Студентка "колхоз" Академии

ГЛАВА 3.

- А потом вы увидели, как я пошла домой, пожалели, и решили отвезти, чтоб не замерзла на смерть и было над кем глумиться на лекциях?

- Всё в точности! – не моргнув, ответил декан.

- Была бы трезвая не поверила. Начала копаться в мелочах, - что, где, когда, откуда и с кем, и добралась до истины. А пьяная, верю. Вы такой, вы можете. Точно не проживёте жизнь, от которой и мухам будет скучно.

- ЧТОООО?! – его глаза почти повылазили из орбит, а чёлка на голове зашевелилась. Нет, ей Богу, привстала дыбом. - Ах так! Ну и молодежь пошла!

- Какие учителя, такая и молодежь, - хмыкнула я, пожав плечами.

- Вот и обменялись любезностями, - сверкнул он взглядом. А мне что? А мне всё равно. Это не я на его забор писаю. - Так что, позволишь отвезти тебя до дома?

- Хм, - состряпала задумчивый вид. - А машина какая?

- Хорошая, большая, черная, - ухмыльнулся мужчина.

- Дорогая? – недоверчиво прищурилась я, продолжая играть роль циничной девочки. Хотя… такой я и была, маленькой язвочкой и врединой. С теми, кто этого заслуживал, конечно. 

- Очень дорогая! – всплеснул он руками.

- Тогда поехали! – как ни в чём не бывало, выпалила я, и махнула ему рукой. Мол, не стесняйся, пошли за мной. Доведу тебя до твоей дорогушей машины. Развернулась и пошла в сторону дома.

- ХОхлова, а если бы была дешевая, не поехала бы? – донеслось позади, и я услышала тяжёлые шаги за спиной.

- Не, не поехала! – выдала я, не задумываясь.

- Да вы меркантильный человек Дарья, - послышалось совсем над ухом, и локоть обхватила мужская рука, направив меня в обратную строну. – Большой чёрный внедорожник стоит там. - Я вздрогнула и одернула свою руку. Мужчина выпустил меня, указав жестом обратное направление. Вдали, у пятачка, и правда, стояла большая чёрная машина.

- Да, я такая. Люблю деньги, богатство и роскошь. Не знаю пока, что это такое, так как выросла в деревне среди коров, но хочу стать начальником и разбогатеть, - выдала пьяную тираду, снова икнула, и направилась в другую сторону. Рядом с деканом. Не нужно меня трогать за руки. И за ноги. В обще ни за что.

- Оооо! Какие громкие заявления! Да вам Москву покорять надо, а не Киров. В Голландию или Данию ехать скотоводством заниматься.

- Нас и тут неплохо кормят, - выдала реплику из советского мультфильма. - Главное, сделать карьеру, и кем-то стать. Начальником! Мне хватит на первое время. А на счёт Дании или Голландии я подумаю. Вы меня заинтриговали.

- Да вы не только меркантильная, но и карьеристка.

- Все карьеристы меркантильные, иначе зачем нужна высокая должность?

- Чтобы сделать мир лучше.

Остановилась. Он тоже. Посмотрела на него в упор, выгнув одну бровь. И кто спрашивается здесь пьяный?

- Ну да. Наш мир точно нуждается в хороших людях при высоких должностях. Значит, я хочу делать мир лучше и хорошо зарабатывать.

- О, вот за это уважаю товарищ студент! Только сначала Академию закончите.

- И закончу! – повысила я голос.

- И закончите, - опять растягивался его рот в улыбке. Так бы и дала по этому притягательному рту. Что в обще сейчас происходит?!

- И закончу! Вам назло! На одни пятерки!

Мужчина усмехается, смотря на меня в упор. Я со злостью на него. Минута, две, три. Так и стоим, не сводя взгляда друг с друга. А у него красивые глаза. Ну это преступление иметь такие глазищи красивые. Хоть выколупывай и в баночку с формалинчиком. На память. Светлую.

 И губы такие плотные, чуть полноватые, притягательные. Облизнула свои пересохшие. Пить хочу. И целоваться с ним. Его глаза опустились ниже, пробежав по моим уже влажным губам. Он заметил. Поднялся снова к глазам.

Так… Соберись, дурочка! О чём только думаешь? Кто он и, кто ты! Да этому не бывать никогда!

Повернулась, сглотнула, и пошла дальше. Мужчина шёл рядом. Молча. Улыбка сползла с его притягательных и, наверное, таких вкусных губ. Мммм. Он снова стал хмурым, как небо в феврале.

Подошли к машине, и я присвистнула от восхищения.

- Нравится? Поедешь на такой? – поинтересовался Андрей Викторович.

- Ещё бы, грех на такой не прокатиться до дома! – обошла я капот этой черной красавицы. Здоровая какая! Какой бампер, какие фары. Какие линии. Классс. И где только деканы деньги берут?

- А это точно ваша?

- Ага, - ответил мужчина, открыв мне дверь, ожидая пока я налюбуюсь.

- У вас может и квартира своя в городе есть? – Нет, ну а чего не спросить? Я же не замуж за него собралась, а узнать, как деканы живут в наше время. Может мне тоже в Академии остаться, в аспирантуру потом, докторскую защитить, а не поднимать неподъемные колхозы.

- Есть. Своя. Трёхкомнатная. В районе Юго-Запада. И дача на Вятке, - ждал он у дверей.

- Серьёзно? – остановилась я напротив него, но в машину не садилась. Уж очень меня эта тема интересовала.

- Серьёзно.

- А с кем вы там живёте?

- Где? На даче или квартире?

- Квартире, конечно.

- С собакой и кошкой. И рыбки ещё есть, чтоб не одиноко было.

- Вы что же не женаты? – вполне серьёзно спросила я.

- Нет, не женат.

- Девушка должна быть? – Ну как у такого мужчины не может быть девушки, хотя бы одной?

- Нет и девушки нет. Развелся полгода назад. Бывшая жена уехала в другой город.

- Характерами не сошлись? – посмотрела на него приметно.

- Нет. Встретила другого. Более лучший вариант, - спокойно ответил он.

- Куда же ещё лучше? Богатый, умный, красивый, заботливый… - Это что я сейчас вслух произнесла??? Мужчина растянулся в улыбке. Похоже да. Ахнула и прикрыла рот ладошкой. Мать моя, женщина, вот я опозорилась. – Может я лучше пешком пойду, - улыбнулась по-дурацки и развернулась, сделав шаг вперед.

- Да сколько можно рядиться? - не выдержал препод, и опять схватил за локоть, запихав меня в теплый салон, где приятно пахло морем и кожей. Хлопнул дверью, и обошёл машину.

- Не нужно стесняться своих слов, - забрался он рядом, и включил двигатель. – Мне приятно, что ты так думаешь. Ты мне тоже очень симпатична, Дарья ХохлОва.

- В каком смысле? – обернулась я к нему, испугавшись его слов.

- В прямом. Как умная, красивая, неприступная и вредная заноза. Люблю таких, - вполне серьёзно ответил он, смотря мне в глаза. Отвернулся, включил фары и вывернул на дорогу. Машина поехала, в салоне потеплело.

- Да вы не ищите легких путей Андрей Викторович. Как правило, мужчины таких дальними заборами обходят. Им подавай, что попроще, попримитивнее, ленивые пошли, - предположила я, отвернувшись к окну, следя за мелькающими спящими домами и улочками. Сделаю вид, что ничего не поняла. А у самой так и вертелось на уме: «Умная, красивая, неприступная и вредная заноза. Люблю таких». И страшно, и приятно. И как к этому относится?

- Совершенно верно! В обоих случаях. Я и правда не ищу легких путей. Иначе не стал бы деканом в свои годы, не ездил на такой машине и не следил за некоторыми несговорчивыми барышнями.

Мужчина аккуратно вёл машину, так как дорога блестела от гололеда. На меня не смотрел, а потому я могла наблюдать за ним. Спокойным, расслабленным, не то что я, как на иголках, напряженная, зажатая в комок. Что же он говорит? Даёт понять, что я ему нравлюсь, как девушка. Я ему интересна и явно он хочет чего-то большего. Но, меня только от мысли, что он может ко мне прикоснуться, - такой взрослый, такой состоявшийся в жизни, хлебнувший горя; или я к нему, - наивная деревенская простушка без кола и двора… в холод и озноб бросало. Это невозможно! Между нами такая пропасть или наоборот стена, что… что… нужно было ответить, наверное. Вставить пару циничных фраз, или шуткануть удачно, но такой поворот меня просто обезоружил.

А хотя, погодите!

- Вы за мной следили? Нет, у вас здесь никакой бабушки! – вспыхнула я. – Но з.а.ч.е.м… - голос слегка дрогнул, я откинулась на сиденье. В салоне становилось всё теплее. Меня начало мутить, чувство тошноты спирало горло.

- За тем, чтобы ты без приключений дошла до дома. И бабушка у меня есть. В Левановых, на выезде в Оричи. Вернее, была.

- Тогда, ладно. Я там мало кого знаю, - пискнула я, сглатывая подступающую тошноту. Такая деревушка действительно была на выезде в Оричи. Так и быть поверю. Вполне убедительно.

- Что-то ты неважно выглядишь. Тошнит? – взволнованно произнес мужчина, включив поворотник и остановившись у обочины.

Я закивала, сжимая губы. Хосподи, как неудобно то, но рефлекс оказался сильнее доводов разума. Я засуетилась, пытаясь найти ручку и выбраться из машины, не заметив, как вышел декан. Перед носом распахнулась дверь, и сильные руки, подхватили меня за талию, вынули из салона. Пронесли пару метров от машины, и я согнулась, не в силах больше терпеть.

Он не отошёл, держа мои волосы. Меня рвало, и хорошо так. С гортанными криками, беее, и ээээ. И эгегей, буди только не орала. Все бутерброды и наливочка оказались на снежной обочине, выделяясь абстракционистским пятном. А запах… как в лучших домах Парижа.

- Отойдите, я вас замараю, - смогла прохрипеть я, когда меня более-менее отпустило. – После этого мне придётся вас у***ь.

- Чтобы вам поставили нового преподавателя, и он снова коверкал твою фамилию?

- Если он будет мягким и сговорчивым, не как вы, тогда можно, - дышала я. Вроде всё, спазмов нет. Полегчало. Так хорошо сразу стало. Трезвая, как стеклышко. Но стыдно. Казалось стыд поглотил меня полностью. Это мой первый такой ошеломительный позор!

- Не дождетесь, ХОхлова, - буркнул он. – Легче? Водички надо и салфетки влажные?

- Было бы неплохо, - выдавила я, и попыталась распрямиться. Мужчина убрал руку с моей головы. Вернее, с моих волос. Только сейчас почувствовала, что он прикасался ко мне всё это время.

Я выпрямилась, утирая выступившие слёзы. И приняла из рук декана бутылку с водой. Припала к горлышку, будто сутки в пустыне без воды блуждала. Пила, пила, и пила. Прополоскала рот. Обтерлась влажными салфетками.

- А жвачки не будет? – виновато, улыбнулась я, судорожно выдохнув.

- Держи, - тут же протянул он мне пару подушечек из пачки, которые выудил из кармана.

- Спасибо. Вы меня спасли. Теперь я вам жизнью обязана. Год доску мыть буду. Обещаю.

- Договорились. Ну что домой?

- Можно прогуляться минут десять? Я так быстрее засну.

- Не вопрос, пошли. Ночь какая лунная!

Минут через десять нашей неспешной прогулки по широкой (именовавшейся в народе «большой») дороге с черного мартовского неба на нас посыпался крупный редкий снег. Не просто крупный, а размером с маленькие снежинки, которые обычно вырезают из белой бумаги, чтоб украшать окна. Если такая «малышка» прилет в лицо, то полглаза залепит точно!

- Красота то какая! Свинцовое небо, из которого так и валятся здоровые редкие белоснежные комья снега. Класс. Такое редко бывает.

Я остановилась, подняв ладони к небу. Хочу поймать одну и рассмотреть. Это ж надо такими крупными быть? Знатно они там слепились!

- Полностью с вами согласен товарищ ХОхлова, - поддержал декан. – Очень красивое зрелище. Волнующее и интригующее. Такое бывает редко. И вероятно, только в вашей глубинке.

- Не такая уж это и глубинка, - насупила брови я, негодующе на него взглянув. – Опа! Попалась! – обрадовалась я, аккуратно держа на распростертой ладони крупный комок слепленных снежинок.

Странный снегопад усилился. И к пойманной «снежинке» добавились ещё трое, как там сказал преподаватель: «товарищей». Его не поймешь, то по имени называет, обращаясь на «ты», то на «вы» и товарищ студент. Юмор у него такой похоже.

Гололед на дороге, темнеющие сугробы и наши плечи и головы покрылись свежей чистой белизной. Я накинула капюшон, а вот Андрей Викторович так и гулял с непокрытой головой. А потому в его, хоть и приглаженных волосах, запуталось много снеговиков. Выглядит забавно и так мило. Не был бы этот потрясающий, высокий, статный мужчина в черном (хотя сейчас местами белый) моим преподавателем… эхххх, я бы уже как с первого взгляда в него влюбилась по самое не хочу.

И мне ведь даже кажется. Хотя нет, не так, я чувствую, что я симпатична ему и интересна. НО, такие отношения что-то неправильное и аморальное для меня. И переступить эту черту сложно. Невозможно. Не знаю, как он, но я никогда не решусь ни на что подобное. Даже если он сделает первый шаг, я буду убегать от этого и каждый раз прятать голову в песок.

- Возможно, - заговорил сильный голос, вытащив меня из раздумий и созерцания тающих снежинок на ладони. А, все растаяли. Смахнула талую воду, всунула руки в карманы. Мы пошли дальше. - Хозяйство у вас здесь крепкое. Хороший Племрепродуктор и молочные показатели не хромают. Работать можно и жить тоже.

Машина осталась на обочине, как раз напротив того самого животноводческого комплекса, о котором мы сейчас говорили. Мы отошли на приличное расстояние. Я развернулась, пойдя обратно. Мужчина сделал тоже самое. Шли на расстоянии друг от друга.

- Согласна. Не Дания, конечно, но и здесь жить и зарабатывать можно.

- Я так понимаю после окончания сюда жить и работать приедешь?

- Да. Планирую. Они меня ждут. Все практики здесь проходила. И самую большую после четвертого курса тоже сюда. Мне здесь хорошо и спокойно. Здесь мой дом. Поработаю, опыта наберусь, а там видно будет.

- Да, у вас здесь очень хорошо и спокойно, - шумно втянул он воздух. – Я тебя понимаю. Город не для всех. Хорошо, когда человек до мозгов городской и живёт в городе. Плавает, как рыба в воде. Наслаждается такой жизнью. Здоровеет и процветает от этого. А вот когда, душой и сердцем провинциал, и грезишь, тихим звездным небом и чистым воздухом, а приходиться жить среди камня, бетона, толп народа и выхлопных газов, это трагедия.

- Согласна. Не поспоришь. Но выбор есть всегда.

- Ну не скажи. Так размышляют только законченные романтики и незрелые умы, вроде, вас студентов. Наша жизнь сложна, и не всегда даёт право выбора.

- Печально.

- Печально, - повторил он.

- А откуда родом вы Андрей Викторович? Вы истинно городской? Бабушка же у вас из деревни?

Мужчина многозначительно ухмыльнулся. От меня не скрылось, потому что я быстро глянула на него, задавая свой вопрос без подвоха.

- Моя бабушка из этой деревни, а я из другой. Не из этой области. Архангельской. С Котласа. Северный человек.

Я аж присвистнула, снова приметно на него посмотрев. Мы вышли на участок дороги, залитый светом от животноводческого комплекса, распростирающегося по правую руку от нас. Из-за высоких заборов виднелись широкие раскидистые крыши ферм, блоков, родильных домов, телятников и административных построек. Мои коровушки тихо спали в своих теремках, наливаясь молочком и ожидая утренней дойки.

- Архангельск! Котлас! И вдруг Киров? – неподдельно удивилась я. И бабушка в моей деревне. Что-то тут не связывалось.

- Отцу хорошую должность предложили на заводе здесь, потому мы и переехали всем семейством сюда, когда мне было лет пятнадцать. Там родственники остались.

- А сколько вам сейчас? – выпалила я. Ну интересно же! Не каждый день декан биологического факультета рассказывает тебе о своей личной жизни. Надо пользоваться моментом. Наглость - это же наше всё. – Ой, простите. Некорректный вопрос.

- Мне полных тридцать два, Даша, - не капризничая ответил мужчина, стыбрив мою манеру бросать на него приметный взгляд при постановке вопросов. Сделал точно также. Задержался на мне взглядом, считывая реакцию на его ответ.

Я присвистнула снова. И осеклась. Какой он уже взрослый! Ну для меня. Лишний раз доказывает, что между нами пропасть и ничего кроме… кроме… общения, дружбы быть и не может.

- Сколько тебе, если быть точными? – задал он вопрос.

- Второго января будет двадцать два. Я поздно в школу пошла.

Десять лет разницы между нами! Уму не постижимо!

- Десять лет разницы между нами, - неожиданно повторил вслух он мои мысли.

Офигеть!

- Ну да, с математикой у нас у обоих хорошо, - улыбнулась я.

- Как же тебя угораздило родиться второго января? Хотя, - не дал он ответить. - С таким характером, волей и фамилией, неудивительно.

- Штааааа?! – растянулась я в улыбке и легонько толкнула его в плечо, как закадычного друга, который удачно подколол. Упс! Не нарочно. Само вышло. Веселая улыбка переросла в виноватую.

- Простите. Не подумала. Опять.

- А надо думать, студент Дарья, - нашёлся тот, как-то ехидно улыбнулся, одним уголком манящих губ, резко наклонился, набрал пушистый комок снежинок и запустил в меня. Куда спросите? Тоже в плечо. Хорошо, что не в лицо. И на этом спасибо.

Снежок легонько ударился, и рассыпался, оставив на темно-синей куртке белое пятно.

Война?

Бунт на корабле?

Полундра!

Свистать всех наверх!

Минута, две промедления с моей стороны. Глаза озорно загорелись, и я… тоже подбежав к обочине, скомкала хороший такой снежок и запустила его в декана. Ох! Тот прилет ему прямо в лоб…

Мужчина аж пошатнулся от прилетевшего кома в лоб. Тот рассыпался и завалил его куртку. Остались снежинки на ресницах и носу. Он забавно похлопал глазами, чтоб они свалились и можно нормально видеть. Сделал, бррррр, чтоб свалилось всё с носа, и злобно посмотрел на меня строгим взглядом педагога.

А я… как давай хохотать во всё горло. Ну забавно же вышло! В лоб! Ресницы в снегу, этот опешивший взгляд и это брррр. Смеялась, держась за живот, но взгляда с него не сводила. Сейчас я успокоюсь. Да и он сам первый начал. Или я начала? Нет, пусть он.

- Ну всё ХохлОва, - зарычал мужчина, нарочно исковеркав мою фамилию. – Сейчас ты у меня схлопочешь за всё!

Ой, ой, ой!

Мужчина разозлился не на шутку.

Он что юмора студенческого не понимает. Совсем старым стал?

Медленно подошёл к другой обочине, закатал рукава на куртке, и начал катать огромный ком, как для снеговика.

ТаааааааК!

 Если такой прилетит я не смогу дожить до дня влюбленных и подарить ему Валентину.

Я, вприпрыжку, как раненая лань, но всё же хохоча во всё горло (успокоиться будет сложно, если мне в рот попала смешинка), поскакала к его машине, чтоб спрятаться за ней. А больше не за чем. Не в сугроб же лезть? А убежать по гололеду на каблучищах (нет, я конечно, отлично бегала!) далеко не получится.

Забежала за неё, и притихла. Как смогла. Прижав ко рту ладошку, чтоб он не издавал веселых звуков. Благо, мы отъехали от того места, где меня… в общем, место моего пожизненного позора.

Прислушалась. Нужно успеть его увидеть и увернуться от поражающего удара снежного кома. А вдруг, он там так увлекся, его затянуло, и он решил скатать всего снеговика. От этой мысли меня опять прорвало. Я захихикала в ладошку, и краем глаза через стекло увидела шевеление с правой стороны машины.

- Ааааа! – с именно такими воплями, кинулась в другую. Оббежала высокий внедорожник, и наткнулась на фигуру в черном с хорошим белым комом в одной руке. – Аааа! Я сдаюсь! Сдаюсь! – кричала, и захлебывалась смехом, резко развернувшись и побежав в другую сторону. Шаги за мной. Благо я спортсмен, и хорошая физическая подготовка давали мне всё новые шансы не быть пойманной или убитой этим огромным снежком.

Я вокруг машины, он за мной. Кинул снежок. Промазал, снег развалился под ногами. Чуть не поскользнулась на нём. Я второй круг, он не отставал. Третий. Он поменял траекторию, я тоже. Я визжала одновременно, заливаясь смехом, и уже запыхалась, а он не унимался. Не попал так чего ловить то теперь? Зачем? Но я девка упрямая просто так не дамся! Тут уже азарт подключился.

Ещё кружок. Только хотела попросить его сдаться, как закружившись, не среагировала, побежала в другую сторону и попала в его руки. Мужчина прижал меня в машине. Грубовато я бы сказала.

Порозовел, волосы растрепались, запыхался и шумно дышал, но на его лице, в его взгляде не было и намёка на радость и веселье. Грозен, серьезен, угрожающе красив.

Мдяяя… перегнула я палку со снежком. В очередной раз. Сначала огрызалась на лекции, потом провоцировала на танцах, рыгала… и влепила снежком прямо в лоб. И всё за каких-то пару дней. Какое бурное у нас развитие событий.

- Андрей Викторович, - тяжело дышала я, кое-как говоря и улыбаясь во все тридцать два зуба. – Я не нарочно. Я больше так не буду. Простите. Обещаю буду вечно мыть вашу доску, носить ваш портфель и занимать очередь в буфете!

Мужчина молчал, по-прежнему сверля меня негодующим черным взглядом. Прижимал к холодному кузову машины… прижимал… впечатал меня в него, что было силушки богатырской. Я чуть в воздухе не висела. Одна рука на талии, вторая на плече. И его тело так близко… Вплотную, впритирку к моему. Он был выше меня даже на каблуках, а потому пришлось поднять лицо, чтоб говорить с ним.

- Простите? – уже тише спросила я, так ничего не ответившего мужчину. Он начинал меня пугать своим поведением.

- Прощу, - прохрипел мужчина, склонился, обвил мою спину, и нашёл мои губы… а я почувствовала его, холодные и влажные… обмерла, заморозилась, умерла. Аж дышать перестала. Только тихонько всхлипнула, когда его рот засосал мою верхнюю, а потом и нижнюю губу. И обе сразу. Вместе. И снова по очереди. Языка коснулся чужой язык… И! как ножом полоснуло. Я истерично затрепыхалась в его объятиях. Он отстранился, ослабил хватку, и я смогла оттолкнуть его. Грубо.

- Зачем это? Вы что? Вы мой преподаватель, а я ваша студентка! У нас разница в возрасте десять лет! Это невозможно! Это неправильно! – тараторила я, отскочив от него и машины на безопасное расстояние.

- Глупости, - невозмутимо выдохнул он, будто ничего и не случилось. Но взгляд опустил, не смотрел мне в глаза. – В машину садись до дома отвезу.

- Я сама дойду. Спасибо, - что-то ещё хотела возразить я, но он гаркнул так, что коровки во дворе, наверное, проснулись.

- Сядь в машину! Я тебя довезу!

Минутная заминка. Мужчина ждал. Я закивала, и послушно подошла, усевшись в машину. Через минуту сел он, и машина тронулась.    

**************************

- Даша! Доброе утро, – ворвался в отключенный разум голос мамы. – Пора вставать. Девять утра. Ты просила разбудить на репетицию.

Послышался звук растворяемых штор, и через закрытые веки в глаза хлынул поток света. Открыла глаза. Закрыла. Мама ушла. Не стала настаивать. Подремала ещё минут пять. И снова открыла глаза. Пару минут на быстрое прокручивание вчерашних событий. Девочки, посиделки, дискотека и декан… прогулка, разговор, поцелуй… Так об этом поразмышляю чуть позже.

Надо подниматься. Вроде выспалась, но чувствую себя старой потрепанной гармонью. Это хорошо, что меня вырвало вчера. Иначе сегодня всё было бы плачевнее. А так, жутко пересохло во рту и чуть побаливает голова. Не мутит. Не трусит. Даже кушать хочется. Удивительно.

- Алёшка? – простонала я, слыша голос брата в соседней комнате.

- Софья! – донеслось бодрое оттуда. Хорошо ему, не пил вчера. Брат младше меня на шесть лет, а потому ещё сопливый школьник.

- Тьфу ты! Тысяча чертей! – выругалась я. Можно хоть в такой непростой момент моей жизни не шутить.

 Хотя напоминание о героях из «Гардемаринов» заставило улыбнуться. Всегда говорила, всё можно пережить пока жив Боярский. Засматривала «Гардемаринов» до дыр на пленке. И наизусть знала все песни из фильма. Все, до одной!

- Алёшка! – снова заканючила я.

- Да, звезда моя! – ответил брат на манер шевалье де Брильи. Артист.

- Каналья… Голубчик, принеси сердобольной сестре водицы, - упала я на край кровати, протянув к нему руку. – Умираю.

Брат всё же сжалился. Через минуту перед носом возник полный стакан прозрачной прохладной кристально чистой воды. Аааа. Я аж сглотнула. Давай этот оазис сюда! Приподнялась и не дыша, выпила всё до капли. Как хорошо. Жить буду.

- Спасибо, родненький, - бросила ему вдогонку.

- Кто тебе стакан воды после твоих беспробудных пьянств ещё поднесёт как ни я?

- Я закодируюсь! Обещаю! А когда стану старенькая и пить не смогу по состоянию здоровья, тебе буду носить стаканы с водицей!

- Договорились! – уже из комнаты крикнул братец.

Ааааа! Через час репетиция, а в три автобус до города. Не хочуууууу. Почему нет автобуса до города позже? Часов в девять вечера. Или десять? Почему???

 Снова эти бетонные дома, асфальтные дороги, гул машин и лица, нет, много незнакомых лиц вокруг. И эта учёба, бесконечные лекции, рефераты, проектные работы… И Андрей Викторович.

Обратно уронила голову в подушку. Сразу захотелось убивать… при чём без разбора.

- Даша, капусту будешь брать? – вернулась мама.

МАМА? Какая на х**н КАПУСТА???

- Клади, клади, мамочка, я сильная, всё увезу, - смиренно пролепетала я, сострив ангельские глазки.

А может ну его… завтра с утра уеду? Радостный огонёк вспыхнул в глазах и тут же погас. Опять в Академию с сумкой тащиться, полной капустой и картошкой… и попробуй отказаться. Ещё и морковки положит. Блиннн… жизнь студента сплошное испытание, а жизнь деревенского студента – игра на выживание «Остаться в живых не голодным, и не на улице».

- А морковку положить? Закончилась, наверное? – крикнула с кухни ма. Мля, ну вот зачем подумала? Сама себя сглазила!

- Клади, клади, любимая. Конечно, закончилась.

- И баночку варенья. Брусничного, - довольно добавила она.

- И раба, если можно! Да посильнее! – простонала я и поднялась. Во рту будто полк тараканов прошёлся. Так срочно умываться, чистить зубы и пить чай. И на репетицию. Хорошо, что сегодня только хор, а то с танцами всё было бы сложнее. Представляю, весь коллектив с похмелья разводит хоровод… кого тошнит, кого штормит, у кого голова болит. Русский народный хоровод превратится в танцы папуасов. Эта мысль меня развеселила. Чистила зубы и хохотала.

- Ты что в зубную пасту что-то уже подлила? – прошёл мимо брат.

- Нет, воды попила, вчерашний алкоголь забродил, - ответила, глянув на брата и раз улыбавшись во все тридцать два зуба, так что паста потекла на подбородок.

- Фуууу, поросенок, - ретировался он.

- Хрю-хрю, - подыграла я. Нечего здесь шастать.

Умылась, позавтракала, переоделась, и побежала на репетицию. Девчонки встретились по дороге. Шли весело, вспоминая вчерашний вечер. Как упали на пятачке, как плясали до упаду. Кто куда и с кем разбрелся после дискотеки. Как оказалось, меня всё же собрались найти и проводить до дома. Но на выходе из Клуба увидели с мужчиной, к которому я садилась в машину… Блииииин, а так всё хотелось сохранить в тайне. Но благо Ольга знала, кто этот человек и паники наводить не стали. Отпустили нас с миром. Вот ведь, а я их и не заметила.

Репетиция прошла хорошо. Пели громко, четко и от души. Вот если есть талант, то его не пропьешь. Ой. Не запьешь. Не выпьешь. Тьфу, в общем.

Потом разошлись. Распрощались с полным горечи сердцем. Лена номер один уезжала в Котельнич, где работала в ансамбле. Лена номер два и Катька оставались в деревне. Обе тут работали. Одна бухгалтером, другая в детском саду. Свету отец на машине в город отвозил. А я, Ольга и Марина на автобусе. Эхххх. Чтоб он сломался и не ходил сюда лет сто, пока я на пенсию не выйду.

Пробыв дома последние часы, собрав сумку, потопали на автобус. Настроение упало окончательно. Жить не хотелось. Грело и радовало одно, что Ольга со мной. В этом большом и чужом городе я не так одинока.

Конец марта, а неделя вся пасмурная выдалась, как и моё настроение.

Народа на остановке тьма! Студенты, в основном. Немного взрослых и пару пожилых. Вот их то куда понесло в воскресенье вечером? Главное, каким-то волшебным образом втиснуться в автобус и занять место. В моем случае два. Мне и Ольге. Марина девка тоже пробивная. За неё не переживаю.

И так. Аттракцион начался. Подошёл автобус. Чмокнула маму. Схватила сумку и приготовилась. Двери остановились перед самым носом. Распахнулись. Первый пошёл, второй, третий… всё в атаку! «Тихо светит луна, на, на, на…». Пихаюсь, толкаюсь, но попадаю внутрь. Пожилых пропустили, взрослых тоже, а там уж между студентами кто сильнее, тот и сидит. Простите, страдальцы мои.

Влезла. Прошла. Заняла два места. Марина за нами. Подоспела Ольга. В понуром состоянии. И вовсе не из-за похмелья, а фигуры маячащей вдали. Её Женька. Провожать пришёл. Издалека. Только заметила, как устроилась. Эх, подруга, как я тебя понимаю. Не одной мне так хреново… когда хреново вдвоём, это уже куда легче.

Ничего. Сейчас приедем, разберем вещи, заварим чайка и поболтаем по душам, как мы это любим делать. Маринке было проще. Она жила у тетки на квартире. С родным человеком, не в чужих стенах.

Автобус тронулся. Расселись все. Оплатили билеты. Помахала маме. Поехали. Сначала просто смотрели в окна, а потом прикорнули друг у друга по плечах. Очухались уже ближе к городу.

Приехали. Да здравствуй… бетон, асфальт и шум машин. Вышли на железнодорожном вокзале и пересели в маршрутку. Перед домом зашли за хлебом и молоком, и как мышки вошли в съемную квартиру. Хозяйка… как бы это сказать, была не плохим человеком. Вдова с маленькой собачкой. Вроде, и не вредная. Но до всего докопчивая. И требовательная. Чистота. Тишина. Будто мы не люди, а трупы давно. Не есть, не пить, не мыться, когда она отдыхает. Но всё лучше общаги с тараканами и клопами.