Белые лилии.

Глава 11.

— А-а-а… понятно, почему я заприметила именно эту дверь. Это мне внутренний Хомяк подсказал прийти именно сюда, — держу в вытянутой руке сапог, который сбросила со звериной лапы при первом столкновении с читаури. — Я думала, что больше не увижу милые сердцу говнодавы. А оно вон как получилось.

Нью-Йорк все так же побит и подкопчен. И это неудивительно. Мы, можно сказать, только на секундочку вышли. Негоже это — Локи из вида надолго упускать, Тор этого не переживет. Романофф сказала, что когда она с Бартоном бежала на злополучную улицу с дохлым кораблем читаури, Локи валялся без памяти, глубоко вмятый в бетонный пол Халком. Подтверждаю свои слова — против Халка я не выйду. Хорошо, что мы подружились. Кстати, о Халке.

— Мне кажется, что пора выпускать нашего зеленого друга на свободу. Он там, наверное, уже заскучал в пригоршне сидеть, — бросаю сапог к другому в пару, встряхиваю рукой над разбитым асфальтом и на землю падает Халк. Кабаний окорок, который он наотрез отказался отдавать, все так же зажат в могучей лапище.

— А-А-А!

— Только не драться! Мы же вроде нашли общий язык, — отхожу, поднимая руки. — Сейчас пойдем все вместе Локи пугать.

Но похоже, что он передумал «Халк — крушить». Совсем передумал. И, видимо, все же решил вернуть нам доктора Бэннера — отвернулся и начал стремительно съеживаться, а его штанцы так же стремительно спадали… кхем… с задницы. Я конечно многое повидала, но ненамеренно оголенные человеческие тела меня до сих пор немного смущают. Поэтому я быстро отвернулась и начала копаться в рюкзаке.

— Ну что-то вроде этого я и предполагала, — достаю припрятанный спортивный костюм в упаковке. — Где сейчас доктор Бэннер?

— За машину забежал. Прямо за тобой, — Старк попинывает завернутый в плед бесполезный железный доспех. — Что это у тебя на лице, Аста? Неужели я вижу смущение и покрасневшие уши? Это выглядит так мило, кошка.

— Молчали бы лучше, мистер Старк. А то придется свои железки самому нести, — Стив и Бартон пытаются высмотреть мои пылающие уши. Отлично.

— Неужели тебя смущают голые люди? — Бартон поднимает брови. — Вот уж никогда не подумал.

— Хорош издеваться! — кидаю за машину пакет с одеждой. — Доктор Бэннер, это вам. Надеюсь, размер подойдет — я брала на глазок.

— Спасибо, — слышу прежний голос доктора Бэннера. — Кого я должен благодарить?

— Хм. Не узнали — богатой буду. Мы же с вами знакомы. Я Аста, «специалист по магии», — говорю через плечо. — Это конечно смешно, но с Халком мы больше общались. Особенно ему понравились мои уши, — замираю. — Черт!

Пулей несусь прятаться за машину. Доктор Бэннер от неожиданности пытается прикрыть руками волосатую грудь.

— Аста, ты что, решила на голых людей посмотреть? Можешь просто сходить в стриптиз-бар и не смущать доктора, — Бартон, зараза.

— Он в штанах — это не считается! — поворачиваюсь. — Простите, доктор Бэннер, но мне надо замаскироваться. Я не буду на вас смотреть, — сажусь на корточки и опять залезаю в рюкзак.

Я уже намотала на голову большой лоскут черной ткани, когда чья-то тень закрыла мне солнце. Чья-то большая тень. Стива, если быть точной.

— Я тут пару часов бегала раскрашенная или в форме лирим, а потом являюсь сюда в той же одежде без маскировки, а здесь могут быть камеры или люди начнут снимать на телефоны, — отвечаю на немой вопрос бро. — Они не тупые — сложат «два и два» — и конец моей анонимности, — закрываю нижнюю часть лица свободным концом и закидываю почти пустой рюкзак на плечо. — Теперь я готова.

Бро протягивает мне руку. Я конечно, и сама могу подняться, но отказываться — грех.

— Аста, просто в следующий раз предупреди, когда соберешься внезапно исчезнуть из вида — мы все подумали, что на нас напали. Ты не видела, а ведь каждый схватился за оружие, — не отпускает мою руку.

— Я одиночка и не привыкла действовать в группе, — поднимаю на него взгляд. Ух какая суровая морщинка между бровями. — В следующий раз обязательно тебя предупрежу, мон шер. Пойдем, держась за руки? — киваю на наши до сих пор сцепленные ладони.

На целых три секунды мне показалось, что он совсем не против так и поступить. Прогресс, однако. Лет через десять так и до дружеских обнимашек дойдет.

— Эй, голубки, вы собираетесь идти? Доктор Бэннер уже готов к походу, — Тони не терпится попасть в башню.

— Уже идем, только тяжелые вещи в одну кучу свалите — я понесу, — нагибаюсь за сапогами и добычей. — О! А вот и мой трофей.

— Аста, зачем тебе голова читаури?!

— Сувенир на память, Тони. Слышал про такое?

Где-то рядом мой милый голубоглазый друг сжимает переносицу. А я понимаю, что из всех присутствующих только бедный ученый избежал моего гостеприимства.

— Доктор Бэннер, не желаете отведать золотых яблок Гесперид и лучшего энергетика во всех Мирах? — кидаю «погодную» голову в общую кучу. — Я припасла немного для вас.

— А еще осталось? — Бартон как всегда в своем репертуаре. Романофф и Тор отвлеклись от наблюдения за местностью.

— Ну, если только по глоточку.

Как-то они сразу повеселели и перестали меня торопить. Продажные душонки. Кроме Стива — он мрачной скалой стоял надо мной, скрестив руки на груди. Но от бальзама Кахара не отказался.

***

Обещание предупредить, когда надо будет скрыться, мне пришлось исполнить весьма скоро. Всю дорогу я продумывала кару для Локи. Нет, КАРУ. За бездушных Улейников-читаури, за загубленные жизни людей, за радость при виде мертвого Стива. Наказание должно быть таким, чтобы меня потом Тор не грохнул — в нем сильны братские чувства, не смотря ни на что. До места «отдыха» Локи оставалось пройти пару коридоров, когда меня скрутило.

— Стив, помнишь наш уговор? Так говорю сразу — я отойду на секундочку, — потихоньку, не подавая вида, ухожу в сторону разгромленного кабинета. — Вы идите. Я потом догоню.

Сердце болело и выкручивалось, как коленвал в моторе. Ему будто было тесно на положенном месте. Не в силах терпеть я опустилась на колени, сжимая куртку в районе груди. Неровно стучит, рвется наружу. Как будто его кто-то тянет к себе… Прав был Карл — я балда. После незримого материнского касания я понимаю, что со мной хочет поговорить Душа Мира. Немедленно.

Как и много раз до этого закрываю глаза и мысленно представляю, как раскрываются ребра, подобно лепесткам хризантемы. Мое больное сердце открыто Миру. Вот оно — беззащитное и живое. Скажи мне, чего ты хочешь от меня? Перед внутренним взором из ниоткуда предстают неупокоенные души людей, что от страданий и внезапной смерти спаялись с духом и не могут уйти на перерождение. Сотни призраков безмолвно окружают меня. И каждый жаждет мщения и последующего покоя. Душа Мира снова говорит со мной образами и чувствами. Моя кара отменяется — нашлось наказание получше.

Пока есть возможность спрашиваю без слов о недавнем лишении магии… и в ответ чувствую хороший такой подзатыльник. Не больно, но обидно. Это за Стива. Не потому, что вернула, а что не посоветовалась. Не доросла еще самостоятельно решать кому окончательно умирать, а кого возвращать. Даже если дала обещание.

От моего запястья расходятся в разные стороны невидимые в реальном мире нити незавершенных Договоров. Одни заключены в других Мирах, другие расходятся лучами к людям на этой земле. Но целый пучок, толстый, как канат, ведет в одну сторону. Поворачиваю голову, не открывая глаз, а там стоит Стив. И это к его запястью тянутся нити: прогулка, поход в кино, обещание быть мне щитом, обещание сковать ему амулет, обещание прийти на помощь из любого Мира и три несчастных чашки кофе. В его теле клубится моя кровь и вспыхивает разноцветными огоньками свечей моя магия, которую я щедро лила в него, желая вернуть обратно на грешную землю. Мы повязаны хлеще, чем подельники при мокрухе.

— Есть две новости, бро. И обе хорошие, — открываю веки и вижу замершего Стива. — Первая — начальство свыше передало мне особенных тумаков для Локи. И второе — лишение магии было наказанием за самовольство. Ты не бойся, никто не против, что ты жив, но впредь надо спрашивать. Такие дела, — пытаюсь подняться с коленей. — Тяжко меня пожурили.

— Неужели тебе всегда так больно, когда ты «разговариваешь с начальством»? — мой милый друг поддерживает меня за плечи, чтобы я не свалилась. — Я сказал другим идти дальше и стою здесь с самого начала. Как вижу — не зря. Стоит мне отвернуться, как ты попадаешь в неприятности.

— Я тут ни при чем — они сами меня находят, — поправляю лямку рюкзака и смотрю в глаза цвета безмятежного неба. — Спасибо, что всегда оказываешься рядом — я это очень ценю, мой милый друг. Пойдем уже, что ли.

Не зря я его вернула обратно на грешную землю.

***

Когда мы наконец пришли, то увидели, как на сидящем Локи довязывали последние узлы. Хорошо его спеленали. Тор с видом неотвратимого наказания нависал над братом-засранцем. Тони страдал над своим разбитым баром, изредка озвучивая над осколками марку и стоимость алкоголя. Алкаш. Доктор Бэннер пытался беседовать на философские темы с Джарвисом и держался от Локи подальше. Да, это вам не Халк. Романофф не сводила прицела с пленника, пока Бартон за ее спиной с суровым видом перебирал стрелы. Выбирает что ли? Так ему Тор не позволит брата пристрелить. Первым нас заметил потрепанный пленник в черно-зеленых одеждах.

— Ты умер! Я видел твое мертвое тело, смертный! — похоже, что кого-то сейчас хватит удар.

Меня он не заметил или просто не узнал. Ничего, сейчас все оформим в лучшем виде. Снимаю с головы повязку, вытряхиваю из пригоршни поломанный костюм Старка, свои старые сапоги и трофейную голову врага. Хватаю ее за намертво сидящий на черепе шлем, выпускаю наружу крохотный кусочек лирим и выхожу из-за спины бро.

— Ну здравствуй, Локи, — тихо говорю почти спокойным голосом. — Спасибо за подарок — такой у меня еще не было, — вытягиваю голову читаури перед собой.

У меня получилось напугать не только его — Мстителям тоже немного не по себе. Только Стив в знак поддержки кладет мне руку на плечо. Нравится ему мои плечи, не иначе. Рядом с теплой ладонью я чувствую прохладные прикосновения сотен неживых рук. Неупокоенные ждут.

— Ты принес в этот Мир смерть, — оскаливаю острые клыки и прижимаю звериные уши к голове. — Ты притащил с собой бездушных тварей! Ты радовался смерти моего старого доброго друга! — подхожу ближе.

— Дева-оборотень! Не заставляй меня останавливать тебя силой! — Тор наставляет на меня Мьельнир.

— Не беспокойся, Тор Одинсон — я не убью его, просто выполню желание этого Мира, — бросаю отрубленную голову на пол и склоняюсь над йотуном. Кладу на его сердце дрожащие пальцы.

— Исполняя волю Души Мира проклинаю тебя, Локи Лафейсон из Асгарда! — мой голос дрожит и многократно повторяется, словно сотня Астрелей заговорила разом. — Пусть дух каждого умершего по твоей вине придет к тебе во снах и расскажет о своей прерванной жизни. Не будет тебе покоя, пока каждая история не будет услышана. Тогда обретут они покой, а твое наказание будет окончено. Да будет так!

Он на секунду болезненно скривился, а я почувствовала, как с плеч исчезли бесплотные руки. Я сделала свою работу.

— Аста, что это у тебя сейчас с голосом было? — Тони наконец оторвался от своих сокровищ.

— А вы что, тоже это слышали? Хм, я подумала, что мне показалось, — чешу в затылке.

— Когда кажется — креститься надо, — Романофф слегка ослабила напряженную позу.

— Не помогает, уже пробовала, — забираю свое добро обратно в пригоршню. — Бартон, прости, но со своим мщением я влезла вперед тебя.

— Да ладно, чего уж там, — миролюбиво отвечает лучник. — Я у Фьюри за это компенсацию попрошу.

— Кстати, как там наш незабвенный директор всея ЩИТа Николас Джозеф Фьюри поживает? Прыгает от радости, сверкает глазом и повязку до потолка подкидывает?

— С ним нет связи. Гарнитуры давно разрядились, — отвечает Наташа.

— Ах ты ж черт… Я могу туда попасть и сообщить добрые вести, а то он там уже извелся весь, наверное. Бро, не желаешь еще раз прогуляться Темными Путями? У тебя лучше получится официальный доклад делать. В этот раз под шторм мы не попадем. М?

— Пойдем уже, несчастье по имени Аста. Командование не должно оставаться без информации. Заодно прослежу, чтобы тебе ничего на голову не упало, — Стив все чаще шутит. И это хорошо.

— Тогда всем пока! Я думаю, что мы еще увидимся, — поворачиваюсь к милому другу. Лирим улегся на задворках души уютным клубком. — Ты мне веришь, Стив Роджерс?

— Верю, Аста, — в его взгляде теплота.

— Тогда закрой глаза и иди со мной.

Мой милый друг крепче сжимает ручку щита, когда я обнимаю его за талию и делаю шаг сквозь пространство. Последнее, что я слышу, это ворчание Тони: «Друзья они, как же».

***

Ник Фьюри

Я все так же нахожусь в центре управления и не покидаю свой пост. Связи с Мстителями нет уже сорок минут. Сразу после закрытия портала никто не отвечал на вызов. Неужели они все погибли? «Инициатива Мстители» просуществовала лишь один день и герои не пережили первое задание. Это моя вина.

Мария Хилл, моя правая рука, как всегда собрана. Даже если расстроена исчезновением бойцов.

— Сэр, они не отвечают. Мне готовить некролог?

— Я надеюсь на лучшее, агент Хилл. Продолжайте пытаться наладить связь — возможно, это влияние портала, — сжимаю в кармане окровавленные карточки Фила Колсона.

Неожиданно нам в спины бьет короткий, но сильный порыв ветра. Мы стремительно оборачиваемся, а Мария Хилл выхватывает пистолет и стреляет прежде, чем я успеваю что-либо сказать. За нами стоят капитан Роджерс с Астой-Этиро. Он за мгновение успел толкнуть ее за спину и прикрыть щитом от пуль агента Хилл.

— Ну нифига себе, как вы друзей встречаете! — из-за спины Роджерса выглядывает моя головная боль. — Стив, чувствуешь, как запястье резко зачесалось? Это значит, что ты стал мне щитом и исполнил Договор. Так что заказывай билеты в кино, мон шер, — и легонько ударяет его тыльной стороной ладони.

— Как вы здесь оказались?! — все сотрудники оторвались от мониторов и смотрят в нашу сторону.

— Темными Путями, директор Николас Джозеф Фьюри. Хорошая новость — ко мне вернулась магия, — Аста улыбается во весь рот. — А еще все Мстители живы, накормлены, напоены, почищены и подлечены. Читаури дружно отправились к Сатане чаи распивать, все до единого. Локи обезвредили и обвязали, как колбасу перед копчением. Как-то так. Подробнее вам Стив расскажет.

— Все так, как она сейчас сказала. Старку удалось отправить ядерную боеголовку в портал и вернуться. Я напишу позже полный отчет и предоставлю его вам, директор Фьюри. И нам понадобится транспорт — квинджет был подбит сразу после прибытия в Нью-Йорк.

— Я рад, что все завершилось успешно, — наконец разжимаю пальцы, что в кармане вцепились в карточки с Капитаном Америка. — Этиро, вы хорошо справились и у меня к вам есть предложение о сотрудничестве. В агенты ЩИТа не зову, но мы можем заключить Договор, если вы согласны.

— На ближайший год я навоевалась, так что зовите, если только какая-нибудь паранормальщина начнется, — капитан Роджерс хмыкает и улыбается на эти слова. — Вся связь через нашего Капитана. А мне пора.

— Куда ты теперь? — капитан Роджерс перебирает в руках края щита.

— Сначала домой — повешу меч на крюк, а потом пойду выполнять свою работу. Рвану Темными Путями в Японию духов-ёкаев будить. Совсем расслабились — землетрясения участились. Да и кимоно у меня чудесное есть. Грех не надеть, — копается в рюкзаке. — Ох ты ж! Директор Николас Джозеф Фьюри, у меня для вас подарок в рюкзаке завалялся. Эх, жаль нет времени «Главнейшему» написать. — и кидает в мою сторону желтый круглый предмет.

— Я свяжусь с тобой позже, Аста. Надеюсь в этот раз твоя примета про Нью-Йорк и драку не сбудется, и мы нормально погуляем. Не прощаемся?

— Нет, мон шер. Постучись потом ко мне, хорошо? — щелкает по щиту, хлопает по плечу и оборачивается в мою сторону. — Директор Николас Джозеф Фьюри, я воспользуюсь этой дверью? — указывает на операторную.

— Пожалуйста, Этиро.

Она кладет ладонь на белую поверхность двери и пластик уступает место дереву с медной ручкой. Вместо операторной я вижу желтые стены с ножами. Оборачивается, улыбается напоследок капитану Роджерсу и закрывает дверь. Дерево ушло, оставив белый пластик.

— Капитан Роджерс, почему она всегда называет меня полным именем? Вы не знаете?

— Так она проявляет свое уважение к человеку, — Роджерс вздыхает и приглаживает волосы.

В руках у меня яблоко. Под прозрачной кожурой вспыхивают золотые искры.

***

Аста

Япония, как много в этом слове… саке и суши. Сырая рыба лирим нравится так же, как и сырое мясо. Сейчас почти ночь, а я хомячу в маленьком ресторанчике. Я даже попросила приносить мне меньше риса и побольше рыбы с мясом. Повара сурово хмурили черные брови, но пожелание гостя — закон. Даже если это чудная женщина-гайдзин в синем кимоно и звенящей заколкой-кандзаси в волосах. От удовольствия я даже не смогла сдержаться — на несколько секунд мои человеческие уши заострились и полезли на макушку, обрастая шерстью. Надеюсь, что этого никто не заметил, а камеры в мой закуток не смотрят. Но как же вкусно! Все, теперь буду есть мясо с соусом терияки — кетчуп идет в отставку.

— О-матасэ симасита, Бакэнэко. — старший повар-японец сам принес мне добавки. Странно…

— Прошу прощения, уважаемый, но я вас не понимаю, — подвигаю ближе к себе блюдо-лодку с очередным извращением. Много тунца, креветки, васаби, имбирь, грибы шиитаке и крохотный комочек риса. М-м-м… Моё!

— Извините за ожидание, Бакэнэко, — с акцентом говорит старый японец с белой повязкой на лысой голове, и низко кланяется.

Что-то мне это совсем не нравится. Оглядываюсь и замечаю на стене зеркало, в котором отражается кухня с суетящимися поварами. Я вижу их, а они видят меня. И вспомнила наконец, что Бакэнэко — это местная кошка-оборотень. Капец.

Отсчитываю на стол из сумки деньги, вешаю ее на локоть, хватаю блюдо-лодку с угощением подмышку и прикладываю палец к губам.

— Я надеюсь, что этого хватит на оплату заказа и посуды. Очень вкусно, не могу оставить, — как можно доброжелательнее улыбаюсь старому повару, что не побоялся подойти к мнимому демону. — Готисо-сама, уважаемый. Сайонара.

И ухожу Темным Путем на гору Хиэй, что находится в районе Киото. А что так ушла, не скрываясь — так меня все равно уже раскрыли.

Храм Энряку-Дзи почти не изменился за прошедшие года, только деревянные балки покрыли свежей красной краской. Это ничего, что он буддийский. Мне все равно от него нужна была только присмотренная несколько лет назад дверь, выходящая практически в лес на горе. Деревянные сандалии-скамеечки гэта звонко стучат по старым истертым камням дорожек, пока я не схожу на едва поросшую травой тропинку. И это просто везение, что я хорошо вижу в темноте — узловатые корни камфорных деревьев постоянно пытаются сделать мне подножку. А я в этот момент ем, между прочим. Прямо руками. Ну очень вкусно! Оставляю блюдо на видном месте — может, кто потом и заберет. И, наконец, нахожу подходящую поляну.

Бросаю на землю сумку, скидываю гэта, снимаю смешные носки, что так похожи на копытца. Я буду сейчас вспоминать, как ворожат Перворожденные дети Эру, танцевать и петь, будить уснувших духов лесов и гор. Ибо нефиг спать, пока тут Душа Мира страдает. Подберу-ка я для них песню повеселее. И есть у меня одна такая, как раз про местную лисицу-оборотня. Все равно, что на русском языке — по-японски я только несколько фраз знаю.

Пробуждаю в своем сердце радость, начинаю негромко напевать, переступая босыми ногами в ритм. Меня не должны видеть и слышать люди, если они есть поблизости, ведь я вывожу круги по весенней траве для духов. Сегодня ночь пробуждения.

«Льдистым днем друг к другу прильнем, вместе пойдем ко дну.

Брат-свиристель, позови нам метель, злую лесную луну.

Шорохом сов укрыться от псов — им не заметить нас.

Хвостом к хвосту, вдвоем в пустоту, снова, в который раз.

Спеши за мной, дыши со мной, узнай мою свободу,

Иди, не стой, на запах мой, испей меня, как воду.

Как воду!»

Ночная трава холодит ноги, роса смочила ступни, но мне нравится эта прохлада. Цветной ветер вырывается из моей души и красит стволы близких деревьев в закатные и небесные оттенки. Я никогда не пою в полную силу — стесняюсь. Не всегда дотягиваю ноты, поэтому чаще всего мурлычу мелодию под нос.

«Как зелена в глазах глубина, будет на дне тепло.

Как уголь, черно мое кимоно, твое, как снег, бело.

Искры ночей все горячей, плавится хрупкий наст,

Занялся мох, но наш лисий Бог — он не оставит нас.

Спеши за мной, дыши со мной, узнай мою свободу,

Иди, не стой, на запах мой, испей меня, как воду.

Как воду!»

Вот и первые духи явились на поляну. Карасу-тэнгу, вороны, перелетают с ветки на ветку, следят за мной круглыми глазами, щелкают птичьим клювом с почти человеческих лиц. Кицунэ машут девятью хвостами и перекидываются в хрупких девушек в кимоно. Их изящные движения совсем не похожи на мой почти варварский танец.

«Лисьи следы у кромки воды, инеем тает смех.

Нету нам дна — прорубь-луна настежь открыта вверх.

Спеши за мной, дыши со мной, прими мою природу,

Иди, не стой, на запах мой, испей меня, как воду, как воду.

Танцуй со мной, играй со мной, узнай мою свободу,

По грудь в снегу к тебе бегу, чтоб пить тебя, как воду;

Как воду, как воду!»

Теперь и остальные подошли. Еноты-тануки деловито скачут на нижних коротких толстых лапках. За Ледяной Девой с белой прозрачной кожей, Юки-онной, по траве тянется легкая изморозь. Снежная, как и ее одежды. Бакэнэко, кошки, тоже явились.

Фух. Теперь можно и отдохнуть. Тэнгу достали свои инструменты и теперь звучит привычная для них музыка. Дамы продолжают танцевать и иногда смеются, прикрывая лица рукавом, когда смотрят в мою сторону. Можете хоть обсмеять с ног до головы уставшего гайдзина, но ведь это я вас сонь разбудила. Уйду от вас — злые вы.

Строчки из песни оказываются пророческими. Не успела я надеть носки-таби, как почти над ухом услышала голос Стива.

— Астрель… Астрель…

Блядь! Опять у него что-то случилось!

Швыряю так и не надетые носки в сумку и несусь вниз по тропинке, оскальзываясь на камнях и корнях — мне нужна дверь. И оружия у меня с собой нет, только конец шпильки-кандзаси предусмотрительно заточен. Сойдет и это. Выдергиваю его из пучка и волосы расплетаются, гривой дикого мустанга развеваются за мной, пока я подбегаю к храму. Я не знаю, где он. Но можно просто открыть любую ближайшую дверь — Зов сам приведет меня.

Еще чуть-чуть.

***

Стив Роджерс

Я последовал совету Асты и навестил Пегги. Она лежит в больнице — у нее прогрессирующая болезнь Альцгеймера. Она меня узнала, но совсем скоро перестанет. Мы начинали разговор сначала целых два раза. Приди я позже — не получилось бы и этого.

— Ты балбес! — говорила мне Аста. — Помнишь, как я попросила вас наполнить бокалы, чтобы я вернулась вовремя? Я однажды не запомнила маяка во времени и шагнула в нужный Мир почти наугад. Я не успела закрыть моему постаревшему другу глаза. Удалось только кинуть три горсти земли на давно заброшенную могилу, а потом лить вино на землю. А у тебя сейчас такой шанс!

На тумбочке у больничной кровати стоят фотографии ее семьи — муж, дети, родственники. Она улыбалась, когда рассказывала о них, указывая дрожащей морщинистой рукой и называя имена. В ее прозрачных от прожитых лет глазах я вижу любовь, но не ко мне — наши дороги давно разошлись. Я рад за нее — Пегги прожила хорошую насыщенную жизнь. Рад, но мне все же тяжело. Я вспоминаю ту комнату, что показала мне Аста, Комнату Памяти. За каждым портретом стояли такие же горькие встречи, но было их в сотни раз больше. Может спросить у нее, как она справилась с этим? Хоть она и ведет себя порой как грубый ребенок, но количество портретов умерших людей говорит о том, что ей очень много лет. Может, у нее найдется для меня еще один совет?

Я ухожу, когда Пегги устает от долгого разговора и засыпает.

***

«Постучаться» к Асте я не могу — складное зеркало для разговоров разбилось еще в первый день на Хеликарриере, когда мы пробивались к Тони Старку. Я тогда неудачно ушел с линии выстрела. А когда открыл его, то на пол просыпались осколки. Но тогда оно было уже не нужно — Аста сама сказала, что путь в другие Миры ей закрыт. Мне стыдно, но я даже обрадовался на мгновение, ведь это значит, что она останется. Вина за мимолетную мысль жгла меня, пока я смотрел, как моя исхудавшая подруга пытается делать вид, что все в порядке. Но в темных глазах я видел боль и тоску. Все же тогда, на веранде своего дома она сказала правду — не получается у нее врать. А связаться нам надо — она сама сказала, что будет ждать.

Я уже собран, через час нужно будет выходить — Тор и Локи отправляются в Асгард. Тор как герой, Локи как пленник. И каждый получит по заслугам. Тони Старк и Бартон просили позвать Асту. «Так будет веселее» сказали они. Спелись. Агент Романофф попросила напомнить об обещании научить тому бодрящему отвару. Он и правда тогда здорово помог, а ведь Аста сказала, что его даже обычный человек сварить может. Но пока мы гостили у нее ей явно было не до этого. Там было хорошо и я понял, почему она назвала его «логовом Бешенного Хомяка». В таком месте хочется жить.

Там легче дышится, ведь нет машин. На веранде подвешен полосатый гамак, а кресла перед камином такие широкие, что Аста наверняка сворачивается на них, пока горит огонь. Личный кусочек Мира, как она говорила. И там только она, не увиденный нами Пушок и призрак Карла. И комната с портретами умерших дорогих людей. В которой был и я, человек, с которым она была знакома один день, а вспоминала семьдесят лет. В которой она назвала мне еще одно свое имя. Астрель. Имя, которым ее можно призвать из любого Мира.

— Астрель… — но ничего не происходит. Попробую еще раз. — Астрель! — Но опять ничего. Может что-то случилось?

Я не успел даже как следует забеспокоиться, как дверь в комнату с грохотом распахнулась и ко мне навстречу влетела Аста.

— Где?! — почти рычит, тяжело дыша.

Слегка сбившееся в сторону синее кимоно обнажает плечо, на локте болтается сумочка. Рука сжимает острое длинное шило с подвеской. Волосы распущены и слегка перепутаны. Взъерошенная, как опасный воробей.

— Спокойно, Аста. Ничего не случилось, просто я позвал тебя, чтобы предложить пойти со мной. Сегодня Тор и Локи уходят в Асгард. Тебя и остальные просили прийти.

Она кидает свое шило на стол и медленно и неотвратимо приближается ко мне, поднимая руки к моей шее. Глаза у нее страшные.

— Я тут бежала, теряя сандалики, по ночному лесу. Пятками все камни и корни пересчитала. Думала, что все, не успела — нет больше Стива, что враги напали. А ты меня просто позвал погулять?! Ар-р-р! Почему не по зеркалу позвал, балбес?!

— Оно разбилось, Аста. Еще до нашего вылета. Подожди, ночной лес? — Аста падает в кресло и машет в сторону открытой двери.

— Разница между Нью-Йорком и Киото четырнадцать часов — там сейчас ночь. Можешь сам выйти за порог и убедиться. Разрыва во времени нет — это же один Мир, — устало закрывает глаза рукой. — Я приму приглашение на прогулку, как погашение нашего старого Договора, Стивен.

Опять резко зачесалось запястье — Договор погашен. Остались три чашки кофе и кино. А за дверью и правда ночь. И лес, из которого ко мне выходит женщина в красном кимоно. Она обворожительно улыбается мне и зовет к себе. В этот момент Аста хватает меня за одежду и тянет обратно в утренний Нью-Йорк.

— Рыжая, даже не вздумай! А не то сокращу твои хвосты до единственного числа! — кричит ей и захлопывает дверь. — Стив, ты чуть не попался лисице-оборотню. Хорошо, что я уже выполнила работу и могу не возвращаться туда. Вот околдовала бы она тебя — и всё!

— Околдовала? — смотрю в ее беспокойные карие глаза, и добавляю, не подумав. — Как ты? — Аста поджимает губы и отходит.

— Я никогда не ворожу на дружбу, — поднимает с пола сумку. — Садись в кресло. Встанешь через пять минут — это будет мой маяк во времени. Я ушла переодеваться.

Я сижу в кресле, когда она снова открывает дверь в свой дом и обещает скоро вернуться. Почему я сказал ей про колдовство?

***

— Ты прощен, мон шер! — говорила Аста, пока прыгала и ходила кругами вокруг моего мотоцикла, только коса по спине била. — Бро, заведи его — хочу послушать звук мотора.

— Не могу сопротивляться желанию дамы, — поворачиваю в замке ключ зажигания. — Все для тебя.

— Мурчит как котенок. Тоже себе чоппер купить, что ли? Или дорожник?

Мне нравится ее довольная улыбка. Это все, что видно, пока ее глаза закрывают большие солнечные очки. «Маскировка, Стив» — сказала она, когда вернулась в мою квартиру. Пожалуй, это был первый раз, когда у нее действительно получится затеряться в толпе. Простая куртка, джинсы и кеды — сотни таких людей ходят по улицам.

— Мон шер, ты в курсе, что пассажиру здесь не за что держаться? Если только за водителя, — садится на мотоцикл позади меня. — Так я тебя приобниму, бро?

— Обнимай и держись крепче, Аста, — вокруг меня обвиваются прохладные руки, но мне от этого горячо.

При поворотах она отклоняется в нужную сторону, при торможении опирается рукой с коротко остриженными ногтями на бензобак, чтобы потом снова прижать ее ко мне.

— А ты уже ездила на мотоцикле? — кричу ей через плечо.

— Только пассажиром пару раз, мон шер, — пытается перекричать ветер в ответ.

— Как же ты тогда хочешь водить свой?

— А я научусь! Я люблю новые знания, — в ее голосе радость.

— Аста, хочешь я научу тебя водить? — задаю вопрос наудачу.

— Конечно хочу! Я с тебя живого не слезу, пока все трюки не освою, — смеется и похлопывает меня по прессу. Мне нравится. — Только права мне все равно не выдадут.

— Почему это? Можем подключить директора Фьюри.

— Так у меня и паспорта нет. Стив, добавь газу — прокатимся с ветерком!

— Здесь разрешенная скорость тридцать миль в час. Мы не будем нарушать закон, — говорю тише, пока мы стоим на светофоре.

— Закон… Говоришь о законе, а между тем мы едем без шлемов. У-у-у, Стив-проказник! — и видимо пытается меня щекотать.

— Я же за рулем. Что ты делаешь?

— Пальцы о твой каменный живот ломаю. А был маленьким и таким милым…

***

Мы подъехали одновременно со Старком. Все остальные уже собрались. Мрачного скованного Локи в железном наморднике держал под локоть Тор. Романофф с Бартоном и доктором Бэннером стояли в стороне и шептались. Агенты ЩИТа охраняли периметр.

— Кэп, что ты с ней сделал?