Это сладкое слово МЕСТЬ

3.

          Дети были накормлены и уложены спать. Машу же Смирнов позвал в свой кабинет, посадил за стол и разложил перед ней документы.

- Здесь досье на мою жену, ее друзей, знакомых и тестя, - проговорил Смирнов, - изучите, утром будет разборка полетов. До завтра.

Маша кивнула головой и закрыла за собой дверь. В своей комнате она разложила папки с бумагами и начала читать, делая карандашом пометки на полях. Примерно через час картина о личности Смирновой Ларисы Павловны, в девичестве Маевской, была Маше ясна. «Господи, Саша, как тебя угораздило жениться на таком?» – подумала про себя Родионова.

Лариса Павловна оказалась из весьма обеспеченной семьи – папа банкир, мама неизвестно где. Сама же Лариса в России не училась, а зачем? Закончила какую-то престижную художественную школу в Лондоне. Позиционировала себя как дизайнера, работы которого были выставлены с помощью папы в художественной галерее.

Подруги, или по-простому, подлизы и подпевалы за чужие деньги, были под стать жене Смирнова. День проводили бестолково – либо спали, либо ходили по магазинам, либо зависали в салонах и фитнесе. Детям наняла няню, чтобы не мешали ей «работать», как она говорила. Студия Ларисы находилась под самой крышей дома – на чердаке. «Надо посмотреть», - сделала пометку Маша. Одевалась Смирнова весьма экстравагантно, или, как бы сказали подруги Ларисы, гламурно. Машка сморщилась при виде фото Смирновой в вечернем платье с мужем, без детей, на выставке. Надо отдать должное, Маша с Ларисой были действительно очень похожи, только Мария полнее и выше, но это со слов Семеныча, а что толще и так видно по фото. Маша вздохнула. Не быть ей стройной березой. В свое время она пыталась худеть: голодать, сидеть на диетах, считать калории, только заработала себе гастрит, плюнула на это, и перестала себя ограничивать в еде, так и набрала лишние  килограммы.

          Дальше подруги. Хм, из всех только одна, остальные так, не пришей… в общем, понятно куда. Звали ее Тамара Сотникова. Из той же когорты богатеньких, но не дочек, а жен. На фото она была запечатлена с Лариской на пару, скорее всего на приеме – обе в длинных платьях, у Тамары еще и открытая спина. «Надо же так неприлично открытая», - подумала Родионова. Показывать этой даме было что: брюнетка, весьма симпатичная, с высокой грудью и хм, приличным тылом. Из серии «роковая женщина». «Надо выяснить, кто из мужчин крутился вокруг этих красоток», - отметила Маша на полях.

          Далее тесть. «Так себе мужичок», - отметила Маша. Не толстый, но брюшко намечено, дядечка в возрасте за шестьдесят, седые волосы, средний рост, судя по одежде, на каком-то приеме. Мимо прошла и не заметила бы. «Узнать, что с женой и с кем живет теперь», -  сделала она пометку на полях. Ага, он и есть банкир, Маша посмотрела на следующее фото. Опять какой-то прием, мужчина был в смокинге, обнимал за талию какую-то нимфетку лет двадцати. С дочкой отношения так себе, все время собачатся, изредка, но в поместье Смирновых появляется. Тут же в папочке лежал брачный договор. И тут Родионова зачиталась…

- Как же на такое можно соглашаться? – прошептала она.

В договоре было сказано, что все имущество, нажитое после регистрации брака, при разводе переходит жене.

- Забыли указать слово совместное или специально? – почесала голову Маша.  – Интересно.

В общем, Смирнов был прав, при разводе все заводы и другие предприятия, за исключением дома, достаются Ларисе, а до развода им распоряжается муж, то есть Смирнов Александр Александрович. Проще говоря, папочка таким образом избавился от дочери и от зятя сразу? А не он ли подставил Смирнова? Маша в недоумении опять схватилась за голову. Но почему Александр это подписал? И она опять сделала пометку. Время было уже третий час ночи, поэтому она выключила свет и, завернувшись в одеяло, заснула.

***

          Сквозь сон Маша услышала крик. Находясь между сном и явью, она никак не могла проснуться, но крик повторился, дикий, полный ужаса. Маша вскочила и, надев на себя штаны, выбежала в коридор. Вокруг была пустота и тишина. «Мне не могло это показаться», - подумала она и побежала в детскую. Лерочка сидела на кровати, поджав ножки и прижимая к себе плюшевого медведя. Увидев Машу, она подскочила и бросилась к ней. Маша подхватила ребенка на руки. Вовочка спал. Маша усадила девочку на кроватку и сказала:

- Одевайся и жди меня, сейчас приду, - и она вышла из комнаты.

В коридоре она столкнулась со Смирновым и охраной.

- Дети в порядке? – спросил он.

Маша кивнула.

- Что случилось? – и Родионова посмотрела на Александра.

Смирнов дал распоряжение охране находиться с детьми, а сам ухватил Машу за руку и потащил вниз по лестнице. В холле уже находились: Дмитрий, три человека из охраны, горничная, которая плакала, другая горничная, женщина постарше, молодой худосочный мужчина кавказкой наружности и благообразный дядечка за пятьдесят в костюме метрдотеля.

- Полицию вызовем, - начал докладывать Синельников. – Всех, кто в доме находился, собрали.

Смирнов кивнул и потащил Машу в кабинет, жестом приказав Синельникову идти  за ними следом. В кабинете Александр подтолкнул Машу к креслу, в соседнее сел Синельников.

- Что случилось-то, кто-нибудь скажет? – Маша начала злиться.

- Умерла Ираида Эдуардовна, воспитатель детей, - сказал Смирнов.

- Как умерла? – Машка никак не могла взять в толк.

- Кто-то ее задушил, - сообщил Синельников, глядя на Машу. – Между прочим, кто-то во всеуслышание заявил, что задушит ее собственными руками, - съехидничал Дмитрий.

- Если б мне надо было ее задушить, то задушила бы прямо там, на лестнице! – парировала Маша, - и заметь, голыми руками.

- Прекратите! – стукнул по столу рукой Смирнов. – Не до шуток, - добавил он тише. – Ты полицию вызвал? – обратился он к Синельникову.

- Пока нет, - ответил он. – Михаил там все фиксирует, когда все запротоколирует, тогда и вызову полицию, иначе, ты сам знаешь… - Смирнов кивнул.

- Надо опросить всех в доме, кто, где был и что делал, - продолжил Смирнов.

- Уже, Боря делает, - ответил Синельников. – Осталась вот, - и он кивнул в сторону Марии.

Оба мужчины посмотрели на Машу.

- Что? – спросила она.

Синельников вздохнул и проговорил, как больной:

- Где вы были примерно с двух часов ночи до пяти утра? – спросил Дмитрий.

Машка с удивлением уставилась на Александра:

- Ты ж мне сам сунул эти бумаги, - и помахала рукой из стороны в сторону. – Ну да! Часов до двух я их читала, а в два сорок погасила свет и легла спать. Разбудил меня шум, кто-то кричал, - ответила Маша, все также глядя на Смирнова и не замечая, что перешла с ним на ты.

- Ясно, - проговорил Смирнов.

- Ничего подозрительного не слышала? Шум или шаги какие? – спросил Синельников.

- Да нет, не слышала, в холле же охранник сидел, - вспомнила она. – А потом у меня было слишком увлекательное чтиво, я не обращала внимания на посторонние звуки.

- Охрана до одиннадцати сидит, потом двери закрывают, - проговорил Синельников.

- А во сколько ее?.. – Маша не договорила.

- Между тремя и пятью часами ночи, более точно скажет экспертиза, - ответил Синельников.

- Погоди, если двери закрываются, то получается, что ее грохнул кто-то из своих? А кто был дома на тот момент?

- Все, - ответил Смирнов, - ты их видела.

- А как обнаружили… тело? – опять стала задавать вопросы Маша.

- Горничная завтрак принесла, - ответил Смирнов. – Вчера был выходной, до одиннадцати все вернулись домой. Женщины уже в десять дома были, последним приехал повар. Дворецкий живет на территории в отдельном домике, его семья сейчас в отпуске. Пришел он в семь утра, охрана открыла ему дверь.

- Ключи у дворецкого есть? – спросила Маша.

- Есть, -  вздохнул Синельников.

- Дворецкий служит в этом доме около двадцати лет, он еще прежним хозяевам служил, так что подозревать его нет смысла, да и зачем ему убивать воспитательницу? – продолжил Смирнов.

– Надо было ее еще вчера отпустить, - проговорил Синельников.

- Я поговорить с ней хотел, - резко ответил Смирнов, - она же еще к кому наймется детей воспитывать и рукоприкладством заниматься, вот и хотел пообщаться…

- Пообщался… - опять вздохнул Синельников.

- Успокоились оба! - стукнула по столу Маша. – Нам сейчас решить надо, что говорить полиции, а не ругаться, - добавила она тише.

- Мария Николаевна дело говорит, - хмыкнул Смирнов.

- А у вас камеры наблюдения в доме имеются? – спросила Маша после некоторого раздумья.

Мужчины переглянулись.

- Мария Николаевна, а вы случайно в КГБ не работали? –  ехидно задал вопрос Синельников.

- Не успела, в отличие от вас, Дмитрий Семенович, - в тон ему ответила Маша. – А камеры могли бы поставить хотя бы в холле, - продолжила Маша. – Это ваша прямая обязанность.

- Все, хватит, - вскочил Смирнов. – Камеры у нас работали до выходного дня, сегодня как раз должен был прийти наладчик.

- Ситуэйшн, - проворчала Маша.- Вот и проверьте, кто их вывел из строя, - мужчины переглянулись.

В дверь постучали.

- Войдите, - откликнулся Смирнов.

Вошел мужчина лет тридцати, в джинсах и футболке:

- Александр Александрович, я закончил, Боря дописывает протокол. Я могу идти?

- Идите, Миша, только просьба не выходить из поместья, можете понадобиться, когда приедет полиция.

- Хорошо, - кивнул мужчина и закрыл дверь.

- Значит так, Дима, вызывай полицию. Маша, идите к детям. Придерживайтесь тех показаний, которые нам сообщили. Все свободны, - дал распоряжение Смирнов, и Маша пошла в детскую.

          Дети сидели на кроватке одетые и жались друг к другу. Футболочка на Вове была надета задом наперед. Охранник находился тут же в комнате и сверлил детей взглядом. Сказали же глаз не спускать! Увидев Машу, оба ребенка сорвались и бегом подбежали к ней. Вовка уже привычно потянул ручки вверх. Маша подхватила обоих детей на руки и, обернувшись к охраннику, проговорила:

- Пожалуйста, попросите принести нам завтрак сюда.

Охранник кивнул и вышел. Маша переодела детей, горничная вкатила столик накрытый салфеткой. Оглядев принесенный завтрак, Маша сделала себе зарубку пообщаться с поваром. Детям должно быть детское меню на завтрак.

          В углу комнаты стояло пианино. Маша прищурилась:

- Вот и понадобились уроки музыкальной школы, - сказала она сама себе.

Сколько она не садилась за инструмент, лет десять? Сама уже забыла. Она размяла пальцы, открыла крышку и пробежалась пальцами по клавишам. Лерочка пододвинула стул и села рядом с Машей, маленькие пальчики начали повторять гаммы, которые играла Родионова. Вовочка придвинул стул и залез на него с ногами и тоже одним пальчиком нажимал на клавиши с другой стороны от Маши.

- Ну, что? Споем? – спросила она у детей.

Детки заулыбались и закричали:

- Споём, споем!

- Я вам спою старую английскую песенку, - и машины пальцы побежали по клавишам, создавая мелодию.

- Ба-ба блэк шип хэв ю эни вул?..* - запела Маша старую песенку, знакомую с детства.

- Ван фор зе мастер, ван фор зе дэйм… - начал загибать пальчики Володя, подпевая Маше.

Голос у Володеньки оказался высоким и чистым, а, главное, ребенок без ошибок произносил слова, не коверкая их. Скорее всего, дети занимались вместе, поэтому и Володя говорил правильно. Последние строчки пели все трое. На заключительных аккордах Маша услышала легкое покашливание. Дверь была открыта, в коридоре стояли Смирнов с Синельниковым, а рядом полицейский в форме. Маша убрала руки с клавиатуры и замолчала в ожидании, дети притихли.

* - старая английская песенка для маленьких (любителям выпендриться знанием английского посвящается):

Baa, baa, black sheep,

Have you any wool?

Yes, sir, yes, sir,

Three bags full;

One for the master,

And one for the dame,

And one for the little boy

Who lives down the lane.

6

     После ухода Родионовой в кабинете хозяина поместья воцарилась тишина, каждый из присутствующих о чем-то думал.

- Как-то все сразу покатилось под гору, - нарушил тишину Смирнов.

- Одно непродуманное действие повлекло за собою цепь событий, - ответил Синельников.

Смирнов прищурился и глянул на друга, но смолчал и без того было понятно о чем говорил Дмитрий.

- Пойду проверю протоколы и прослежу за господами полицейскими, - сказал Синельников поднимаясь. – И да, вызови своего ушлого юриста Юловича, - и Дмитрий вышел в холл.

Смирнов вытащил телефон и набрал номер:

- Александр Иосифович? Мне нужна ваша помощь.

***

     Машина с полицейскими въехала на территорию поместья и подкатила к крыльцу дома. За фордом с мигалками встал уазик, из которого вышли четыре человека, двое их них с чемоданами. «Эксперты», - подумал Синельников, спускаясь на встречу стражам правопорядка. Из форда вышел капитан лет сорока, за ним еще двое офицеров помоложе.

- Капитан Смирнов Александр Александрович, - взял под козырек мужчина.

Синельников не знал плакать ему или смеяться – полный тезка. Смирнов осмотрел дом, окинул цепким  взглядом участок и обратился к Синельникову:

- Что у вас произошло?

- Синельников Дмитрий Семенович, глава службы безопасности концерна «Дорнэо», - отрекомендовался мужчина. - Произошло у нас у******о, капитан, прошу, - и Дмитрий сделал приглашающий жест рукой в сторону входной двери.

Офицеры вошли в холл, где их встречал хозяин поместья и глава известного концерна «Дорнэо». Смирнов представился, если капитан и удивился, то вида не показал. Они прошли в комнату за лестницей, где произошло у******о.

     Жертва лежала на кровати, скорее всего она спала, когда убийца пробрался в комнату, глаза были закрыты, женщина, возможно, не успела среагировать. Задушили ее капроновым шнуром. Эксперты принялись за дело. Сфотографировали тело и комнату. Понятыми были горничная и дворецкий. Капитан же вышел вместе с хозяином за дверь.

- Мне нужна отдельная комната, где я мог бы снять показания, - сказал капитан.

- Прошу, - и Смирнов предложил свой кабинет.

За хозяйским столом, благо он позволял это своей величиной, расположился капитан и рядом помощник. Капитан задавал вопросы, помощник составлял протокол. Александр отвечал на вопросы спокойно  и продуманно.

- Прошу назвать свое имя, отчество и фамилию, - начал капитан, но Смирнов ответить не успел – в комнату вошел мужчина в строгом темном костюме с портфелем в руке из крокодиловой кожи.

На вид ему было под пятьдесят, седые волосы, темные глаза, лицо продолговатое, черты лица тонкие. Единственная выдающаяся деталь – нос, но и она не портила общего впечатления.

- Простите, опоздал, - проговорил он, - пробки. – Юло'вич Александр Иосифович, адвокат, - представился мужчина. – Я юрист Смирнова Александра Александровича, - и Юлович сел в кресло напротив Смирнова.

Допрос продолжился. Впрочем, вопросы были стандартные: где находился хозяин поместья, что делал, с кем общался и т.д. Юлович периодически осаживал капитана, но тот был весьма корректен и действовал в рамках закона. После Смирнова допросили Синельникова, потом дворецкого и так всех обитателей дома. Осталась одна Маша.

- Ну что ж, придется побеспокоить хозяйку дома, - сказал капитан. – Кстати, а где она? – после этого вопроса Смирнову показалось, что сейчас капитан начнет потирать руки, достанет наручники и …

- Лариса Павловна занимается с детьми, - ответил Синельников, - пройдемте, - и Дмитрий встал с кресла.

Капитану ничего не оставалось, как пойти следом за начальником службы безопасности. В детскую дверь открыл сам Смирнов и застыл на пороге, рядом с ним остановился капитан и Дима – в комнате дети пели вместе с Машей под аккомпанемент пианино. Капитан кашлянул, Маша перестала играть и посмотрела на них.

- О, Саша, ты вовремя, инструмент фальшивит настройщика надо вызвать, - сообщила она, не обращая внимания на стоящих в коридоре людей.

- Завтра вызову, - ответил Смирнов. – К тебе тут пришли, - и он отошел в сторону, пропуская капитана.

- Лариса Павловна? – спросил капитан. – У меня к вам есть некоторые вопросы…

- Не при детях же, - осадила полицейского Маша. – Семеныч, ты бы распорядился насчет охраны, а я пока с капитаном побеседую, - приказала Маша Синельникову, тот только головой кивнул, слов у него уже не было. – Пройдемте, - и Маша потащила капитана за рукав форменной куртки в коридор.

- С ума вы что-ли посходили, - отчитывала Маша мужчин, спускаясь с лестницы, - при детях такое устраивать. Мало того, что их воспитательницу убили, так еще и… - тут она остановилась. – Я с поваром пообщаться хотела, напомни мне, - обратилась она к Смирнову.

Дверь она открыла рывком, чуть не стукнув при этом капитана по лбу, тот отлетел от Маши, как от чумы, наступив при этом на ногу Синельникову. Семеныч поморщился и зашипел, Смирнов придержал дверь, пропуская мужчин впереди себя. Маша же, чеканя шаг, прошествовала к рабочему столу Смирнова и села за него, хмуро глядя на замешкавшихся мужчин у двери. Те вошли в кабинет и остановились полукругом возле стола. Капитан было уже открыл рот, чтобы напомнить хозяевам дома, что он тут главный, но ему не дали.

- Ну, что, господа, как вы докатились до такой жизни? – строго спросила Маша.  – Вот вы, Дмитрий Семенович, когда видеонаблюдение почините? А-а-а! Вот и я о том же! А вы, Александр Александрович, когда последний раз детей в зоопарк водили? То-то  и оно! – и Маша строго покачала указательным пальцем. – А вас, - она обратилась к капитану, - мне вообще не представили.

- Капитан Смирнов Александр Александрович, - отчеканил по-военному полицейский, - прибыл взять у вас свидетельские показания.

- Прибыли, так берите, - ответила Маша. – Чего стоим, кого ждем? – спросила она, глядя при этом на капитана. – Присаживайтесь, господа, в ногах правды нет.

Мужчины сели на диван.

- Ну, Александр Александрович, спрашивайте, - милостиво разрешила Маша и взяла лист бумаги и ручку.

У капитана глаза сошлись к носу, он мотнул головой и вспомнил для чего он здесь.

- Смирнова Лариса Павловна, одна тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения, правильно? – спросил капитан.

- Э-э-э, - Машка зависла.

- Двадцать первого ноября, - подсказал Смирнов-хозяин.

- Да! – бодро подтвердила Маша и расцвела улыбкой, записывая что-то на бумаге.

Далее она оторвалась от записей, всем видом показывая, что ждет продолжения.

- Где вы были вчера с двадцати одного часа и до пяти часов утра? – задал вопрос Смирнов-капитан.

- Где-где… - в задумчивости повторила Маша. - Так значит, в девять вечера я укладывала детей, - стала загибать пальцы Маня, - сказку читала им, потом пошла к себе, это было часов в десять, потом были водные процедуры, почитала и легла спать – все, - Маша выжидающе посмотрела на капитана.

- Ничего подозрительного не слышали? – то ли спросил, то ли подтвердил капитан.

Маша задумалась и отрицательно помотала головой.

- Муж ваш где был в это время? – задал коварный вопрос капитан.

«Да, Маня, приплыли тапочки к дивану», - подумала Родионова и сказала:

- Где-где, в Караганде! Трудоголик он! – еще подумала и продолжила, – а и правда, в котором часу ты спать лег? – обратилась Маша к Смирнову.

- В два, - быстро ответил он.

Маша пожала плечами:

- Ну, ничего не слышала, век воли не видать! – Синельников поперхнулся, капитан заржал.

- Веселая у вас жена, Александр Александрович, - отсмеялся капитан. – Только у меня есть сведения, что вы, Лариса Павловна, грозились самолично задушить Ираиду Эдуардовну, что скажете? – капитан прищурился и посмотрел на Машу.

- Грозилась, - Машка тоже сузила глаза и сжала рот, - и задушила бы, заметьте, своими руками, но не веревкой и там же на лестнице! И я бы посмотрела на вас, если бы вы увидели, что какая-то женщина бьет вашего трехлетнего ребенка! Но я эту тетку и пальцем не тронула, а муж вообще провел с ней беседу на тему «Нехорошо бить маленьких детей» и не выгнал ее в ту же минуту, как сделал бы любой другой человек. Капитан, чтобы вы сделали? – Маша наехала на представителя правопорядка по полной и плевать, что перед ней чин в погонах.

Капитан кашлянул и ответил:

- Я бы написал заявление в полицию.

- Правильно. А дальше полиция  бы ее арестовала? Поверила и сразу! Не надо лицемерить, - Машка стукнула кулаком по столу, карандаши в стакане звякнули, - палец о палец бы не ударили! А после этого она пошла бы к другим детям работать воспитателем и била бы их! – парировала Маша. – А мы, заметьте, всего лишь провели с ней беседу.

- После чего ее нашли задушенной в вашем доме, - в тон ей сказал капитан.

- Зато без побоев! – нашлась Маша.

Синельников закашлялся, у Смирнова были глаза с кофейное блюдце. В это время в дверь вошел юрист:

- Простите, господа, подписывал формуляры у экспертов. Так, что у нас тут?

- Да, вот господин капитан предположил, что я могла задушить госпожу Эдуардовну, - ответила Маша за всех. – Ему, видите ли, кто-то доложил из слуг, что я грозилась ее задушить.

- Такое было? – спросил адвокат.

- Она Вовочку била! – Маша шмыгнула носом,  попыталась всплакнуть. – Вы бы как среагировали, когда бьют вашего ребенка?

Воцарилось молчание.

- Да не трогала я ее! – Машку уже трясло. – Зачем? Я все время была с детьми, охрана может подтвердить.

Юрист кивнул:

- Подтверждаю, Лариса Павловна действительно находилась при детях, за ней все время наблюдала охрана. Я опросил свидетелей.

Маша села за стол и начала что-то быстро строчить на бумаге. Капитан вздохнул:

- Подтверждаю, хозяйка постоянно была под наблюдением, я опросил охрану.

- Вот интересно, и кому в голову пришло установить за мной слежку? - Маша зло посмотрела на Смирнова, тот кашлянул.

- Я распорядился, - ответил Синельников, - по нашим данным на Ларису Павловну и детей готовилось покушение.

- Да? – капитан посмотрел на Дмитрия, - и когда об этом вы мне собирались сообщить?

- Не собирался, - ответил Синельников, - но теперь придется.

- Хорошо, все могут быть свободны, кроме вас, - и капитан полиции посмотрел на Синельникова, тот пожал плечами и сел на диван.

- Раз все так хорошо устроилось, - сказала Маша, - тогда подпишите, - и она положила листок бумаги перед капитаном.

- Что это? – полицейский взял бумагу.

- Протокол, - ответила Маша.

- Зачем? – и капитан стал читать то, что написано на листе.

- Кто знает, что вы там напишете у себя в протоколе, а этот будет храниться у Дмитрия Семеновича, я ему как-то больше доверяю.

Капитан хмыкнул и положил бумагу на стол, не подписывая. Юрист, Смирнов и Синельников расписались.

- Я к детям, - сообщила Маша и вышла из-за стола.

Юрист завис, разглядывая Родионову, но смолчал.

- Пожалуй, я останусь, - сказал Смирнов-хозяин и сел на диван, рядом в кресло присел юрист.

Маша вышла, закрыв за собой дверь.

***

- Итак, господин Синельников, вы скрыли важные сведения от представителя власти, находящегося при исполнении служебных обязанностей, - начал говорить капитан.

- Ничего он вам не обязан сообщать, - спокойно сказал Смирнов-хозяин, - вы при своем исполнении, он при своем. Это мое личное дело. Хочу – пишу заявление, хочу – не пишу.

- Позвольте, - перебил его капитан, - в вашем доме случилось у******о и возможно это имеет прямое отношение к угрозе.

- Не имеет это отношение к угрозе, - ответил адвокат. - Папа с дочкой поругались, вот и вся угроза. Если бы у вас, капитан, каждый писал заявление на угрозы родителей выпороть, то вы бы их разгребали до пенсии, не выходя с участка. Так что давайте без фанатизма.

- Тогда как вы объясните, - и капитан ткнул пальцем в сторону Синельникова.

- Ну, мало ли, - ответил Смирнов, - вдруг решит выпороть, надо же все же проследить. Жена, дети… - и он развел руками.

- А кто у нас папа? – задал вопрос капитан.

- Маевский Павел Владиславович, - усмехнулся юрист.

- Как я могу с ним связаться? – капитан не оставил эту идею, и правда, вдруг папа вместо дочери воспитательницу задушил, они ведь так похожи.

Юрист вздохнул и подал визитку полицейскому. Тот взял ее и присвистнул, теперь усмехнулся Синельников.

- Все сами, капитан, - юрист остановил его поползновение в опросе дальше.

- Господа, надеюсь, вы понимаете, что должны не покидать страну? – капитан поднялся и направился к двери. – Я с вами свяжусь, если в том будет необходимость, - и вышел.

- Прослежу, - и вслед за капитаном вышел Синельников.

Юрист молчал ровно минуту, потом все же не выдержал:

- У тебя жена в положении? – выдал умную мысль Юлович.

- Э-э-э, - Смирнов от удивления не знал, что и сказать. – С чего такие выводы?

- Вроде как она толще стала? – задумчиво глядя куда-то в окно, сказал юрист.

Смирнов прищурился и застыл, что-то обдумывая, затем улыбнулся.

- А это неплохая мысль, - тихо сказал он. – Ты гений, Александр Иосифович!

Юлович застыл, глядя на Смирнова.

- Ладно, давай разгребать ситуацию, - сказал юрист и сел в кресло у стола. – Значит так, всех опросил, протоколы составил, передал оригиналы Диме, себе копии оставил, на досуге подумаю еще раз. По сути получается, что в доме были две горничные, повар, дворецкий, который ночует вне дома, и пять человек охраны и остальные пять вне дома. Так? – Смирнов кивнул. - Те, кто был в доме, все спали и ничего не слышали. Из тех, кто находился в гостевых домиках, ключ имелся только у дворецкого, значит, был сделан дубликат ключа или кто-то из посторонних залез в дом.

- Отпадает, - ответил Смирнов, - кроме ключа стоит еще и электронный код, его на ночь меняют каждый день, код знает только дворецкий, зачем Кузьмичу убивать Ираиду? Нонсенс! Захотел бы – убил раньше. Отпадает. Посторонний вряд ли бы залез. Во-первых, те, кто дежурит вне дома, делают обход территории с собаками, да и камеры вокруг стоят. Камеры сломались только в доме, а те, что по периметру территории - работают, у них отдельный центр наблюдения, и о нем знают только Дима и Миша. Наружка отпадает. Выходит, надо подозревать тех, кто ночевал в доме. В том числе меня и мою жену. И детей не забудь, - пошутил Смирнов, - хотя, они должны первые ее ненавидеть.

Юлович задумался.

- Подключай Синельникова и его связи, - сообщил адвокат, - иначе закопаемся, а это на руку полиции. Пусть проверит Ираиду по каналам ФСБ, - Смирнов кивнул. - А я по своим  наведу справки. Пока все. До завтра, - и он ушел, прихватив свой портфель.

Когда за юристом закрылась дверь, Смирнов устало прикрыл глаза, откинувшись в кресло, потирая виски – нещадно болела голова. На столе завибрировал телефон. Александр открыл глаза и посмотрел на экран гаджета, потом неприятно скривился и выдохнул:

- Помяни черта, он и тут как тут, - и брезгливо засунул телефон в ящик стола, и пока тот продолжал надрываться, вышел из кабинета.