Сердце тьмы

Глава 4: Анабель в красном

Глава 4: «Анабель в красном

Тени переулка сгущались, словно жидкая смола, обволакивая каждый камень, каждую трещину в асфальте. Воздух был наполнен запахом гниющей органики и металла, будто где-то рядом прорвало канализацию, смешавшуюся с кровью. Рафаэль прижался спиной к холодной кирпичной стене, пытаясь заглушить стук собственного сердца, которое, казалось, вот-вот вырвется из груди. Его ладонь непроизвольно сжала шрам на предплечье, пульсирующий в такт шагам, раздававшимся из темноты. Эти шаги не принадлежали человеку — они были слишком тяжелыми, слишком медленными, словно существо, преследующее его, намеренно растягивало момент перед атакой.

—Покажись… — прошептал он, ощущая, как пот стекает по спине. — Или ты трус?

Ответом стал скрежет когтей по металлу. Где-то в глубине переулка, за грудой разбитых ящиков, мелькнул бледный огонек — крошечный, как светлячок, но холодный и мертвенный. Рафаэль сделал шаг назад, наступив на осколок стекла. Хруст разнесся эхом, и в тот же миг из тьмы вырвалось нечто.

Оно напоминало человека, но только отдаленно. Существо двигалось на четвереньках, его спина была покрыта чешуйчатыми пластинами, отражавшими тусклый свет луны. Голова, повернутая на 180 градусов, уставилась на Рафаэля пустыми глазницами, из которых сочилась черная слизь. Пальцы, длиннее человеческих в два раза, заканчивались крючковатыми когтями, царапавшими асфальт.

—Ключ… — прошипело существо голосом, напоминающим скрип несмазанных шестеренок. — Отдай ключ…

Рафаэль отпрыгнул в сторону, едва избежав удара когтями, которые вонзились в стену, оставив глубокие борозды. Он бросился бежать, но переулок внезапно сузился, стены сомкнулись, превратившись в ловушку. Существо издало гортанный рык, и из его пасти вырвался клубок черных нитей, устремившихся к нему.

—Вниз! — женский голос прозвучал как удар хлыста.

Рафаэль инстинктивно пригнулся, и над его головой просвистел клинок из черного стекла, разрезая нити на лету. Они упали на землю, извиваясь словно змеи, и растворились с шипением.

Анабель приземлилась перед ним с грацией пантеры, ее красный плащ взметнулся, словно крылья. В руках она сжимала два кинжала, лезвия которых поглощали свет, создавая вокруг них ореол абсолютной тьмы.

—Ты опоздал, — сказала она, не отводя взгляда от существа. — Они уже здесь.

—Кто… — начал Рафаэль, но вопрос застрял в горле, когда тварь бросилась в атаку.

Анабель встрети ее в прыжке. Ее кинжалы вспороли воздух, оставляя за собой следы черного дыма. Лезвия вонзились в чешую, и существо взвыло, отбрасывая ее в сторону. Она перекувыркнулась в воздухе и приземлилась на ноги, уже готовясь к следующему удару.

—Не стой как истукан! — крикнула она Рафаэлю. — Беги к выходу!

Но переулок больше не имел выхода. Стены сомкнулись в сплошную каменную ловушку, а единственный источник света — луна — внезапно погас, погрузив все в кромешную тьму. Рафаэль ощутил, как шрам на руке вспыхнул синим светом, освещая пространство вокруг. В его лучах стены покрылись резьбой в виде спиралей, а существо, оказавшееся в центре круга, зашипело, закрываясь когтистыми лапами.

—Печать… — проскрежетал монстр. — Ты носишь ключ… но где твой замок?

Анабель воспользовалась замешательством твари. Она метнула один из кинжалов, и черное лезвие вонзилось в грудь существа. Оно завизжало, пытаясь вырвать клинок, но оружие начало поглощать его плоть, как черная дыра.

—Теперь! — Анабель схватила Рафаэля за руку, и ее прикосновение обожгло, словно раскаленный металл. — Закрой глаза!

Он повиновался, и в тот же миг мир перевернулся. Ощущение свободного падения сменилось давлением со всех сторон, будто его пропускали через игольное ушко. Когда он открыл глаза, они стояли на крыше заброшенной фабрики, а внизу, в переулке, раздался оглушительный взрыв. Струя черного пламени вырвалась из земли, поглотив существо и часть стены.

—Что это было? — Рафаэль отпрянул от края крыши.

—Сторож Врат, — ответила Анабель, вытирая клинок о плащ. Ее дыхание было ровным, будто она только что вышла на прогулку. — Один из многих.

Она повернулась к нему, и в свете луны Рафаэль впервые разглядел ее лицо. Шрам в виде спирали на левой щеке казался живым — тонкие линии расходились от него, как паутина, исчезая под воротником плаща. Ее глаза, казалось, содержали в себе целую вселенную — звезды рождались и умирали в глубине зрачков, а временами сквозь них проступали образы мест, которых не должно существовать.

—Почему они хотят ключ? — спросил он, сжимая руку, где пульсировал шрам.

Анабель усмехнулась, но в ее улыбке не было радости.

—Потому что ключ без замка — это просто кусок металла. А замок без ключа — вечная тюрьма. — Она подошла ближе, и запах дыма и древних страниц окутал его. — Ты носишь в себе и то, и другое, но не знаешь, как ими пользоваться.

Она провела пальцем по лезвию кинжала, и на нем проступили руны, светящиеся кровавым светом.

—Они будут приходить снова и снова. Каждый раз сильнее. Каждый раз ближе. — Ее голос звучал как похоронный звон. — Твоя квартира сожжена. Друзья мертвы или забыли тебя. Даже тень твоя скоро станет врагом.

Рафаэль почувствовал, как холодок страха пополз по позвоночнику. Он вспомнил лицо коллеги Марты, телефонный звонок, оборвавшийся на полуслове.

—Что мне делать? — спросил он, и в его голосе прозвучала горечь.

Анабель достала из складок плаща сверток, завернутый в ткань, испещренную символами. Развернув его, она показала карту, но это была не обычная карта — материал напоминал высушенную кожу, а континенты на ней медленно двигались, как живые. Города обозначались светящимися точками, реки текли в обратном направлении, а горы поднимались и рушились в цикле вечного обновления.

—Мы идем сюда, — она указала на место, где три спирали сходились в единый центр. — К Сердцу Тьмы. Но путь наш лежит через три двери, и каждая потребует платы.

Рафаэль приблизился, пытаясь разглядеть детали. Его родной город был помечен знаком черепа, окруженного змеями. Линии, расходившиеся от него, напоминали трещины на стекле, готовые разбить его в любой момент.

—Что за плата? — спросил он, уже зная, что ответ ему не понравится.

—Первая дверь заберет воспоминание. Вторая — эмоцию. Третья… — она посмотрела ему в глаза, — часть души.

Ветер поднялся внезапно, принеся с собой шепот голосов, которые звучали как эхо из глубокого колодца. Рафаэль обернулся — на краю крыши сидели три ворона. Их глаза светились тем же синим светом, что и его шрам.

—Они следят, — сказала Анабель, не глядя на птиц. — Всегда следят.

Один из воронов раскрыл клюв, и из него вырвался человеческий голос: «Она лжет. Она ведет тебя к гибели».

Анабель метнула кинжал с молниеносной скоростью, но вороны взмыли в воздух, рассыпавшись на стаю летучих мышей, которые растворились в темноте.

—Пора, — сказала она, подбирая оружие. — Они уже знают наше местоположение.

Она повела его по пожарной лестнице вниз, в лабиринт задних дворов и узких проходов. Город вокруг них изменился — окна зданий светились неестественным зеленым светом, тени двигались независимо от источников, а под ногами шевелился асфальт, словно живая кожа.

—Куда мы идем? — спросил Рафаэль, переступая через ручей черной жидкости, струившейся из трещины в стене.

—К месту, где ты родился, — ответила Анабель, не оборачиваясь. — Твоя мать не случайно умерла при родах.

Он остановился как вкопанный.

—Откуда ты…

—Она пыталась защитить тебя, — продолжила Анабель, ее голос смягчился. — Закрыть дверь, которую твой отец открыл. Но некоторые двери нельзя закрыть.

Рафаэль сглотнул ком в горле. Воспоминания о отце, который всегда носил кулон и говорил о «долге», внезапно обрели новый смысл.

—Он знал…

—Он пытался спасти тебя, спрятав ключ, — Анабель остановилась перед заколоченным зданием старого родильного дома. Окна были выбиты, а на дверях висела цепь с замком, покрытым ржавчиной. — Но печать нельзя спрятать. Она часть тебя.

Она прикоснулась к замку, и металл рассыпался в пыль. Дверь со скрипом открылась, выпустив волну затхлого воздуха, пахнущего кровью и ладаном.

Внутри царила разруха. Стены покрывали плесневые узоры, напоминающие спирали, а на полу валялись осколки медицинского оборудования. Анабель провела рукой по стене, и фрески засветились тусклым светом. На них изображались женщины в древних одеждах, держащие на руках младенцев с сияющими глазами.

—Здесь начинается твой путь, — сказала она, указывая на дверь в конце коридора, от которой исходило слабое пульсирующее свечение. — Первая дверь.

Рафаэль сделал шаг вперед, но Анабель схватила его за руку.

—Прежде чем войти, знай: воспоминание, которое ты потеряешь, будет выбрано не тобой. Оно может быть дорогим. Может быть тем, что ты хотел бы забыть. Но однажды ты будешь рыдать, пытаясь вернуть его.

Он посмотрел на дверь. Свет за ней менял цвета — от кроваво-красного до мертвенно-синего. Где-то в глубине слышался шепот, напоминающий голос матери, которую он никогда не знал.

—Нет другого пути?

—Есть, — Анабель достала кинжал и приставила лезвие к его горлу. — Я могу у***ь тебя здесь и сейчас. Смерть будет быстрой.

Рафаэль посмотрел в ее глаза. Звезды в них погасли, оставив лишь пустоту.

—А если я войду?

—Ты станешь тем, кем должен был стать. Стражем. Палачом. Жертвой. — Она убрала кинжал. — Выбор за тобой.

Он повернулся к двери. Шрам на руке горел, как раскаленный металл, но боль придавала ясность. Рафаэль вспомнил отца, который в последний день жизни смотрел на него с грустью и гордостью. Вспомнил первый труп на причале и спирали, взывающие к чему-то древнему внутри него.

—Я вхожу, — сказал он, толкая дверь.

Порог оказался не дверным проемом, а пропастью. Рафаэль шагнул в пустоту, и тьма поглотила его. Последнее, что он услышал, был голос Анабель, произнесший: «Ищи меня там, где спирали становятся одним».

Падение длилось вечность. Воздух вокруг сгущался, превращаясь в жидкость, потом в твердь, потом в нечто, не поддающееся описанию. Когда он наконец упал на колени, оказалось, что стоит в круглой комнате без дверей и окон. Стены были покрыты зеркалами, но вместо отражений в них копошились тени.

Посреди комнаты стоял алтарь из черного камня. На нем лежал пергамент из человеческой кожи и кинжал с рукоятью в виде спирали. Голос, исходивший отовсюду и ниоткуда, произнес:

«Напиши свое имя кровью. Откажись от прошлого. Прими дар и проклятие».

Рафаэль поднял кинжал. Лезвие блеснуло, отражая тысячи его лиц в зеркалах — молодых, старых, искаженных болью, озаренных безумием. Он прижал острие к ладони, и первая капля крови упала на пергамент, оживая и превращаясь в чернила.

Где-то в глубине сознания что-то щелкнуло. Воспоминание — теплое, как летний день, — начало растворяться. Он увидел себя ребенком, бегущим по пляжу, отец кричал что-то сзади… Но образ распался, как песок сквозь пальцы.

—Что я потерял? — прошептал он, выводя первое букву имени.

Зеркала взорвались смехом. Тени протянули к нему руки, и комната начала рушиться, увлекая за собой в водоворот спиралей. Последнее, что он осознал — рука Анабель, хватающая его за запястье, и ее голос:

—Добро пожаловать в игру, Печать.