась с непривычки.

— Вам плохо? — просила она.

Юноша покачало головой и посмотрел на Феникс. Очки, больше не закрывавшие половину лица, теперь не мешали увидеть огромные голубые глаза и усыпанный веснушками вздернутый нос. Беспощадное солнце, от которого слезились глаза, красными бликами играло в ее волосах, напоминая языки пламени.

— Знаете что? Вы и правда похожи на феникса. Мне кажется, надо отметить это походом в книжный. Накупим столько книг, что будем читать их до самой старости.

— Долго и счастливо?

— Долго и счастливо.

Несмотря на табличку, книжный был открыт. Дав знак девушке ступать как можно тише, Финеас подкрался к брату, читавшему книгу на диване.

— Комиссия по правам книг. У вас есть право выбрать одно литературное клише! Считаю до трех: один, два…

— Какого черта ты творишь?

Оливер выронил книгу и недовольно заворчал, пытаясь ее поднять, но при виде Феникс сменил гнев на милость и даже включил свет.

— Мисс Ривер, знакомьтесь, это мой брат Оливер — владелец уникального в своем роде книжного магазина.

— Ты мне льстишь.

Финеас поднял «Око ворона» и вернул ее брату.

— В котором тебе могут запросто продать не ту книгу, что ты хотел купить.

— Что здесь происходит, почему книги в таком состоянии? — спросила мисс Ривер.

— Не учите меня жить. — обиделся Оливер.

— Это неприемлемо. — продолжала настаивать на своём девушка.

— Неприемлемо вино с коньяком мешать, все остальное вполне допустимо.

— Но книги…

— За них не беспокойтесь. Если у них есть ко мне какие-то претензии, то пусть прилетают и выскажут все лично.

Мисс Ривер хотела было ответить, но Финеас ей не дал.

— Боюсь, что вашу полемику придется отложить. — прервал их детектив.

Юноша отошел от окна. Лицо его было красным, словно он бежал стометровку в рыцарских доспехах. Тонкие черты лица словно подсвечивал изнутри жар неведомой болезни, а глаза были красными, как если бы он рыдал навзрыд несколько часов подряд. Финеас отступил назад, когда девушка попыталась к нему приблизиться.

— Вот что, мистер О’Бриан знает, как довести это дело. Оливер, оставь свой сарказм до лучших времен и расскажи мисс Ривер о манускрипте Войничиа и даже не делай вид, что у тебя нет его копии. В восемь часов в агентстве вы узнаете остальное. Меня сейчас разум оставит, так что просто дайте мне полежать, боюсь, что до дома я не дойду. Это не смертельно это пройдет. И вот еще что: мистера Фрейда надо выводить утром и вечером. Я бы попросил у мисс Немаль, но у нее аллергия на собак.

Феникс знала, что согласно всем клише он должен был упасть, героически превозмогая боль, сказать напутственные слова, пока этот безалаберный продавец книг будет рыдать и просить прощения. Девушка не знала, за что именно он будет просить прощения, но была уверенна в том, что все именно так и произойдет. Так говорили книги, но книги обманули ее и на этот раз. Когда Финеас подошел к Оливеру, тот отдал ему ключи от комнаты и сказал:

— Только попробуй помереть. На том свете найду и за шкирку обратно верну. — сказал мистер Флэнн.

— Куда я денусь. — вздохнул Финеас, забирая ключи.

— Может быть, целителей вызвать? — спросила мисс Ривер.

— Нет, мне нужен только сон.

Когда стих звук его шагов, мистер Фаолеан рассеянно похлопал себя по карманам и обратился к Феникс.

— Пить будете? — спросил он, вынимая штопор.

— Да. — ответила девушка.

За тень машины за окном напоминала таинственного зверя. Мартин пригладил волосы и потянулся к бумажному пакету. Желтый лист бумаги, лежавший на нем, слегка смялся, но написанное на нем ничуть не пострадало. Мисс Немаль и правда постаралась как можно точнее описать то, что представляло из себя «Око ворона». Сделав свет лампы поярче, он еще раз пробежался по тексту, чуть шевеля губами. Где-то за стеной журчала вода, и сопел мистер Фрейд у камина. Прозвенел дверной колокольчик.

— Открыто. — крикнул Мартин и убрал бумаги в сторону.

Мисс Ривер застыла у порога, не находя в себе сил его переступить.

— Значит, он все-таки заболел? — спросил Мартин.

— Боюсь, что так. Он сказал, что это дело закончите вы.

— Поверьте, я этого не желал.

— Я знаю.

Журчание воды прекратилось. Отворилась дверь, что вела из кабинета в ванную комнату. Из нее показалась леди Годвин, на ходу вытиравшая руки о полотенце.

— Сожалею, но полотенце безнадежно испорчено. Пятна масла так просто не вывести. Надеюсь, в этот раз, юная леди, обойдется без обмороков.

Мисс Ривер смутилась еще сильнее и промямлила что-то нечленораздельное.

— Я вас не слышу, говорите громче.

— Этого больше не повторится.

— Вот так бы сразу.

— Извините, что прерываю, — сказал Мартин. — но моя задача состоит в том, чтобы разъяснить все детали этого дела. Так как вы обратились в наше детективное агентство с одной и той же проблемой, то мистер Флэнн счел уместным вновь собрать вас вместе.

— Вы тоже видели книги? — спросила мисс Ривер у женщины.

— Книги? Нет, что за чушь.

— Их видел мистер Оберон. — пояснил Мартин.

Женщина недовольно поджала губы, но возражать не стала.

— Я вся во внимании. — сказала она.

— Итак, некогда существовала одна секта, верившая в то, что авторы часть своей души передают книгам, и соответсвенно у каждой книги есть душа. Но, так как доказать этого не удалось, а инквизиция объявляла еретиками и за меньшее, количество ее последователей постепенно сошло на нет. Долгое время считалось, что некий Бенволио Войничиа написал книгу, чтение которой позволяло бы увидеть души других книг и общаться с ними. Говорят, что чувство эйфории при чтении было стол сильно, что могло у***ь, но долгое время даже существование манускрипта считалось мифом. Михаэль Декарт потомок Войничиа и, по всей видимости, унаследовал этот труд, вот только последовательность необходимых для прозрения слов он изменил как и суть самого заклинания, насильно заставляя читателя полюбить его книгу. Так как магия воздействует на эмоции, то избежать этой участи могли только люди, у которых их либо нет, либо они привыкли им не доверять. Но при этом раскладе возникал бы побочный эффект в виде галлюцинаций.

— И как это связано с болезнью мистера Оберона? — спросила леди Годвин.

— Он прочел «Око ворона», но не полюбил его, и потому ответная реакция не заставила себя долго ждать. Ключом к раскрытию этого дела стала мисс Ривер.

— Я? Но почему…

— Вы находились в пограничном состоянии: вам нравилась прочитанная книга, но вместе с тем вы видели и летающие книги. Мистер Флэнн обратил внимание на то, что в вашем доме на видном месте стояли книги мистера Оберона, что пишет под псевдонимом Автор Неизвестен, и вы долгое время считали его своим самым любимым автором, но вместе с тем не могли объяснить, почему изменили свое мнение. Все верно?

— Да.

— Я надеюсь, что паскудник, написавший это, уже за решеткой? — утончила леди Годвин.

— Полиция его задержала.

— А когда действие книги сойдет на нет?

— Сложно сказать, подобных прецедентов не было, а манускрипт сейчас изучает инквизиция.

Мисс Немаль принесла ягодный чай и поставила его на столик перед собравшимися. Мартин хотел было сказать что она ошиблась и принесла лишнюю чашку, но один лишь взгляд секретарши заставил его замолчать. Леди Годвин поднялась на ноги.

— Что ж, спасибо за познавательную лекцию, но мне пора.

Несмотря на то, что дело было закрыто, Феникс чувствовала себя отвратительнее некуда: из-за нее заболел детектив, а из-за какой-то магии она предала любовь к книгам и предала любовь к автору, которым восхищалась всю свою жизнь. Даже запоздалый гнев на мистера Декарта не слишком-то ей помог.

— Пожалуйста, передайте мистеру Оберону, что он всегда будет моим самым любимым автором.

Феникс уже не думала о том, в каком свете это могло ее выставить, как и о том, что это могло не понравиться леди Годвин, но, к удивлению всех присутствовавших, женщина улыбнулась.

— Хорошо, я передам. — сказала она.

Она уже подходила к двери, когда та открылась словно по волшебству. За ней стоял мужчина средних лет, золотая оправа очков чуть мерцала в полутьме и терялась среди волос, напоминавших львиную гриву. Весь вид его словно призван был напомнить о чем-то важном и веселом, о чем не принято было говорить в приличном обществе, как непринято было выглядеть счастливым.

— Почему вы на меня так смотрите, на мне узоров нет и цветы не растут. — улыбнулся он, проходя внутрь.

Дыхание перехватило, Феникс сразу узнала визитёра, но леди Годвин ее опередила.

— Идиот, какой же ты идиот. Сказали же лекари в постели лежать, я бы сама все уладила.

— А, может быть, мне тоже послушать хотелось. Тебе только волю дай, ты за меня и книги писать начнешь.

— Нет уж уволь, все вы, бумагомаратели, на одно лицо — только бы свои пасквили подороже продать, и плевать, что некоторые умники, начитавшись их, себе навоображают.

— Куда уж нам, труженикам пера, до ваших изобретений, облегчающих жизнь… Жаль, что галлюцинации не поймаешь при помощи их. Признаться, после такого приключения на книги я без страха не смотрю.

Мистер Оберон сел в кресло, и леди Годвин не успокоилась, пока не заставила его пододвинуть поближе к огню. В свете пламени стало хорошо видно, что последние недели были для писателя непростыми — под глазами его пролегли черные тени, а давно нестриженая щетина топорщилась по все стороны. Впрочем, сам он оставался неизменно веселым, и охотно отпускал шутки про свой внешний вид. Мисс Ривер, все это время не отводившая от него глаз, не знала, как завести с ним разговор. Заметив это, мистер Оберон не удержался от лукавой улыбки.

— Читал ваши рецензии.

— П-правда?

— Да, как рецензии они хороши, но как сказки были бы еще лучше. Образный ряд, описания героев — в вас дремлет великая сказочница.

— Не дури девочке голову. — прервала его леди Годвин.

— Помяни мое слово. Ее сказки осчастливят многих.

— Да я скорее тебя помяну.

И вдруг Феникс поняла, что они всего лишь играли, как играли когда-то давно будучи такими же юными как она сейчас. Превращали жизнь в сказу, чтобы было не так страшно, надевали маски героев, чтобы таинственный зверь, живший в лесу, не мог у***ь тех испуганных детей, которыми они когда-то были. Дети выросли, но любить игры не перестали, и всегда были рады новым игрокам. Словно прочитав ее мысли, мистер Оберон улыбнулся и поднял чашку с чаем. «Добро пожаловать в игру» — говорил его жест.

Когда Мартин вновь повторил историю с самого начала, на какое-то время в кабинете воцарилась тишина. 

— Изысканные летающие книги-убийцы… — задумчиво протянул Питер. — А что, отличное название для книги.

— Чертовы писатели. — сказала леди Годвин, наливая себе еще чаю.

И девушка с волшебным именем знала, что книги и писателей, что их пишут, она любила не меньше ее.

Замшелый крест оконной рамы темнел на фоне неба, подернутого стальными переливами. Игрушечные фрегаты, подвешенные к люстре, медленно кружились вокруг своей оси. За стеклом одного из шкафов среди пыли и книг, расцвеченных узорами плесени, стояла пожелтевшая фотокарточка, аккуратно наклеенная на картонку. Двое темноволосых мальчишек улыбались, держа в руках по бумажному кораблю.

Мерно вздымалась и опадала грудь. Финеас спал, укрытый старым пледом, заменявшим Оливеру одеяло. Солнце, выплывшее из облаков, высеребрило его и без того белые волосы и снова скрылось за серой завесой. Юноша зажмурился и перевернулся на другой бок. Тонкие пальцы нащупали корешок книги и сжали его, словно ища в нем опоры. Бледнокрылая чайка, мелькнувшая за окном, приземлилась на черепичную крышу одного из домов, и тут же вновь спорхнула с крыши, издав пронзительный полуплач-полукрик.

Грег Чебарро наклонил голову и прислушался. Кисть, что он сжимал в руке, не дрогнула, когда они вошли в комнату. Он протянул руку и погладил одну из картин, словно прощаясь со своим детищем. Засохшая краска забугрилась под пальцами, очерчивая контуры дерева. Картина лишь на первый взгляд казалась непроницаемо черным квадратом. Стоило лишь подойти поближе, как становились видны звезды, и тонкие тени двух мальчишек, игравших у дуба, и чем больше смотрел случайный зритель, тем сильнее был ее свет. Грег улыбнулся. Единожды нарисовав такое, не жалко и умереть.

— Что вы знаете о картине «Когда солнце было зеленым»? — спросил его некто, чей карман притягивала к себе тяжесть пистолета.

— И той, кто ее нарисовала. — уточнил второй голос, что он узнал сразу же; не мог не узнать.