Я сидела на холодной скамейке перед больницей, будто в ступоре. Никаких слёз, никаких мыслей — только пустота, обида и горькая ненависть, которую невозможно было проглотить. Лицо болело от пощёчины матери, но боль была где-то далеко, неважной, затенённой всем тем, что горело внутри.Внезапно я заметила, как из главного входа вышел Августин. Его шаги были быстрыми, напряжёнными, лицо — каменным. Он бросил в мою сторону короткий взгляд — отстранённый, даже не злой, просто… чужой. Через секунду он сел в чёрную машину, и та растворилась в потоке ночных фар.
Я осталась сидеть, будто его взгляд — последнее, что склеивало меня. Но даже он теперь исчез. Я дрожащими пальцами достала телефон из сумочки и набрала номер Бетти. Было почти десять.
— Алма! — сразу услышала я встревоженный голос. — Ты гд
