И жили они врозь

Глава 1.6

Когда я вошла в класс, Даши ещё не было. Сев на привычное место, я выудила из рюкзака экземпляр «Мы» Замятина, пенал и тетрадь. Несмотря на то что меня давно не было, другие одноклассники никак не отреагировали. Новинка приелась им так же быстро, как приторно-сладкая детская жвачка, и это радовало. Пристальные взгляды раздражали, да и подслушивать разговоры желающих поубавится. Если бы они только знали, с кем учатся бок о бок и в какой опасности находятся ежедневно, давно бы перешли на домашнее обучение.

Впрочем, реалистичнее скорее была бы иная картина, где обеспокоенные представители спецслужб, ради всеобщей безопасности и блага страны, принялись бы не просто наблюдать за проявлением сверхъестественного в неприметной Ксертони, захотели взять под контроль. Изучить неведомую силу и использовать в своих целях. От подобных рассуждений у меня резко свело шею, будто она всю ночь пробыла в неудобном положении.

Даша показалась в дверях раньше, чем учитель начал урок. Увидев меня, она растянула губы в приветливой улыбке и поспешила к парте.

— Ничего не пропустила?

— Не-а, учитель ещё не начинал.

— Класс, — прошептала она и опустилась на стул. — Я думала сегодня навестить тебя в больнице, но, вижу, уже не нужно.

— Доктор Смирнов, наконец, отпустил меня домой. Правда, в пятницу вновь придётся заехать…— машинально начала я объяснять, но быстро одумалась и прикусила язык.

В отличие от немногих в моём окружении, Даша была простым человеком и не подозревала о мистической природе некоторых жителей Ксертони. Я совершенно не хотела стать той, что разгонит густой туман, и лишит одноклассницу сна на долгие месяцы, пока Даша не примет новый порядок вещей.

Самое страшное в новом секрете то, что, однажды раскрыв его, уже не будет пути обратно. Тайное стало бы явным и заставило, как меня саму, вглядываться в лица прохожих, гадая, к какому клану тот принадлежит?

— Заехать…на физиотерапию, — после непродолжительной паузы мне удалось вспомнить заковыристое слово.

— До сих пор что-то болит, да?

— Больше для профилактики.

Даша понимающе кивнула. Не успела она спросить что-то ещё, как Георгий Васильевич поднялся из-за стола и без особой охоты принялся просвещать учеников в биографии Замятина:

— Евгений Иванович Замятин родился в Тамбовской губернии в 1 февраля, по новому календарю, в 1884 году. Отец работал священником и преподавал Слово Божие, в то время как мать писателя была пианисткой. Первое рвение к литературе Евгений показал рано: уже в четыре года он читал серьёзную литературу, в том числе и творчество Николая Васильевича Гоголя. К сожалению, до наших дней не дошли выводы Замятина по этому поводу, — Радзинский сделал паузу и мягко улыбнулся, однако в классе мало кто уловил суть сказанного: — В 1896 году семья переехала в Воронеж, где Евгений Иванович окончил гимназию с золотой медалью, что по тем временам считалось довольно престижным достижением.

— А сейчас считается? — выкрикнул кто-то с ряда возле окна.

Преподаватель развёл руками и ответил неоднозначно:

— С какой стороны посмотреть. Впрочем, сейчас мы с вами умом находимся в конце девятнадцатого века, а о прелестях двадцать первого давайте оставим рассуждения на потом. — Георгий Васильевич нахмурился и медленно провёл ладонью по затылку: — На чём это я остановился? Ах да. В школе Евгений, как и многие из вас, если судить по журналу, был склонен к гуманитарным наукам, а вот математические давались юному писателю с трудом. Однако, в 1902 году Замятин бросает вызов своему уму и поступает в Политехнический институт Санкт-Петербурга, где, вместе с другими студентами, вступает во фракцию большевиков и участвует в революционных движениях, за что в будущем будет арестован, а после чего — сослан обратно в Лебедянь. Чтобы завершить обучение, Евгению пришлось нелегально вернуться в Петербург. В 1908 году Замятин получил образование морского инженера и устроился в тот же институт преподавателем на факультете кораблестроения. В этот же год Евгений Иванович опубликовал в журнале «Образование» свой первый рассказ «Один», параллельно трудясь над «Девушкой», однако более крупный формат повести Замятин подарил мир лишь спустя три года, когда за нелегальное проживание в Петербурге оказался сослан в Лахту. Первая повесть Евгений посвятил проблемам небольших провинций и сделал это настолько хорошо, что был отмечен современными критиками…

— Что-то совсем не пахнет в биографии тягой к антиутопиям, — прошептала мне Даша.

— Как же? Участие в революционных движениях явно намекает на недовольство Замятина положением вещей.

— Да, но все эти ссылки и запреты на проживание в конкретном городе, звучат, как бред. Ну как можно, гражданину одной страны, запретить жить, скажем, в Новосибирске? Это как вообще?

Я пожала плечами.

— Наверное, в девятнадцатом веке как-то можно было. Петроград тогда ещё же был столицей.

Даша выглядела хмуро и неуверенно принялась тянуть руку вверх, чтобы задать вопрос учителю, но на полпути передумала.

— А, ладно. Дома в интернете почитаю. Странное это всё.

— Так ведь многих писателей и поэтом отправляли в ссылку за неугодные высказывания. Почему ты так удивляешься?

— Не знаю. Почему-то именно случай с Замятиным кажется нелепым. Хотя может проблема в формулировках Радчинского. Странно как-то он рассказывает.

— И скучно, — добавила я. — Надеюсь, когда до «Мы» дойдёт, станет поинтереснее.