Цирк Дюпон

Вивьен Прежан

Месье Бертран был хорошим и добрым человеком, его все любили и почитали, он всегда приходил на помощь, никогда ни на что не жаловался и ничего не просил. Правда в последнее время Андре сдал, слег от продолжительной болезни и слабел день ото дня. Луи был безутешен. В раннем детстве болезнь отобрала у него мать, которую он плохо помнил, а теперь хочет отнять отца, и он останется совсем один.

Рядом с постелью умирающего кроме Луи был и мистер Дюпон, который похлопывая парня по плечу, выражал свою молчаливую поддержку. Месье Бертран все больше пребывал в забытьи и все реже приходил в себя. Но вот он снова очнулся и открыл глаза. Луи сразу же подался вперед.

– Отец!

– Сынок, – слабым голосом прошептал Андре, – оставь меня на минутку с месье Жераром…

Луи повиновался. Поцеловав отца в лоб, он вышел из шатра. Дюпон приблизился к постели и наклонился пониже, чтобы расслышать последнюю волю умирающего.    

– Месье Дюпон, я благодарен вам за все, за кров для меня и моего сына, за хорошее и доброе отношение… Лишь за одно душа болит, за сына моего Луи. Есть у него сокровенная мечта, он мечтает стать настоящим клоуном и затмить своего кумира. Месье Дюпон, молю вас, я знаю, что вы позволили Луи выступать с короткими репризами в новом представлении, но я, к сожалению, этого не увижу… Месье Дюпон, дайте шанс моему мальчику выступать с полноценным номером…

– Не беспокойся, Андре, когда Луи оботрется на арене, почувствует уверенность обещаю, что обязательно предоставлю Луи возможность выступить с полноценным номером.

– Хорошо… 

 Андре Бертран улыбнулся, глубоко вздохнул и затих навечно.

– Прощай, спи спокойно хороший человек, Андре Бертран. Не беспокойся, я выполню твою последнюю волю.

Сказал Жерар, закрыв глаза покойному.

 – Мадмуазель! Мадмуазель Вивьен, соберитесь, лошадь чувствует вашу расхлябанность, пор де бра, мах, хорошо, молодец!

На арене репетировала Вивьен под руководством строгой и требовательной мадемуазель Нинон. Нинон уже отошла от выступлений на арене и теперь помогала молодой наезднице отработать номер.

– Господа! Вам нечем заняться что ли? Нечего глазеть, когда человек работает до седьмого пота! 

Развернувшись в зрительный зал строго сказала Нинон, ибо все более-менее свободные мужчины старались хотя бы мельком поглазеть на репетицию девушки, придумывая для себя предлоги задержаться. Не исключением был и Луи. Правда он наблюдал за репетицией Вивьен с отсутствующим видом. В душе парня еще была кровоточащая рана, боль от утраты отца, образовавшая там пустоту. Он не отрабатывал номера, почти не ел, пытаясь свыкнуться с мыслью, что теперь совершенно один во всем мире. 

 Сейчас ни репетиция Вивьен, ни все происходящее вокруг совершенно не волновало Луи, он испытывал опустошение, реальность его не интересовала. Даже несмотря на то, что он считал Вивьен прекрасной девушкой, очень талантливой и грациозной, и в это время она с легкостью и изяществом выполняла на арене заученные движения, месье Бертран никак не реагировал на происходящее, продолжая глядеть в одну точку.

Вивьен улыбалась залу, и Луи, вдруг пришедший в себя от звука хлыста Нинон, на мгновение ощутил реальность и поймал обворожительную улыбку. Он точно знал, что эту улыбку Вивьен дарит ему. «Какая милая и чудесная девушка, у нее, как и у меня, наверное, есть мечта», – стремительно пронеслась мысль в голове Луи.

– Чего задумался, увалень? 

Вдруг вывел парня из задумчивого состояния грубый и требовательный голос Жерома Триаля. Он был примерно ровесником Луи и с большим успехом выступал на канате, поэтому, считая себя большим мастером, всегда был заносчив и груб.

– А-а-а, неужто ты положил глаз на мадемуазель Вивьен? Забудь, она не для тебя! Кто ты такой? Всего лишь начинающий репризер, здесь тебе ничто не светит, плебей, такой девушке нужен равный по статусу артист, как я, например! Так что даже не смотри в ее сторону, оставь пустые надежды, деревенщина!

Луи пришлось стиснуть зубы, чтобы не врезать в челюсть противному Триалю! Что он вообще о себе возомнил? Подумаешь умение, ходить по канату, Луи тоже умеет ходить по канату, а вскоре он в совершенстве овладеет этим искусством не хуже своего кумира Жака Морро, и вся Франция будет рукоплескать Луи Бертрану, посмотрим тогда, кто плебей!

Триаль появился в цирковой семье Дюпона одновременно с Вивьен, но из-за его высокомерия и скверного характера все члены труппы относились к нему настороженно, правда его талант канатоходца никто не оспаривал, но никто и не проникся к нему симпатией, стараясь вообще избегать общения с ним.

– Привет, вот ты где! Я сегодня видела, как ты разговаривал с Жеромом во время моей репетиции с Нинон.

– Привет, Вивьен, да перекинулись парой слов…

Сухо ответил девушке Луи.

– Он такой заносчивый и неприятный, постоянно докучает мне, восхваляя себя, считает, что он великий канатоходец.

Пожаловалась Вивьен, но заметив раздражение на лице парня присела рядом с Луи на траву. Луи усмехнулся, оказывается не только он считал Триаля таким противным, и ему льстило, что Вивьен не поощряла заигрываний канатоходца. 

– Хм, согласен. Посмотрим, как он запоет, когда найдется кто-то, кто превзойдет его в умении. Он пристает к тебе?

Нахмурившись, поинтересовался Луи, одновременно сжимая кулаки.

– Ты только скажи, я его проучу!

Вивьен самодовольно улыбнулась. Ей нравился Луи, и нравилась его реакция, на заигрывания Триаля, это лишний раз убеждало ее во взаимности симпатий, а заодно помогло вывести парня из скорбных мыслей об одиночестве после смерти отца.

– Да, он напыщенный индюк, но он безобиден, так что я думаю пусть пока походит без синяков.

И молодые люди, переглянувшись, расхохотались. Солнце приятно припекало, вокруг пели птицы, пестрели цветы и порхали разноцветные бабочки, весь мир расцветал, скинув оковы сырой и неуютной зимы. Луи глубоко вздохнул и понял, что впервые после смерти отца обрел душевный покой.

– Скажи, Вивьен, а как ты решила стать наездницей, это было твоей мечтой?

Решил поинтересоваться у девушки Луи. Она очень нравилась парню и ему хотелось знать о ней побольше. Вивьен снова лучезарно улыбнулась.

– На самом деле с самого детства я очень боялась лошадей, но меня хотели отдать на воспитание в кордебалет к жуткой бородатой мадам Жюли, от нее у меня мурашки по коже бежали, и я наперекор своему страху стала осваивать вольтижировку.

– Ух ты как интересно! Любопытный подход, к преодолению трудностей и ты великолепно справилась! То, как ты держишься верхом на лошади, и то, что ты там вытворяешь выше всяких похвал, даже Нинон такого не удавалось, хотя она была звездой!

Девушке было приятно слышать похвалу от Луи, ее щеки зарделись румянцем.

– Спасибо, мне по душе мое ремесло.

Луи вдруг снова погрустнел, вспомнив об отце. 

– А кто твои родители?

Вивьен пристально посмотрела на парня своими темными миндалевидными глазами, вздохнула и начала рассказ:

– Ну, хорошо, Луи, я поведаю тебе историю Вивьен Прежан. Родилась я в Реймсе в семье циркачей. Мою мать звали Авророй, она была виртуозной наездницей, а отец Кристоф дрессировщиком. Мы были счастливой семьей, родители обожали друг друга, а меня они просто боготворили, считая чудом. Мама, даже когда носила меня под сердцем выступала, поэтому я всю жизнь думала, что вольтижировка у меня в крови. Но, когда мне было года четыре, я кормила лошадь и та меня укусила, с тех пор я стала их бояться и даже отказывалась приближаться к их вольеру. Но однажды я увидела, как мои родители договариваются с противной мадам Жюли, чтобы меня зачислили в кордебалет. Она была злой, противной теткой с огромной бородавкой на носу и длинной щетиной на подбородке, одна только мысль о том, что я останусь с ней наедине повергала меня в дрожь, и я решила во чтобы то ни стало перебороть свой страх перед лошадьми и мне это удалось! С этих пор я начала тренироваться с мамой и наслаждаться тем, что мои родители гордились моим мужеством. 

Вивьен замолчала. В ее взгляде читалась светлая грусть, а Луи улыбался, его очень тронула история Вивьен, он восхищался маленькой смелой девочкой, которая стала прекрасной наездницей.

– А где сейчас твои родители?

Продолжал любопытствовал парень.

– Они умерли. Мама заболела тифом и буквально угасла в течении месяца, а папа был безутешен и умер через год вслед за ней…

– Прости, я не знал, я не хотел…

Спохватился Луи, что затронул болезненную для девушки тему, и выражая сочувствие, обнял ее.

– Ничего, Луи, это дела прошлые, я уже давно свыклась с этой мыслью. Они теперь в лучшем мире и оттуда сверху следят за моими успехами, как и твой отец за твоими...

– А что было потом? Ну, как ты оказалась в нашем цирке?

Не унимался Луи. Его упорство проявлялось во всем, даже если он что-то выяснял. Вивьен как-то поежилась и отстранилась от Луи. Немного помолчав, она решила продолжить свой рассказ.

– После смерти родителей я осталась одна. В том цирке, где я раньше жила артисты не были так дружны и добры друг к другу, как здесь, каждый был сам за себя и после смерти родителей я осталась совсем одна, без защиты и поддержки. А потом владелец нашей труппы господин Этьен стал оказывать мне неподобающие знаки внимания. По ночам я боялась оставаться одна и со мной рядом всегда лежал папин хлыст, которым он усмирял животных. Из-за бессонных ночей один раз на представлении я чуть не свалилась с лошади. Дальше так продолжаться не могло, и я вспомнила, как мама мне рассказывала о своей двоюродной сестре, которая гастролирует с цирком Дюпон. И вот как-то ночью я сбежала, разыскала Нинон, она поговорила с месье Дюпоном и вот, так я оказалась здесь… 

– Бедная девочка, досталось тебе… Но не бойся, теперь ты под моей защитой!

Покровительственно заявил Луи, испытав какое-то новое чувство, и это было не только искреннее сочувствие, ему очень хотелось заботиться об этой маленькой и хрупкой девушке, положить мир к ее ногам. Подобные мысли, будто сняли серую пелену с глаз месье Бертрана, бодро вскочив на ноги, он резво сделал фляг назад, сорвав аплодисменты прекрасной Вивьен.

– О, браво, Луи! И спасибо тебе за теплые слова, для меня это очень важно.

В душе Луи тоже наступила весна, он почувствовал новый прилив сил и желание дальше жить.