Не покидай Мэнгроув Плейс

Глава 3.

* * *

Ещё через час оба новоорлеанских детектива стоят вместе со Стивом Монтгомери в тускло освещённой спальне, окна которой занавешены пыльным синим бархатом портьер.

— Вы не меняли шнур, — не спрашивает, а утверждает Лу, задирая голову.

Портьерный шнур обрезан на расстоянии около фута от украшенного лепниной — а сейчас и паутиной — потолка.

Лу снова одета в слаксы и рубашку, на сей раз вишнёвую, распущенные волосы волнами спадают на плечи. Чёрный кожаный ошейник с шипами по-прежнему красуется у неё на шее.

— Вы правы, — соглашается Стив, будто извиняясь. — Комната заперта с тех самых пор, как полиция вынесла отсюда тело дяди Джозефа.

Лу приподнимает угол портьеры, и закатное солнце бьёт в пыльные стёкла.

— И уборку делать не было смысла, — снова оправдывается Стив. — Я не собираюсь размещать в этой спальне гостей, а у Шерри и так полно работы. Хотя, — он чуть усмехается, — дедушка наверняка не одобрил бы такого беспорядка.

— Особо противных гостей можно и сюда поселять, — рассеянно бормочет Лу себе под нос, присев на корточки, чтобы заглянуть под высокую кровать с пышной периной на ней — тоже старомодную, словно часть декорации. Отчётливо пахнет мышами.

— Послушайте, мистер Монтгомери, — задумчиво говорит она, повернув голову, — я так понимаю, что в крови вашего дядюшки Джозефа яд не был найден? Ни идентичный тому, что нашли в теле мисс Чивингтон, ни какой-либо другой?

— У меня нет таких сведений, — бесстрастно сообщает Стив. — В его крови нашли алкоголь — вот всё, что нам известно.

Детективы переглядываются, а потом Зак осторожно спрашивает:

— Его похоронили в Лафайете, откуда он родом?

— Его кремировали, — лаконично отвечает Стив, поняв, к чему тот клонит, — и урна с прахом находится в семейном склепе Монтгомери. К слову, там же лежит и прах покойной тёти Кристины. Так что на эксгумацию рассчитывать не приходится, — он разводит руками. — Извините. Вердикт коронера был практически неоспорим. Я размышляю обо всём этом часами, поверьте. Дядя Джозеф действительно был мертвецки пьян. Он не просыхал с того момента, как приехал. Комната была чуть ли не герметически закупорена изнутри, и, когда мы её отперли, в ней стоял такой запах, что... — он передёргивает плечами, не закончив фразы. — Кроме того, здесь обнаружены только его отпечатки пальцев.

— А вы уверены, что тут нет никаких потайных ходов и прочего пошлого антуража детективных сериалов? — небрежно интересуется Лу, поднимаясь на ноги и глядя ему в глаза. — Это же очень старый дом.

— Абсолютно уверен, — устало подтверждает Стив. — Я прожил в Мэнгроув Плейс почти двадцать лет. Я бы знал. Простите, но мне пора идти. Дела.

Он ещё несколько мгновений топчется на месте, будто пытаясь что-то припомнить, а потом, спохватившись, протягивает Заку звякнувшую связку ключей:

— Вот. Дубликаты моих. От этой комнаты, чердака и подвала. Те спальни, в которых сейчас никто не живёт, отперты. Вы можете обследовать и их. Нам нечего скрывать. Я имею в виду — невиновным нечего скрывать.

Церемонно поклонившись Лу, он торопливо выходит в коридор.

Зак и Лу задумчиво провожают его глазами, и только когда его шаги затихают, Зак констатирует:

— Он честен.

— Пожалуй, — после короткого раздумья соглашается Лу. — И он прикрепил ярлычки с подписями ко всем ключам, такой же педант, как ты. Но это не значит, что мы должны исключить его из списка подозреваемых. Собственно, мы никого не можем оттуда исключить. Даже престарелую кухарку. В списке нет только… м-м… близнецов.

— Они очень шустрые детки, — хмыкает Зак, методично обходя спальню по периметру и постукивая костяшками пальцев по обитым выцветшими шпалерами стенам. Лу в это же время открывает одну за другой дверцы трёх массивных книжных шкафов из морёного дуба и снимает с полок первые ряды книг. — Но не до такой степени. Да, дети и енот, очевидно, могут остаться вне подозрений. Кстати, о детях. Гони двадцатку, в этот раз тебе не отвертеться. Твой чёртов ошейник — первое, о чём они спросили.

— Енота неплохо было бы притащить сюда, — бурчит Лу, величественно пропустив мимо ушей скользкий вопрос о проспоренной двадцатке. Она методично возвращает на место тяжеленные тома с золочёным обрезом. За ними не обнаруживается никаких потайных дверей. — Полно мышиного помёта. Еноты ловят мышей? Кстати, надо бы спросить хозяина, почему у них именно такой домашний любимец.

Она резко оборачивается, когда за её спиной раздаётся мелодичный ехидный голос:

— Хотите, я принесу Феликса? Его зовут Феликс. Енота. И он не наш. Это Майк его притащил, а Стиви просто не выгоняет, хотя Вик каждый раз затевает скандал, когда его видит. Вику не нравится, что Шерри и Майк слишком дерут носы, как он выражается. А прислуга должна знать своё место.

Белинда Монтгомери стоит у двери, явно довольная произведённым эффектом. На ней то же голубое с золотом лёгкое платье, похожее на сари, в каком она была за обедом, ноги босы. Зак смотрит на изящные ухоженные ступни девушки с некоторым недоумением, а Лу — с явным одобрением.

— Вы подкрались как настоящий следопыт, — весело говорит она, и Белинда тут же парирует:

— Надо же мне было услышать правду — вы подозреваете и меня.

— А как же, — мягко отзывается Зак, и Белинда энергично кивает, не оскорблённая, а скорее, польщённая тем, что её приняли всерьёз.

— Я должна сказать вам то, что не сказала за обедом, — важно сообщает она, сосредоточенно хмуря брови. — Во-первых, Стиви зря вызвал вас сюда. Бессмысленная трата денег, в которых наше поместье так нуждается… да-да, я хоть и комнатное растение, каким он меня считает, но в курсе его дел. Сложно не понять, что к чему, когда уволена почти вся прислуга, — она присаживается на подлокотник большого кожаного кресла, рассеянно озираясь по сторонам. — Я не была здесь со дня смерти дяди Джоза, да и тогда лишь заглянула, его как раз уносили. Как же тут воняло, бр-р! — она передёргивается. — Так вот, Стиви просто опасается за меня. И за детей. Но это он зря — всех, кто здесь умер, действительно никто не убивал, как объявила полиция. Просто… ну… неудачно всё сложилось. Я так считаю.

В её голосе звучит искренняя убеждённость в своей правоте.

— Я бы не назвал смерть вашего дяди Джозефа естественной, мягко возражает Зак. — Он был склонен к алкоголизму?

Белинда хмурится сильнее. Она явно колеблется, отвечать или нет, но потом с неохотой роняет:

— Пожалуй. Я с детства помню, как мерзко от него разило, когда он приезжал в гости — слава Богу, нечасто. Но в этот раз он превзошёл сам себя.

— А что во-вторых? — живо осведомляется Лу, и Белинда непонимающе на неё смотрит.

— Вы начали свой монолог с «во-первых», — поясняет Лу, и девушка принуждённо усмехается:

— Ах, ну да. Во-вторых, я всегда мечтала свалить наконец отсюда, из этих болот, но никогда не решалась. Дедушка не простил бы меня. Да, я трусиха, — она в упор рассматривает Лу. — Вы бы знали, как я вам завидую, мисс Филипс! Вы делаете, что хотите, не опасаясь пересудов. Вы живёте такой насыщенной жизнью.

«Более насыщенной, чем тебе кажется, малышка», — меланхолично думает Лу, а вслух говорит:

— Вы уедете отсюда, если завещание вступит в силу, и вы получите свою долю наследства?

— Конечно! — пылко восклицает Белинда, сорвавшись с кресла. — Я только и мечтаю об этом! То есть… — она осекается, на миг прижав ладонь к губам. — Поймите правильно. Я не о смерти дедушки мечтаю, а о свободе и богатстве.

— Которые даст вам эта смерть, — раздумчиво констатирует Зак, и Белинда тут же гневно вспыхивает:

— Не смейте меня осуждать! Проклятое завещание! Он нас просто цепями к этому чёртовому дому приковал, как рабов! А потом его ещё и удар хватил, и теперь он погребён у себя в спальне под присмотром этой пьянчужки Софи, которая меняет ему подгузники! Так ему и надо! Боже! — она на миг закрывает глаза и шепчет надрывно: — Всё это так… несправедливо, всё, всё!

— Вы страдаете, потому что вынуждены дожидаться его смерти в компании не самых приятных родственников, которых вы раньше и знать не хотели? — подхватывает Лу.

Заку хочется толкнуть её локтем со словами: «Не дразни!», но он понимает, для чего Лу это делает — зачастую вместе с подавленными эмоциями на свет Божий вырывается истина.

— Я не страдаю! — выкрикивает Белинда яростно, и светлые её глаза мечут настоящие молнии. — С чего вы взяли?! Мне просто это всё осточертело! Осточертело, понимаете?! — она со всхлипами вбирает в себя воздух после каждой фразы.

«Ну ещё бы не понять», — устало думает Зак и мягко спрашивает, осторожно коснувшись острого локотка мисс Монтгомери:

— Вы не проводите нас к вашему дедушке?

Та оторопело смотрит на него, а потом в очередной раз скептически фыркает:

— Это ещё зачем? Он же почти труп!

— Но нам необходимо видеть полную картину происходящего в вашем доме, — ещё мягче, будто капризному ребёнку, объясняет Зак. — Ведь все происшествия начались именно с вашего дедушки — точнее, с его завещания.

— Мы вовсе не предполагаем, что при виде нас он воспрянет, подобно Лазарю, и даст показания, — вставляет Лу, выходя в коридор. Зак пропускает Белинду вперёд и наконец запирает дверь в мрачную спальню, где умер Джозеф Маклин. — А вы часто навещаете деда?

— Никогда! — ещё больше помрачнев, бросает Белинда. — То есть редко. Очень редко. Была всего пару раз. Я ненавижу туда ходить. И вообще… зачем мне это?

Больше она не произносит ни слова, плотно сжав бледные губы. Втроём они пересекают широкий коридор, отделанный дубовыми панелями, и подходят к массивной двери с двойными створками, ведущей в спальню старого Монтгомери.

* * *

Аллигатор, а не краб, не енот, не медведь-барибал, мог бы стать символом Луизианы. Хищник, царящий в холодной скользкой глубине, таящийся в толще ила, среди корней мангров.

Но в ямах, которые он вырыл у этих корней, в месяцы сухого сезона прячется вся окрестная живность. Кто-то из её числа, конечно, послужит аллигатору пищей… но остальные выживут и покинут ямы, едва наступит сезон дождей.

В самом сердце болот иногда можно услышать низкое вибрирующее гудение, от которого у заблудившегося человека дыбом поднимаются волоски на руках. Эти звуки испускает аллигатор, чтобы призвать к себе подругу.

Детёныши появятся на свет позже, в гнезде, слепленном из опавших листьев, веток и грязи. И мать будет присматривать за ними, пока малышам не сравняется год от роду, и младенческие жёлтые полоски на их юрких телах не сменятся твёрдой шкурой, похожей на кору дерева.

Тогда молодые аллигаторы покинут своё убежище и заселят другие болота отправившись в путешествие.

* * *

В спальне Роджера Монтгомери ещё темнее, чем в только что оставленной ими комнате. Пахнет затхлостью, лекарствами и тленом.

— Склеп, — брезгливо резюмирует Белинда, которая всё-таки вошла сюда вслед за детективами, но нервно топчется у порога, словно собираясь тут же кинуться обратно, к свету и летней жаре. — Софи! Где вы?

И в почти непроглядной тьме происходит какое-то движение, сопровождающееся покряхтыванием и шорохом одежды. Высокая крепкая женщина лет пятидесяти на вид отдёргивает одну за другой оконные портьеры, свет падает на её круглое одутловатое лицо и на фигуру в постели, почти неразличимую под простынёй.

Близоруко прищурившись, женщина всматривается в вошедших. Её седеющие волосы стянуты в пучок на затылке, косынка с них сползла.

«Пьянчужка Софи», — вспоминает Зак сказанные недавно пренебрежительные слова Белинды.

— Вы уснули, что ли, Софи? — резко спрашивает та, выступая вперёд. — Вы получаете жалованье за то, чтобы присматривать за дедушкой, а не спать или слушать тут радио!

— Разумеется, мисс, — невнятно бормочет сиделка, проворно выдёргивая из розетки шнур маленького радиоприёмника, стоящего на туалетном столике рядом со второй — складной — кроватью.

Белинда опять негодующе фыркает.

— Добрый вечер, мэм, сэр, — вступает в эту не слишком приятную беседу Зак, обращаясь сразу и к сиделке, и к недвижимому старику, распростёртому на постели. Лу против обыкновения предпочитает помалкивать, прячась в тени за его спиной. — Мы частные детективы из Нового Орлеана, приглашены сюда мистером Стивеном для проведения приватного расследования обстоятельств гибели некоторых членов семьи и гостей.

— Вы с дедушкой разговариваете? — после паузы сердито и изумлённо спрашивает Белинда. — Не тратьте попусту времени. Он же ничего не соображает.

— Почему же? Люди в таком состоянии могут слышать всё, что происходит вокруг них, — решительно возражает Зак.

Но изжелта-бледное лицо старика на кровати выглядит как лицо трупа. Залысины открывают его слишком высокий и костистый лоб, веки плотно сомкнуты, глаза будто провалились внутрь глазниц, худые руки в рукавах ночной сорочки бессильно лежат вдоль тела. Под левый локоть протянута пластиковая трубка капельницы.

Проследив за взглядом Зака, Белинда вдруг тихо произносит именно то, о чём он подумал:

— Я тысячу раз предпочла бы умереть, чем лежать вот так.

Она резко поворачивается и почти выбегает из пропахшей лекарствами и мочой комнаты.

— Прошу прощения, — со вздохом извиняется Зак и устремляется за нею. Лу тем временем уже выскользнула в коридор, по-прежнему молча.

Догнав Белинду у лестницы, Зак настойчиво спрашивает:

— Каким человеком был ваш дед до этого прискорбного инцидента?

— Властным, — нехотя отвечает та, всё ещё пряча от него лицо. — Деспотичным. Очень сильным. Настоящим мужчиной. Видеть его теперь таким — это… это… м*****е!

Коротко всхлипнув, она несётся вниз по ступеням, застеленным ковровой дорожкой, и практически сразу исчезает из вида.

— Ну, что скажешь? — повернувшись к своей помощнице, требовательно вопрошает Зак. Столь долгое молчание Лу его прямо-таки изумляет.

— Не здесь, — лаконично бросает та, и они возвращаются в другое крыло, в отведённую Заку комнату — с самого начала совещаться они стали именно в ней, словно в его кабинете.

— Итак, мучение… — плотно прикрыв за собой дверь, негромко повторяет Лу последние слова Белинды. — Да, бесспорно. Но и облегчение тоже. Внуки немало от старика натерпелись. Но им недолго осталось ждать своего освобождения.

— Не похоже, чтобы они были от этого в восторге, — сухо отмечает Зак.

— Какие интересные психологические изыски, — Лу в глубокой задумчивости глядит куда-то вниз, на паркет, а потом встряхивает головой. — Что ж, со старым Монтгомери мы, можно сказать, познакомились, как и с его сиделкой. Поближе узнали Стивена и мисс Монтгомери. Сделали пару танцевальных па вокруг Виктора и миссис Конни. Так что теперь наступил черёд…

— Более близкого знакомства с Шерри Уильямс? — резонно предполагает Зак, но Лу отрицательно качает головой:

— С детьми, босс. С этими двумя пронырливыми, любопытными, везде сующими свои веснушчатые носы дьяволятами. Сдаётся мне, они могут нам здорово помочь. А мы — мы можем уберечь их носы от того, кто запросто их оторвёт, если захочет.

Зак поднимает палец:

— Минуточку. В доме не двое детей, а трое. Есть ещё Майк Уильямс, сын экономки. Разыщем-ка для начала его. Ведь это именно он обнаружил труп Вирджинии Чивингтон.

* * *

Плоды мангров не похожи на плоды никакого другого дерева. Они будто шёлковые или мыльные на ощупь, покрыты воздухоносной, насквозь пронизанной порами кожурой. Они не тонут в воде, но плывут, подгоняемые течением и ветром, плывут, покачиваясь, как крохотные лодки.

Плывут туда, где смогут прорасти.

Пустить корни, как их великаны-родители, чтобы пить жизнь из почвы болот.

Но мангры могут стать живородящими.

Если их семена не отделяются от материнского дерева, они прорастают прямо на нём. Проросток движется или внутри плода, или сквозь плод наружу.

Отделившись от дерева, проросток падает и быстро закрепляется в почве либо уносится водой, иногда даже на многие и многие мили. Он настолько живуч, что способен до года ждать благоприятного момента, чтобы укорениться.

* * *

Детективы находят Майка Уильямса в подвале, где он загружает бельё в одну из двух стоящих там стиральных машинок. Барабан второй машинки уже резво крутится, слегка пощёлкивая, и это единственный звук, который раздаётся в подвале в ответ на жизнерадостное: «Привет!» Лу Филипс.

Майк явно не рвётся общаться с пришедшими не вовремя гостями. У него очень смуглая кожа, курчавые волосы и миндалевидные карие глаза, взгляд которых сейчас демонстративно устремлён на тюк с грязным бельём. Худые плечи, обтянутые синей футболкой, уже по-мужски развёрнуты. «Красивый будет парень», — весело думает Лу, а вслух мягко спрашивает:

— Мы мешаем?

Угол рта у Майка чуть дёргается, и это снова его единственный ответ.

— Ты аутист? — продолжает смешливо вопрошать Лу, бухаясь на свёрнутый в рулон матрас, видимо, подготовленный к чистке. — Или просто глухонемой?

— Я в порядке, — Майк наконец снисходит до ответа, нехотя разлепив пухлые губы. — А вы?

Он косится на Лу с вызовом и любопытством, которого уже не в силах скрыть, как бы ни старался.

— А я так тем более! — ответствует Лу как ни в чём не бывало, и Зак невольно хмыкает, будто в подтверждение.

— Ты много работаешь, — рассудительно продолжает Лу, кивая на тюк с бельём, и Майк тут же снова мрачнеет.

— Я оплачу твоё время, — спокойно сообщает Зак, доставая бумажник, — если ты согласишься ответить на несколько наших вопросов.

Из бумажника на свет Божий появляется купюра с портретом Эндрю Джексона.

— Вам что, некуда бабло девать? — буркает Майк, но двадцатку забирает и суёт в карман линялых джинсов. — Вы про мисс Чивингтон, что ли, хотите спросить? Я уже всё рассказал копам.

— Но мы не копы, — пожимает плечами Лу. — Расскажи ещё раз, будь добр. Может, мы на что-то обратим внимание. Или ты вспомнишь то, что упустил.

— Нечего тут упускать, — отрывисто произносит мальчишка и отводит глаза, уставившись на вращающийся барабан. — Я пришёл проверить, не попалось ли чего в мой садок… и услышал шум в зарослях, — он прерывисто вздыхает. — Кто-то там вроде ворочался и… что-то хлюпало. Я сперва спросил, кто это, и посветил фонариком. И увидел, как Старина Монти что-то волочет в болото, но подумал, что дохлого оленёнка. И ещё подумал: ну и фиг с ним. Но когда подошёл, — он поднимает потерянный взгляд на Зака, сочувственно ему кивнувшего. — Когда подошёл, это оказалась мисс Чивингтон. Училка. Я её сперва даже не узнал. Она была… как какой-то грязный мешок с тряпьём, — он сглатывает, и на его тонкой шее дёргается кадык. — Я прогнал Старину Монти и кинулся её вытаскивать, но она уже была совсем холодная. Окоченевшая. Тогда я побежал в дом и позвал на помощь.

Зак опускает ладонь на его худое плечо.

— Ты всё верно сделал, и ты молодец. Не побоялся аллигатора.

— Да что его бояться, — чуть оживляется парень. — Он же совсем старик. Он как трухлявое бревно. Как… мистер Роджер.

Зак только высоко поднимает брови, отметив про себя этот странный пассаж.

— Но ты не подумал, что это он убил мисс Чивингтон? — вмешивается Лу, соскакивая с матраса.

Майк отрицательно мотает головой:

— Нет. Нет, вы что! Я же говорю, она была уже мёртвая, давно мёртвая, когда он её схватил и потащил.

— Но ты же должен был что-то предположить, — не отступает Лу. —Ты решил, что она умерла сама? Или что её кто-то убил? Что ты тогда подумал?

Она присаживается на корточки, пытливо вглядываясь в лицо Майка снизу вверх.

— Вы чего! — вспыхивает тот, выворачиваясь из-под руки Зака и отступая на шаг. — Ничего я не думал! Я просто знал, что Старина Монти не может никого у***ь, вот и всё. Он всегда тут жил. Он только лягушек ловит и водяных крыс… и ищет всякую падаль, — осекшись, Майк растерянно переводит взгляд с Зака на Лу и обратно.

Лу явно намерена продолжить этот допрос, но тут со ступенек ведущей в подвал лестницы раздаётся звенящий от напряжения женский голос:

— Что это вы пристали к нему?

Шерри Уильямс, во мгновение ока очутившись рядом с сыном, хватает его за руку:

— Не говори им больше ни слова, Майк! Тебя уже допрашивала полиция! — она гневно смотрит на Зака. — Вы не имели права разговаривать с ним в моё отсутствие, он несовершеннолетний! Я подам на вас в суд и добьюсь, чтобы у вас отобрали лицензию!

— Но он нашёл тело мисс Чивингтон, — примирительно говорит Зак. — Это важно для расследования. Прошу вас, мэм, мы хотим задать ему ещё несколько вопросов.

— Вы не имеете права, — возмущённо повторяет Шерри, не слушая его и упрямо подталкивает сына к лестнице. — Идём, Майк.

Бросив последний взгляд на детективов, тот поднимается по ступенькам. Мать спешит следом, не оборачиваясь, и наконец дверь за ними со стуком захлопывается.

— Упс, — бурчит Лу, снова бухаясь на матрас. — Мамаши всегда появляются некстати.

— Тебе виднее, — насмешливо хмыкает Зак, присматриваясь к режимам стирки на панели брошенной Майком без присмотра машинки, и тычет пальцем в кнопки, запуская её. — А как тебе его рассказ? Его реакции? Из нас двоих ты спец по психологии. И по славе тоже, — лукаво добавляет он. — И по мамашам.

Лу традиционно пропускает подколку мимо ушей и задумчиво говорит:

— Не думаю, что пацан врёт. Он, конечно, мог бы положить глаз на молодую училку, пристать к ней, получить пинка под зад и сгоряча её придушить, представив жертвой нападения аллигатора. Вполне себе рабочая версия, согласись. Но затык в том, что как раз этого чёртова аллигатора он страстно выгораживает, будто это его родной дядюшка… и потом, не похоже, что он способен задушить женщину, если та ему не дала. Он явно уважает свою мать, помогает ей по хозяйству, видя, как она день и ночь гнёт тут спину, будто рабыня, он понимает, что она делает это ради него… а такой пацан не будет душить женщин по пустякам, — Лу нарочито подчёркивает последнее слово.

— Эй, эй. Вирджиния Чивингтон не была задушена, мисс Психоаналитик, это данные экспертизы, — напоминает Зак. — Причиной её смерти назван аллергический отёк гортани, последовавший за укусом ядовитой сороконожки.

— Я помню, помню, не нуди, — Лу легко выпрямляется и тщательно отряхивает слаксы. — Нам следует подробнее расспросить Майка Уильямса о драгоценном семейном аллигаторе, о сороконожке и о том, почему мисс Чивингтон, учитывая утренний инцидент в своей спальне, всё равно отправилась вечером к болоту. Но только предварительно убедившись в полном отсутствии его заботливой мамочки в радиусе пары миль от него. Хотя… — Лу глубоко задумывается и наконец изрекает: — Пойду-ка я ва-банк. То есть на кухню. Шерри и Майк наверняка там. Скажу, что хочу вместо парадного ужина в столовой перекусить у себя в комнате, и попытаюсь втереться к ним в доверие. К ним и к кухарке, которая к тому же нашла парализованного хозяина под лестницей тринадцатого апреля. В общем, не скучай тут без меня, красавчик!

Она треплет Зака по щеке, устремляется вверх по лестнице, прыгая через несколько ступенек, и исчезает из виду, прежде чем Зак успевает вымолвить хоть слово.

А ведь тот собирался спросить Лу, что знает о ней Виктор Леруа.