Неистовый квартет. Часть 4. Финал

Глава 1. Часть 4

Хотелось рвать и метать от досады. Или просто разреветься.

Дора была абсолютно уверена, что колдун это или сам Пепе, или кто-то из его детей. Но может быть, хитрец настолько осторожен, что решил не сопротивляться заклинанию, лишь бы не выдать себя. Догадывался, что у Доры мало сил и серьезного вреда она причинить не сможет.

Она с ненавистью взглянула на испуганно чирикающих птиц. Так легко свернуть им шейки. Или просто наступить и раздавить. Тогда весь этот гнетущий ужас закончится.

Дору отвлекли взволнованные голоса людей, которые обступили ее с Карлом полукругом, взволнованно перешептываясь, но опасаясь подойти ближе. Как всегда отдувающийся за всех староста протолкался вперед и робко задал какой-то вопрос. Карл ответил резко и кратко. Шепотки сразу стихли.

— Идем, посидим, тебе надо отдохнуть. С птицами ничего не случится.

Поддерживая Дору за плечо, Карл отволок ее к их месту. К птичкам никто из селян действительно не решился приблизиться, шарахнувшись, будто от больных красной смертью.

Едва Дора подошла к Фрицу и Бланке, последняя тут же набросилась с расспросами из разряда «что же теперь будет с птичками» да «как нам быть».

— Надо думать, — пробормотала Дора. — Мы что-то упускаем.

— У колдуна просто был сообщник снаружи, который и дрался с церковниками, — подал голос Фриц.

Он выглядел просто ужасно: уже не полный жизни мужчина, а лишь бледная тень. Дора поспешно опустилась рядом (точнее неизящно переползла с того места, где сидела, поближе к Фрицу), положила руку ему на плечо и поделилась остатками силы. Он благодарно улыбнулся, даже собрался с духом, чтобы отпустить традиционную шуточку:

— Если потрогаешь меня еще в другом месте — точно взбодришь.

— Я тебя так потрогаю, когда выберемся, мало не покажется, — посулила Дора с нарочитой угрозой.

В сложившейся ситуации их обмен любезностями звучал без задора — лишь жалкие потуги поддержать друг друга, не сдаваться.

— Все бесполезно! — точно кличущая беду баньши объявил Роберто, который теперь, похоже, собирался открывать рот только для жалоб. — Какой смысл сопротивляться? Лучше помолиться и, вверив свои души Небесам, покориться судьбе.

Проклятые церковники! Как сжигать невинных людей, так они впереди всех бегут, теряя портки. А как сразиться с настоящим врагом — в кусты. Что этот, что так и валяющийся без сознания Винченцо, который только бормочет «схватить колдуна». Дору подмывало предложить Роберто заткнуться, но она сдержалась.

Заслонив губы ладошкой, Бланка наклонилась поближе к друзьям и шепнула:

— Бедный Роберто, совсем разбит, даже не использует больше свои деревенские словечки, вроде «кози». Как его поражение подкосило…

Подсознание Доры ухватилось за эти слова, хотя она толком не понимала, что ее насторожило.

— Что ты имеешь в виду?

— Просто заметила: Роберто часто вставлял в речь слово «кози», переводится примерно как «ну» или «в общем», — простодушно объяснила Бланка. — Сразу стало ясно: он с юга и скорее всего из рыбацкой среды, для которой обычен такой говор… Прости, я всегда больше болтаю, когда волнуюсь, и думаю о всяких мелочах, а не о важном.

— Нет. — Дора подняла руку, прерывая поток сбивчивых извинений. — То, что ты сказала, очень важно.

— Что такого, если Роберто перестал использовать какое-то там слово? — поинтересовался Карл.

Фриц просто переводил осоловелый взгляд между друзьями, уже явно плохо соображая от перенапряжения сил.

— Речь Роберто изменилась, — прошептала Дора, делая ударение на последнем слове.

В голове прояснилось, и возникла стройная картина выводов, настолько простая, что Дора подивилась, как раньше не догадалась.

Карл спал с лица — видимо, и до него дошло.

— Та куча пепла в печи…

Дора прижала палец к губам, давая понять, что нужно действовать осторожно. Карл кивнул и разжал стиснутые кулаки.

Нет, нельзя просто бросаться на Роберто, который может все же оказаться именно тем, кем выглядит. В конце концов, одну ошибку Дора уже совершила. Вон та как раз вернулась сейчас в прежнюю человеческую форму и вопит в окружении односельчан. Ну да с этим можно разобраться потом.

Бланка тоже сообразила, в чем дело, пораженно прижала ладони к щекам и проговорила почти беззвучно:

— Вы думаете, колдун убил Роберто и принял его облик?

— Вполне вероятно, — пробормотала Дора, краем глаза следя за монахом.

Тот не подавал виду, что услышал разговор: все также сидел, сгорбившись. Но кто знает, возможно, он уже шепчет нужные заклятия.

— Если под рукой есть ингредиенты, оборотное зелье получится сварить за полчаса, — продолжала скороговоркой объяснять Дора. — Главная сложность — волосы того, в кого превращаешься. Или кусочек ногтя. В общем, без частички тела ничего не выйдет. У колдуна же как раз таки был в распоряжении труп.

— Церковников долго не было, слишком долго для простого боя, — поддакнул Карл и остервенело дернул себя за бороду. — Почему я раньше не подумал, что это подозрительно?

— Думаю, ты, как и я, счел, что они просто долго валялись без сознания. — Дора пожала плечами. — Все казалось естественным, на этом и сыграл колдун.

Бланка нахмурилась, и ее тонкие брови слились в одну линию — верный признак столь редких у нее приступов ярости.

— И что будем делать? Нападем? Ух, задам я этому мерзкому колдуну!

Тут впервые заговорил Фриц, который, казалось, даже не слушал друзей, уйдя в магический транс.

— Лучше сначала проверить.

— Я уже напроверялась, — проворчала Дора.

— С Роберто будет проще, чем с Пепе и детьми. — Фриц нехорошо прищурился. — Надо спросить у него то, что может знать только священнослужитель. Я тут подумал… он ведь с момента возвращения даже имени Господа ни разу не произнес. Вполне возможно, он уже настолько погрузился во тьму, что сам разговор о Всевышнем доставляет ему мучения.

Карл нагнулся вперед, касаясь ладонью земли, и проговорил тихо:

— Тогда вперед. Дора, ты будешь расспрашивать Роберто, я постою рядом и если что — атакую. Солнышко, ты остаешься защищать Фрица.

Понимая серьезность положения, Бланка не стала спорить и как обычно заверять, что может за себя постоять.

Выпрямившись одновременно с Карлом, Дора постаралась придать лицу подобающее скорбное выражение и подошла к Роберто. Ноги налились свинцовой тяжестью, от движения закружилась голова.

«Если сейчас тоже осечка, то останется только сдаться и умереть, — мрачно подумала Дора. — Интересно, может ли колдун выпить душу из трупа? Конечно, самоубийство грех, но лучше гореть в Аду, чем исчезнуть навсегда».

— Святой отец, прошу, исповедуйте меня, — взмолилась она, останавливаясь рядом с Роберто. — Все равно мы умрем здесь, и я хочу уйти в иной мир, как подобает доброй клириканке. Я бы обратилась за помощью к Фридриху, но он слишком занят поддержанием барьера.

— Ох, конечно, дитя мое, садись, — благостно проговорил Роберто и похлопал по земле рядом с собой.

Слишком уж легко он согласился. Или надеется выкрутиться?

— Понимаю, вы очень истощены. Давайте, чтобы не тратить время, вы сразу исповедуете и меня, и моего друга, — попросила Дора, садясь.

Карл с каменным лицом встал рядом с ней.

— В такое скорбное время приходится идти на крайние меры. — Роберто тяжко вздохнул.

Как играет-то, гнида!

— Прошу, дочь моя, расскажи о том, что тебя гнетет.

Попробовав прикинуться милой дурочкой, как делала Бланка, когда хотела ввести врагов в заблуждение, Дора похлопала ресницами. Спросила невинно:

— Ой, а вы не будете читать молитвы? Ну, какие положено? Я уж не знаю, но Фридрих всегда читает что-то перед исповедью.

На мгновение их взгляды встретились точно клинки. От глупой улыбки у Доры свело губы, ладони вспотели. В глазах Роберто она увидела холод, в лице — жестокость. Но потом все исчезло, словно ей почудилось.

— Прости, дочь моя, я так измотан силой зла, что кажется, начинаю терять разум. — Роберто расплылся в улыбке. — Спасибо за напоминание.

Он положил ладонь Доре на макушку и забормотал молитвы. Видимо, он рассчитывал на то, что она, как большинство простых людей, не понимает язык церковной службы — древнеиллирийский. Или, возможно, Винченцо рассказал товарищу, что Дора — вернианка. А может лже-Роберто просто банально надеялся, что она не разберет его речи.

Так или иначе, он понес полную тарабарщину, добавив лишь несколько общеизвестных слов, да и те с искажением.

Что ж, раньше Дора приняла бы эту вдохновенную белиберду за чистую монету, но после общения с Фрицем она уже неплохо разбиралась в церковных делах. А Карл и подавно.

Они действовали, не сговариваясь, прекрасно понимая друг друга без слов. Стремительно выхватив меч, Карл бросился на лже-Роберто, а Дора подалась назад, чтобы не мешаться.

Но колдун все же был настороже. Громыхнул взрыв, и Карла отбросило на Дору, так что они кубарем покатились по земле.

У Доры перед глазами все поплыло, похоже, она даже на некоторое время потеряла сознание, потому что, очухавшись, обнаружила, что стоит на ногах. Карл держал ее за плечо, рядом находилась Бланка, воинственно направляющая вперед деку лютни.

Колдун, так и оставшийся в облике Роберто, находился в нескольких саженях от них. Дора сразу заметила, как изменился барьер, оставив злодея в центре небольшого круга за пределами невидимой стены. Вот только такую сложную форму Фрицу в его теперешнем состоянии надолго не удержать.

— Дурачье, — насмешливо протянул колдун. — Если бы не дергались, умерли бы безболезненно.

— Ты… — вдруг просипел новый голос. — Ты… Роберто…

Винченцо приподнялся на локтях, буравя колдуна бешеным взглядом. Тот сардонически усмехнулся.

— Сами виноваты, надо было сразу нападать, а не трепаться. Вы же сперва начали талдычить что-то о службе то ли кардиналу, то или еще кому. Ха, дались мне церковники! Теперь я стану сильнее даже Повелителя!

Он упивался своим могуществом и явно хотел покрасоваться. Хотя для него-то время не имело значения, он мог торчать тут вечность, ожидая, пока святой барьер исчезнет.

Похоже, все силы ушли у Винченцо на то, чтобы подняться, и он снова рухнул на землю, беспомощно шепча что-то.

Ударив по струнам, Бланка затянула песнь о маге, который продал душу Дьяволу за исполнение желаний, но потом поплатился: человек так и не нашел счастья, и после смерти отправился в Ад.

Колдун от баллады даже не почесался, все же слишком слаб был голос Бланки. Она даже несколько раз сбилась с такта.

— Я бы мог просто дождаться, пока у вас закончатся силы, — с ленцой протянул маг. — Но торчать тут с вами так скучно, поэтому… вылезайте-ка из своей раковины.

Взмахнув рукой, он пролаял заклинание, и воздух разрезал длинный фиолетовый серп, ударивший по барьеру.

Селяне в панике заголосили, кто-то призывал Господа, кто-то грязно ругался.

Серп разлетелся на множество сияющих кусочков, внешне как будто больше ничего не изменилось, но Дора услышала слабый треск. Нет, не ушами, а магическим чутьем — дар словно отозвался на этот звук взволнованным дребезжанием готового разбиться хрусталя.

Отцепившись от Карла, Дора сделала пару шагов назад и рухнула рядом с Фрицем. Тот вспотел так, что и нижняя рубаха, и ряса липли к телу. Из рук, сжимавших крест, сильно выпирали кости суставов.

Положив ладони Фрицу на плечи, Дора поделилась теми крупицами силы, что у нее еще оставались. Но знакомое чувство покоя и удовлетворения не приходило — слишком мал был огонек, к которому она протягивала руки.

Все же вместе они смогут продержаться какое-то время.

Бланка продолжала играть, теперь исполняя мрачную песню-страшилку о том, как в одной деревне ловили пожиравшую детей ведьму. Колдуну все было нипочем, он продолжал методично осыпать барьер ударами. Дора принимала каждую атаку всем телом, будто ее били по плечам, животу, под дых. Рядом вздрагивал Фриц, и, ощущая пальцами тепло его силы, Дора все же не сдавалась под натиском врага.

Краем сознания она отметила, что Карл, присев на корточки, раскачивается из стороны в сторону. Дора уже была не в состоянии понять, зачем он это делает. Молится что ли?

Казалось, поток ударов будет длиться бесконечно. Доре хотелось свернуться в комочек и просто лежать так в ожидании гибели, но она мертвой хваткой вцепилась в плечи Фрица. Он в какой-то момент оторвал одну из рук от креста и накрыл пальцы Доры своим — шершавыми и влажными от пота.

И тут до нее долетел звук, который она надеялась больше никогда не услышать.

— Идунхайм!

Утробный рев берсерка сотряс святой барьер до основания, даже незыблемая фиолетовая стена Кокона как будто дрогнула. Колдун на несколько секунд прекратил атаки, и этого времени Фрицу хватило, чтобы вытолкать Карла за пределы барьера.

Маг наверняка никогда не имел дела с берсерками, потому не уделил Карлу должного внимания: просто бросил в него огненный шар и снова сосредоточил атаки на невидимой стене. Дора сжала зубы: ниточка силы, связывающая ее и Фрица, стала совсем тонкой. И дрожала от неровных ударов сердца.

Легко уклонившись от пламени, которое ударило в землю у него за спиной, Карл бросился на колдуна. Тот, однако, вовремя заметил опасность, отлетел в сторону и теперь полностью сосредоточился на новом противнике.

В Карла полетело множество маленьких сгустков тьмы, которые, попадая в землю, оставляли дыры. Но чтобы остановить берсерка требовалась магия посильнее. Двигаясь с такой скоростью, что иногда его силуэт превращался в размытое пятно, Карл уклонился от снарядов. Несколько все же попали в цель, вырвав кусок плоти из плеча и правой ноги, но Карл не обратил внимания на хлещущую фонтаном кровь.

Зато колдун слегка расслабился, отделил себя от Карал стеной из затвердевшего песка и снова сосредоточился на барьере.

Зря.

Карл проломился через стену, словно та была сделана из хрупкой глины. Свистнул меч.

Колдун успел создать заклинание, но его голова уже отделилась от шеи. Тело еще несколько томительных секунд оставалось стоять, точно жуткая фонтанная скульптура, из которой вместо воды хлещет кровь. Потом мешком упало на землю.

Только теперь личина начала сползать с колдуна, показывая ничем не непримечательное лицо старика с козлиной бородкой.

Уклонившийся от последней атаки Карл остановился возле тела и, к изумлению Доры, сказал вполне членораздельно:

— Выкуси. Не недооценивай северных варваров, южная крыса.

Удивительно: он сам пришел в сознание да еще смог что-то сказать! Дора все же ожидала, что Карл вот-вот начнет буйствовать как обычно.

«Дерьмо, он, конечно, молодец, но еще и его атак барьер точно не выдержит».