Часть первая. Месяц Даниэля. Эпизод семнадцатый
1561 Words
***
На следующий день
– Ой, Вы так быстро печатаете. Может, и с видео работать умеете?
Алиса удивленно подняла голову. Пожилая женщина в шерстяном платье уселась в кресло напротив, глядя на неё сквозь толстые стекла очков.
Она улыбнулась. В библиотеках и архивах всегда много чудаковатых одиноких людей – особенно пожилых; и время от времени они почему-то любят приставать к ней с разговорами. В другое время это могло бы вызвать вздох досады – но сегодня она в слишком прекрасном настроении. Кресло мягкое, как пух, удобное и глубокое; солнце заливает кроны деревьев и искрящийся фонтан на улице. Даже выборка из газет Отточенто[1] сегодня как будто интереснее обычного: криминальная хроника, что-то об исследованиях Африки... И так много материалов можно будет включить в статью.
Чудесный день.
– Нет, к сожалению, с видео не умею, – ответила она.
– Мне просто надо кое для чего, – таинственно сказала женщина, постукивая морщинистыми пальцами по подлокотникам. – Ну надо же, как быстро! Тук-тук-тук, уследить не успеваешь!
– Спасибо, – польщенно сказала Алиса.
– А я вот совсем не умею, – вздохнула женщина. – Раньше могла хотя бы двумя пальцами, а сейчас одним еле тычу... Зрение подводит. А Вы даже на клавиатуру не смотрите – просто помните, где какая буква?
– Ага.
– Ох, надо же. А я ничего не помню!.. У вас, видимо, опыт большой, поэтому и запомнили. Учитесь, наверное, студентка?
Алиса хмыкнула. Она привыкла к восклицаниям вроде «Как же молодо вы выглядите!», к вытаращенным от шока глазам в ответ на признание, что ей тридцать, к тому, что продавцы всё еще упрямо просят у неё документы, когда она покупает вино. Но сегодня даже это приятнее обычного.
Хорошо, что эта милая старушка не знает, кто и как даровал ей вечную молодость.
– Нет, работаю. Переводчиком.
– Понятно, понятно! – важно закивала женщина. Помолчала; Алиса выждала вежливую паузу – и снова уткнулась в экран ноутбука: похоже, беседа окончена. Но вдруг женщина добавила: – А я стихи пишу.
– Правда? Я тоже. Иногда.
– Да вы что?! А где публикуете?
Алиса назвала пару сайтов; женщина покачала головой.
– Ох, это всё в интернете, да? Я совсем не разбираюсь в интернете.
– Ещё есть поэтические вечера, там можно читать стихи, – охваченная порывом великодушия, поделилась Алиса.
– Слышала, слышала про такие! Меня даже звали на один такой вечер – но здоровье меня подвело как раз в тот день, помню, давление поднялось, и я не пошла... – женщина снова вздохнула. – А где Вы находите такие вечера? В интернете тоже?
– Меня знакомый однажды привёл. – (От мысли о Морфее её на секунду охватила светлая грусть). – Я подписалась на их группы и теперь хожу. Иногда меня зовут.
– Надо будет тоже найти эти группы, – решительно заявила женщина.
Как же странно она будет выглядеть там – среди студенточек с зелеными волосами, читающих стихи о своём лечении в психбольнице; сорокалетнего мужичка в свитере с подсолнухами, завывающего о женском вероломстве и безответной любви; бойких и шумных барных поэтов, выкрикивающих что-нибудь артхаусное и чернушное, непременно с какой-нибудь языковой игрой (конечно, очень остроумной) – «лужа блевоты в больном свете фар», «я не ношу ни крестиков, ни трусов», «ты приедешь под рассвет посмотреть мой член на свет», «мои волосы цвета пепла, пепел цвета моих волос». Кто-то орет до жил, вздувшихся на висках; кто-то катается по полу, бегает по кругу, безумно заглядывая в глаза слушателям; кто-то томно бросает листки с текстами на пол и потом топчется по ним; кто-то поет мантры Животворящей Вселенной и читает нескладный поток мыслей об энергии звёзд и перерождениях, медитативно жестикулируя...
Алиса представила бедную старушку среди всех этих экспериментальных перформансов – и ей стало не по себе. Нет, лучше не давать ей контакты.
...Когда старушка удалилась, она написала об этом забавном разговоре Даниэлю.
«Сумасшедшая какая-то, – раздраженно оценил он. – Меня бесят люди, которые ни о чем. А бабкам вообще место в могиле».
Алиса вздохнула. Розово-золотое облако её эйфоричного подъема чуть потускнело.
«Плохой день?»
«Отвратительный!» – отрезал Даниэль – и вдруг позвонил. Алиса отошла к окну, охваченная недобрым предчувствием.
– Да?
– Леди Райт, меня всё заебало, я так просто больше не могу! – злобно прокричал он. – У нас опять отрубается ебучий свет! Чтоб хозяйка этого клоповника сдохла в муках, блять!! Скажи, мы можем с Хельгой пожить у тебя? Месяцок, где-то до сентября. До наших первых зарплат. Осенью уже сможем снять что-то нормальное и съехать.
Так всё-таки...
Внутри Алисы что-то сжалось – и обреченно потухло. Её будто сбросили с огромной высоты прямо вниз – пнули в спину, резко и бесцеремонно. Значит, Сильвия всё-таки была права.
А то, что произошло между ними вчера...
Нет, пусть это будет просто совпадением. Только не это – только не опять ради выгоды. Пожалуйста, господи. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
– С Хельгой? На месяц? – тихо повторила она.
– Да! – тяжело обронил Даниэль – и скрипнул зубами от злости. Потом небрежно добавил: – Про быт и прочее ты не переживай. Мы будем всë содержать в чистоте. Продукты с нас, если хочешь. Хельга будет готовить...
– Да дело не в быте, – перебила Алиса. Потерла ноющий лоб, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся мысли. Ей почему-то стало очень плохо – до тошноты. – Понимаешь, мне будет слишком сложно психологически. Я не могу представить жизнь с тобой, если мы друзья. Особенно с учетом... того, что произошло. Ты будешь по-прежнему знакомиться с кем-то, гулять, я буду всё это видеть, и мне будет больно…
– Да это всё херня, ты разве не слышала, что я тебе говорил на этот счёт?! – с досадой воскликнул он. Алиса стиснула зубы.
– Подожди, дай договорить. Может, для тебя это и ерунда, но для меня – серьезно. К тому же я... Я... – (За этот день уже намечтала себе идеальную жизнь, которой никогда не будет?). – Я так надеялась, что мы сможем с тобой просто видеться, общаться, сближаться постепенно заново, узнавать друг друга... в каком-то новом ключе. Меня бы устроило и fwb, и что угодно. Но жить вместе, в однокомнатной квартире, ещё и с Хельгой... – она невольно вздрогнула. – Это совсем другое. Это опять бытовуха, опять потенциальные конфликты, я опять буду в твоих глазах просто подругой, которая дает тебе приют... – (…которую ты, когда удобно, используешь), – а не девушкой, с которой возможно что-то романтическое. Рядом постоянно будет Хельга, мы не сможем побыть наедине...
– Почему? Запросто! Сходим с тобой погулять куда-нибудь. Или во дворе посидим вдвоём на лавочке, пивка бахнем!
Алиса едва удержалась от рыка бессильной ярости. Да, конечно, речь же именно об этом. Как он любит прикидываться дурачком.
– Ты правда не понимаешь, о чем я?
– Ну короче, помочь ты не сможешь? – ледяным, резко изменившимся тоном спросил он. – Окей, я тебя услышал. Попросим Йена, может, пустит нас обратно. Но если нет – хуй знает, что делать. Я просто повешусь, блять, выпилюсь лучше, чем жить в этой ебучей дыре!!
Алиса поняла, что скоро расплачется – прямо здесь, в библиотеке. Если сейчас она откажет – он отдалится от неё, обидится, разочаруется. Подумает: «Когда ей нужен был секс – моим телом она охотно воспользовалась, а вот когда у меня возникли реальные трудности – отказала в помощи». У него же и так пунктик на том, что всем женщинам – кроме избранных вроде Хельги – от него нужно только тело.
Чёрт побери. То, что случилось вчера, делает ситуацию ещё хуже. Полный тупик. Она либо подводит его и теряет шансы быть с ним – и без того хрупкие, только-только проклюнувшиеся, – либо крупно, очень крупно, подводит себя. Занимается самопожертвованием.
– Даниэль, я хочу помочь, правда очень хочу, – сморгнув слезы, заверила она. – Но понимаю, что мне будет слишком трудно.
– Ну так если станет невмоготу – скажешь, и мы просто съедем. Проблема-то в чем?!
Как же он взбешен тем, что она мечется – злоба звучит в каждой нотке. Кажется, если бы сейчас говорил честно – сказал бы что-то вроде: «Да можешь уже пустить нас и не иметь мне мозг?!»
Никакого «извини, что так получается», никакого сочувствия ко всем речам о том, как ей будет сложно, ноль внимания к её возражениям. Все эти душевные терзания для него – пустой звук.
– Я не смогу вас выгнать, если уже пущу. Ты же знаешь.
– Я знаю, что ты опять усложняешь там, где усложнять не надо! – уже мягче – будто бы взяв себя в руки – проворчал он. – С чего ты взяла, что всё будет так страшно? Мы оба с Хельгой работаем, большую часть времени будем не дома, не будем тебе мешать. Когда я работаю – у меня не особо-то время есть по свиданкам бегать. Голова вообще не тем занята, как видишь.
Но при этом – всё еще ни одного великодушного предложения «Давай я не буду ни с кем знакомиться и гулять, пока мы живем у тебя, чтобы тебя не ранить». Да, понятно, что на самом деле он ни за что не станет себя ограничивать – но мог бы хоть для приличия притвориться, раз ему так нужна эта чертова квартира...
А точно ли они съедут в сентябре – или начнется «ещё месяцок, ещё неделя – и точно-точно, сто процентов!»? И сможет ли она проявить твёрдость и выставить их, если такое начнется?
Куда ставить их огромные игровые компы? Да и в целом – девать все их вещи; квартира ведь довольно маленькая? Теперь там будет вечный бардак – а ей важна чистота…
А как они будут спать? Даниэль на раскладушке – а она на диване с Хельгой, совершенно чужим человеком?
Как она вообще сможет засыпать по ночам?..
– Я подумаю, – убито пробормотала Алиса.
[1] Девятнадцатый век (итал.).
- Writer
