Орккрафт. Последняя битва

Берег Фаркрайна

Как только по левому борту показались «живые острова», «Молния» изменила курс и сразу начала забирать правее. Стоя на юте судна, Галвин рассматривал плавучие рифы в свои дальнозоркие очки. Рядом с ним, опершись плечом на кормовой флагшток, расположился меднорожий боцман с подзорной трубой в руках.

– Они возвышаются над водой всего на десяток локтей, зато вглубь уходят на сотню. Столкнуться с таким – ничего хорошего. Проломим борт и завязнем намертво, – заявил моряк. – Эта проклятущая эгления вся сплошь состоит из колючек.

На оконечности островков высыпали их обитатели – высокие, с человека ростом, прямоходящие ящеры с бледно–зеленой шкурой, похожей на хорошо подогнанную пластинчатую броню. Между плоскими челюстями у них то и дело проскальзывали толстые гусеницы языков. Рептилии просто стояли и смотрели на проходящую мимо эскадру. В лапах многие из них держали короткие копья. Даже самый завзятый любитель природы не назвал бы вид ящеров добрым и миролюбивым.

– Вот, значит, какие они – раса гонери, – сказал инженер.

– Ага. Эти твари мажут костяные наконечники дротиков ядом, который добывают из медуз–зонтиков. Одна царапина дает время только на последнюю молитву. Возьми мы ближе к ним на пять кабельтовых, гонери бы напали на нас.

– Почему? Мы же ничем им не угрожаем? – удивился гном.

– Им плевать. Они тупые, – боцман закинул в пасть толстый жгут стебля табачного папоротника и отправился по своим делам.

Через несколько минут с «Амирента», который шел замыкающим, подняли сигнал: «Запрашиваю стоянку». Одновременно бриг Джоэвина стал замедлять ход. Воинственные эльфы явно намеревались добыть себе некоторое количество ценных водорослей. Стычка с гонери их не пугала. С флагмана Бельтрана немедленно просемафорили ответ: «Отказано». С немалой толикой злорадства, третье острие Трезубца – инженер Громмард, распорядился вывесить флажки: «Поддерживаю адмирала».

– Что ты нарываешься? – проворчала подошедшая к Галвину Эйра Торкин. – Зачем лезешь на рожон?

– Хотел подразнить Сучлика, – со смехом ответил гном.

– Смотри – доиграешься, – предостерегла его девушка. – У Джоэвина прекрасная память.

– Джоэвин? Вы говорили про Пресветлого князя? – окликнул Эйру рулевой.

Старшина дворфов поморщилась от нарушения субординации, но все же ответила нейтралу:

– Да. А что?

Навигаторам из рода людей, которых подрядили из местных жителей спускалось многое. Они являлись вольнонаемными, на них не распространялась военная дисциплина.

– Говорят у него глаза цвета золота, – восхищенно произнес моряк.

Видимо парень благоговел перед знаменитым эльфом. За Эйру высказался Громмард.

– Цвета золота, говоришь? Вряд ли, – инженер с сомнением покачал головой. – Знаешь, на что они похожи? Это как… Представь, что кто–то от души помочился в кучу прошлогоднего снега.

Галвин сделал паузу, ожидая ответной реплики, но увидел, что обмен мнениями относительно зрительных органов его недоброжелателя закончен и жестом пригласил Торкин прогуляться по палубе.

По случаю теплой солнечной погоды на ней сегодня была рубашка с открытым воротом, заправленная в строгие брюки, которые, однако, выгодно подчеркивали ее формы. Свои ножки Эйра обула в изящные черные полусапожки с выгнутыми носами. Пышные русые волосы она стянула с тугой пучок на затылке. Галвин искоса прошелся взглядом по ее плечам, груди и подавил вздох. С той бурной ночи в его каюте прошло четыре дня непонятного отчуждения. Галвин сначала дулся, потом пытался сделать вид, что его это ни капельки не задевает, но потом мятежная натура гнома не выдержала и он решил внести ясность. На вполне резонный вопрос – что происходит (который вместо строгого и по–настоящему мужского тона был задан голосом обиженного ребенка), Эйра подняла на него омуты своих очей и заявила:

– Давай отложим наши душевные порывы и вспомним, что мы оба, прежде всего, командиры. Вокруг люди, которые оставили дома близких. Подумай, каково сейчас им. Родина осталась за морем, там хозяйничает враг, а лидеры заняты любовной игрой. Нет, с этим покончено, инженер.

Вот так. Инженер. И никаких тебе галвинов и прочих нежностей, что она шептала ему на ухо в порыве страсти. Старина Хобарн, который мгновенно вжился в роль сердечного поверенного, видя, как начальник коротает ночи в компании жидкой утешительницы – бутылки с хмельным зельем, рассудил трезво:

– Помурыжить тебя девка хочет. На зуб пробует. Известное дело. Тут главное – не поддаваться. Сама прибежит с полными глазами слез. А в бутылке что, эль? Ах, пшеничная специальной очистки? Э-э-э… и много еще осталось? Я бы принял стаканчик –другой. А то с утра что-то кости ломит и ломит, ломит и ломит…

Поэтому они с Эйрой коротали время в тягостных для Галвина разговорах о всякой ерунде, а потом, почти перед самой обеденной рындой, сверху раздался крик марсового:

– Земля!

Все, кто в этот миг торчали на палубе задрали вверх головы. Наблюдатель, едва не вываливаясь из своей бочки, указывал вперед рукой и вопил:

– Земля! Вижу землю!

Его голос тут же перекрыла зычная команда боцмана:

– Паруса долой!

Еще через час весь флот стоял на рейде, с вытравленными становыми якорями, и шлюпка с «Молнии» везла Галвина, Торкин и Аргантэля на борт флагманского брига. Бельтран собирал командиров войска на праздничный ужин, который предполагалось совместить с военным советом. Когда инженер ступил на палубу «Иноходца» его поразила удивительная чистота адмиральского корабля. «Молния», которую до этого момента он находил весьма опрятным местом предстала совсем в ином свете. Здесь все сверкало белизной, словно позади не было тяжелого путешествия, трехдневного шторма и схватки с чудовищами петронелльских глубин. Даже на форменках матросов не было видно не единого пятнышка. Бельтран встретил гостей у сетчатого трапа, который для удобства скинули на шлюпку с палубы брига.

В знак завершения похода сегодня маркиз предпочел морскому мундиру короткий однобортный бежевый сюртук для верховой езды. В темляке его широкого ремня висела церемониальная шпага. Бельтран был высоким сухощавым человек, но в его жилистой сухощавости скрывалась чудовищная физическая мощь. Как –то на спор маркиз боролся на руках с известным силачом–дворфом по прозвищу «Мясо». Непонятно, каким образом этот копейщик отрастил себе такие огромные мускулы, но глядя на них Галвину всегда было страшно за голову «Мяса». А ну, не рассчитает воин усилий, напряжет свои чрезмерно развитые плечи и его череп, затертый между двумя глыбами мышц, вдруг треснет, как сгнивший лесной орех. Так вот Бельтран рискнул затеять с этим монстром ручное противоборство. Нет, маркиз, не победил. Но и не проиграл! Как ни пыхтел «Мясо», как не ходили на его спине питоны мускулов, он не сумел пригнуть руку Бельтрана к поверхности стола.

Лицо маркиза было бы идеальным ликом мудрого и справедливого вельможи, если бы не его крючковатый нос, который делал Бельтрана чуть–чуть похожим на встревоженную сову. Но это озабоченно–хищное выражение полностью сходило с лица вождя людей, едва оно озарялось улыбкой. В черных глазах маркиза моментально вспыхивали лукавые искорки, отчего он становился похожим на свойского парня, который часто бывает слишком весел, чтобы принимать окружающую его жизнь всерьез. Бельтран питал слабость к белым парадным камзолам, но в походе мог ориентироваться на местности не хуже опытного следопыта. Он знал все созвездия неба, предугадывал погоду, а в стратегии битвы полагал, что Бог Победы передвигается исключительно на лошади.

Гости прибывали и скоро из–за принайтованных шлюпок адмиральский корабль стал походить на мамашу – утку, окруженную целым выводком мелких и вертлявых отпрысков. Последним, в сопровождении нескольких стражников с листовидными эспонтонами в руках явился Джоэвин. Пресветлый князь в одежде всегда предпочитал серые тона, неброские фасоны и ради праздничного обеда не стал менять свои привычки. Он вырядился в строгий камзол цвета дорожной пыли с застегнутым наглухо стоячим воротником. Принадлежность к допросному ведомству наложила на лицо Джоэвина печать вечного недоверия к окружающим. И лишь золотистого цвета глаза, так восхитившие рулевого Молнии, двумя солнечными зайчиками изредка озаряли темный подвал его души.

Стол накрыли в адмиральской каюте. Все окна ее были распахнуты настежь, белоснежные занавеси вздувались от легкого ветерка. Несмотря на то, что море сегодня благоволило к флоту штилем, приборы и тарелки стояли в специальных пазах–креплениях на столешнице из палисандра. Бельтран скромно отвел себе место сбоку, а Джоэвина усадил во главе стола. По правую руку маркиза расположилась леди Дивия, один из бригадиров его конной дружины. Для официального приема женщина предпочла открытое платье, которое оставляло доступной для взглядов алебастровую белизну ее плеч. Досужие болтуны поговаривали, что Бельтрана променял на эту изящную фарфоровую прелесть веснушчато-румяную красоту Эйры Торкин. У леди Дивии были розовые ушки, ярко-голубые глаза и более десяти личных побед над рыцарями Тьмы. Когда Эйра заняла свое место напротив этой прекрасной фурии, обе девушки обменялись короткими взглядами, отчего воздух в пространстве между ними стал сильно разрежен и наполнен озоном.

С «Иноходца» за время похода несколько раз выметывали рыболовный трал, так что стол оказался уставлен яствами из свежей рыбы, которую Галвин терпеть не мог. Зато гном с удовольствием проглотил две тарелки густого супа из морской черепахи, которая умудрилась в этот трал впутаться. После чего он завладел целым блюдом копченой оленины и обгладывая кости попытался отвлечься от мыслей, что означают для него столь явно неприязненные взгляды между Эйрой и леди Дивией. На десерт подали огромный торт, форма которого значила много для любого, кто успел ознакомиться с данными разведки Джоэвина. Торт был испечен в форме земли, что лежала в прямой видимости флотилии Лиги и являлась ее целью. Даже горы Фаркрайна были тут в виде ванильных пирожных, а его озера кондитер изобразил плитками глазури. Шкипер с «Арбалета» – нанятый нейтрал, который уже видел себя одним из командиров войска тут же провозгласил тост:

– За богатый и не разграбленный Фаркрайн, что вскоре покорится нашим мечам!

К его удивлению, тост никто не поддержал. Напротив – окружающие вельможи смерили шкипера откровенно неприязненными взорами.

– Вам не стоит слишком усердствовать с напитками, Догмал, – на правах адмирала осадил выскочку Бельтран. – Это вино сильно ударяет в голову. Мы явились в Фаркрайн не воевать и грабить. Нам нужно найти тут поддержку.

Нейтрал смущенно пробормотал слова извинения, а Громмард подумал, что иногда лучше не высказывать вещи, которые хоть и находятся у всех на уме, но вслух в них никто не признается. Торт в форме Фаркрайна все сказал лучше всяких тостов и заздравных речей. Матрос, что прислуживал за столом положил на тарелку инженера кусок, вырезанный из центральной части и это тоже было неспроста – сахарной пудрой на нем была выведена маленькая надпись – Скаллен. Городом гномов несомненно предстояло заняться лично ему, инженеру Громмарду. Для тех, кому сладости не пришлись по вкусу, наступило время вина и трубок, а Бельтран, наконец, затронул тему, ради которой он и собрал совет:

– Сначала – небольшая географическая сводка. Мы собираемся причалить к полуострову Чагда, который находится к юго – западу от самого населенного пункта на этом побережье – Скаллена. Это город гномов, среди нашего войска много их сородичей, но идти всем флотом к ним в гости без приглашения, думаю, будет ошибкой. Пока непонятно, как нас там встретят. Могут сгоряча пальнуть, а за первым выстрелом всегда следует второй, но только ответный. В результате получается никому не нужная война. План таков – мы высаживаемся, создаем на этом полуострове опорную базу и дальше действуем по обстоятельствам. Впрочем, вам об этом уже известно, я просто еще раз проговорил наши намерения. Теперь к проблемам с высадкой. Друзья мои, впереди у нас плотный участок рифов, о котором неоднократно предупреждал достойный Догмал. Существует три способа его преодолеть. Первый – дождаться совпадения приливной фазы всех лун Таашура и на высокой волне пройти над подводными скалами. Но по моим прикидкам ждать придется не менее декады. Пресной воды должно хватить, прибрежная полоса Петронелла изобилует рыбой – так что и пищи у нас тоже будет в достатке. Но мы потеряем время. За декаду весть о прибытии нашей эскадры достигнет столицы ракшей – Кламардиса. Я к этому моменту хотел бы уже стоять на твердой земле.

Из его слов Громмард сделал очевидный вывод – Бельтран не ждет от ракшей ничего хорошего и отсрочка с высадкой может быть сопряжена с большими неприятностями.

– Второй способ – отправить на сушу группу, которая наймет для нас лоцманов из числа местных моряков, – продолжал маркиз. – Тех, кто знает безопасные проходы в рифовой зоне. Мы выберем подходящее место на побережье с просторной бухтой и с их помощью проведем туда корабли. Третий способ – положиться на собственные навигаторские таланты и попробовать миновать рифы самостоятельно. Данный способ приведен просто, как возможность. На самом деле – это чистое безумие.

– Есть еще четвертый вариант, – подала голос Торкин. – Высадить десант на шлюпках, который закрепится на берегу, создаст плацдарм для армии. А основной флот подойдет через декаду на приливной волне.

– Людям может быть и хватит пресной воды, но все почему –то забыли о том, что трюмы четырех барж у нас заполнены лошадьми. У них воды осталось на восемь дней, после чего бедные кони будут обречены на страдание, – резко высказалась леди Дивия. – Пехоте это невдомек, но пятая часть из них и так не перенесла путешествие.

Выпад был направлен персонально на Эйру. Девушка покраснела от гнева и уже собралась ответить что–то резкое, но ей на помощь пришел адмирал.

– Если мы отправим часть людей на берег, то запасов пресной воды хватит и на лошадей, так что твои доводы, Дивия, не существенны, – сказал Бельтран. – Проблема не в этом. Каждый рейс шлюпки – само по себе достаточно рискованная операция. Будут потери и немалые. Зачем допускать их, когда цель близка и лишних смертей можно избежать? Нет, твое предложение, Эйра, не проходит.

Галвин как раз разделался со своим куском «Фаркрайна», вытер руки поданным полотенцем и заявил:

– К чему споры, когда всем ясно, что нужно отправлять посольство. Я его возглавлю. Об этом, кажется, мы и договаривались еще на том берегу Петронелла. Завтра поутру «Молния» спустит пару шлюпок и мы посмотрим – так ли страшны на самом деле эти подводные скалы!