Студентка "колхоз" Академии

- ХохлОва, - ударение на второй слог. А моя фамилия произносится с ударением на первый слог! Ааааа! Так и знала! Молчу, плотно сжав губы. Аж злость берёт. Внутри всё переворачивается от неправильного произношения фамилии. Ну вот ненавижу я ХохлОву с ударением на «ло»! Аж бесит! Сколько можно коверкать мою фамилию? За эти три года обучения мои предки в гробах перевернулись раз сто, причём до времен Петра Первого. Не понимаю почему у городских Хохлова произносится через «ло», а не через «Хо»? - ХохлОва? - терпеливо переспрашивает декан через «ло». Отрывает взгляд от списка в журнале, и через очки окидывает аудиторию вопросительным взглядом. – Отсутствует? - Нет! Она здесь! – заорали однокурсники с галерки и загоготали, как гуси на пруду. - Не понял? – непонимающе произнес… произнес, как его там (открыла страницу тетради, где только что записала имя, фамилию и отчество нового препода) Юрьев Андрей Викторович. - Здесь и молчит? Глухонемая что ли? – Гогочущих «гусей» с галерки подхватила почти вся аудитория.   Но мне не было ни обидно, ни стрёмно. Чего-чего, а чувства собственного достоинства у меня хоть отбавляй. Мне не меньше сокурсников нравилась «забава» под названием ХОхлова – ХохлОва, через «Хо» - «ло». - ХОхлова здесь! – выкрикнула я, надменно и громко, выделяя своё любимое «Хо». – А ХохлОва не знаю, может и глухонемая. Не встречала такую. Признаюсь, это было слишком смело, и неправильно по отношению к преподавателю. Особенно декану всего биологического факультета. Но! Пока я была «зелёным» студентом все эти три с половиной года я терпеливо терпела коверкание своей родной и любимой фамилии, но сейчас нервы начали сдавать. Вряд ли кому-то будет нравиться, когда его называют не тем именем. - ХОхлова? Гммм, - задумался мужчина, такой ничего внешне, нужно заметить. Только сейчас обратила на него пристальное внимание. То, что он был высок и крепок это заметили все, как он вошёл в аудиторию. Хорошо одет. Со вкусом. Рубашка, костюм, галстук, ботинки. Стильный кожаный портфель. Мощный голос. Грубый. У такого все на пятерки учиться будут. Такой силе мало кто сможет противостоять. С таким халяву не поймаешь. Это не про меня, конечно, с моим-то синдромом отличницы. Училась я хорошо, зубрила, старалась понять всё до мелочи. Спрашивала, выясняла, не стесняясь своего непонимания. А оттого материал знала практически лучше всех в своей подгруппе точно, где и была старостой. Планы на жизнь я сроила грандиозные. Диплом, защита, высокая должность, большая заработная плата. Я хотела кем-то стать. Начальником. Не последним человеком. Это была моя главная идея фикс. Не семья, ни любовь, ни дети. А карьера! Она на первом месте. А без знаний там никуда. Потому все эти годы я впитывала знания как губка. Всё что нужно и нельзя. Вдруг, пригодится.  - Насколько я осведомлён правильное ударение замечательной русской фамилии испокон веков именно ХохлОва, а не ХОхлова. Вы из другого мира, как вас величать, - опустил глаза в журнал, - Дарья? - Возможно, - буркнула я, - спорить с умными людьми глупо, но меня не интересует, что там по этому поводу говорит история. - Вот как? А что вас интересует больше? Ну прям как шибко умные люди разговариваем. - То, как называют моих родителей и меня по их подобию. То, какое ударение мне дали при рождении и какое я носила до сего дня. Всё остальное ничего нестоящая ерунда. - Гммм. Верно, ничего не скажешь. Вы проницательная девушка ХОхлова – ХохлОва. За это буду величать вас двойной фамилией. – Опять весёлый смех. На полпары разбирательство с моей фамилией. – Вы не против? - Нисколечко. Главное, первая верно звучит остальное не принципиально. - Вот и замечательно. Очень рад, когда со студентами в таких непростых вопросах (ирония) находятся компромиссы. Промолчала, закатив глаза. Юмор декана оценила. Просто уржаться. - Итак. Начинаем лекцию. Все зашуршали тетрадями, навострили шариковые ручки, обратив ленивый взор на преподавателя. Уф. Слава Богу, всё внимание переключилось на образ грозного лектора. Выдохнула и я. Можно включатся в работу.  Спустя двадцать минут я оценила мастерство чтения материала нового преподавателя ветеринарной медицины. Рост, крепость, сила голоса и очень интересное, не нудное, представление новой темы «Отклонения развития домашних животных» заставляло слушать не отрываясь, почти не дыша, впитывая каждое сказанное слово. Материал нехотя записывался на подкорку. Такое, увы и ах, бывает крайне редко.  За скоро как четыре года обучения таких лекторов «от Бога» можно пересчитать по пальцам, и то одной руки. Когда при зачитывании материала преподаватель выдавал его на память, ни разу не заглянув в свои записи, и рассказывал его с таким воодушевлением, с примерами и жизненными отступлениями, что полтора часа лекции пролетали как пять минут, глаза горели, а извилины шевелились от новых знаний. Не часто преподаватель передаёт своё воодушевление студентам. Это талант, ни меньше. Молодец. Новый декан мне понравился. Не в смысле внешнего вида, хотя он хорош собой, что уж кривить душой. Высокий, крепкий торс, под облегающим пиджаком. Брутальный голос, брюнет, модная стрижка и слегка вьющиеся волосы. Красивая, я даже бы сказала, сексуальная хорошо оформленная бородка. Строгие карие глаза, так и зыкающие из-под стильных очков. В общем, красивый, ухоженный, умный и вежливый мужчина. Местами даже со здоровым юмором. Думаю, все девчонки уже напускали на парты ни один ручей слюней пока слушали его лекцию.  Но, во-первых, такой человек вряд ли будет свободен. Особенно, когда ему за тридцать. И во-вторых, что касалось меня, я даже и подумать не смела, что между преподавателем и студенткой может что-то быть. Это за гранью фантастики. Я не так воспитана. Да и в отношении мужчин стеснительна и разборчива. Мужчины и любовь — это глупости. И если идти у них на поводу, то можно и лишиться главной жизненной цели – карьеры. Так что подумав об этом, я захлопнула тетрадь, мысленно поблагодарила нового декана за прекрасную лекцию и новые знания, благодаря которым я стала сильнее и подкованнее, и… тут же взяла свои слова обратно. - ХОхлова – ХохлОва, - донеслось до меня, как обухом треснув по голове. А тихо разговаривать он и не умел. Наверное. У него уже привычка выработалась при зачитывании лекций. Орать. ШТААААААА ещё? - А вас я попрошу остаться. И стереть мои каракули с доски. Ещё бы «Штирлиц» добавил. Послышался добрый смех уходящих с лекции сокурсников. - Но почему я? – как могла «вежливо» отозвалась я. - Вы же задержали всех и меня в том числе своей неординарной фамилией, так что действуйте. - Ну спасибо папа с мамой, - пробурчала я, сложив тетради и ручки в сумку. – Век не забуду. Поднялась, и пошла к доске. Взяла (хорошо ещё влажную тряпку), и начала водить ею по «каракулям» декана, которые сама недавно записывала в свою тетрадь. Андрей Викторович так интересно изложил тему, что она отложилась в голове на всю жизнь. Ну я так думаю. Ворчать перестала. Вожу тряпочкой по доске и не слышу удаляющихся шагов. Странно. Чуть повернулась, - декан стоит на месте, за трибуной и с оценивающим видом разглядывает моё тело. Вот нисколько не привру. Тело, - ноги, спину, руки, будто я инопланетянин. Я аж сглотнула. Не заболел ли он?  Замерла с тряпкой в руках, лихорадочно соображая всё ли хорошо у меня с одеждой. Синие джинсы, чистые, наглаженные, обтягивающие попу. Но сейчас мода такая. Все джинсы в обтяжку носят. Стройные ноги, заканчивающиеся демисезонными ботинками на каблуке. Теплая кофта. Как никак конец марта. В некоторых аудиториях достаточно холодно. Да и я, та ещё мерзлячка. Вырастили, как помидор в тепличных условиях у печки. Русые слегка вьющиеся волосы до пояса, всё порываюсь их остричь по плечо, да времени дойти до парикмахера не хватает. Правильное лицо, голубые глаза. Ничего необычного, если честно. К необычности внешне я и не стремилась. А вот к внутреннему, умственному, это другое. Что же тогда он так на меня пялится, не сводя любопытного взгляда? У нас на курсе есть такие девочки, закачаешься, если ему студентки нравятся. Пышногрудые, пышноволосые, губы налитые, глаза горят. Уххх! - Вот скажите мне ХОхлова - ХохлОва, - вдруг спросил он, когда аудитория опустела, и мы остались вдвоём, вернее втроём, - я, он и тряпка в моей руке, - как часто за три с половиной года вы позволяли себе дерзить преподавателям при всем курсе?   У меня аж кровь от лица отхлынула. Вот я нарвалась на неприятности... Нет ничего хуже преподавательской ненависти и мести. А мне ему и зачёты, и экзамены и курсовые и дипломную сдавать… - Простите меня Андрей Викторович, - развернулась я к нему, сжимая грязную тряпку, и опустила в пол виноватый взгляд. – Я была не права. Повела себя грубо и невежливо. Просто за четыре года это… это уже тяжело воспринимать. - Тебе тяжело слышать, когда твою фамилию произносят неправильно? - Да. Тяжело. Не знаю почему. Меня вроде как насилуют этим. А я люблю свою фамилию и горжусь, что ношу её. - Хорошо. Я понимаю тебя. Извинения приняты, ХОхлова – ХохлОва. – (Козёл!) - Можешь быть свободна. - Спасибо, Андрей Викторович. Положила тряпку. Она упала. Я подняла, положила на доску. Она снова упала… Я опять ринулась поднимать… Да что ж такое, оперный театр! - Не нужно. Иди, - он уже не смотрел на меня. - До свидания, - пропищала я. - Всего хорошего, - холодно произнес он, отчего мои тараканы в голове прижались друг к другу. И настояли на том, чтобы я больше не смела перечить этому важному человеку. Не смею возражать этим разумным существам. Схватила сумку и пулей вылетела из аудитории. Этот разговор очень взволновал. Мне нужно успокоиться перед следующей парой. А следующая пара у нас что? Блииин, пришлось навалиться на холодную стену и выудить из сумки расписание. Итак, микробиология, на первом этаже. Отлично. Мой любимый предмет! Отвлекусь на раз два. Всунула бумажку с расписанием обратно в сумку и быстрым шагом пошла по коридору. Здание Академии великолепно! Пять основных этажей, три пристроенных новых корпуса, арки при входе, массивная резная дверь, такие высоченные светлые потолки, широкие лестницы и коридоры. Много воздуха, света и знаний. Мне нравилась моя Альма-матер. Спускаешься бывало по просторной каменной лестнице, перила тоже каменные, широкие спинки и столбики резные, и все белое, и чувствуешь себя королевой английской. Классс. - О! Дашка привет! Как дела? – донеслось за спиной. Ну блин, чуть-чуть не успела спуститься на первый этаж и скрыться за поворотом. Что за день-то сегодня такой! - Диииииима, - протянула я, растянувшись в приветственном оскале, насколько могла радостно, когда не очень хочешь видеть человека. – Сто лет тебя не видела! – И ещё бы столько! Представляю вашему вниманию Дмитрия, - охотоведа курсом старше. Здорового, добротного парня, косая сажень в плечах. Накаченного, я бы сказала перекаченного. Слышала, в одном из общежитий парни сделали себе тренажерный зал, так Димка был его постоянным жителем. И зачем мужику столько мышц? Буди, на охоту на медведя с голыми руками ходить. И всё бы ничего, на лицо не дурен, не глуп, не туп, но его нос, - просто огромный нос с горбинкой портили парню всю жизнь. И мне, как он появлялся на горизонте. Я нравилась ему уже давно. Но от него как от магнита другого полюса отталкивало. - Сама ходишь не теми коридорами. Бегаешь от меня, красавица? – не успел договорить этот лось и схапал меня в свои медвежьи объятия. Аааа, кости затрещали. – Я тебя всё равно, рано или поздно поймаю, украду и тайно женюсь на тебе. Я бы ответила, если бы моя мордашка не припечаталась к огромной гогочущей груди. Вот как от такого напора и натиска отделаешься? Человек не воспринимает ни отказов, ни каких доводов. Приходиться бегать. - Товарищ Зубарев, отпустите бедную студентку пока не задушили, - раздалось где-то совсем рядом. Нас настиг декан. - Так точно Андрей Викторович! – хватка ослабла, я буквально выпала из рук, и захватала ртом воздух. - Да и не пойдёт она за вас замуж Зубарев, уж очень она свою девичью фамилию любит и гордится ей. - Тьфу, - отплюнула прилипший к раскрасневшемуся лицу волос. – Точно. Я свою фамилию ни на какие коврижки не променяю. Всё, я в микробиологию опаздываю. Я пошла! – покачнулась, указывая вперёд, как Ленин на баррикаде, и с поднятой рукой неровным шагом потопала вперёд.  Достали оба! - Ну это мы ещё посмотрим, кто кого, - донеслось шутливое позади. - Давайте-ка мы лучше вашу проектную работу посмотрим Дмитрий. Сроки все прошли, - перебил его Юрьев. Уффф. Спас, можно сказать. - Ну Андрей Викторович. Ну как прошли, - начал оправдываться друг-качёк. Так ему и надо. Остального я уже не услышала. Пустилась наутёк по длинному коридору первого этажа, ловко лавируя между вечно спешащими студентами. Что это сейчас было? Преподаватель преднамеренно «спас» меня от назойливого поклонника? Или всё вышло случайно? Он спускался следом и наткнулся на «должника»? Да ладно, как бы там ни было, все щекотливые ситуации позади. Очень надеюсь, что судьба убережёт меня и на сегодня не подкинет ещё одной «бяки». И мне таки повезло. Остаток дня прошёл спокойно. Учёба закончилась. Как обычно до пяти вечера я просидела в читальном зале и отправилась встречать с работы свою подружку, с которой мы вместе снимали комнату в квартире.  Ольга, так звали мою любимую соседку, одноклассницу и лучшую подругу детства, окончила строительный колледж и, как год, работала по профессии. Сегодня среда. Уже можно сказать закончилась. Ещё две ночки, два дня и автобус унесёт нас от этой городской суеты, машин, асфальта и высоток в деревенскую тишь, - домой, на малую Родину, где оставались жить наши сердца. Здесь была учёбы, и работа. А там – всё! Родители, друзья, мальчики, тусовки, дискотеки, концерты, общение, отдых. В общем, - душа! От этой мысли настроение улучшилось. Ещё немного и домой! Да и от того, что подружка детства, с которой связана вся жизнь, родной человек, практически, как сестра, которая сейчас находилась рядом, учиться и жить становилось в сто крат легче. В этом большом городе я чувствовала себя чужой и никому не нужной. Жить вместе мы начали месяц назад. Я ушла из общежития, которое мне будет сниться до седых волос. А Ольга съехала, можно сказать, от чужого человека. Куда легче переносить все тяготы и лишения несозревших душ, когда они вместе. Вдвоём и океаны по колено! Для меня это стало просто жизненно-необходимой отдушиной. Я стала спокойнее и собраннее. Утром мы вместе шли на остановку. Ольга ехала на одну остановку дальше. А каждый вечер я встречала её у работы. Мы жили практически на окраине города. После автобуса забегали в магазинчик, переодевались, готовили какую-нибудь вкуснятину, и долго разговаривали на кухне обо всем. Как бы моя жизнь не сложилась, я точно знала одно, что я всегда буду вспоминать и скучать по этим нашим кухонно-девичьим вечерам.  - Привет, хорошая моя, - обняла я, спускающуюся со ступенек многоэтажного здания подругу. – Я соскучилась. - И я, - обняла в ответ. – Ну и погодка. Брр. – Съежилась она. Ну да, весна она такая. Капризная. Меняется каждый час. Небо уже потемнело. Порхает мелкий сырой снежок. Везде хорошая наледь. Но от присутствия любимого дорогого человека по сердцу растекается тепло и свет. - Как пойдешь? Смотри какой гололёд! Говорила надень ботинки сегодня, - пожурила я подругу, которая обладая маленьким ростиком, постоянно носила высокие каблуки, отчего страдала она и я, когда каждый раз таская её на своём локте от дома до остановки и обратно. Вот чтобы она без меня делала? - А мне зарплату дали, - растянулась она в улыбке. – Испечем манник сегодня? - Испечем, - закатила я глаза. Хороший ход. – Давай сюда свою руку, козявка. Взяла её под локоть и потащила к остановке. Начало шестого. Вечер, будни, час пик. Божечки мои, как я ненавижу эти города, эти скопления людей! Ну ничего ещё две ночки и автобус унесет нас из этой постоянной суеты, шума машин, толкотни и злых лиц, туда где тихо и свежо, туда, где наш настоящий дом. Подошли к сгущающейся толпе. Подъехал первый нужный нам троллейбус. К нашему несчастью битком по самое нехочу забитый народом. Подождали. Пришёл следующий и та же история. Блииин. Усталость и голод давали о себе знать. Простояли ещё минут десять, покрылись тонкой наледью от мокрого снега. Показался третий. Может сейчас повезёт. Рогатая машина подъехала к остановке, распахнула двери, и оттуда посыпался народ. Место на ступенях освободилось. Ну хоть так. - Поехали! – скомандовала я, и потащила подругу за собой. Та что-то промычала в ответ, но повиновалась моему напору. Кое-как протиснулись через толпу, наряженную в теплые вещи. Кто-то толкнул, и Ольгина рука выскользнула из моей. Но я не остановилась, намереваясь занять нам два местечка на верхних ступенях. Пролезла, продралась, начиная злиться. Первая ступенька, вторая, третья. Ура! Дальше идти некуда. Развернулась, намереваясь поделиться радостью с подругой, что у нас получилось и обомлела, раскрыв рот… Ольги не оказалось рядом. Она осталась на улице. Её вытеснили! Двери троллейбуса благополучно закрылись и зажали её сумку с зарплатой… Ольга на улице, сумка внутри, и троллейбус тронулся. Нет, вот что сегодня за день!  - И чё было дальше? – гогоча от смеха, в нетерпении спросила Катька. Но рассказывать было трудно, практически невозможно, потому что меня сгибало пополам от истерического смеха. Мы смеялись. Хотя нет, мы ржали, как кони! В буквальном смысле захлебывались от хохота. И сейчас, по любому, нас слышал весь ленкин двор, в квартире которой мы и собрались с девчонками, чтоб посидеть, поболтать, отдохнуть в субботний вечер. Ну и, конечно, немножко принять на грудь перед дискотекой. Куда ж без этого. - Что, что, - хрюкнула я в ладонь, утерев слезы, катившиеся градом. Аж челюсти свело. – Двери троллейбуса закрываются, а эта непутевая женщина остается на улице, а сумка внутри. И! Троллейбус поехал. И всё… из семерых собравшихся девчонок кто присел, кто упал, кто начал терять сознание от нехватки воздуха в легких. Мамочка моя, я так не смеялась, наверное, лет двести! А я ещё не закончила рассказывать, как мы с Ольгой домой возвращались в тот самый злосчастный день. - Сумка в троллейбусе, а она на улице? – угорала Ленка, вырисовывая в голове полную картину произошедшего с Ольгой и мной. - Даааааа! – кое-как выдавила я, разогнувшись от истерического спазма. – Троллейбус поехал, а она побежала за ним вслед, не выпуская у сумки с зарплатой ручку! И опять мощный выброс адреналина и смачного девичьего смеха! - Ой, всё хватит, не могу больше, - уж непонятно каким образом смогла изречь, катавшаяся на полу Светка. - А я значит смотрю на это всё ополоумевшими глазами и сделать ничего не могу! – прыснула я. Выдохнула и продолжила. - А она на каблуках, да по гололёду, да по короткому расчищенному месту. Бежит, миленькая, старается, не падает, за ручки крепко держится, зарплату не отпускает! Глаза большие, испуганные, как у кота Гарфилда. Понимает, что скоро начнутся сугробы, и ей придется бежать по ним, но сумку не выпускает. Зарплата дороже здоровья! АХАХА! АХАХА! АХАХА! АХАХА! АХАХА! Ещё немного и кому-то из нас нужна будет скорая психиатрическая помощь. - Я похоже описалась, - прочирикала Маринка. - Она же у нас спортсменка! Что ей эти сугробы. – Ленка. Кстати, Ленки у нас две. Одна Маринка. Света. Катька. Ольга. И я Дашка. Всего семь. Все одноклассницы. Все лучшие подруги с детства. Все горой друг за друга. И понятно, что сейчас этот юмор был добрым. Мы любили шутить друг на другом, любя, без злости и иронии. - И вот. Я уже хотела было кричать благим русским на весь троллейбус, как меня кто-то опередил (похоже не только я видела её забег с зарплатой), и дверь открылась уже перед самым сугробом. Сумка выпала, и она остановилась. Я конечно, выдохнула, что всё закончилось хорошо. Но потом, минуты через три, как до меня дошёл весь комический смысл произошедшего, начала хохотать сама с собой на весь салон. И главное, успокоиться не могу, аж до слёз. Все на меня смотрят, как на дурочку, косятся, а я успокоиться не могу. Уткнулась в рукав и продолжала хрюкать ещё остановки три. И мне в общем, косвенно, но досталось.  Уфффф. Немного отпустило. Все тоже начали дышать, вытирая сопли, слёзы и слюни. Разогнулись. - Оль, а если бы двери не отворились, ты бы добежала до следующей остановки? – Катька. Фу ты блин! Ну вот зачем спросила?! Новый взрыв звонкого смеха, от которого уши закладывало. И сама виновница происшествия хохотала громче всех над собой. Мы любили друг над другом подтрунивать, понимая, что все мы горячо и искренне любим, друг друга несмотря ни на что. Прогоготав ещё минут десять, мы наконец-то успокоились, поправляя потекшую от слёз тушь. Кто-то даже про сморкался. Уффф, это мы повеселились. И опять над Ольгой. Она у нас просто магнит, к которому постоянно прилипают какие-то забавные ситуации. Сменили тему. Разлили по рюмочке чая и завели разговор о новом мальчике Лены номер один, так как она была старше Елены номер два на полгода. Ну что про него можно было сказать? Смазливый рыжик, младше подруги на мнооооого лет. Парнишка из семьи, месяц назад приехавшей в нашу деревню на пмж. Понятно, что не принц. Ребенок простых работях-колхозников. В принципе, коими мы все тоже и являлись. Дети простых и честных тружеников села, переживших трудные восьмидесятые и лихие девяностые. Что мы видели в этой жизни? Картошку и трудные голодные времена, когда даже в школу одеться было не на что. Все жили хреново, и видели жизнь друг друга. У кого отцы умерли по пьянке, у кого матери имели сложный характер. У каждой своя боль, и своё нелегкое прошлое. Может поэтому мы так и дружны, так любим друг друга. Не за что-то, а потому что мы есть друг у друга и будем. Так вот, увидела как-то наша Елена номер один этого красавчика и усё… голову снесло у девицы-красавицы. И не понятно, с её то данными могла и лучше вариант найти. Внешность, голова варит, всё при ней. Квартира у дядьки в городе, живи не хочу. Так её как заколдовали, прицепилась к этому юнцу и всё тут. - Девочки, хоть вы ей скажите, объясните, куда она свою голову дура сует! – не выдержала её мама, показавшись в дверях. Видать, слышала все наши разговоры. Вот с мамой я полностью согласна! Господи, и без неё хватало такой, влюблённой по самое не хочу… Сначала Катька с моим двоюродным братом, потом Ольга с тоже новеньким приезжим в деревню, а сейчас и Лена номер один. Света давно мучается с Андреем, бывшим нашим одноклассником. Марина ездит к какому-то хлопцу в военную часть. А Лена номер два не может определиться до сих пор, кто ей больше нужен Миша или Саша. День ото дня не легче. Что за год такой выдался. Високосный что ли, мать его? Надо пойти календарь посмотреть. Что там должно быть, 29 дней в феврале? - Девочки, я прошу, - умоляющим взглядом прервала паузу я, положа руку на сердце. – Меня сразу пристрелите, если я влюблюсь! Очень хотелось добавить в малолетку или прожжённого типа, но эти мысли продолжились только в голове. Своих девочек я безумно любила, и понимала, что они поступают неправильно, но высказаться вслух не решалась, чтобы не обидеть и не задеть их чувств. Ибо, нет ничего глупее и бесполезнее пытаться донести до влюблённой девушки (можно сказать глухой и слепой на объект своей страсти, своих мечтаний и желаний), что её выбор не так уж и хорош, как ей кажется. Вернее, совсем никуда, из ряда вон, полная попа, хреновее варианта просто нет! Вот и у Лены номер один хорошая семья, сама умна и не дурна собой, красная ковровая дорожка маячит перед носом, перспективы, большой город, учёба и карьера, хорошая партия под стать ей. А тут что… малолетка, из семьи часто выпивающих родителей, ни ума, ни фантазии, лишь рыжие веснушки и глаза с обворожительной хитрецой. Что её так зацепило? Мне не понять, вот хоть тресни! Я смотрела на эти вещи иначе. Может от того, что в жизни ничего не видела, и хотела гораздо больше. Жизнь-то одна, её-маё. Фантазия и запросы рисовали мужчину с умом, красотой, образованием, положением в обществе. Человечного, а самое главное, доброго. Мдя. Чувствую, что до пенсии так и останусь в девках.  Но эта мысль меня больше радовала, чем огорчала. Уж не знаю почему мои девочки (не все конечно), так спешили найти себе партнера, и тут же в омут с головой бросить всё и строить с ним отношения, зачем так торопили жизнь. Ведь мы так молоды ещё. У нас всё впереди. Мы всё успеем. С чувством, с толком и расстановкой. Уж не знаю, какая такая сила внутри, толкала их на это. - Лысова, опять спишь. Ты же на разливе, давай наливай, - гаркнула Катька, отчего Ленка номер два тут же засуетилась, наполняя наши бокалы. - Лен, а может твоя мама права, и ты прислушаешься к ней и к нам, - всё же осмелилась начать я, отправив в рот кусочек сыра. Что это со мной? Какие речи начала толкать. Рябинка на коньяке заговорила. Ишь какая смелая! – Ну что ты себе по своему возрасту не найдёшь? Он же школьник ещё. Что он умеет? Ничего. - Деваааачки, - мечтательно протянула она, откинувшись на спинку кресла, и закатила глаза от удовольствия. Чуть не замурлыкала. – Он такой классный! Такой забавный и нежный. Всё он умеет. Да и что вы все заладили. Не замуж же я за него собираюсь. Повстречаемся немного и отпустит. Давайте лучше выпьем за любовь, и будем собираться на дискотеку. - Стасик-то твой придёт? – спросила Лена номер два, которая обычно на разливе. - Даааа, - опять также протянула она, и за соловела в предвкушающей улыбке. Ну всё, сушите весла. Ничего уже тут не сделать. Одна из наших Лен попала в любовный плен. И говорит о чём-то бесполезно. - Марин, ты мне дашь свою юбку, ту черную с разрезом? А я тебе блузку розовую принесла, - начала копошиться в пакете Ольга. Ооо, да у нас снова переодевания! Интересно, когда мы выйдем из этого возраста? Когда кто-нибудь не родит или замуж не выскочит. И размеры не станут разными. Любили мы это дело. Родители не богатые, шмоток у каждой немного, а комплекция почти у всех одинаковая. Вот и занимались мы этим делом, - переодеванием в вещи друг друга перед дискотекой. А что, каждый раз выходил новый наряд! И все были довольны. Кто ж этим не занимался в девичьи годы.