Эмиралес: Безликие Взгляды

Образы людей, что проносятся по длинному коридору, простирающийся прямо за решетчатой клеткой, пропадают из вида. Длинные стальные прутья разместились с потолка до самого пола, разделяя всех на отдельные мелкие помещения. Голова страшно трещит, боль никак не хочет утихать, как и не хочется открывать глаза. Крики впитываются кожей словно яд, проникающий в каждую пору на теле. Некоторые сумасшедшие, которые находятся здесь уже по меньшей мере несколько месяцев совсем исхудали и, цепляясь за прутья, стараются протиснуться сквозь них, их ужасающие лики с гнилыми зубами, вонь которых заставляет всех в слабо-освещенном месте пребывать с диких муках, умоляя чтобы тот либо закрыл свой поганый рот, либо же наконец умер, окончив страдания. Не хочется видеть свет, и зубы скрепят в надежде, что окружение – сон. Нордред поднимает веки и смотрит по сторонам. Ужас впивается в сердце, а разбитый нос кровоточит из-за того, что поднял голову, отодрав при этом присохший к жесткому полу струп, весь пропитанный гнойными восполениями. Рядом лежит знакомое покрывало, сохраняющее долгое время его тепло в походах, в которые часто ходил. Никого подозрительного рядом нет. Одни только оборванцы и трупоеды. Психопаты, молящие о смерти. Повернув голову к своему соседу, замечает, что тот согнув колени держится за них и качается с мертвым взглядом, а грязное и побитое лицо совсем потеряло вид здорового существования. Глаза вроде направленны на ново прибывшего, который выглядит живее всех живых, относительно находящихся помимо него в этом помещении. Клетка совсем маленькая, если сидеть в центре, то до тебя не достанут руки соседей, хотя кто может полезть, если большинство доживают последние деньки, забывая про активность, принимая свою учесть и страх кончины. Нордред держится за нос, кровь капает на пол. Непроизвольно из пасти вырываются звуки, которые можно описать как: "Звуки, что издает человек, стараясь ослабить боль своим голосом" или коротко говоря страдальческий "Ааааааах". Капля крови разбивается о пол. Сосед оживает. Облизывает сухие губы бледным и грубым языком и смотрит уже точно своими вопиюще отвратительно пустым, туманным взглядом на нос нового заключенного. Слышно, как учащается дыхание соседа, что молит выпить жидкого рубина. Бьорг замечает, как страстно сосед разглядывает рану и закрывает её руками. В ответ неизвестный теряет фокус и отправляет взор вновь в пустоту. Мрак бешено давит на каэлум и вапор, которые никак не могут смириться с происходящим. Товарищ нового пленника пропал кажется навсегда. Последние осколки воспоминаний проецируют в голову, как тело падает на пол, а камень отлетает в сторону с капельками крови, разлетаясь по сторонам, оставив на одежде Нордреда капли, которые тот пытается размазать после пробуждения, чтобы другие не увидели. К сожалению, действия ни к чему не приводят. Светлые средней длинны волосы совсем приняли грязный вид с красными пятнами, все от того же вина, что течет по венам каждого. Рядом сидящий мужчина и не отводит глаз от бездны, при этом направив зрачки по направлению нового человека. Обернувшись в противоположную сторону от призрака, державшегося за колени, видит очередного покойника, который ходит по кругу на своих тоненьких ножках, держащиеся только на костях. Худые с чёрными пятнами, пораженные неизвестной болезнью руки держатся за волосы. Нордред замечает, что по всей клетке лежат клоки. Из одежды на каждом только безобразные порванные тряпки, закрывающие г*******и, это не исключает того факта, что некоторые совершенно потеряли чувство стыда и совести, оставив себя совершенно отрешёнными от принятых стандартов общества. – Это не ты. Это не я. Это не ты. Это не я... – Быстро, словно скороговорка проговаривает бродящий парень, никак не останавливаясь ни на секунду. Напротив же через дорожку, которая коридором идет вдоль всех клеток сидит девушка. Волосы выпали с головы, а всё тело приобрело окоченевший вид. Она пытается пошевельнуться, сделать крохотные движения используя последние потоки энергии, проходящие по обезображенным смертью сосудам. Обвисшая худущая грудь бросается в глаза, кости таза выпирают, что вызывает резкое отвращение и мерзость. Кожа бледная и с признаками начавшегося разложения. Белые глаза открыты. Ноги почерневшие, невероятно старые и огрубевшие, что совершенно не совпадает с настоящим возрастом. Ужасы данного места выбивают из существования. В мыслях путаница, которая никак не может собраться в нить. Как так получилось, что он с напарником попали в ловушку? Неужели все знаки, которая давала судьба были правдой? В мозгах паника. Вопли никак не заканчиваются, а Нордред закрыв уши падает на бок, напрягая мышцы лица от безнадежности. Стоны мольбы проявляются у соседа, кто сидит с согнутыми коленями. Безжизненный взгляд начинает бегать, а в глазах пустота, серость и неизвестность. – Я ни... че... го... – хрипло мычит, – не вижу. – Протяжно и страшно сожалеюще выдавливает из себя, упав на бок. Веки захлопываются, и мышцы коченеют. Все завизжали, увидев эту картину, и начали выть как волки, стуча пальцами по решетке. Прощальная музыка разносится по помещению, на которую выходит человек в черном, окровавленном одеянии с чистым лицом. Молча смотрит на труп под шум человеческого воя и звонкого стука костяшек по прутьям. – Где я? – Вопит, умоляюще парень. Человек в одеянии делает свою работу, открыв клетку вытаскивает труп на выход, который как понял Нордред справа в конце коридора. – Где мой друг? Сдохните, уроды! – Кричит в след и хватается за голову, ведь боль никак не прекращается. – Я не урод. Ты не урод. Я не урод. Ты не урод... – Говорит сосед, качая в безумии головой. Уши закрыты ладонями, тот продолжает успокаивать себя. Вой прекратился, настала тишина, которую нарушает чей-то крик: – Ты – гнилая Ликворская сука! – Я не Ликворская сука! Ты не Ликворская сука! Я не Ликворская сука! Ты не Ликворская сука! – Рядом мужчина начинает громко кричать и держаться за голову. В ответ человеку, кто нарушил тишину говорят: – Подохни ублюдок! Урод! Урод! Урод! – Звуки ударов тел о металлические прутья в перемешку с криками, сопровождающими бой. Все воют и ругаются. Нордред тяжело дышит и слеза вырывается из гневных врат. Одиночество окружает и с ужасающей силой давит на череп, протискиваясь в самые сокровенные и тёплые воспоминания. Час в неизвестности проходит вечность. После наступает молчание. А мужчина рядом уже шепчет: – Я не жив. Ты не жив. Я не жив. Ты не жив... – Идут загадочные люди в одинаковых одеяниях, осматривая клетки, и ставят каждому стакан с прозрачной жидкостью, которая как кажется показалась очень кстати. Губы облизываются, а взгляд со страхом смотрит на жидкость. Все жадно хватают их и вливают в себя, выпивая как можно скорее жидкость, которая для многих важнее жизни. Если кто-то пролил, то облизывает каменный пол, или собирает покрывалом, что дано каждому, и высасывает уже позже через ткань. Дрожащие руки хватают металлический стакан. "Главное не пролить" – думает, медленно подтягивая к своему рту. Рассеянный взгляд устремляется в неизвестность с верой, что это совершенно обычная вода. Первый глоток. Второй глоток. Стакан полностью пуст. Сделав медленный блаженный выдох чувствует слабую горечь на языке. Думает, что это нормально, ведь ничего необычного с напитком не замечено. Все подозрительно молчат. Даже сосед, который попивает слабыми глотками то поднимая стакан, то опуская. Подняв делает глоток, ставит, поднимает – делает глоток. Нордред совершенно отстранен от происходящего. Слышал про лабораторию, но не верил в такие масштабы. Смотря на человека, понимает, что сердце начинает биться сильнее, а тело слабеть. Голова качается из стороны в сторону, тот вскакивает и начинает в панике бегать из стороны в сторону. К нему приходит осознание, что жидкость имеет наркотический эффект. Старается найти себе оправдание, чтобы выбраться из неизвестной тюрьмы. Свет режет глаза, а тело поглощает, вызывая чувство безмерного наслаждения. Он падает на покрывало и облокачивает голову на стену. Зрачки закатываются, он впадает в наркотический транс. Тишина слишком музыкальна, а лучи слишком приятны. В сильном напряжении тело отключается.