Орккрафт. Последняя битва

Разговор с убийцей

«Ревун!». Галвин полюбовался надписью, потом стер восклицательный знак и приписал «Грозящий». «Ревун грозящий». Вот это – самое то, что нужно. Трицикл глянцевел свежеокрашенными зелеными боками. А яркая красная надпись на боку добавляла толику хвастливого шика. Дядюшка Хобарн неодобрительно покачал головой и пробормотал себе под нос:

– Ишь, как убивается. Механизмом занялся, – денщик возвысил голос и громко предложил. – А вот, к примеру, молочка парного? А, мастер Громмард? Или, к слову сказать – можжевеловой водки стакан? Нет? Ээх–ма–а…

Галвин на предложения старика даже ухом не повел. Он озабоченно потрогал крепежные хомуты двух короткоствольных аркебуз, надежно ли стянуто? Толстые винты обещали выдержать энергию отдачи. Пальцами промерял расстояние от запального фитиля, до места, где будут находиться его колени. Не прижгет ли? Вроде нет – далеко. Потом уселся в седло трицикла, положил руки на руль, примерился стрельнуть на ходу. Рука легко нащупала рычажок фитильного замка. И здесь тоже порядок. «Ревун» получился по–настоящему грозящим. Прямо хоть в битву на нем! Лицо инженера просветлело:

– А вот теперь, дядюшка Хобарн, можно и молочка! Да непременно с сухариком из кукурузной лепешки. Остались у нас кукурузные сухари?

– Остались. Этого добра довольно. А может за хлебцем сбегать? Сегодня новые печи испытывали, первые караваи пекли. Запахи стояли…страсть!

Но Галвину не пришлось сейчас вкусить ни выменянного у местных козьего молочка, ни свежего хлебца с румяной корочкой. К ним размеренной трусцой приблизился один из поданных Бельтрана. Вестовой маркиза, со взглядом вельможи, но с далеко не аристократическими прыщами на юном лице, объявил инженеру, что ему надлежит срочно прибыть в шатер Трезубца на совет. Пока Громмард с кислой миной мыл руки и вытирал вспотевшее лицо, представитель людской знати переминался с ноги на ногу рядом, всем своим видом показывая гному, что «срочно» – это действительно «срочно».

Инженер бросил полотенце в руки Хобарна и неторопливым шагом направился к центру лагеря. Вестовой следовал за ним. Они обогнули тренировочную площадку, где строгие инструктора гоняли деревенских рекрутов и вступили на территорию будущей крепости. Галвин шагал мимо пирамид из стволов «кругляка», с которых тут же сдирали кору, мимо кузней, где шипело и звенело железо, мимо полевых кухонь с дымами и вкусными ароматами. Когда гном проходил рядом с мастеровыми, их разговорчики и шуточки стихали, но едва фигура гнома отдалялась, возобновлялись сызнова. Он словно двигался в куполе отчужденного молчания. А еще иногда в спину инженеру летело сказанное вполголоса ругательство. За последнюю декаду Галвин вынужден был смирить свой гордый нрав. Иначе бы он перессорился с половиной войска и ухудшил свое и без того скверное положение. Народ крепко озлился на него и не без повода – бывший всеобщий любимец встал на защиту чужака, который средь бела дня, прямо в центре войскового бивуака порешил двух заслуженных ветеранов. Пусть они хватили лишку. Ну и что? Не убивать же их из–за этого? А вот изменника – ракшу и вправду следовало исказнить. Что и было совершено каким–то, по–видимому, очень приличным человеком. Вражда к инженеру сначала слегка поутихла, но в последние дни вспыхнула с новой силой. На то была отдельная причина. Именно вследствие ее Бельтран созвал сегодня совет, Галвин в этом не сомневался.

Гнома угнетала народная неприязнь, но еще больше он досадовал на Эйру. Старшина дворфов так и не сменила в его отношении гнев на милость. Неужели она ничего не понимает? Или не желает понимать? Свободное время русоволосая красотка теперь проводила в компании Аргантэля и его подруги Калебры. К ним часто присоединялся один из дружинников Бельтрана – барон Тирсис. Четверкой они разгуливали по окрестностям, а по вечерам, прихватив припасы и вино, отправлялись в дюны – жечь костер и слушать, как барон исполняет очередную балладу под музыку тагельхарпы. Галвин не владел ни одним струнным или духовым инструментом, он вообще провел жизнь вне мелодий и гармоник, но теперь с удовольствием приобщился бы к культуре в том смысле, что его не покидало желание расколоть смычковую лиру о лобастую голову Тирсиса. Раньше он, между прочим, неплохо к нему относился. Даже пару раз вежливо побеседовал на тему того, что главное отличие трицикла от лошади – то что лошадь иногда засекается, а трицикл – нет. Теперь же, слушая издалека дребезжание его тагельхарпы, Галвин неоднократно ловил себя на мысли, что барон определенно – самое ничтожное из сотворенных Богами живых существ и давался диву, как умница Эйра может проводить время в обществе столь ординарного и скучного типа.

Перед шатром Трезубца вкопали длинный шест, а на нем вольно плескался большой флаг лигийского войска. Шестерню закрыли складки, поэтому казалось, что грифоны на нем грызутся между собой. Галвин проследовал сквозь две шеренги эльфийских стражников в полном боевом облачении и отодвинул в сторону парусиновое полотнище, что заменяло входную дверь. Совет уже собрался за длинным прямоугольным столом, ждали только его. Место Громмарду, видимо по случаю самого позднего появления, отвели не самое главное –  с краю, но один из зубов Трезубца не стал роптать и спокойно уселся на предложенный ему раскладной стул. Бельтран обвел всех присутствующих строгим взором начальника. Он сегодня был в открахмаленном до голубизны белом камзоле с жестким стоячим воротником. Гном сразу подумал, что маркиз сильно напоминает индюшачье яйцо с поврежденной сверху скорлупой.

Вождь людей без долгих проволочек начал собрание и, как истинный Навигатор повел свою речь прямым курсом к основной проблеме на сегодняшний день.

– Закончилась вторая декада нашего пребывания на земле Фаркрайна. По словам инженера Громмарда, посольство феоманта Караннона ожидалось около восьми дней назад. Но оно так и не прибыло. Как ты считаешь, Галвин, по какой причине откладывается визит главы ракшей?

Гном пожал плечами.

– Понятия не имею. Но возможно это как–то связано с убийством его законника рядом с нашим лагерем?

Бельтран покровительственно улыбнулся:

– Несчастья случаются всегда. Но жизнь одного человека мало значит, когда речь идет о судьбах народах. Это же ПОЛИТИКА!

– Возможно, у нас так, – Галвин не постарался скрыть неприязнь в своем голосе. – Но у ракшей все по–другому.

– На счет синих демонов тебе, безусловно, виднее, – заметил Бельтран.

И хотя слова его были сказаны серьезным тоном, по контуру длинного стола пробежали ехидные смешки. Инженер стиснул челюсти. Страшным усилием он удержал себя от резкого ответа. Ему даже пришлось представить, что во рту находится восковая сота, липкая настолько, что нет никакой возможности разжать зубы. Маркиз выдержал паузу, потом продолжил речь:

– Наша армия высадилась на землю, которую демоны считают своей. Сила Лиги такова, что ракшам непременно следовало бы попробовать с нами договориться. А они не спешат. Странно. Хотя в последние дни произошло несколько событий, в свете которых отсутствие Караннона может быть истолковано совершенно определенным образом. У нас стали пропадать люди. Сначала не вернулись рекрутеры, которых я послал на север. Мы решили, что это дезертирство. Пусть. К сожалению такое бывает. Потом бесследно исчезли три дровосека. Тут уже появился повод серьезно встревожиться, – Бельтран посмотрел на Джоэвина, приглашая того высказаться.

– Мы обследовали место вырубки, – сообщил начальник разведки. – В воздухе было обнаружено присутствие волшебного препарата неизвестной природы. Очень эффективного, потому что мои люди не смогли поднять вуали прошлого. Скажу больше – они даже не сумели взять след. И он сработан не лигийскими магами. Что–то новенькое. Пока мы не разгадали его секрет.

– п*******е? – предположила леди Дивия.

– Возможно, – уклончиво ответил Бельтран.

– Ракши! Это их проделки! – гневно воскликнула Эйра Торкин.

Громмард опять промолчал. Он не мог дать никакого объяснения недавним событиям с исчезновениями людей. Как и остальные. Все знали о происшествиях, но разведка пока не торопилась с выводами.

– По нашему лагерю стали расползаться разные слухи по большей части один нелепей другого. И вот сегодня случилось то, чего мы, откровенно говоря боялись больше всего. Пресветлый князь!

Джоэвин согласно качнул головой в знак того, что принимает эстафету доклада.

– Вчера я решил устроить нашему пока неведомому противнику ловушку, – сказал он. – Трое моих стражников отправились в буковую рощу, переодетые под лесорубов. Они были прекрасно подготовлены и могли дать отпор любому врагу. Под рубахами у них были скрыты кольчуги, в заплечных мешках спрятаны мечи. Но стражники так и не вернулись в лагерь. Утром мы отправились по их следам. В часе пути на север от побережья, мы нашли моих людей убитыми.

Вздох изумления прошелестел по шатру.

– Они были не просто убиты, – продолжал Джоэвин. – Их уже мертвые тела обезглавили и обезобразили. Раны были нанесены рубящим оружием. Это могли быть топоры, алебарды или…, – эльф бросил на Галвина пристальный взгляд. – Те короткие копья с листовидными наконечниками, которые в ходу у синих демонов.

– Это война! – Эйра вскочила на ноги и навалилась кулаками на стол так, что он едва не опрокинулся.

– Покарать изменников! – поддакнул Догмал, который ракшей и видел только раз в жизни.

– Значит, скоро выступаем? – сардоническая усмешка исказила кукольное личико леди Дивии.

– Погодите, – прозвучал мягкий голос Аргантэля. – Галвин, ты у нас главный специалист по ифритам. Скажи пожалуйста, такое в принципе возможно? Чтобы из–за стражника, обычного отставного солдата, а не выдающегося мага, они начали военные действия?

Громмард даже глаза на миг закрыл. Так ему сейчас стал ненавистен бывший боевой товарищ, а ныне – убийца и шпион Джоэвина.

– Не забывайте, что ракши– маги все до единого. Просто их таланты по–разному применяются. А что касается стражника –  их народ живет по законам духовного братства. Кожевенник может стать феомантом. И ему будут подчиняться даже вельможи. Так что мы пока не знаем, какое именно место занимал Варрен в их иерархии. Если же они винят нас в его смерти, – Галвин бросил на Аргантэля взгляд из–под полуопущенных ресниц. – То они постараются за него рассчитаться.

– Но у них же нет доказательств? Так ведь? – поинтересовался Аргантэль. – Странно, что они забрали жизни восьми наших не зная толком, что с ним приключилось. Я слышал от местных, что на теле Варрена не было следов насилия. Похоронил его ты. Лично. Скажи, Галвин, сам–то ты сможешь с уверенностью утверждать, что стражника кто–то прикончил?

Ответ дался гному с необычайной легкостью:

– Если жизнь Варрена оборвала рука убийцы, то это преступление не останется неотомщенным. Вот в этом я абсолютно уверен.

В ровном голосе инженера прозвучали такие тона, что разговоры в шатре тут же стихли и наступило молчание, как наступает темнота, когда порыв ветра гасит свечи. От неунывающего смельчака Громмарда вдруг повеяло чем –то холодным и зловещим. Это ощущение было настолько сильным, что женщины – более чуткие создания, против мужчин, даже зябко передернули плечами, как если бы в палатке внезапно завьюжил заморозок.

Тихо, очень тихо глава Трезубца, маркиз Бельтран произнес:

– В любом случае, нам нельзя упускать шанс решить дело миром. Медлить не стоит. Еще декада и либо мы, либо ракши можем перейти последнюю черту. Галвин, от имени Трезубца немедленно отправляйся в столицу синих демонов. Добейся аудиенции Караннона и постарайся заключить с ним союз. Нам очень нужна помощь ракшей. На крайний случай – их невмешательство, когда мы будем вербовать себе пополнение. Тебя они хотя бы выслушают.

– Я присоединяюсь к Бельтрану, – подтвердил Джоэвин. – Чтобы делегация выглядела внушительней, думаю, что с тобой нужно отправить еще кого –нибудь…

Глаза Громмарда метнулись к Эйре и наткнулись на встречный взгляд, только теперь в нем презрение сменилось настороженностью.

– Это будет…, – медленно проговорил Джоэвин. – Это будет… Аргантэль! Если, конечно, никто не возражает.

Вельможи возгласами подтвердили, что против кандидатуры эльфийского мага ничего не имеют.

– Хорошо, – согласился Галвин, отвернув голову в сторону от стола. – Но я хотел бы, чтобы вы запомнили мои слова – я возьму с собой Аргантэля, но я не могу гарантировать его безопасность.

– А это и не требуется, – расплылся в улыбке лекарь и убийца. – Я сам в состоянии о себе позаботится. А за беспокойство – спасибо.

– Не стоит благодарности, – отозвался Галвин голосом, от которого некоторые из присутствующих вздрогнули.