И жили они врозь

Никогда бы не подумала, что месть так сладка. Осторожно ступая по едва взошедшей весенней траве, пальцы подмерзали, соприкасаясь с каплями утренней росы. Он стоял спиной ко мне, среди густого елового леса, ничего не подозревая. С высоты волчьего роста я смотрела на вампира сквозь редкие ветки кустарника, сокрытая почти целиком. Отеческим голосом в голове, точно мантра, повторялось одно и то же наставление: «Затаись. Выжди момент. Приготовься. Прыгай». Полгода поисков. Ложные следы, одни за другим превращались в пустышки. И вот, Ник здесь, передо мной. Новое обоняние улавливает каждый оттенок его запах, рассказывая, где Каримов всё это время пропадал. Запах бензина перебивал яркостью мокрый чернозём, пыльцу сирени, берёзовый сок. Я прислушалась, пытаясь распознать последний аромат. Лимонный мармелад. Сердце болезненно сжалось, как от застрявшего осколка из прошлого, который не способен был выудить из моей груди ни один врач. Я любила его ровно столько, сколько ненавидела. И если первое не привнесло в жизнь ничего хорошего, то у второго был неплохой шанс. Призвав всё самообладание, я приготовилась к прыжку. Нацелилась прямо в шею. Раз и история закончится, так и не успев начаться. Как легко и сладко было представлять погружение клыков в плотную кожу вампира. Я выгибаю спину и отвожу вес назад, давая передним лапам больше амплитуды для прыжка. Мгновение, и тело поднимается ввысь. Я выпрыгнула выше его головы и стремительно снижаюсь к намеченной цели. Распахиваю пасть, готовясь впиться. Мой взгляд встречается с небесно-голубыми глазами и, всего на секунду, уверенность исчезает. Вместо того чтобы защищаться, Ник обхватил меня обеими руками, и мы упали на землю. Я оказалась сверху. Ворот рубашки на Никите раскрылся, обнажил шею. Тёмно-синяя вена выразительно проступала под кожей, маня. У меня пересохло в горле. Больше всего мне хотелось впиться в вену пастью. Разодрать. Выпустить кровь. Но я медлила. Ник лежал неподвижно. Стоило заглянуть в его лицо, и я не увидела ни страха, ни беспокойства. Ник казался спокойным. Медленно, чтобы я видела, он поднял руку и показал мне раскрытую ладонь. Осторожно, Никита приближал кисть к лицу, и вскоре пальцы утонули в шерсти, коснулись кожи. — Всё хорошо, — нежно сказал он и мягко улыбнулся: — Сделай, что должна.