Бешеная. (Не) мать моих детей

2. А...

Машину во двор я загоняла уже в потемках. Да это и к лучшему. Чтоб меньшее количество людей видело, что у меня сейчас происходит. Хватит уже, что днем покоя не дают. А тут если увидят, то пересуды пойдут такие, всю душу выдернут. А, возможно, еще и неприятностей добавят. В их деревне всякое можно было ожидать. Хватит…

Мой пассажир все время поездки находился в каком-то полубессознательном состоянии. Лицо его распухло, рубашка вокруг раненого плеча напиталась кровью, потемнела и прилипла к коже. Это все ухудшало дело. Снимать будет тяжелее.

И сейчас, когда нужно было каким-то непостижимым образом вытащить его из машины, он все еще находился в бессознанке. Я уже порядком подустала, а работы еще предстояло очень немало, поэтому больше не стала церемониться..

– Давай, очнись ты уже! – я шлепнула его по щеке, отчего он вздрогнул, негромко застонал и приоткрыл глаза. – Давай-давай, мне не приносит большую радость таскать тебя на себе. Почки не казенные. Тяжелый бык. Поднимайся. Идти чуть-чуть осталось! Давай, соберись, еще рывочек, потом отлежишься.

– Е…ть ты командирша! – выдохнул он и сплюнул кровь на землю. Я покривилась.

– Еще одно подобное слово и я зашью тебе и рот! – я безумно не любила подобных выражений. Даже дед мой, который сейчас был на промысле, не позволял себе ничего подобного в моем присутствии. И даже от этого коня не стану терпеть подобного лексикона, пока он находится у меня дома.

– Да ладно, знаешь, немного больно, вот и вырывается что попало, – он снова навалился всем телом на мое плечо и плелся так, будто взял себе за принцип задавить меня своим весом. Я даже охнула от невероятной тяжести. Пришла аналогия с тем самым медведем. Медведь, правда, сделал бы его тело порядком легче. И нежизнеспособнее точно.

– Ты давай, иди. Смотрю, разговорчивый стал, умирать уже передумал, так что не тормози. Раньше раны обрабатывать начну, быстрее отдохнуть сможешь.

Я, кряхтя, помогла ему зайти в свой небольшой домик и толкнула дверь в комнату. Он, кулем рухнул на мою старенькую кровать, жалобно скрипнувшую под большим весом. Сама же кинулась греть воду, доставать из аптечки все необходимые для лечения вещи. Блин, а как же вытащить пулю из его плеча? Пинцет-то у меня был, но смогу ли зацепить пулю? У деда на охоте всяко бывало, да только обычно приходилось работать с дробью, а тут явно пуля пистолетная, тяжелее и глубже засела. Кстати, а не решит ли он прибить меня при удобном случае? Явно же какие-то темные дела воротил, раз его в лес вывезли на казнь. Неужто придется спать в обнимку с топором? Уж лучше сейчас расставить все точки над i и обговорить все пункты моей помощи.

Когда я занесла таз с водой в комнату, спасеныш мой все так же сидел на кровати, даже позу не сменил, видом своим напоминая подзагулявшего раздолбая ,если бы не бордовую от крови рубашку. Видимо, ему было очень плохо. Ну, это и не удивительно. Отмутузили его знатно, зубами по крайней мере раскидался и явно не парой. Да и нос подрихтовали, а до этого момента он явно был неплох собой. Я задумалась. Городской пижон, элегантный, полный лоска. Здоровый, но из той породы, что тяжести поднимает только в качалке или туалете. Не люблю таких. Лучше проще и эффективнее.

– Ты давай не сиди, – прошипела недовольно, коротко и по делу, – сними шмотки, иначе резать буду. Не пожалею.

– Пробовал, не могу, – буркнул он в ответ, – рука не работает совсем, больно.

– Уф, ну ты и проблемный, – я подошла и едва не рывком расстегнула его пиджак, – давай, вытягивай руку. Давай-давай, с раненой я помогу. Да терпи ты, не сахарный же и не баба. У нас тут раны были посерьезнее. Вон одного из охотников в прошлом году медведь покоцал и ничего, он молчал.

– Ага, наверное, просто лежал без сознания, вот и молчал.

– Нет, он приходил в себя, изредка. Давай, терпи!

Такими методами, через мат и поскуливания, мне удалось стянуть с него пиджак и рубашку. И картина, что предстала вслед за этим, показалась крайне настораживающей. Все его тело было просто испещрено десятками синяков разной степени черноты. Избивали его действительно так, чтоб уже никуда уйти не смог. Но вместе с этим были относительно и хорошие новости. Рана в плече у него была сквозной и, на благо, пуля не задела никаких крупных сосудов, хотя прошла очень близко к подключичной артерии.. Так что я быстро залатала его и перевязала плечо. Отмыла от крови избитое лицо. Наверное, он был достаточно симпатичным до этого избиения, но то, что его не раз били и туда, значительно испортили общую картинку. Видимо, за собой этот тип следил и теперь придется потратить значительные средства на восстановление привычного облика.

– Так, – я убрала окровавленные тряпки в сторону и набрала в шприц прозрачную жидкость из ампулы, – я тебе уколю успокоительное и поспишь немного, а завтра уже решай, что делать. Долго я у себя тебя держать не смогу. Скоро дед с промысла вернется и устроит мне темную. А тебя вообще в огороде прикопает.

– Не беспокойся, я не буду причинять тебе неприятностей, – он покорно лег на кровать, позволив сделать укол, – Мне бы узнать, кто меня заказал. Тогда уж и уеду. Думаю, времени много это не займет. А тебя не обижу, не бойся.

– Ну, за просто так, обычно не заказывают.

– Если ты думаешь, что я вел какие-то незаконные делишки, то ошибаешься. Я не делал ничего подобного. У меня свое дело, но оно достаточно открыто без разных темных подоплек. Сеть АЗС по области, да нефтяная база небольшая.

“Небольшая, ага”, – подумала я с легкой иронией, но тут же сделала серьезное лицо.

– Ладно, некогда мне лясы точить, еще х**н знает сколько грибы с ягодами перебирать. У тебя там может и бизнес, а мы тут люди простые, сколько соберем, столько и заработаем. Главное, чтобы на еду хватило и приодеть чего. Сколько сейчас потопаем, как говорится…

– Это не проблема, я заплачу тебе за помощь.

– Знаешь, я тебе помогла не от того, что хочу денег поиметь. У меня тоже гордость имеется, – кого я обманывала, нам с дедом, порой, бывало очень даже несладко, но брать деньги с полутрупа, вот этого моя гордость и не позволяла, – меня просто учили так, страждущих в беде не оставлять. Так что спи спокойно. Тут тебя вряд ли кто-то найдет. Да и медведь их перепугал нереально. Думаю, что заказчикам они сейчас скажут, что видели, как тебя разбирали на субнаборы толпа голодных медведей. У страха глаза велики.

– Ты прошаренная, погляжу, – он усмехнулся и тут же болезненно застонал.

– Резких движений не делай. У тебя почки набиты хорошо, да и ребра скорее всего, поломаны. Лежи спокойно.

– Откуда такие познания?

– Жизнь заставила. Отсюда до ближайшего ФАПа почти полтинник километров по бездорожью, “скорая” пока доедет, обычно успевают помереть. Летом еще куда не шло, а вот зимой полная задница. Так что мы тут сами научились оказывать первую помощь.

– Тебя как зовут, спасительница? – он снова улыбнулся, еще не понимая, что зубы-то остались не все.

– Это сейчас так важно? – мне стало немного не по себе от подобных вопросов. Ну, не любила я рассказывать что-то о себе. И на то были причины. Можно назвать их здоровой паранойей.

– Для меня очень, может я за твое здравие хочу свечку в храме поставить, если ты денег не хочешь.

– Я атеистка. Это просто глупо, – я пожала плечами. Смешно, – Аурика меня зовут.

– Действительно глупо, – констатировал он, – ты не похожа на человека, которого зовут Аурикой.

– И на кого же я тогда похожа? – вот же проницательная сволочь.

– Ну, скорее на Айнуру, – он улыбнулся.

– Ну, в логике тебе не откажешь, но только ошибся. Я точно не Айнура.

– Ну, не хочешь, не говори, – он положил ладонь на лицо и поморщился.

– Не надо оно тебе, – махнула я рукой и вышла в коридор. Нужно было подготовить грибы и ягоды для заказчиков, так что точить лясы у меня времени совершенно не было.

Я села за грибы, но в мыслях все еще возвращалась к произошедшей ситуации. А ситуация выходила не очень веселая. Как бы с его проблемами не всплыли и мои давние.