Ваш выбор, профессор

Сложности

Фил и Настя учились на разных факультетах. Их «точкой пересечения» являлся только Николай Александрович Романов. Те чувства, что они испытывали к профессору. И те сложности, что возникали из-за данных чувств.

Друзья Фила, что называется, запаслись попкорном, ожидая, как станут разворачиваться события в тайной войне, объявленной профессору. Можайский похвалил себя за то, что не стал до конца откровенничать с парнями: не посвятил их в «военные планы». Сказал лишь, что добьётся симпатии профессора, не уточняя средств достижения данной цели. Заметив же, что зловредный Романов действительно потеплел в общении с Филом, уточнять ничего не стали. Меньше знаешь — крепче спишь, как говорится. Что тут выяснять?

- Фил — парень крутой! - хвастался на студенческих тусовках лучший друг Можайского Серж Котов. - Самого «Николашу кровавого» укротил!

Толпа гудела, сплетая одобрительные и завистливые выкрики в единую косу восхищения Филом, а тот механически улыбался и думал о том, что с бОльшим удовольствием провёл бы время в обществе профессора Романова. Проблема заключалась в том, что после того случая неудачного сближения у профессора дома, Николай Александрович не то чтобы избегал Можайского, но старался не оставаться с ним наедине. И к себе больше не приглашал, хотя Фил несколько раз придумывал вполне годные способы для посещения квартиры профессора. Всякий раз поблизости оказывались Елена Константиновна, или домработница Романовых — Люся. Фил мысленно умолял профессора пригласить его к себе в кабинет, но Романов не позволял себя даже намёка на то, что каким-либо образом выделяет Можайского среди своих учеников.

Пытался Фил подкараулить профессора в Академии, но пересидеть помощницу профессора Злату ему до сих пор ни разу не удалось. Не успокаивало парня и то, что Романов не замечен был в романах со студентками, с той же самой Златой или с кем-нибудь за пределами Академии. Раньше Фил ни за что бы не поверил, что станет следить за кем-нибудь, преследовать, переживать. Из заинтересованного в скандальной связи с профессором, Фил превратился в одержимого влюблённого. Его руки помнили фактуру домашнего халата Николая Александровича и запах профессорского одеколона. А воспоминания о единственном поцелуе просто сводили парня с ума.

Фил звонил профессору практически каждый день. Поначалу Николай Александрович отвечал на его звонки довольно охотно. Верил ли он в то, что Филиппа Можайского действительно волнуют ответы на дурацкие вопросы, которые тот задавал? Вряд ли...Но Николя отвечал, а Фил вслушивался в звуки голоса преподавателя, совершенно не улавливая смысла того, о чём тот говорил…

Всё закончилось после той дурацкой вечеринки, на которой Фил принял лишнего, раскис и принялся названивать профессору среди ночи. Он умолял Николая Александровича о встрече. О встрече наедине. Фил готов был устроить всё сам: найти такое место, где никому и в голову не пришло бы их искать, всё оплатить и организовать проезд. Но профессор отказался. Угрозы, уговоры, мольбы — всё оказалось тщетным. В конце концов Романов просто нажал на отбой и выключил телефон. После того ночного разговора Николай Александрович и вовсе перестал отвечать на звонки Фила.

Можайский давным-давно позабыл о том, что хотел устроить скандал с участием Николая Романова, но сейчас он пожалел, что у него нет никаких доказательств их связи с профессором. Собственно, и связи-то никакой не существовало. Разве что в голове у Фила, из единственного поцелуя выдумавшего целый роман.

Отношение историка к Можайскому по-прежнему оставалось тёплым, с оттенком уважения - чтобы доставить удовольствие профессору, Фил стал куда лучше готовиться к занятиям. Но в глубине души Романов боялся как Фила, так и тех чувств, которые вызывал у него этот привлекательный юноша.

Филиппу не с кем было поделиться своими печалями.

Хранил все чувства при себе и профессор Романов.

Проще всего, как ни странно, жилось в плену у неразделённых чувств Настёне Лебедевой. Потому что у неё имелась лучшая подруга — Анжелика Дорина. Дружили они с тех времён, когда более смелая и отчаянная Лика, отобрала у играющей в песочнице Настёны зелёное ведёрко с нарисованной на боку божьей коровкой и ярко-красный совок. Настя, вместо того, чтобы удариться в рёв, опешила. Пока она стояла столбом, Лика нагрузила красным совком полнёхонькое ведёрко песка и водрузила его на голову Насти (предварительно перевернув). Отношения между собой выясняли матери девочек. И пока они, не стесняясь в выражениях, делились друг с другом возможными методами воспитания подрастающего поколения, Лика и Настя познакомились и решили играть вместе.

Потом они попали в одну школу (причём Лика принципиально перевелась в класс, где училась Настя), занимались в одних и тех же кружках, одевались в схожем стиле. И Настя, и Лика всегда доверяли друг другу секреты и тайны. Знали, что рассказать их друг другу — то же самое, что изложить на бумаге и похоронить в глубокой могиле — никто не узнает! Только из могилы совета дать не смогут, а вот друг другу помочь всегда возможность есть.

Советы чаще требовались нерешительной Насте, бойкая Лика видела вещи иначе и не замечала тех проблем, которые Настёна старательно растила, как огромных слонов из крошечных мух.

- Тебе хорошо, - вздохнула Настя, разглядывая тайком сделанное на телефон очередное фото профессора Романова. - Ты как наша Жанночка Волгина, за словом в карман не полезешь. А что мне делать? Если Николай Александрович и спрашивает меня о чём-нибудь, то у меня сердце в пятки уходит и во рту пересыхает. Блею свой ответ, как несчастная овечка…

- Дак ты такая и есть, - перелистывая странички глянцевого женского журнала, лениво ответила Лика. - Ты только не обижайся, Насть. Ну разве ж так можно — общаться с понравившимся мужиком из положения жертвы? Королевой себя надо почувствовать! Тогда он скорее на тебя внимание обратит!

- Да какая там королева… - глядя на отражение в зеркале, почти прошептала Настя.

- А вот и зря ты так думаешь! Ну-ка, встань у зеркала! Да спину прямо держи, а не горбись, как древняя бабка!

Лика лихо постучала по позвоночнику подруги, распустила ей волосы, быстренько прошлась тушью по ресницам и помадой по губам.

- Смотри! Красавица! А если перестанешь носить в Академию свои растянутые свитера, подчеркнёшь аппетитные округлости — то и вовсе глаз не отвести будет!

Но уверенность в себе не возникала вместе со взмахами накрашенных ресниц. И более откровенные наряды не могли спасти Настю, оказывающуюся в окружении куда более красивых и смелых однокурсниц. И при следующей встрече Настёна снова жаловалась подруге, что никогда и ни за что не сможет заинтересовать профессора Романова.

- Ну, Наська, что я тебе могу сказать? В красоте своей не уверена — добивай умом!

- Это как?

- Да очень просто: переусердствуй в учёбе саму себя! Узнай, например, кто его любимый исторический деятель, проштудируй его биографию и удиви профессора при случае.

Настёна призадумалась.

- А что...Пожалуй, это может сработать...По крайней мере, я попробую!

- Вот! Такой подход мне больше нравится! А то «не могу», «не хочу», «не умею», «всё пропало»…

Говорят, судьба благоволит смелым. Не врут!

Стоило Насте взяться за обдумывание плана покорения профессора Романова, опираясь на то, чего у девушки было не отнять — неплохо развитые умственные способности — как Николай Александрович раздал её курсу методички с темами курсовых работ.

Настя пробежала глазами по строчкам и зацепилась за тему под номером семь: «Личность и её влияние на ход исторических событий».

«Вот оно!» - радостно подумала Настя.

Одного из любимых исторических деятелей профессора она вычислила без труда — Николай Александрович любил приводить цитаты из дневников этого человека.

Ей осталось только засесть за работу.