At the wrong time

5 глава

В просторной гостиной на первом этаже особняка семьи Квон восседал на диване Чон Чонгук и цепким, внимательным взглядом изучал мужчину, который последние несколько минут, не открываясь, читал контракт, врученный ему помощником Кимом.

—  Чонгук-ши, я не вижу выгоду из этого союзничества, —  кладя документ на стол и сняв очки, мужчина взглянул на парня. Атмосфера была напряжённой, двум сильным и властным мужчинам в однфом помещении было тесно. Даже иногда заглядывающая в комнату с подносом госпожа дома не могла смягчить эту нависшую, казалось, над домом атмосферу недоверия, вражды и соперничества. —  Не свою, а Вашу, —  добавил он, заметив недовольно приподнятую бровь Чона. —  Если я вашими усилиями займу этот пост, вам не будет от этого никакой выгоды, так как более вышестоящие лица у вас на коротком поводке, — не боясь, уверенно говорил мужчина. — Так зачем вам это нужно? Зачем лишний раз марать руки, если это не принесет вам прибыли?

—  Выгода для каждого своя, —  уклончиво ответил Чон.

—  Так будьте любезны, раскройте свои карты либо покиньте мой дом, не задерживайте человека, —  не отступая от своих намерений, сообщил Квон.

—  Мои планы просты — я хочу занять место семьи Пак, —  напрямую, не утаивая ничего, сказал Чонгук. После его слов мужчина нахмурился. —  Я открываю Вам прекрасные возможности для продвижения вверх по карьерной лестнице, а Вы отменяете помолвку вашей дочки. Не стану скрывать, я заинтересован в браке с Сохи.

—  Этому не бывать, —  господин оттолкнул договор от себя, бумаги мягко соскользнули со стеклянной поверхности кофейного стола. Он разгневанным взглядом был готов испепелить Чона. —  Счастье моего ребёнка важнее всего прочего.

—  Это Ваш окончательный ответ? —  усмехнулся Чонгук: его забавляла сложившаяся ситуация.

—  Да! Теперь будьте добры, покиньте пределы моего дома, —  господин поднялся со своего места, приказал охраннику выпроводить гостя и уже почти покинул гостиную, когда его остановил стальной голос парня.

—  Совсем скоро семья, за которую Вы так отчаянно цепляетесь, падет на дно к моим ногам, и тогда я снова приду, готовый любым способом помочь Вам вынырнуть оттуда, куда они затянут Вас. Думаю, тогда вы примете правильное решение, господин Квон, —  процедил брюнет, а потом поднялся, поправил костюм и вышел из комнаты, успев кивнуть головой мужчине ради приличия.

                                                                                   * * *

Завидев издали припаркованные у ворот особняка машины, Сохи почувствовала, что творится неладное. А когда у входа ее встретил личный охранник отца, она озадаченно нахмурилась. Папу в последнее время сложно было встретить на территории дома, а в разгар рабочего дня тем более. Девушка задавала вопросы, но никто не спешил на них отвечать, лишь поторапливая ее идти. Все словно пытались скрыть ее от кого-то в её собственном доме. Квон видела расставленных по всему двору охранников. Теперь она была уверена в своих догадках  — у них важный гость.

—  Младшая госпожа,  — начальник охраны обратился к ней, заставляя вздрогнуть. Стояла абсолютная тишина, в такой атмосфере даже тихий спокойный голос мужчины звучал громче обычного. —  Вам стоит воспользоваться запасным входом.

—  Что тут происходит? У нас дома президент? Или посол? —  остановившись посередине тропинки, спросила она.

—  Мне нельзя распрост…

—  Ведите, —  не видя другого выхода, девушка согласилась. В данной ситуации упрямство было бы лишним. Сохи уже достигла центра двора, проходя в сопровождении охранников мимо массивных лестниц прямо к западным дверям, обычно используемым прислугой, когда рация охранника шипением запросила к себе внимания. Мужчина расстроенно поджал губы, услышав новости, и произнес:

—  Нам нужно поторопиться, —  Сохи послушно ускорила шаг, но парадная дверь в этот момент распахнулась. Квон на автомате подняла взгляд на вышедшего человека и остановилась. Начальник охраны отреагировал моментально — он прикрыл её своим телом, но было уже непростительно поздно. Цепкий взгляд Чона был направлен в их сторону: он сразу заметил маленькое тельце и удивлённо распахнутые глаза. Девушка судорожно вздохнула, вцепившись в браслет на запястье. Она была озадачена визитом Чона, но еще сильнее её волновало присутствие отца. Они что, имеют общие дела?

Чон тем временем уверенно спустился вниз. За ним тенью шёл секретарь Ким, а чуть поодаль — несколько охранников, но они отошли на небольшое расстояние, когда брюнет остановился рядом с Сохи. Теперь Квон уже не могла улизнуть от грядущей встречи с Чонгуком, он её уже заметил, а не поприветствовать гостя было бы неприлично. Начальник охраны отошел, тоже, наверное, догадавшись, что невозможно уйти от этой встречи, как бы старательно ни пытался уберечь дочь господин Квон.

—  Привет, —  вполне спокойно, без какого-либо намека на агрессию первым произнёс брюнет. Несмотря на тон голоса, который не сулил ничего плохого, его хмурый взгляд медленно обвел всех мужчин, что уже давно должны были отойти.

—  Добрый день, сонбэ, —  Сохи, несмотря на вежливый кивок головой и на полуулыбку, слегка отодвинулась назад, поближе к охранникам. Будь на то её воля, она спряталась бы за их широкие плечи.

—  Я хотел поговорить. Наедине,  — он в ожидании посмотрел на мужчин, не скрывая своего нежелания терпеть их присутствие.

Но Сохи явно не разделяла подобных надежд, она уже уверенно шагнула назад, внезапно севшим голосом прохрипев:

—  Извините меня,  — она заставила себя поднять на него глаза.  — Я бы с удовольствием, но, полагаю, нам не о чем говорить.

—  Мне кажется, я уже ясно дал понять, что нужно исчезнуть! —  повысил он голос, снова обращаясь к начальнику охраны семьи Квон. Тот не став возражать, опустил голову, но не сдвинулся с места — верный слуга своего господина.

—  Пожалуйста, не нужно, он лишь выполняет приказ отца, —  тихо, почти неслышно сказала девушка, кидая огорченный взгляд на Чона. Тот действительно был расстроен и настроен враждебно по отношению к людям, нарушающим приватность обстановки. В данную минуту он больше напоминал бочку с порохом: просто поднеси спичку — и всему придет конец. Но буря стихла, когда на его правое плечо уверенно легла ладонь Кима, который, заметив его состояние, поспешил вмешаться.

—  Я свяжусь с тобой, —  сжав челюсть для сохранения самообладания, сообщил брюнет. Сохи не рискнула огорчать брюнета лишний раз, лишь согласно кивнула, показывая свою покорность. Это пришлось по душе Чону, и тот окончательно остыл.

Чонгук без лишних слов оставил её и поспешил покинуть чужую зону комфорта, не натворив ничего лишнего. Как только машина двинулась, Ким подал голос:

—  Ты замечаешь свое неадекватное поведение? —  сухо проговорил он. —  Никогда тебя таким не видел. Не уверен, что подобное может помочь оябуну обрести доверие приближенных. Если не возьмёшь себя в руки, никто ни из клана, ни вне его не станет воспринимать тебя всерьёз, —  стараясь не смотреть на напряженного сидящего брюнета, сказал секретарь. —  Я попытаюсь выяснить все побочные эффекты "слезы Дьявола".

На это Чон лишь нервно кивнул, сильнее сжимая кулаки. Это до омерзения унизительно, когда тебя отчитывают, как ребенка, а ты не можешь достойно ответить, потому что знаешь, какое дерьмо творишь.

                                                                                   * * *   

Дом встретил Сохи напряженным молчанием, персонал и дворецкий были менее заметны, чем обычно, будто пытались минимизировать свое присутствие, чтобы буря ненароком не задавила их. Девушка прямиком пошла к матери, прекрасно понимая причины всего этого. Из кабинета госпожи Квон вышел отец до того, как она успела постучаться. Вид раздраженного отца поселил в ней смуту и страх, девушка дергано поздоровалась и поинтересовалась куда тот собрался уходить. Господин Квон в ответ лишь попросил не ждать его на ужин и покинул дом.

Женщина одарила её взволнованным взглядом и глубоко вдохнула, когда Сохи всё же зашла в кабинет матери.

Мать Сохи была женщиной чуть за сорок, с красивыми чертами лица и завораживающим внешним видом, однако имела очень скверный характер. Она была стервозной дамой и имела власть над некоторыми влиятельными людьми из их окружения. Хотя она выглядела довольно хрупкой, её властолюбию не было предела. Она имела древние аристократические корни: родилась с золотой ложкой во рту, росла и жила в роскоши, соответственно, имела капризный характер, ещё и с въевшимися замашками прокурора. Несколько лет назад её отправили в отставку, когда она принялась обвинять сына одного влиятельного человека, настолько влиятельного, что она не смогла сохранить своё место в прокуратуре. Нельзя сказать, что она растеряла все свои связи после отставки и подалась в отчаявшиеся домохозяйки. По сей день она была в курсе всех слушаний и расследований, так как все её приемники навещали её для получения совета или помощи. Но жизнь её значительно изменилась: после случившегося она всерьез взялась за продвижение карьеры мужа-политика. Собственно говоря, именно для этих целей и была устроена помолвка её дочери с Паком. Усилия госпожи Квон не были напрасными: на днях её мужа ожидало повышение, не без вмешательства семьи Паков, естественно.

—  Сохи, доченька, что же ты натворила? — совсем не попытавшись скрыть разочарование, спросила она. Сохи внутренне сжалась от взора, каким одарила её мать. Квон твердо знала, кто стал причиной расстройств её матери, но не могла взять в толк, в чём же она сама виновата. — Криминальная личность тебе не пара.

Глаза брюнетки резко распахнулись, она подняла удивленный взгляд на маму. На приоткрытых губах застыл неозвученный вопрос. Ясное дело, что мама, не баловавшая Чона особой симпатией, была расстроена и зла после его визита. "Но личность с криминальными связями",  — пробуя её смысл на вкус, Сохи мысленно повторила фразу, произнесенную мамой ранее, словно пытаясь убедиться в реальности этих слов. Брюнетка, на чьем лице отчетливо отразился страх, задала лишь один вопрос:

— Кто он?

—  Так ты еще не знаешь? —  женщина вопросительно посмотрела на дочь, —  Он сын главы Якудза, Кенджи, и внук Чон Сенгука, главы корейской мафии.

Сохи не смогла сдержать судорожного вздоха. Глава «корейского Дома» — покровитель всех преступных группировок, организатор бесчисленных покушений и похищений государственных чиновников и их семей. На его счету даже теракты, унесшие миллионы невинных жизней. Вся информация, когда-то добытая девушкой из рабочих папок мамы, и всё увиденное из новостей страны моментально всплыло в памяти, поражая Сохи наповал своей реалистичностью.

Заметив потерянный взгляд дочери, госпожа Квон поднялась со своего кресла и подошла к ней.

— Сохи,  — женщина взяла её за руки, и девушка с безграничным доверием посмотрела на маму, —  От своей судьбы ему не уйти, рано или поздно он займет место отца. Он продолжит делать то, что делали его предки, продолжит к***********е, будет пренебрегать жизнями людей, которые находятся ниже по социальному статусу, будут прибывать невинные жертвы, в число которых можешь попасть  и ты — из этого всего состоит жизнь отпрысков глав клана,  — в глазах девушки наворачивались слезы, но она не позволила себе заплакать,  — Ты не выживешь в таком мире, ты же знаешь это? —  брюнетка заторможенно кивнула. —  Вот и славно. Больше не позволяй ему находиться рядом с тобой, а его имени — фигурировать вместе с твоим. Твой отец уже дал свой ответ на его предложение.

— Какое предложение? — в конце со все ещё не отпустившим её шоком спросила Квон.

— Руки и сердца. Чон хотел стать твоим женихом, вместо Пака, — буднично ответила мать, будто всё было ожидаемо. Девушка, напротив, выпала в осадок от её ответа. — Абсурдно, не так ли?

Сохи не смогла заставить себя ответить, пусть даже коротким кивком. Для госпожи Квон это в любом случае ничего бы не значило — её интонация, выражение лица и подобранные слова говорили за нее, настолько несомненно очевидным был ответ. Сохи с Чонгуком никогда не быть. Ни в одной из жизней.

Как только дверь собственной спальни хлопнула за спиной девушки, груз от всего услышанного, внезапно свалившийся на её плечи, усилился во сто крат. Сохи ужасно захотелось просто лечь на пол и рассыпаться по паркету. Чувство безысходности нещадно крошило и размазывало. Брюнетка безвольной куклой осела на пол и закрыла своё лицо руками. Дыхание сперло, в душе творился полнейший хаос.

Она представляла перед собой бездонные глаза Чона, которые смотрели на нее холодно, с нескрываемым безразличием. Она чувствовала боль в груди — нескончаемую, всеядную боль, что продвигалась внутри неё, кроша все на своем пути.

Действительно, личность с криминальными связями ей не пара. Насколько ей этого не хотелось бы.